В. Виндельбанд

По убеждению В. Виндельбанда, в философии, со време­ни творчества Канта, происходит поворот к проблеме цен­ностей, вызванный тем, что осуществленная кенигсбер- гским мыслителем критика человеческого познания поста­вила вопрос: по какому праву некоторым нашим представ­лениям приписывается высшая необходимость и общезна­чимость, т.е. ценность? Научное познание - не единственная область духовных явлений, которые мы соотносим с цен­ностями. В сфере морали мы тоже обращаемся к понятию ценности, рассматривая человеческие поступки, убеждения, характеры и оценивая их как хорошие или плохие. Далее в области эстетики мы оцениваем предметы как приятные или неприятные, красивые или некрасивые. В этих облас­тях, как и в сфере Научного познания, надлежит исследовать правомерность высказываемых оценок.

Критическая философия, по Виндельбанду, вообще вы­ступает как учение о необходимых и общезначимых опреде­лениях ценностей. Она выясняет, существует ли наука, результаты которой обладают неоспоримой ценностью истины; существует ли мораль как воление и деятельность, обладающая несомненной ценностью блага; существует ли, наконец, искусство, которое с общей и необходимой значи­мостью обладает ценностью красоты. Во всех этих трех об­ластях философия обеспечивает, с его точки зрения, лишь работу критики, отбрасывая то, что лишено общезначи­мости и осуществляя таким образом общее исследование высших ценностей. По методу исследования философия есть критическая наука, предмет же, разрабатываемый ею, составляют общеобязательные ценности. Надобность в та­кой особой науке связана с тем, что в нашей мыслительной деятельности четко различаются суждения и оценки. Пер­вые связывают между собой наши представления, вторые - выражают наши отношения к обсуждаемому предмету. Высказываемые оценки ничего не добавляют к нашим зна­ниям о предмете как таковом, в аспекте его объективного существования, но они характеризуют значимость этого предмета для нас, соотносят его с нашими целями.

Всякая оценка имеет смысл только в соотнесении с опре­деленной целью и значима только для того, кто признает данную цель и руководствуется ею. Правда, в нашей реаль­ной жизни знания и оценки никогда полностью не обособ­ляются друг от друга. Человеческое познание направлено на достижение истины, признаваемой в качестве ценности. Тем не менее Виндельбанд считает принципиально важным подчеркнуть, что все специальные науки ориентированы на формулировку теоретических суждений, тогда как объек­том философии являются оценки. Специальные науки бы­вают описательными, историческими, а также объясня­ющими, т.е. вырабатывающими общие суждения об изуча­емом предмете. Во всяком случае наука должна установить, какие из получаемых ею результатов заслуживают доверия и могут быть признаны истинными. Философия в данном отношении не может заменить конкретные науки, ибо она не вырабатывает новых специальных знаний. Более того, имея дело только с оценками, философия не должна ни описывать, ни объяснять их, ибо все это делают специалис­ты в области психологии и истории культуры.

Каждая оценка есть, с одной стороны, событие душевной жизни, и в данном отношении она составляет предмет пси­хологии. С другой стороны, наши оценки обусловлены всей культурой общества, в котором мы живем и которое нас сформировало. Все оценки, поскольку они сформулирова­ны, имеют под собой определенное основание и в этом от­ношении тоже суть факты, доступные научной разработке. Мы убеждены также, что есть некоторые оценки, которые имеют абсолютное значение, хотя бы они и не пользовались всеобщим признанием. Например, когда мы утверждаем ис­тинность некоторого суждения, мы явно или неявно пред­полагаем, что существует абсолютное мерило истины, без которого все суждения об истине рассыпались бы в прах. То же верно и в отношении нравственных и эстетических оце­нок, которые строятся таким образом, что притязают на об­щезначимость и являются осмысленными только при допу­щении возможности соответствующей абсолютной оценки.

Логические, этические и эстетические оценки не сводят­ся, таким образом, только к выражению индивидуального чувства удовлетворения или неудовлетворения от того или иного предмета. По Виндельбанду, вопросы об истинном и ложном, о добре и зле, о прекрасном и безобразном входят в предмет трех собственно философских дисциплин - логи­ки, этики и эстетики, которые критически исследуют соот­ветствующие притязания на общезначимость. При этом речь не идет о фактической общезначимости и о причинной необходимости. Общее признание могут на время завоевать и совершенно ошибочные оценки. Вопрос об истине не ре­шается голосованием или социологическим опросом. Речь здесь идет об идеальной общезначимости: не о той, которая существует, а той, которая должна быть. Ссылки на причин­ную -связь явлений здесь тоже ничего не доказывают, ибо заблуждение столь же причинно обусловлено, как и истина, безумие - как и мудрость, грех - не менее, чем добродетель. «Солнце естественной необходимости озаряет правых и ви­новатых»^[106].

Высшая необходимость, заключенная в долженствова­нии, вовсе не сводится к естественной связи причин и след­ствий и не заключает в себе никакого принуждения. Тем не менее упорство, с которым человек настаивает на опреде­ленном толковании истины, добра и красоты, основывается не на личном произволе, а на убежденности в том, что здесь есть высшая необходимость. Ведь даже теоретики реляти­визма, опровергающие данное утверждение как основанное только на вере, самим развертываемым ими доказатель­ством указывают на доверие к нему и неявно допускают аб­солютное знание, без которого никакое доказательство не было бы убедительным. Повсюду, где эмпирическое созна­ние обнаруживает в себе идеальную необходимость обще­значимого, оно, по словам Виндельбанда, наталкивается на нормативное сознание. Последнее выражает идеал, кото­рым должна определяться ценность эмпирической действи­тельности. «Философия есть не что иное, как проникнове­ние в это нормативное сознание и научное исследование то­го, какие элементы и формы эмпирического сознания обла­дают ценностью нормативного сознания»^[107].

Необходимость, заключенная в нормативном сознании, не может быть доказана или выведена из каких-то иных ос­нований. Логический закон противоречия или моральный принцип долга недоказуемы; их можно лишь привести к яс­ному осознанию, придать им отчетливую формулировку в надежде на то, что при серьезном размышлении человек осознает их необходимость и значимость. Нормативное со­знание присутствует везде, где люди должны добровольно признать властвующую над ними норму. Философия, буду­чи своеобразным продуктом эмпирического сознания, «опирается на единственное условие ценности человеческой жизни - на убеждение, что в естественно необходимом про­цессе эмпирического сознания присутствует некая высшая необходимость, и следит за точками, в которых эта необхо­димость проявляется»^[108].

Значимость нормативного сознания, как отмечает Вин- дельбанд, первоначально проявляется в непосредственном и безыскусном подчинении людей общим правилам жизни, выработанным предшествующим ее развитием. Когда же это общее сознание расшатывается, тогда начинает склады­ваться мысль об идеальном мериле, перед которым все должны преклониться. Но историческое развитие идет сво­им чередом, и лишь иногда оно приводит к осуществлению высшей нормативной значимости. Истинный смысл исто­рии философии, по мнению этого автора, можно усмотреть в постепенном уяснении абсолютных норм; уяснение же это характеризует высшие точки культурного развития.

Дата добавления: 2015-10-13