Дотоле, но не дóлее.

Ежели же Воспитание раньше или позже все же «испустит дух», то неизбежной потерей № 6 при этом для нас станет утрата привитой воспитующими воспитуемому Показухи.

Ведь каждый воспитующий стремится к тому, чтобы как можно больше людей как можно лучше узнали и увидели, насколько высококачественно он воспитал своего воспитуемого.

Оттого и старается.

Воспитующий.

Чтобы каждый воспитуемый старался стараться как можно более усердно (интересно, все-таки, от какого-такого слова на самом деле происходит термин усердие?).

«Сделай дяде ручкой»; «Шаркни тете ножкой».

«Вот молодец-то какой! И сделал, и шаркнул!! Далеко пойдешь!!!».

«Так воспитаньем, слава богу,

У нас немудрено блеснуть».

(Пушкин А.С. «Евгений Онегин». Роман в стихах).

Блеснул воспитуемый, значит, блеснул и воспитующий.

Своим умением заставлять воспитуемого блистать.

А что же кроется там, за этим праздничным, ярким блеском мишуры?

Презрение воспитуемого и к воспитующему, и – ко всем окружающим, приторно и притворно демонстративно восхищающимся талантами воспитанности воспитуемого.

На самом же деле ко всем тошнотворно-приторно восхищающимся воспитуемым у него самого возникает холодная ненависть.

И – не только она.

А еще и едва сдерживаемая («до поры-до времени») ярость.

И все это – под маской благовоспитанности.

Надетой на лицо, как забрало шлема.

Защищающего голову воспитуемого от воспитательного воздействия на него воспитующих.

Отсюда – и потеря № 7, неизбежно возникающая при отказе от Воспитания: утрата Лицемерия.

Следует заметить, что лицемер – это самое моральное существо в мире.

Он сам, по своим собственным меркам, скроенным по лекалам приданного ему Воспитания, меряет свое лицо.

И – меняет его.

В зависимости от ситуации.

Если у любого нормального человека есть лишь одна мораль, то у лицемера их имеется сразу две: одна – для других, другая – для себя.

«Держи вора!», – истошно вопит вор.

Характерная черта лицемера – осуждать в действиях других то, что он сам себе не только позволяет, но и поощряет.

Сам в себе.

В любой системе Воспитания воспитующий требует по отношению к себе со стороны воспитуемого проявлений всемерного уважения, почтения и пиетета.

Независимо от наличия или отсутствия у него, воспитующего, каких бы то ни было действительных достоинств.

Этот же воспитующий выразит крайнюю степень возмущения и негодования, если столкнется с аналогичным и симметричным требованием со стороны воспитуемого.

Такой вид Лицемерия заложен в каждой системе Воспитания.

Лицемерие призвано скрывать подлинное лицо лицемера.

«Как взор его был быстр и нежен,

Стыдлив и дерзок, а порой

Блистал послушною слезой».

(Снова Пушкин А.С. Снова вечно новый «Евгений Онегин»).

Хотите, чтобы Ваши дети – те, которые уже есть, и те, которые еще будут, – на самом деле – не приторно, не притворно уважали Вас?

Хотите.

Не можете не хотеть.

В таком случае, будьте так любезны, – уважайте детей.

И не только своих.

Хотите, чтобы Ваши дети не лгали Вам?

Хотите.

И Ваши глаза об этом говорят красноречивее любых слов.

В таком случае, извольте не лгать детям.

И речь здесь идет не о Деде Морозе, Снегурочке и иже с ними: они – не ложь, а фантазия.

А в фантазии нет корыстолюбия.

А значит – не в ней и лжи.

Персонажи сказок никаких выгод для рассказчика о них не дают.

И не будьте в претензии к ребенку, если он, в свою очередь, преподнесет Вам свои фантазии, уверяя, что говорит чистую правду, ведь он сам искренне верит в то, что говорит.

– Кто съел варенье???

– Кошка!!!

– Значит, нужно наказать кошку, не так ли?

– Нет! Не так!! Никого не нужно наказывать!!!

– Почему?

– Потому что варенье вкусное.

– А откуда ты знаешь, что оно вкусное? Ведь ты же его не пробовал?!

– Пробовал. Кошка поделилась.

Как Вы догадываетесь, на самом деле было все как раз наоборот: Ваш ребенок открыл, сняв (зубами!) пластмассовую крышку с банки с вареньем, предложил его кошке, и когда та понюхала его, и, облизнувшись, высокомерно отвернулась, с чистой совестью съел сам.

Нет здесь в его поведении ребенка никакого Лицемерия.

А есть только сплошная непосредственность и – немножко лукавой фантазии.

И тут Ваш ребенок, несомненно, прав: не нужно никого наказывать за случившееся.

А если Вам уж так хочется кого-нибудь наказать, то наказывайте себя.

Ведь это именно Вы спровоцировали своего ребенка оставлением варенья в пределах его непосредственной досягаемости.

Как поется в популярном когда-то романсе, «не искушай меня без нýжды».

Вы же не можете не позволить себе, найдя на дороге, где в радиусе прямой видимости нет никого, кроме пробегающей мимо кошки, купюру с изображением Бенджамина Франклина, использовать ее – купюру, а не кошку – по прямому ее назначению, то есть, в качестве «всеобщего эквивалента стоимости» (см.: Карл Маркс. «Капитал»)?

Не можете.

И тот, кто ее потерял, пусть Вас не провоцирует на присвоение и использование того, что Вам не принадлежит.

Уже – принадлежит.

Как говорили мудрые, хотя и древние римляне, “res nullius cedit primo occupanti”, – «ничья вещь становится собственностью первого овладевшего ею».

Ваш ребенок искал свой куда-то запропастившийся мячик.

Искал везде.

В том числе – и в кладовке с приоткрытой дверцей.

Заглянув туда, мячика он не нашел.

Зато нашел там банку с вареньем.

Точь-в-точь, как Вы – стодолларовую купюру.

А, найдя, – использовал ее содержимое по прямому ее назначению.

Претензии есть?

К тому, что он взял банку с вареньем «без спросу»?

А Вы зеленоватую купюру взяли «со спросом»?!

То-то же.

И оставьте, наконец, своего ребенка в покое.

Не мучьте его сим злополучным вареньем.

Это будет лучшее, что Вы можете сделать в данной ситуации.

Все иное – Лицемерие.

Лицемерие же порождает Лицемерие.

И в этом – его бумерангность: Ваше Лицемерие – по отношению к кому бы то ни было – обязательно вернется к Вам.

Бумерангом Лицемерия же.

И – ударит.

Больно.

Так что от Лицемерия как проявления Благонравного Воспитания лучше все же отказаться.

Подобру-поздорову.

Совсем рядышком с Лицемерием располагается еще одна сомнительная прелесть, избавлениеот которой просто необратимо неотвратимо при отказе от Воспитания.

Называется она: «Ханжество».

В нашем списке она значится под «№ 8».

Если Лицемерие есть двуликость, как у двуликого Ануса (ой, простите, конечно же, Януса!), проявляющаяся в осуждении других за позволяемое себе, то Ханжество есть фиговый листок скромности, прикрывающий стыд и срам зависти.

Ведь зависть – по словам Плутарха – есть «несчастье от счастья другого» (см. его работу «О состоянии духа»).

Признаться в наличии внутри самого себя разъедающей душу ржавчины под названием Зависть стыдно даже самому откровенному цинику.

Совершить такое признание означало бы расписаться в своей собственной несостоятельности, ущербности и – неполноценности.

По своей природе Ханжество сродни не только Лицемерию, но и Словоблудию или, если угодно, Демагогии.

Подобно демагогу (словоблуду) ханжа более всего озабочен сохранением – любыми средствами, вплоть до самых абсурдных, – «хорошей мины» при своей скверной игре.

Как тренер футбольной команды, проигравшей очередной матч со счетом 0:13, заявляющий на после-матчевой конференции: «Зато мы – Самая Скромная в Лиге Команда, и за это нам надо вручить Первый Приз. Желательно – деньгами».

Чего во всей этой белиберде больше: Демагогии, то бишь, Словоблудия, или же Ханжества?

Много, очень много у них общего.

Главное, что их объединяет, – это их фальшивость.

Если Демагогия, она же – Словоблудие – есть эрзац, которым живая, трепетная, пульсирующая мысль подменяется выхолащивающей какой бы то ни было смысл псевдомыслью, то есть, тем, что по форме, вроде бы, как и мысль, а, по сути – ее извращение, то Ханжество – есть оскопление.

Идеал ханжи – бесполое существо.

Сгусток сплошного морализаторства.

Ханжа, как правило, осуждает людей за то, чего сам хотел бы, но что у него не получается.

«В Советском Союзе секса нет», – провозгласила одна демонстративно бесполая участница телемоста, проводимого Владимиром Познером и Филом Донахью между Ленинградом и Бостоном (1986-й год).

«Так какая же основная функция Ханжества?», – спросите Вы.

То есть, попросту говоря, зачем и кому Оно нужно?

Ответ простой:Ханжество служит заменителем.

Естественного на вымороченное.

Например:

– веселости – занудливостью;

– гордости – смирением;

– чести – угодливостью;

– чувства собственного достоинства – покорностью;

– уважения – чинопочитанием.

Образчики продукции Ханжества действительно могут быть приняты за эталон и идеал Воспитания.

Раба.

Там же, где нет, и не будет ни рабов, ни, соответственно, рабовладельцев, и где не потребуется ни их производства, ни их воспроизводства, Ханжеству места нет.

И не будет в помине.

Потеря № 9, обусловленная отказом от Воспитания, есть утрата Высокомерия.

С высоты своего взрослого роста воспитующий глядит на воспитуемого сверху вниз.

Как в прямом, так и в переносном смысле.

Напрасно он так делает.

Придет время, и ситуация обернется к нему, как «избушка на курьих ножках», – не передом, а совсем наоборот.

И теперь уже бывший воспитуемый станет глядеть на согбенного от старости и немощей бывшего воспитующего как на нечто, недостойное равновысокого обращения, общения и отношения.

Бывшим воспитуемым бывшему воспитующему вспомнятся все прелести отношения высокомерного старшего – по всем параметрам – к подвергаемому Воспитанию младшему.

По всем тем же параметрам.

Тут – и небрежение, и – пренебрежение, и – снисходительные ухмылки, и – недосказанные намеки, дескать, «что с него возьмешь, с недо…» (далее следует один из многочисленных вариантов недочего).

Все это и оскорбляет и унижает.

Особенно – в присутствии третьих и иже с ними лиц.

Любые проявления высокомерия воспитующего по отношению к воспитуемому – не нечто инородное по отношению к феномену Воспитания.

Они – «плоть от плоти» – порожденные Воспитанием как таковым.

Основанным на парадигме априорного превосходства воспитующего над воспитуемым.

Превосходства – не только физического, каковое таки существует, хотя и носит временнóй и временный характер, – но и – воображаемого самим воспитующим – интеллектуального, и – приписываемого воспитующим же самому себе – морального.

На сáмом же деле интеллектуального – в смысле потенциала развития способности к мышлению – превосходства воспитующего над воспитуемым нет и в помине.

Более того, потенциал способности к мышлению у взрослого человека если и не задавлен, то в значительной мере подавлен массивом месива догм и стереотипов, штампов и шаблонов, нагромождаемых друг на друга в течение многих лет, и вырываться из-под пресса которых мыслительной способности взрослого человека подчас удается не иначе, как титаническим трудом.

Если вообще удается.

В результате мощнейшего давления этого массива на все, находящееся в зоне его действия, происходит существенное оскудение и торможение возможностей выхода за его пределы.

Воспитуемый же, как правило, человек молодой, и уже в силу этого обстоятельства, не успевший стать задавленным ни убогими догмами, ни примитивными стереотипами, ни расхожими штампами, ни заскорузлыми шаблонами.

Приобрести все это, мягко говоря, хозяйство – несложно: надо только покорно, безропотно и беспрекословно подчиняться во всем своему воспитующему и покориться его воле и воображаемому им самим его интеллектуальному превосходству.

И все сразу станет О.К.

С точки зрения воспитующего.

А с точки зрения Разума?

А с точки зрения Разума – не О.К.

Даже – совсем не О.К.

Нужны доказательства?

Извольте.

Представьте себе, что Ваш ребенок попросил у Вас апельсин.

Да, у Вас есть апельсины.

Но – пока еще не годные к употреблению: находящаяся на их сладкой, сочной и ароматной мякоти оранжевая кожура мешает употребить их по их прямому назначению, то есть, быть съеденными.

Вы так и говорите своему ребенку: «Вот тебе апельсин, но его надо почистить».

У ребенка появляется изумленное выражение лица: как это – «почистить»??!

«Очистить», «почистить», «начистить», – все это означает: освободить от «грязи и пыли», накипи и нагара, не так ли?

Так.

Именно – так.

Но ведь апельсин – тот, что уже в руках у Вашего ребенка, – не грязный, поскольку прежде, чем положить апельсины на тарелку, мама тщательно вымыла их водопроводной подкрановой водой.

Зачем же освобождать апельсин от грязи, которой на нем нет??!

«Нет!», – скажет Ваш ребенок, – «не почистить его надо, а распечатать».

Или – «распаковать».

Ведь в своей кожуре апельсин предстает перед нами в запечатанном или запакованном виде.

Именно так.

И никак не иначе.

Несмотря на все чудаковатые высказывания по этому поводу взрослых, чье сознание упаковано в плотную скорлупу закостенелых догм и задубелых стереотипов.

Непонятно зачем и неизвестно откуда взявшихся.

Еще пример?

С удовольствием!

Если ребенку, находящемуся в комнате, становится душно, то он попросит взрослых: «Включите форточку».

Заметьте: не «откройте», а – «включите»!

Ведь не форточку мы открываем для проветривания помещения, а само помещение.

Для его проветривания.

Посредством включения в действие… форточки!

И кто же из нас после этого – взрослый или не-взрослый – мыслит как Человек Разумный?!

Посему нет и не может быть у взрослого человека никаких, – не говоря уже о необходимых и достаточных, – оснований ни для Высокомерия, ни для сродной с ним Надменности, ни для снисходительно-пренебрежительных ухмылок по отношению к интеллекту ребенка.

Более того, каждый ребенок, зачатый не в состоянии тяжелого алкогольного опьянения одного из родителей или же – «чур нас, чур!» – обоих, – прирожденный философ.

Сомневаетесь?

В таком случае вспомните, какой вопрос чаще всего задает ребенок, растущий в нормальной семье, своим родителям?

Вспомнили?

Ну, конечно же, этот вопрос: «Почему?»!

И именно этот вопрос является главным – потому что идет от головы – философским вопросом.

«Не что почем?», и не «А где купил?», – эти-то вопросы приходят позже, и к философии не имеют практически никакого отношения, а именно «почему?».

И что же потом с этим прирожденным философом происходит?

А – ничего.

Потому что в нем философа убивают.

И кто же это делает, как Вы думаете?

Совершенно верно: взрослые.

Которым бесконечные «почему», а они-таки бесконечны по самой своей природе, бесконечно раздражают.

Именно своей бесконечностью.

А еще – нежеланием думать, как на них ответить.

А еще – растерянностью оттого, что ответа-то «под рукой» может и не оказаться.

Не знаете, как ответить на очередное «почему?» Вашего ребенка? Так предложите ему: «Давай подумаем вместе».

И как Вы думаете, как часто взрослые поступают именно так?

Не надо отвечать.

Ведь вопрос-то по сути дела риторический, не так ли?ям.иала льного ть, сцепленная

Что же касается гипотетического морального превосходства взрослых над детьми, то приличному, то есть, – не тупому, не злобному, не завистливому – человеку даже говорить об этом неприлично.

Ведь душа того, кого мы называем ребенком – есть “tabula rasa”.

В том смысле, что она – «чистый лист».

На котором еще не только ничего не написано, но и ничего еще не нагажено.

В отличие от наших, многострадальных взрослых душ: у кого – в незарубцевавшихся ранах и незаживших язвах, у кого – в грязноватых пятнах, мутноватых потеках и гадковатых разводах.

Потеря № 10, вызванная отказом от Воспитания, есть утрата Фальши.

В отношениях между Человеком и тоже Человеком, но – Другим.

Каждый Человек, называемый нами, взрослыми, ребенком есть существо в высшей мере чуткое.

Ему свойственно тонко и точно ощущать любую фальшь в отношении к нему, любую неискренность, любую имитацию настоящих чувств и подмену их поддельными.

Наиболее остро он переживает Безразличие к нему.

Так, например, мальчуган с упоением рассказывал про то, как его вчера выпорол отец.

Разгадка этого, казалось бы, невероятного феномена таилась в том, что на самом-то деле он – круглый сирота.

И в том его обыденном окружении взрослых, в котором всем на него было, мягко говоря, наплевать, он придумал себе «легенду» о чрезвычайно строгом отце, карающем его за малейшие проступки.

Оказалось, что для него даже такое проявление неравнодушия к нему было желанным.

Во всяком случае, несопоставимо более ценным, чем полное игнорирование всеми его успехов и неудач, маленьких и больших побед и поражений, его радостей и огорчений.

Среди множества людей, мельтешащих вокруг, снующих – туда-сюда, торопящихся куда-то по своим неотложным и непомерно важным делам, он чувствовал себя ненужным всем.

Для всех – лишним.

Всеми даже не отторгаемым, а просто – не замечаемым.

А иногда – досадно мешающим.

Как мусорный бак, торчащий посреди дороги.

Вот парнишка и придумал себе персонажа в виде более чем строгого отца, который хоть поркой (!), но проявлял к нему небезразличие.

Ведь безразличие к человеку, пренебрежение к нему, игнорирование его унизительны и оскорбительны для него.

Их проявления вызывают у человека мало с чем сопоставимые страдания, и служат они чрезвычайно питательной средой для произрастания в нем всевозможных комплексов и фобий.

Фальшивое же небезразличие, проявляемое к человеку, приводит его в ярость.

Когда – глухую, вызывающую зудящее желание отомстить изощренно и утонченно, вынашивая и выстраивая коварные планы под девизом: «Ах так, ну ты у меня получишь! Дай только срок, и тебе воздастся. С лихвой!».

Когда – бурную.

Необузданную и неуемную.

Именуемую бунтом.

В любом случае это будет месть.

То ли с отложенным сроком ее исполнения, то ли – безотлагательно.

Но всегда это будет Месть.

Жестокая и беспощадная.

Месть оскорбленного достоинства.

Месть за Фальшь в отношениях, когда человек открывает другому человеку душу, а в ответ получает в нее могильный холод бездушия, маскирующегося под радушие.

Откуда же Фальшь в отношении к воспитуемому берется у воспитующего?

Из ниоткуда?

Не скажúте.

Она проистекает из самой сути Воспитания.

Предписывающего обеспечить – в первую очередь, главным образом, прежде всего – безусловное послушание.

Воспитуемого воспитующему.

А также – полное и безоговорочное подчинение и повиновение.

Первого второму.

Если такой результат обеспечивается, то делается вывод о достижении Воспитанием позитивного результата.

Если нет, то, соответственно – нет.

При этом то, что кроется на самом деле за достигнутым результатом, никому не известно.

Да и никому не интересно.

Ведь главное в Воспитании – его результат.

То, каким образом он достигается, что кроется за его видимостью в душе человека, именуемого ребенком, по большому счету не волнует никого, кроме самого ребенка.

Послушен, вот и молодец.

Купи себе конфетку.

При этом воспитующий может, изобразив на своем лице некое подобие благожелательной улыбки, спросить послушного воспитуемого: «Ну, как дела, дружище? Надеюсь, все хорошо?», – и, не дождавшись ответа, развернуться и – уйти, устремившись в поход за новыми воспитательными достижениями и успехами, ведь как много ему надо еще успеть в благородном деле Воспитания воспитуемых, не правда ли?

Конечно же, правда.

Как правда и то, что фальшивая чуткость в отношении человека к человеку – это гнусность похлеще «Скорбного бесчувствия» (см. одноименный кинофильм Александра Сокурова).

Скорбь об утрате Фальши, присущей любой системе Воспитания, может быть только фальшивой. я.

Не может не быть таковой.ая:13, заявляющий на послематчевой конференции

Потеря № 11, вызванная отказом от Воспитания, есть утрата Угодничества.

Каждая система Воспитания исподволь и подспудно ориентирована на то, чтобы воспитуемого принудить к убеждению в том, что главная его добродетель – это подобострастноестремление угодить воспитателю.

Непременный девиз каждого угодника: «Чего изволите-с?».

Апофеоз угодничества – сладкопроизносимый вопрос: «Вам кофе в постель или в чашку?».

Да, конечно, вышколенный продавец, изо всех своих сил стремясь продать свой товар, руководствуется принципом: «Покупатель всегда прав».

Только у воспитуемого его товаром является человеческое достоинство, продаваемое им за благосклонность воспитующего.

Как гласит народная мудрость, «угождать – на себя плевать».

И, наконец, потеря № 12, вызванная отказом от Воспитания, есть утрата Цинизма.

По крайней мере, в отношениях между взрослыми и не-взрослыми.

Подчинить воспитуемого своей воле.

Заставить его слушаться.

Принудить к повиновению.

Во что бы то ни стало.

Любой ценой.

В этом – суть Цинизма, засевшего и окопавшегося в любой Системе Воспитания.

Под какими бы прекрасными, светлыми, чистыми, душеспасительными и душещипательными лозунгами и прокламациями ОНО себя ни позиционировало.

Всякие лишние вопросы, сомнения, колебания при сем отбрасываются.

За их ненадобностью.

Как вредоносные.

И – мешающие.

Осуществлению повиновения.

На все вопросы воспитуемого, неудобные для воспитующего, у последнего есть дежурный набор стандартных ответов:

– «тебе еще рано это знать»;

– «вырастешь – узнаешь»;

– «подрастешь – поймешь».

Ими воспитующий отмахивается от назойливого воспитуемого, как собака своим хвостом от надоедливых мух.

Немудрено, ведь слово «циник» в переводе с языка оригинала как раз и означает: собачий.

Резюме по данному пункту: не замечать Цинизма в любой системе Воспитания – это цинизм.

Резюме по данной главе: если «отшелушить» от Воспитания все перечисленные здесь присущие ему атрибуты, как то: запреты и наказания; поучения и нравоучения; демагогию и показуху; лицемерие и угодничество; высокомерие и фальшь; ханжество, и цинизм в отношении воспитующего к воспитуемому, – то от любой Системы Воспитания не останется ничего.

Кроме горьких воспоминаний о том, что Оно, «к сраму и стыду нашему» (из выступлений Петра Аркадьевича Столыпина на заседаниях Государственной Думы) у нас было.

«Позвольте!», – возмущенно воскликнете Вы.

«Какие резюме?! Где их обоснования? Где неоспоримые доказательства? Где неопровержимые аргументы? Где документы? Все, что здесь было представлено в качестве доказательной базы обвинений в адрес Воспитания – лишь слова! Клеветнические! И за них клеветник должен быть привлечен к ответственности! Лучше – уголовной! А еще лучше – к аутодафе!!»

Вы, конечно же, правы.

Как, впрочем, и всегда.

Действительно, как это можно: фактически обвинять такой авторитетный, веками и тысячелетиями устоявшийся (и, главное, – состоявшийся!) социальный институт, каковым является Воспитание, в больше чем во всех смертных грехах.

Каковых насчитывается – кем – семь, кем – восемь, – а тут – сразу двенадцать??!

Целая дюжина!

Добро еще, что не чертова.

Правда, называемы они не грехами, а атрибутами, то есть, неотъемлемыми свойствами, но сути дела это не меняет.

«А не слишком ли много на себя берет зарвавшийся автор своими обвинениями в адрес такой высокочтимой леди, каковой во всем мире признается Воспитание?», – возможно, спросите Вы.

И, может быть, продолжите свою по сути дела инвективу: «А не привлечь ли его к ответу на эшафоте за клевету в Ее адрес и за оскорбление Ее чести и достоинства?».

Что ж, это можно.

Только сначала взгляните на фотографию (см. ниже).

На ней, как Вы видите, изображен человек.

По имени Роберт Грин Эллиот.

Пребывавший долгое время в должности штатного электрика в тюрьме Dannemora, что расположена на cевере штата Нью Йорк.

Cей законопослушный гражданин и добропорядочный отец семейства за время своей службы в указанном казенном учреждении казнил 387 человек.

Посредством электрического стула.

За каждого казненного им он получал премиальные в размере 150 долларов США.

Согласитесь, недорого.

Сразу видно – человек скромный, и за свои услуги не требует чрезмерной оплаты.

Хорошие деньги он получил в качестве гонорара за свою автобиографическую книгу.

Вашему вниманию предлагается небольшой фрагмент, заимствованный из нее: «За годы работы мне удалось усовершенствовать казнь на электрическом стуле. До меня использовалось напряжение в 500 вольт. В этом случае приговоренный мучительно умирал 40÷50 секунд. Я же сначала включал сильное напряжение в 2000 вольт, которое мгновенно сжигало все внутренние органы человека, и только после этого постепенно понижал разряд» (см.: Elliot, R.G. (and A.R. Beatty). “Agent of Death: The Memoirs of an Executioner”).

Роберт Грин Элиот отнюдь не какой-то отщепенец.

По данным AIADP (Amnesty International Against the Death Penalty) cегодня в Соединенных Штатах Америки проживает полторы тысячи работников уголовно- исправительной системы, принимавших участие в казнях.

Cамым молодым казненным на электрическом стуле был Джордж Стинни.

Его казнь состоялась в тюрьме города Колумбия, административного центра штата Южная Каролина.

На момент приведение в действие приговора казненному было 14 лет и 239 дней.

Суд длился в общей сложности два с половиной часа, в течение которых были заслушаны свидетельские показания трех свидетелей со стороны обвинения, ни один из которых не присутствовал на месте преступления в момент его совершения.

Свидетели со стороны защиты на заседание суда приглашены не были.

Сразу же вслед за процедурой заслушивания свидетелей состоялось десятиминутное обсуждение дела присяжными заседателями (см.: Jones, Mark R. “South Carolina Killers: Crimes of Passion”. The History Press, 2007. Как Вы видите, название этой книги более чем двусмысленное).

После чего этими добропорядочными, благонравными и благовоспитанными леди и джентльменами, не мешкая (и так уже засиделись!), был вынесен подсудимому обвинительный приговор.

Засим и присяжные, и судья с объединяющим их всех чувством добросовестно выполненного гражданского долга отправились по своим домам.

Поглощать свой честно заработанный обед и заниматься воспитанием своих собственных чад.

Чтобы те стали такими же добропорядочными, благонравными и – главное – благовоспитанными.

Такими, как их образцово-показательные папули и мамули.

Только что потрудившиеся в поте лица своего и позаботившиеся о том, чтобы было над чем потрудиться электрику-палачу.

Ведь у него дома – тоже дети.

Свои.

Их ему приходится кормить-поить, одевать-обувать, и – самое важное – воспитывать.

Понятно, что каждые 150 $ за казненную им единицу экзекуции ему всегда очень кстати.

Они – и семейному бюджету подспорье, и собственную самооценку в своих глазах ему помогают поднять, и пример подают.

Поучительный.

Деткам.

Пусть учатся, как денежки зарабатывать.

Это называется – Воспитание на примере.

Под девизом: «Делай, как я, и будешь таким, как я!».

Недаром же в эпоху Средневековья профессия палача передавалась по наследству – от отца к сыну, а при отсутствии такового – к зятю.

Вместе с соответствующим набором инструментов, оснастки и приспособлений.

"Carnificis mortuus – diu vivere сarnificis!" – «Палач умер – да здравствует палач!»

Каждый из палачей и их приспешников – не Маугли.

Вырос он не в лесу.

Воспитывался не волчьей стаей под предводительством волка-вожака Акелы.

Воспитующими каждого из них были не пантера Багира и не медведь Балу, а люди.

Оснащенные той или иной системой Воспитания, включая наисовременнейшие.

В связи с этим Вам предлагается следующая задача.

Требуется определить, чего в каждой из систем Воспитания, по которой воспитываются будущие палачи, больше всего нет: запретов ли; наказаний ли; поучений ли; нравоучений ли; демагогии ли; показухи ли; лицемерия ли; угодничества ли; высокомерия ли; фальшивости ли; ханжества ли; цинизма ли?

До тех пор, пока вразумительного ответа на эту задачу не будет найдено, автор оставляет за собой право отвергать все обвинения в свой адрес касательно и клеветы на почтенную леди по имени Воспитание, и оскорблений Ее достоинства, и посягательств на Ее честь.

Химера Воспитания не плотоядна: она не пожирает искореженные в предсмертных судорогах тела казненных с сожженными в них высоковольтным напряжением внутренними органами.

Она – не наличествующих ддушеядна: питается исключительно покалеченными ею душами людей.

Называемых детьми.

«Но как же так!», – продолжите Вы негодовать и возмущаться, хотя уже и с некоторой растерянностью в голосе, – «Ведь сколько умнейших, добрейших, талантливейших, честнейших, в конце-то концов – гениальнейших людей было воспитано в соответствии с той или иной системой Воспитания!».

Простите, а как Вы себе представляете воспитующего, наставляющего своего воспитуемого подвергать все сомнению, в том числе и в первую очередь то, что проповедует он сам – воспитующий?

Наоборот – это всегда – пожалуйста!

Это, как говорится, «с дорогой душой»!

Как горько заметил еще восемь веков тому назад Пьер Абеляр, «никому не позволено безнаказанно сомневаться в том, что признано остальными» (см. его «Историю моих бедствий»).

А ведь именно с сомнения в том, «что признается остальными» незыблемым и несомненным, начинается любое открытие и каждое изобретение.

Уверены ли Вы в том, что все носители и выразители всех Вами вышеперечисленных достоинств стали такими, как Вы о них говорите, именно благодаря, а не вопреки Воспитанию?

У Вас есть тому доказательства?

Веские?

Недвусмысленные?

Неопровержимые?

Документальные?

Сомневаюсь.

Вы, скорее всего, – тоже.

Если только Вы сами не воспылаете страстным желанием убедить самого себя в несомненности того, что на самом деле является более чем сомнительным.

Упреждая Ваше утверждение о том, что производными от Воспитания являются все и без каких бы то ни было исключений человеческие доблести и достоинства, заметим: все они в своем становлении и развитии точно так же слушались и слушаются воспитующих, как погода – прогнозов метеорологов.

Системы Воспитания – не рельсы, по которым, как поезда на станцию назначения, прибывают и доставляют человеку его доблести и достоинства.

Их человек не получает, как добавку к очередной порции Воспитания, а добывает.

В «острой и напряженной» борьбе, чтобы не сказать: «войне» против «свинцовых мерзостей жизни».

В том числе – против мерзостей Воспитания.

Которых водится у Воспитания – «хоть пруд пруди».

Как головастиков.

В теплом и вонючем болоте после брачного периода жаб и лягушек.

И все же, не будем уподобляться Марку Порцию Катону Старшему, упорно талдычившего на всех заседаниях римского Сената: “Carthago delenda est, Carthaginem delendam esse”, – что обычно переводится как «Карфаген должен быть разрушен», – и не станем ни в коем случае настаивать на необходимости разрушения Воспитания.

Оно, как и всякое иное, исчерпавшее все ресурсы своей жизненности, умрет само.

Уступив занимаемое им место иному.

Чему?

Об этом – чуть ниже.

---

Дата добавления: 2015-10-13