Родственников не выбирают.
Они – данность.
Уж, какая есть.
У Химеры Воспитания наличествует масса родственников.
Разных.
Отличающихся не только друг от друга, но и от самих себя в разных своих ипостасях.
Ближайшие родственники Химеры Воспитания – Скунс Пропаганды и Хорек Агитации были нами уже представлены.
В предыдущей главе.
Осталось познакомиться с остальными.
Начиная с самых незатейливых и незамысловатых.
Следуя сему принципу, первым рассмотрим Научение (learning).
Оно есть путь приобщения.
К установленным или установившимся правилам.
Касающимся чего угодно.
Например, поведения в обществе.
Вспомним, в частности, почти сакраментальное:
Вот это стул –
На нем сидят.
Вот это стол –
За ним едят.
Свинья:
Вот это стол –
На нем сидят.
Коза:
Вот это стул –
Его едят.
(С.Я. Маршак «Кошкин дом»).
Поскольку научением предполагается лишь внимание (от слова «внимать») к получаемой информации, но никак не императивное требование немедленно и неукоснительно исполнять повеления, постольку ментальное родство Ласточки Научения с Химерой Воспитания хотя и существует, но по существу оно – весьма отдаленное.
Если Химера Воспитания действует с постоянной оглядкой на Гарпию Идеологии, неукоснительно следуя ее догматам, то Ласточка Научения опирается исключительно на опыт.
Ведь «Опыт», – по словам Олдоса Леонарда Хаксли, – «это не то, что случается с человеком, а то, что человек делает, когда с ним что-то случается» (см. его «Вечную философию»).
Принимать во внимание «опыт – сын ошибок трудных» (см.: Пушкин А.С. «О, сколько нам открытий чудных…»): как свой, так и – даже предпочтительно – чужой, воплощенный в определенные правила, есть целью и комплексной задачей того, что называется научением.
Им – в отличие от Поучения – научающемуся предоставляется свобода действовать сообразно своим умопредставлениям, держа, однако, в уме и установленные и установившиеся правила, и накопленный и воплощенный в них опыт.
Поучением же – в отличие от научения – такая свобода даже не декларируется, а, наоборот, императивно повелевается неукоснительно и беспрекословно соблюдать и выполнять все установленныеправила.
С более или менее явным намеком на вполне определенные санкции и карательные процедуры по отношению к не-соблюдающим и не-выполняющим содержащегося в повелениях.
Посему Поучение не состоит в родственных отношениях с Химерой Воспитания, а входит в состав ее организма.
Примерно так же, как, например, прямая кишка входит в структуру кишечника.
Любое научение – чему бы то ни было – имеет точку своего этапного завершения.
В которой фиксируется факт овладевания азами того, чему научаются.
Например, научиться ездить на двухколесном велосипеде означает достижение умения поддерживать равновесие в процессе езды на этом аппарате.
Научиться плавать – значит, пусть и барахтаясь, уметь держаться над поверхностью воды, не захлебываясь и не идя «топориком» на дно.
Научение чтению – есть овладение умением складывать буквы в слоги, слоги – в слова, а слова – в предложения.
Мудрые, хотя и древние, греки для обозначения никчемности человека говорили о нем: «Он не умеет ни читать, ни плавать».
Соответственно, и сегодня путь к социализации человека проходит через обязательное овладевание им первоосновами «прожиточного минимума» знаний, умений и навыков, обретение которых достигается через научение.
Если научение для человека есть «первая Ласточка», прилет которой знаменует собой приход ранней весны его жизни как существа разумного, то прилет – вслед за ней – Дятла Обучения означает начало ее расцвета.
Дятел– по словам незатейливой старинной загадки – «не дровосек, не плотник, а первый в лесу работник».
И детишек своих – всех, как один, – в красных «шапочках» – сызмальства обучает он своему «ремеслу».
Дятел Обучения, как и Ласточка Научения, несомненно, старше и Химеры Воспитания, да и самогó человека.
Горделиво и самонадеянно именующего себя Homo Sapiens.
Подчас не имея для этого достаточных оснований.
Сомневаетесь?
В таком случае скажите: а кто, собственно присвоил человеку столь престижный титул: “ Sapiens”?
Вы правы: он сам себе и присвоил.
Без какого бы то ни было учета мнения других по поводу себя.
«Позвольте», – возмутитесь Вы, – «это каких же таких других?», – с явным недоумением в голосе спросите Вы.
«Кто, собственно, имеется в виду под словом другие?».
Да кто угодно.
Обезьяны, например.
Как сказал Генрих Гейне в своих «Путевых заметках», «обезьяны глядят на людей свысока, усматривая в них вырождение собственной расы».
Не верите?
Проверьте.
Сходúте в зоопарк.
В киевский, например.
Там, в нем, на клетке с гориллами висит табличка, на которой черным по-украински четко написано: «Не підходьте близько до клітки з горілами – вони кидаються лайном» («Не подходите близко к клетке с гориллами – они бросаются дерьмом»).
Почему?
Потому что они, гориллы, считают, что мы ни на что лучшее не заслуживаем.
В самом деле, представьте себе, что нам с ними пришлось бы поменяться местами.
Теперь уже не они бы, а мы, люди, были бы посажаны в клетки, а они – обезьяны – ходили бы по тротуарам, ели бы эскимо на палочке и показывали бы своими указательными пальцами на нас, сидящих в клетках.
Глумясь и потешаясь над нами.
И что бы тогда оставалось бы делать нам?
Правильно.
Вы догадались.
Как заметил Уинстон Черчилль, «собаки глядят на людей снизу вверх, кошки – сверху вниз, и только свиньи усматривают в людях равных себе» (см. его «Размышления и приключения» (“Thoughts and Adventures”, 1932).
Если капитана Франческо Скеттино угораздило потопить при полном штиле и прекрасной видимости вверенный ему под его личную ответственность круизный лайнер, то можно ли назвать это проявлением разумности Человека Разумного? (cм. ниже: фото круизного лайнера “Costa Concordia” до и после рукодельной катастрофы авторства Ф.Скеттино):
Если на учебных стрельбах ракета залетает на крышу жилого дома в городе-спутнике Киева Бровары, или же проводится сомнительный эксперимент на работающем ядерном реакторе Чернобыльской АЭС с печально известными всему миру последствиями, то это что: свидетельства триумфа человеческого Разума?
«Нет», – говорят, – «все эти и другие рукотворные катастрофы – не что иное, как проявления человеческого фактора».
Но раз так, то придется нам с Вами сделать весьма обескураживающий всех нас, горделиво и самодовольно именующих себя “homo sapiens”, вывод: понятия человеческий и разумный несовместимы.
К счастью, до повсеместной распространенности сего вывода дело не доходит.
Ведь Разум таки предоставлен человеку.
Хотя и лишь в виде способности быть разумным.
Ведь способность эту нам, людям, необходимо постоянно развивать и усовершенствовать.
Если мы действительно хотим заслужить безоговорочного подтверждения нашей разумности.
Кто-то этим занимается, кто-то нет.
Если же этим все же заниматься, то, спрашивается: «Как?».
Отвечается: «Посредством процесса обучения».
Обучением, как и научением своих детей и детенышей занимались раньше и занимаются сегодня, говоря словами героини чеховской «Чайки», «люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки…».
И, разумеется, т.д.
И – т.п.
Не прошедшие же положенного им «курса молодого бойца» новобранцы Мира Животных, например, просто не способны в нем выжить.
Однако, если в ходе научения сии новобранцы обретают способность лишь отличать съедобное от несъедобного и опасное от неопасного, то в процессе обучения они уже овладевают определенным ремеслом.
Львята обучаются львиному «ремеслу», орлы – орлиному (см. «хит» семидесятых под аллегорическим названием «Орлята учатся летать»: идейно зрелая музыка Александры Пахмутовой на идеологически выдержанные слова Николая Добронравова), куропатки – куропаткиному.
И – пр.
Люди же могут обучаться чему угодно.
Ремеслу – любому.
От «дровосека и плотника» и – до палача.
Профессия которого, как мы с Вами помним, испокон средних веков передавалась «от отца к сыну».
А – при наличии отсутствия последнего – к первому из зятей тестя – «заплечных дел мастера».
Лексикону же нам с Вами можно научиться какому угодно.
Легче всего – ненормативному.
Можно.
Но нужно ли?
Всему ли тому, чему нас обучают, пытаются обучать или же намереваются пытаться обучать, следует обучаться?
«Вот в чем вопрос», – как говаривал незабвенный Гамлет в переводе и Б.Пастернака, и П. Гнедича.
Как легко и радостно становится на душе, когда осознаешь, скольким ненужным вещам ты так и не удосужился научиться!
Например, считать.
На счетах.
С деревянными костяшками.
Которыми надо щелкать.
И – на арифмометре.
С металлической ручкой.
Которую надо крутить.
И – на логарифмической линейке.
С целлулоидным курсором.
Который сначала надо установить, а потом – передвигать! – туда-сюда, сюда-туда!
Но все наши удовольствия от того, что мы с Вами так и не научились щелкать ( деревянными костяшками счетов), крутить (металлическую ручку арифмометра) и передвигать (целлулоидный курсор логарифмической линейки), тускнут, меркнут и блекнут.
Перед той радостью, которую невозможно не испытать от того, что нам с Вами несказанно посчастливилось не стать объектами попыток научить нас стучать.
На телетайпе ли, на ключе ли азбуки Морзе, на соседей, знакомых, родственников и сотрудников по работе.
Ли.
Вывод: не всему тому, чему нас пытаются учить, следует учиться.
Чтобы потом не было ни мучительно больно за напрасно потраченное время, ни жутко стыдно за себя.
Поддавшегося.
И – сдавшегося.
На милость обучающего.
Либо – стремительно уходящему в небытие, либо – гадостному и мерзопакостному.
Как говаривал Стив Джобс, «я горжусь не только тем, что я сделал, но и тем, чего я не делал» (см.: Уолтер Айзексон. «Стив Джобс»).
Дата добавления: 2015-10-13; просмотров: 93 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Франсиско Гойя. | | | И, к тому же, расширяет эстетический кругозор обучающегося. |