Читайте также:
|
Еще в 1962 году О. И. Москальская писала: «Школа не обеспечивает своим ученикам практического владения иностранным языком. Одной из основных причин этого является неверная целевая установка...».
Заметим: основных причин! И это не преувеличение. Категория цели — одна из важнейших философских категорий. Цель рассматривается как один из элементов деятельности человека, преобразования окружающего мира, как идеальное предвосхищение результата деятельности.
Как «внутренне побуждающий мотив» цель играет важнейшую роль, если она понята и принята учеником как своя цель. Сознательность обучения начинается с этого и без этого невозможна.
Опираясь на такую трактовку цели, можно считать, что в обучении цель есть некое промежуточное звено между социальным и методическим: с одной стороны, цель определяется объективными нуждами общества, выражая его социальный заказ, с другой — она сама определяет всю систему обучения, определяя (разумеется, вместе с общим состоянием методики как науки) и содержание системы, и ее организацию.
Не случайно ведущей методической категорией признана адекватность, т. е. соотнесенность средств (в нашем случае — упражнений, их системы) с поставленной целью. Можно смело сказать, что все перекосы в обучении начинаются от неверно сформулированной или понятой цели. И если цель есть «идеальный результат», то мы должны сначала конкретно выразить его в цели обучения, в ее компонентном содержании.
Каков же сейчас социальный заказ, который общество предъявляет системе образования в области обучения иностранным языкам? Найти ответ на этот вопрос необходимо потому, что плоды нашего «иноязычного просвещения» весьма незрелы и горьки, а цель играет основополагающую роль.
Лучшие умы России всегда понимали значение иностранных языков для культурного уровня людей. «... Знание иностранных европейских языков,— писал К.Д.Ушинский,— и в особенности современных, одно может дать русскому человеку возможность полного, самостоятельного и не одностороннего развития, а без этого прямой и широкий путь науки будет для него всегда закрыт»[3]. К. Д. Ушинский считал, что главной целью должно быть знакомство с литературой, потом — умственная гимнастика, а если возможно, то и практическое владение языком.
Стремление к практическому владению языком усилилось уже в наше время, в конце 50-х годов, когда получил развитие туризм, международный обмен специалистами. Наше общество незамедлительно отреагировало на это постановлением Совета Министров «Об изучении иностранных языков» от 27 мая 1961 года.
Сегодня, когда международное общение приобрело массовый характер, цель обучения формулируется как «обучение общению на иностранном языке».
Даже эти немногие примеры показывают, что цель обучения определялась в основном социальным заказом общества. Но беда заключалась в том, что при этом имели место различные крайности. Они проистекали не от самих потребностей общества, а от подмены истинных потребностей потребностями того или иного научного направления. Так, представители грамматико-переводного метода считали, что иностранный язык надо изучать с общеобразовательной целью, которая заключается в развитии мыслительных способностей учащихся, в развитии филологического образования путем сопоставления языков, тщательного изучения строя иностранного языка, его грамматики, путем чтения и толкования текстов[4].
Представители прямого метода преследовали так называемое практическое владение языком: умение понимать мысли других людей и выражать свои собственные. Иногда даже под практическим владением понимали только владение устной речью.
Не стоило бы вспоминать историю, если бы отголоски этих споров то и дело не возникали в методике, а сами концепции не отражались в учебниках и программах. В последние годы это в особенности коснулось защиты практической цели обучения. «Если обучение иностранному языку,— писал Э. П. Шубин,— не достигает ощутимых практических результатов, то и общеобразовательное значение такого обучения равно нулю»[5].
Нам представляются совершенно бесплодными попытки решения проблемы цели по альтернативному принципу: ставить практическую цель или общеобразовательную, а если практическую, то — обучать устной речи или чтению. Все это походит больше не на научную дискуссию, а на перетягивание каната. На это уже ушло много времени и сил. Между тем истина лежит не на той или другой стороне, а совсем в другой плоскости. Чтобы ее отыскать, необходимо, наконец, уяснить, что же такое это пресловутое «практическое владение языком».
С тех пор как обучение пытались всерьез сориентировать на так называемое практическое овладение иностранным языком, формулировка цели постоянно трансформировалась. Обратите внимание на такой ряд: «обучение иностранному языку» — «обучение иноязычной речи» — «обучение иноязычной речевой деятельности» — «обучение иноязычному общению». Последовательность приведенных терминов явно выражает коммуникативную динамику, которая, очевидно, ассоциировалась (и еще сейчас ассоциируется!) в сознании методистов с практической стороной дела: коммуникативный — значит практический. Оказалось, что «обучение общению» как цель — это просто наилучшим образом (хотя и скрыто) выраженная, но все та же практическая ориентация. Поистине никуда не деться от нее в наш практичный век!
Но беда в другом — достаточно ли, что продуктом обучения является только «практическое владение» языком? Может быть, практические потенции иностранного языка больше?
В действующей программе цель определяется следующим образом: «Обучение иностранным языкам... преследует комплексную реализацию практической, воспитательной, образовательной и развивающей целей, при этом воспитательная, образовательная и развивающая цели достигаются в процессе практического овладения иностранным языком»[6]. Нельзя не обратить внимание на то, что термин «практическая цель» выпадает из общего ряда. Разве результаты воспитания, образования и развития не практичны сами по себе, не приносят пользы, даже если человек и не владеет языком? А разве вообще достижение воспитательной, образовательной и развивающей целей невозможно вне практического владения языком?
Но даже в программах, где упоминаются другие цели, кроме «практической», требования указаны только к последней — к уровням владения говорением, чтением, аудированием, письмом. Никаких конкретных требований к тому, что следует достичь средствами обучения иностранному языку в области воспитания, образования и развития, фактически нет. Несколько общих дежурных фраз о значении этих аспектов уместны в других изданиях, но недостаточны для программы обучения. Когда один аспект — «практический» объявляется ведущим и критерий комплексности целей не обеспечивается конкретизацией других аспектов, то все они вольно или невольно остаются в значительной степени вне поля зрения, ибо воспитание, познание и развитие — не спонтанно производные от обучения: отсутствие признания их де-юре приводит к отсутствию их де-факто в системе обучения. В результате практическая цель сужается до голой прагматики. Истинно комплексный подход к целям обучения требует введения всех аспектов в качестве компонентов цели на равных правах. «На равных правах» означает не равномерное распределение времени на все аспекты, а их равноправие лишь в плане значимости для формирования личности учащихся, а поэтому и включение в систему обучения специальных средств, направленных на их воспитание, образование и развитие. Пренебрежение любым из аспектов приводит к весьма ощутимым потерям: отсутствие познавательного аспекта не развивает мотивацию (через познавательный интерес); отсутствие развивающего аспекта пагубно сказывается на овладении речевыми умениями; исключение целенаправленного воспитания не способствует формированию личности, хотя известно, что обществу нужен не просто знаток чего-то, а нравственная личность, владеющая знаниями и умениями.
Конечно, обучение умению общаться на иностранном языке и заманчиво, и необходимо. Но это ли должно значиться в качестве цели? Ведь при этом мы превращаем нашу цель в самоцель и упускаем из виду сверхзадачу, более важную, чем просто владение умением общаться, задачу, решить которую призвано образование в целом, иностранный язык в частности, и среди всего этого — умение общаться на иностранном языке.
Такой сверхзадачей является формирование человека, точнее, формирование личности каждого ученика как модели-идеала общества, т.е. речь должна идти не о “человеке говорящем”, а о “человеке духовном”. Этот подход можно изобразить на схеме.
Схема 1
Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 123 | Нарушение авторских прав
|
