Как инструмент проникновения в сущность.

Хотите, чтобы Ваша мысль была неуязвимой?

Именно относительно ее проникновения в сущность?

Хотите.

В таком случае – независимо от Вашего желания или же не-желания – Вам придется «искать и находить доводы против своей концепции: доводы «за» всегда найдутся сами» (из конспекта лекции лауреата Нобелевской премии, академика Петра Леонидовича Капицы, прочитанной им в Московском физико-техническом институте).

Как правило, люди этим не занимаются.

Во всяком случае, избегают этим заниматься.

«Почему?», – совершенно справедливо спрóсите Вы.

Такова уж – не взыщите – особенность (одна среди прочих) человеческого мышления: мы, люди, стремимся к тому, чтобы наше мышление было комфортным.

Для нас.

Некомфортность нашего мышления нас раздражает и вызывает у нас же досаду.

Как изжога.

Или – икота.

Только – мозга.

Эту (в числе прочих) особенность нашего, человеческого мышления подметил и отметил в своем «Новом Органоне» четыреста лет тому назад Френсис Бэкон.

И назвал он ее Идолом.

Рода.

Человеческого.

То есть, все мы – люди – мало того, что любим сами себя хвалить – хотя бы даже и только мысленно – за свои априорно глубокие мысли, но мы еще и склонны при этом мыслить исключительно прямолинейно.

«Почему?», – опять-таки на вполне законных основаниях спрóсите Вы.

Да просто потому, что нам так удобно.

Однако, в отличие от нашего мышления, изрядно тяготеющего к прямолинейности, в действительностипрямолинейных процессов не бывает.

В ней все процессы происходят с определенными отклонениями от прямолинейности.

Если же мы думаем так, как нам удобно, то есть, прямолинейно, о том, что по своей сути прямолинейным не является, то тем самым мы сами себя обрекаем на то, чтобы постоянно попадать, что называется, впросак (в обиходе – «пальцем в небо»).

И – «садиться в лужу».

Вплоть до тех пор, пока шестое чувство не подскажет нам выход из сложившегося пикантного положения.

Недаром же говорится, что шестое чувство приходит к нам через «пятую точку».

Однако на этом коварные происки злобных Идолов, на каждом шагу подстерегающих наше мышление, – такое нежное и уязвимое его же собственными изъянами – отнюдь не заканчиваются.

Второго зловредного Идола, постоянно искушающего наше мышление всяческими соблазнительными несуразицами, Френсис Бэкон назвал Идолом Пещеры.

Который просто вынуждает нас забираться в железобетонный бункер нашей самоограниченности, и именно из него смотреть на все, происходящее вне нас.

Либо сквозь замочную скважину, либо через перекрестье оптического прицела.

Так и живем.

Называя такие способы вúдения Мира своей оригинальной точкой зрения и – особенным углом.

Своей же своеобразной «эмоционально-интеллектуальной перцепции» и неповторимой «интеллектуально-эмоциональной апперцепции».

Да, безусловно, каждый человек вправе иметь и отстаивать свою собственную точку зрения.

По любому вопросу.

Касающемуся любого предмета.

Да, несомненно, каждый человек имеет суверенное право смотреть на Мир и видеть все, происходящее в Нем, под собственным углом зрения.

Однако кроме этих прав человек, претендующий на соответствие званию разумный, имеет и обязанности.

Необходимо регламентируемые самим статусом разумного.

Первейшими и главнейшими из них является: беспокоиться.

И – заботиться.

О том, чтобы рьяно отстаиваемый в своей непреходящей суверенности угол зрения не был тупым.

Иначе он не может быть сфокусированным на главном, существенном, необходимом.

И – о том, чтобы собственная точка зрения не становилась дегенерацией (вырождением) кругозора.

В нее же, в точку.

Ограниченного зрения.

Куриная слепота имеет скверное свойство распространяться и на людей.

Как и куриная глупота.

Процедура распространения последней обретает характер доминирующей тенденции под влиянием еще одного, также разоблаченного Френсисом Бэконом Идола нашего мышления: Идола Театра.

Под таким респектабельным термином кроется наше, почти неодолимое, стремление безоговорочно верить Авторитету.

Будем откровенны.

В непрекращающейся войне человека со «свинцовыми», и, «положа руку на сердце», признáем: зачастую «свинячьими» мерзостями жизни, – ему, человеку, как воздух, необходима точка опоры.

Желаннее всего – олицетворенная.

В лице того, на чей несомненный авторитет можно было бы надежно опереться и уверенно положиться.

И в своих мыслях, и в своих словах как озвученных мыслях, и в своих действиях как овеществляемых мыслях и словах.

Отсюда – и прочно засевшая в нас мощная тяга к «сотворению себе кумира» или же, если угодно, Абсолютного Авторитета.

Чьим словам мы очень-очень хотим верить.

Безусловно.

Безоговорочно.

Бессомненно.

И чьи дела мы готовы всесторонне поддерживать.

Увы, но, идя таким путем, мы фактически сами себя превращаем в крыс.

Зачарованно и безропотно бредущих за Тем, Кто Дудит в Магическую Дудочку.

Ведь на самом-то деле мнение, высказываемое и овеществляемое Признанным Авторитетом, отнюдь не является ни необходимым, ни, тем более, достаточным доказательством истинности самого мнения.

Четвертый Идол нашего мышления, выявленный Френсисом Бэконом, назван им же Идолом Рынка или Площади.

Суть его состоит в том, что мы с нашим собеседником зачастую не понимаем друг друга по одной простой причине: мы с ним вкладываем в одни и те же слова различный смысл.

То есть, под одинаковыми словами подразумеваем разное.

Иногда при этом получаются казусы.

Во всем их возможном диапазоне: от – комических и до – трагикомических.

Приведем здесь – для примера – один из них:

– Добрая половина населения страны просто ненавидит правительство.
– Представляете, как к нему относится злая половина?

Забавно, не правда ли?

Правда.

Почти.

Однако забавно получается далеко не всегда.

Зачастую – весьма печально.

Когда люди, произнося одни и те же слова, на самом деле хотят разного.

Вплоть до противоположного.

Например, при прочтении и произнесении того, что начертано на лозунге.

Один при этом хочет одного, другой – другого, третий – третьего.

То есть, каждый из них троих хочет именно того, что всплывает в его сознании, и, особенно, в подсознании при произнесении им лозунга.

На самом же деле, как правило, получается совсем не то, чего хотел каждый из них троих, а то чего никто из них не хотел.

Зато – то, чего хотел Некто.

Четвертый.

Тот, кто и первому, и второму, и третьему подбросил, как тряпичную куклу вислоухому Тузику, псевдоинтеллектуальную игрушку – лозунг определенного звучания: пусть себе забавляются, – а Сам, пока они увлечены этим глубокобессмысленным занятием, за их спинами вершит свой собственный интерес.

Шкурный.

Задрапированный в маскировочный халат, сшитый из лозунгов.

Учитывая все вышесказанное по поводу учения Френсиса Бэкона касательно Идолов нашего с Вами мышления, зададимся вопросом: учит ли нас с Вами чему-то Френсис Бэкон?

Помилосердствуйте!

Чему?

Френсисизму-бэконизму?

Или же какому-нибудь еще «изму»?

«Чур нас, чур!».

Единственное, что позволил себе – по отношению к нам – Френсис Бэкон, так это – поделиться.

С нами.

Теми открытиями, которые он сделал когда-то для себя.

Станут ли эти его-Открытия Открытиями-для-нас?

Если мы хотим быть по-настоящему образованными людьми и получатьот этого ощутимую пользу, то – да.

А ведь мы-таки на самом деле хотим!

Если же по-настоящему захотим, то, значит – будем.

Образованными.

Обретая Образование.

Как – в числе прочего – способность к избавлению своего мышления от присущих ему Идолов.

---

Дата добавления: 2015-10-13