Неизвестный автор.

В каждом человеке изначально наличествует Человек.

Как цветок – в бутоне.

Как плод – в цветке.

Как зернышко – в плоде.

Как мысль – в слове.

Как дело – в мысли.

Загубить, задушить, раздавить Человека в человеке – проще простого.

Средств для этого изобретено превеликое множество.

Как сказал в своем небольшом по объему, но необъятном по смыслу эссе «Размышления о гильотине» лауреат Нобелевской премии Альбер Камю, «человечество на сегодня удосужилось изобрести тысячи способов, как убить человека, и ни одного – как его оживить».

Для убийства Человека в человеке средств изобретено никак не меньше, чем для физического умерщвления любого живого существа.

Диапазон этих средств – широчайший: от самых примитивных и – до наиболее изощренных.

Большинство из них затаилось, как хищный зверь в засаде, как мурена в расщелине среди подводных камней, внутри феномена, деликатно называемого Воспитанием.

Целью которого было есть и будет – пока оно будет – вырождение человека в существо послушное, то бишь, смиренное и безоговорочно покорное ВОЛЕ ВОСПИТУЮЩЕГО, самим же воспитующим возведенной в ранг закона.

Горе каждому проходящему, пробегающему, проплывающему в непосредственной близости от хищницкой засады: шансов на сохранение самого себе в целости и сохранности у него практически нет.

Так и с Химерой Воспитания: каждый, столкнувшийся с Ней в одиночку, по сути дела, обречен.

Не по силам отдельно взятому человеку окончательно и бесповоротно вырваться из ее когтисто-лапистых и клыкасто-пастистых «объятий», смертоносных для всего человеческого в человеке.

Тут уж не до реализации человеком внутренне присущего ему творческого потенциала, не до осуществления им его призвания, не до раскрытия всего богатства его внутреннего мира: тут как бы ноги унести от этой Химеры.

С наименьшими для своей психики потерями.

Да голову свою бы сберечь.

От тяжелой контузии Воспитанием.

Однако, если объединить силу воли, силу чувств, и силу интеллекта людей, не замороченных вымороченными причудами всевозможных модификаций Воспитания, людей, действительно стремящихся помочь и себе, и другим встать в полный рост своей Личности, то под действием этих сил Химера Воспитания непременно зачахнет.

Захиреет.

И, в конце концов, будет вынуждена уползти.

Скуля и подвывая.

С дороги человека Домой.

То есть, к самому себе как Человеку.

С дороги, поперек которой Химера Воспитания дотоле вполне комфортно располагалась

С самого момента своего появления.

Рьяно бдившая и бдящаяя за вверенным ей объектом: массой воспитуемых.

Действовавшая, и по сей день действующая по принципу:

– Стой, стрелять буду.

– Стою.

– Стреляю.

В каждого, кто стремится идти той дорогой, что ведет человека Домой.

Домой, то есть, к самому себе.

Не к себе как к червю (об этом см. подробнее в «Энхиридионе» Эпиктета), в которого – чего уж «греха таить» – зачастую мы превращаемся, «благодаря», не в последнюю очередь, ретивой Химере Воспитания.

Не к себе в ипостаси сверхчеловека, который всех других считает слишком глупыми, чтобы быть таким коварным, как он, и слишком трусливыми, чтобы быть таким жестоким, как он (относительно этого – см. детальнее: Фридих Ницше «Так говорил Заратустра»).

К себе – значит: к Человеку как существу разумному и добродеятельному.

«Но», – глубокомысленно изречете Вы, – и продолжите: «всë это – умозрительные рассуждения, а где же в них тут практика? Что конкретно нужно делать, чтобы, отказавшись от Воспитания, пусть и несовершенного, но вполне привычного, и уже потому – приличного, – не вляпаться во что-то непривычное и совсем уж неприличное? Что?».

Что ж.

Хотите конкретно?

Хотите практически?

Извольте.

Как только Ваш ребенок начинает ходить и говорить, у Вас возникает не только и не столько законное право, сколько священная обязанность: купить билеты в кукольный театр, и вместе с Вашим ребенком посетить спектакль.

Не «сводить ребенка» – вот это как раз было бы воспитательной акцией, – а – вместе с ним сходить и вместе с ним посмотреть.

И – послушать.

И – ощутить атмосферу.

И – окунуться в нее.

С головой.

И – со всей душой.

Придти заранее.

Неспешно побродить по фойе и коридорам театра.

Среди коллекций кукол, кукольных костюмов, макетов и фрагментов декораций.

Проникнуться почти забытым детским ощущением предчувствия Сказочного Действа.

По первому же звонку, приглашающему зрителей в их – зрительный – зал, занять места «согласно купленным билетам», и, оглядевшись, с нескрываемым интересом нетерпеливо приступить к ожиданию Чуда.

Оно непременно произойдет.

Как и в жизни.

Только, как и в жизни, придется настроиться на его зачарованную «волну», чтобы суметь и услышать его шаги, и увидеть его образ, и почувствовать его трепетное дыхание.

Входящее в гармонический резонанс с движением Вашей души.

Наконец, свет в зале плавно гаснет, и – вот оно, – Чудо!

Вот оно, – Волшебство!

В действии!

Как по мановению волшебной палочки, вознесшейся и опустившейся вместе со взмахом рук дирижера, пространство действия раздвигается.

Разрастаясь до размеров зрительного зала.

Охватывая собой всех присутствующих в нем.

И – превращая каждого из них в сопереживателя и содействователя.

Здесь – все по-настоящему.

Зло – по-настоящему.

Добро – тоже по-настоящему.

Страсти – аж кипят и бурлят.

Пронизывая своим кипением и бурлением каждого.

«С головы до пят».

Маленькие по росту и весу, юные по возрасту, но, как никакие другие, – настоящие! – Люди, переживают за Добро.

Противостоящее, противодействующее и противоборствующее Злу – по самому настоящему!

То есть, от всей души.

Вовлекая пришедших с ними взрослых в пучину клокочущих страстей сопереживания и содействия.

Бурно проявляя полную готовность вскочить со своих мест и выскочить – прямо к героям действа, и защитить их от коварных козней злодеев.

Стремясь – изо всех сил – показать последним, «где раки зимуют».

Знать бы только, где это.

Спасибо всем не-взрослым, присутствующим в зале.

За Чудо Преображения.

И – Исцеления.

Взрослых.

Поголовно искалеченных – кто больше, кто – меньше – бездушными жерновами житейских неурядиц, мелочных дрязг и изматывающих душу, изощренных интриг и козней.

То, что с Вами происходит на спектакле кукольного театра – благодаря содействию Вашего ребенка и его соратников – «плюс – минус» равных ему по возрасту – в неистовой борьбе против Зла за торжество Добра, не является катарсисом.

То есть, это не «очищение души через страдание», а просветление ее.

Через «высшую роскошь, доступную человеку, – роскошь человеческогообщения» (см.: Антуан де Сент-Экзюпери, «Планета (Земля) людей», принципиально отличающаяся от «Планеты обезьян» Пьера Буля).

Человеческого – значит наполненного взаимным уважением и обоюдным стремлением к взаимопониманию.

Ведь единственным видом обмена, при котором может происходитьприращение суммы взаимообмениваемых ценностей, действительно есть человеческое общение как взаимообогащение людей мыслями и чувствами.

«Если», – как любил говаривать лауреат Нобелевской премии Бернард Шоу (см. его «Афоризмы»), – «у Вас есть одно яблоко, и у меня есть одно яблоко, и мы с Вами ими обменялись, то у Вас останется одно яблоко, и у меня – одно яблоко, но если у Вас есть одна идея, и у меня есть одна идея, то при обмене ими у Вас оказывается уже две идеи, и у меня – две».

Сэр Бернард Шоу сказал правду, но – не всю.

На самом деле удвоением числа идей у каждого из двух обменивающихся ними, процесс наращивания ценностей далеко не ограничивается.

Ведь из чуда «соития» идеи № 1, имеющейся у одного из обменивающихся, с идеей № 2, наличествующей у другого, у первого рождается – с большой степенью вероятности – идея № 3, а у второго – идея № 4, при обмене которыми – совершенно верно, Вы догадались!, – первый разрешается от бремени своей «интеллектуальной беременности» идеей № 5, а второй – идеей № 6.

То есть, возникает цепная реакция бесконечного рождения новых идей.

Являющихся – по определению академика Павла Васильевича Копнина (см. его труд под названием «Идея как форма мышления»), – синтезом объективного знания и субъективной цели.

Однако при подлинно человеческом общении, свободном от вранья и зависти, сплетен и пересуд, шкурничества и демагогии, возникает приращение не только мысли, но и чувства.

Настоящего.

Подлинного.

Человечного.

Так, сразу же после окончания спектакля, Вы с Вашим ребенком вовлекаетесь в чрезвычайно увлекательный процесс обмена впечатлениями.

Идя с ним по тротуару, Вы оба будете постоянно натыкаться на прохожих, вызывая у них острое чувство недоумения: «И о чем это так взаимоувлеченно могут разговаривать между собой взрослый и ребенок?».

Бедные, бедные прохожие!

Им и невдомек, что на их глазах общаются между собой не две полярности: полновзрослая, половозрелая особь, и – человекоподобная козявка, а два Человека.

Каждому из которых есть что рассказать друг другу, и есть чем поделиться друг с другом в этом разговоре: «А ты помнишь, как …?», – «А ты обратил внимание, как …?», – «А ты заметила, как…?».

Как отметил все тот же неизбывный Пушкин А.С. в одном из писем своему брату Льву, «что за прелесть, эти сказки! Каждая есть поэма!».

Если взрослые сегодня жалуются на то, что современных детей просто невозможно заставить читать книги, то с ними просто необходимо немедленно согласиться: и с этими взрослыми, и с этими детьми.

То есть, заставить-то можно, только ничего толкового от такого заставляния не будет.

Одна только аллергия.

На чтение.

Читаемого.

Не только в данный момент, а вообще.

Вы этого хотели?

Если – «да», то Вы своего добились.

Хотя весьма сомнительно, чтобы Вы добивались именно этого.

Если же – «нет», то нет пределов Вашему огорчению: ведь Вы же хотели как лучше, а получилось, как всегда, «как всегда».

«А почему же так получилось?», – в состоянии крайней своей расстроенности спросите Вы.

А потому, что нет никакого смысла заставлять детей читать.

И – приносить детям книжки тоже бессмысленно.

Толку от такого заставляния-приношения – никакого.

Получится только один сплошной эмоционально-ментальный диатез.

Как и от приучения детей читать книжки.

Приучить читать, – тем более, – книги, то есть добиться того, чтобы человек это делал по привычке, «на автомате», не задумываясь, точно так же, как, например, мыть руки перед едой, или же, уходя, гасить свет, – невозможно.

Да и не нужно.

Ведь книги пишутся не для того, чтобы их читали, не задумываясь.

По крайней мере, те, что стоит читать.

Хотите, чтобы Ваш ребенок читал «книги – источник знания»?

Конечно же, хотите, разве может быть иначе?

В таком случае – избавьте себя от весьма распространенной и навязчивой иллюзии, что «книга – источник знаний».

Пóлноте!

Единственный источник и знаний, и пониманий – это жизнь.

Во всей полнотé своих проявлений.

Книга же – есть проводник «к» и путеводитель «по» этому источнику.

Можно бродить и блуждать по протокам и притокам Реки Жизни самостоятельно, постоянно натыкаясь на подводные корчи и коряги.

А можно – с гидом.

И, как говорится, почувствуйте, разницу.

Да, конечно, ни одна, даже самая размудрейшая книга не станет в жизни Универсальным Абсолютным Гидом, ведь каждый проводник может оказать свою действенную помощь лишь на более или менее ограниченном участке жизненного пути.

Искать и находить гида, нужного для именно данного ареала жизненных обстоятельств, условий и проблем – в этом и состоит смысл чтения книг, а не в том ни к чему никого не обязывающем времяпрепровождении, о котором в своих «Пестрых письмах» Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин высказался вполне недвусмысленно: «…литератор пописывает, читатель почитывает».

Путешествуя по Реке Жизни – от одного ее притока к другому, от него – к третьему, и так – на всем протяжении реальной длительности своего пребывания в этом Мире, человек совершает свое беспредельное по глубине проникновения в сущность происходящего индивидуальное странствие.

Опираясь на помощь опытных гидов – книг – «хороших и разных».

Черпая из них не только и не столько знания о происходившем и происходящем, но и – что неизмеримо важнее и существеннее – понимание происходившего и происходящего, производными от которого становятся и предвидение, и моделирование, и конструирование будущего.

Настолько же точные, эффективные и действенные, насколько глубоким оказывается понимание.

От знания – к пониманию, и от него – к действованию – таков действительный путь Человека Разумного и Доброде я тельного, формирующего себя с помощью – не в последнюю очередь – именно книг.

В отличие от тех троп, что уводят человека в формализованные и алгоритмизированные дебри Виртуального Мира компьютерных «бродилок» и «стрелялок».

Как не-взрослого человека отучить и отлучить от компьютерных бродилок - стрелялок и приобщить к чтению книг?

Да никак.

«А как же тогда быть?!», – обязательно воскликнете Вы, – ведь Вас точно не устраивает такая безнадежная ситуация, не так ли?

Конечно.

Однако сложившаяся ситуация хотя и критическая, но отнюдь не безнадежная.

Для ее разбезнадеживания требуется не так уж много: сделать так, чтобы Вашему ребенку самому захотелось читать книги.

Заставить захотеть – все равно, что заставить полюбить: затея совершенно абсурдная, ведь любить или не-любить – дело сугубо добровольное.

Да, конечно, когда-то люди и женились и выходили замуж по принципу: «Адам, вот тебе Ева, выбирай себе жену».

А далее следовало наставление: «стерпится – слюбится».

Сегодня, как никогда ранее, и вышеозначенный принцип, и вышеупомянутое наставление выглядят для современного человека не просто анахронизмами, а какой-то пещерной дикостью.

Практически во всем.

Как никогда ранее, сегодня для человека время жить – это время выбирать.

Даже, как говорит Уильям Джеймс, «когда необходимо сделать выбор, а Вы его не делаете, это тоже выбор» (см. его «Прагматизм: новое название для некоторых старых методов мышления: Популярные лекции по философии»).

Это – общее правило.

Ваш ребенок – не исключение из него.

У него тоже есть право выбора: играть на игровой приставке или читать книжки.

Как говорится, вольному – воля.

Помешать этому выбору Вы не в силах.

Разве только, что откажете Вы своему ребенку в покупке игровой приставки.

Но тогда неминуемо последует трудноостановимый скандал: «Как это?! У всех есть, а у меня – нет??!».

Вам скандал нужен?

Естественно, нет.

Так купúте своему ребенку эту злосчастную игрушку.

Но – в тот же час – как бы ненароком, скажите ему, что покупать ее Вы поедете вместе с ним.

Туда, где – опять-таки, вместе с ним – будете выбирать и игрушку – ему, и книжку – в подарок прадедушке на день его рождения: он обожает военную мемуаристику.

Сказано – сделано.

И вот Вы с Вашим ребенком уже едете в магазин.

Большой.

Такой, где продаются и разные книжки, и всевозможные компьютерные приставки.

Сначала, конечно же – к приставкам.

Выбирали – выбирали, наконец – уфф! – таки выбрали.

Теперь можно и к книжкам.

Хотя в этот отдел Вашему ребенку тащиться ну совсем уж не хочется, он, тем не менее, не протестует.

Ведь он помнит про Ваш с ним уговор, а настоящие мужчины, пусть даже четырех-пяти лет от роду, свое слово держат крепко.

Это потом, во взрослом возрасте, они становятся настоящими хозяевами своего слова: захотел – дал слово; захотел – забрал его обратно – ну чем не хозяин?!

Да, дескать, он пообещал.

Но он же не пообещал, что он выполнит свои обещания!

Значит, никаких к нему претензий быть не может.

Такова – в чистом виде – грязная логика взрослого, которому обмануть ребенка – как два пальца, к примеру, растопырить.

Ведь это же – только для маленьких: «Уговор дороже денег».

У большúх, как правило, – совсем другое отношение.

И к уговору, и – к деньгам.

Маленькие, как правило, стремятся чтить уговоры с большúми по-взрослому (так и тянуло сказать: по-большому).

До тех пор, пока сами взрослые своими действиями или бездействиями не начнут доказывать того, что они не достойны того, чтобы уговоры с ними чтили.

Пока с Вашей стороны ничего подобного допущено не было, Ваш ребенок, вздохнув украдкой (ведь так хочется поскорее заняться вплотную своей(!) компьютерной приставкой!), побрел за Вами в «книжный отдел».

Вот тут-то Вы, как будто невзначай, оброняете: «Пока я тут выберу книжку, интересную моему дедушке, а твоему – прадедушке, можешь посмотреть вон на том прилавке книжки поярче».

И – все.

И – никаких комментариев.

И – никаких наставлений.

И – никаких поучений

Вообще – никаких больше слов.

Вы свое дело сделали.

Дальше дело – за Вашим «пацаном»/«девчушкой».

За его/ее любопытством, его/ее любознательностью, за его/ее интересом.

Как сказал пра-прадедушка многих современных умностей Карл Маркс, «всякая идея всегда посрамляла себя, как только она становилась оторванной от интереса» (см. его «Дебаты о свободе печати»).

Среди всего того многоцветья книгопечатной продукции для «дошкольного и младшего школьного возраста», которым пестрят сегодня книжные раскладки, просто невозможно, чтобы глаз Вашего ребенка не остановился на чем-то.

Тут-то Вам и глядеть во все глаза, а, углядев, на какую из книг положил глаз Ваш ребенок, взять ее в руки, полистать и, увидев подходящую картинку, воскликнуть: «Глянь-ка! Это как раз про то, про что мы смотрели в кукольном театре!».

И, что самое интересное, это не будет неправдой.

Потому что все детские книги – про то же, про что все детские кукольные спектакли: про Добро и Зло, и про то, как Добро – в трудной борьбе, но – обязательно побеждает Зло.

Как Вы уже догадались, дальнейшая судьба книги, побывавшей уже в руках у Вашего ребенка, предрешена: она поедет домой.

Вместе с вами.

Обоими.

И не Вы ее понесете.

А понесет ее с собой тот, для кого она написана, и для кого она приобретена.

Тот, кому она пришлась по сердцу.

Можете быть уверены: книжку, которую Ваш ребенок сам выбрал и сам принес домой, он обязательно захочет сам прочитать.

Вам доведется лишь чуточку помочь ему в этом («Давай так: я прочитаю вслух вот столько, а потом ты – вот столечко, потом – опять я, а потом – снова ты. Согласен?»).

Ну, конечно же, Ваш ребенок будет согласен, ведь он все время стремится именно к этому: «Я сам!», – только взрослые постоянно мешают ему в этом.

А тут – наоборот – помогают!

И от этого приятно и радостно на душе становится всем.

Писателю – оттого, что его книжки читают.

Издателю – оттого, что их покупают.

Ребенку – оттого, что ему интересно читать то, что он читает.

Вам – оттого, что все так удачно сложилось.

Проявили ли Вы при этом хитрость и изворотливость?

Отнюдь, ведь эти две дамы сомнительного достоинства – лишь протезы Мудрости, а в данном случае то, что Вы проявили своими действиями, как раз и явилось Мудростью.

В ее эффективном действовании.

Мудростью как способностью понимать трудное (см.: Аристотель, «Политика»).

И – действовать.

В полном соответствии с подлинным пониманием.

Трудного к пониманию.

Заставить, обязать, принудить человека быть мудрым невозможно.

Любая Система Воспитания тут бессильна.

Да и ни к чему ей это.

Ведь она озабочена совсем другим: принуждением к повиновению, а не приобщением к пониманию.

Мудрость же взрослого Человека в его отношении к не-взрослому Человеку заключается в том, чтобы помочь человеку в его стремлении реализовать присущую ему способность быть Человеком.

То есть, тем, кто делает свой собственный выбор с учетом накопленной всеми предшествующими поколениями людей Мудрости и Добродеятельности.

Ведь все, что делалось до нас, делалось для нас.

И хорошее, и плохое.

Хорошее – для того, чтобы мы смогли его впитывать, им проникаться, и, преобразовывая его в себе и через себя, на основе его формировать свои собственные мысли, воплощающиеся в свои собственные действия по сохранению, продолжению и преумножению действительно ценного.

И притом – ценимого.

По-достоинству.

Плохое – с тем, чтобы его отторжение и его отвращение трансформировать в свои собственные мысли и в свои собственные действия по его преодолению и предотвращению его впредь.

При этом вся кажущаяся расплывчатость критериев отличия «хорошего» от «плохого» улетучивается в одночасье.

Как только – вслед за Бенедиктом Спинозой – признать, что подход к понятиям «Добро» и «Зло» правомерен только «с точки зрения Вечности» (см.: Б.Спиноза «Этика»), и определить Добро как ответственность перед Вечностью, а Зло – как попытку Ее обмануть (см. об этом подробнее: Борис Поломошнов, Егор Поломошнов «Между Добром и Злом»).

Мы-то с Вами понимаем, конечно же, что Вечность сама по себе не станет разбираться с нами: у нее и без нас дел – полно.

Полномочными представителями Вечности в деле оценки сделанного (как синтеза совершенного и наделанного) нами выступают наши потомки.

Они-то и разберутся: что нами было сделано не-так, а что – так.

---

Дата добавления: 2015-10-13