Фото 1970-х годов

Значит, обучаться стóит чему-то определенному.

Созвучному со своим призванием.

И – имеющему достаточно прочную и надежную перспективу своей востребованности.

Приобщаться же есть смысл ко всему тому, что может нести в себе интеллектуальный и эмоциональный заряд взрывной мощности и созидательной силы, ведь взрывами можно не только разрушать, но и созидать, например, каналы, дамбы и плотины.

Соответственно, чем богаче, разностороннее и многограннее по своему содержанию процесс такого приобщения, тем шире предоставляемые им Вам возможности.

Для создания – теперь уже – Вами – принципиально нового.

Ранее не виданого и не слыханого.

Здесь то и приходит на помощь Дятлу Обучения Светлячок Просвещения.

Ведь Свет Разума пробивается из тьмы веков.

И само-то по себе Просвещение есть приобщение к Свету Разума.

Понятие просвещения принято и привязывать к XVIII-му веку, с безудержным оптимизмом названному, по крайней мере, в Европе, эпохой Просвещения (вспомним, например пушкинское «О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух»), и ассоциировать еë с именами Вольтера и Дидро, д’Аламбера и Кондорсе, Гольбаха и Ламетри, Юма и Монтескье.

Иногда обращаясь к более ранним просветителям: Ньютону и Локку.

Как раз посреди того столетия, которое сегодня именуется веком Просвещения, а именно, в 1750-м году с кафедры Сорбонского университета двадцатичетырехлетний профессор сего высокочтимого учебного заведения Анн Роббер Жак Тюрго безапелляционно провозгласил: «Нравы смягчаются, человеческий разум просвещается, изолированные нации сближаются» (см.: Тюрго А.Р.Ж. «Последовательные успехи человеческого разума»).

Его бы слова, да, как говорится, «богу в уши».

Если бы тенденция, о которой так восторженно заявлял высокочтимый молодой профессор Сорбонны, была едино-направленной, то сегодня, через 265 лет после произнесения им его знаменитой речи, мы все жили бы уже в эпоху Беспредельно Смягчившихся Нравов, Бескрайне Просветившегося Человеческого Разума и Окончательно Сблизившихся в Братских Объятиях Наций.

Увы, но на самом деле ситуацияскладывалась и складывается далеко не так радужно, безоблачно и безмятежно, как это представил Миру А.Р.Ж. Тюрго.

Как бы в издевку над его словами, вскоре после их публичного произнесения, с легкой руки Жозефа Игнаса Гильотена– профессора анатомии и члена Учредительного собрания – был законодательно утвержден просвещенный метод казни.

Посредством гильотинирования.

«Уравнивающего в правах знать и простолюдинов» (см. предоставленный законодательному органу Франции рекламный проспект творения, представленного Ж.И.Гильотеном).

Полюбуйтесь.

Вашему вниманию предлагается выставочный образец гильотины французской конструкции (см. фото ниже).

Сие творение «смягчало нравы» настолько, что после проведения нескольких публичных экзекуций с ее применением во время Великой французской революции, как ее назвали сами французы, в Париже практически исчезли с улиц коты, собаки и голуби: всех их казнили посредством отсечения голов местные тинейджеры.

Насмотревшиеся на то, как легко и просто это делают с людьми взрослые люди (см.: Ллойд Демоз. «Психоистория»).

Этот же аппарат «допросвещал» разумтого, что и по сегодня представители экстремистских и партий, и «движений» всех мастей и расцветок считают лучшим средством от головной боли именно гильотину.

Ведь, на самом деле, не болит голова у того, у кого ее нет.

Именно она, гильотина, простотой своей конструкции, экономичностью в ее изготовлении и использовании, надежностью в работе «сблизила»нации настолько, что стала изготовляться не только во Франции, но и, например, в Германии.

И использоваться, к примеру, в Украине.

Где публичное гильотинирование применялось по отношению к местному населению.

Как средство наведения «нового порядка» и устрашения всех потенциальных врагов Третьего Рейха.

Сегодня каждый желающий может увидеть образец гильотины, конечно, не такой изящный, как на предыдущем фото, но зато – действительно действовавший, в Национальном музее Великой Отечественной войны в городе Киеве (см. фото ниже).

Безусловно, определенный смысл в том, чтобы ассоциировать Просвещение с Западной Европой и с XVIII-м веком есть.

Однако сие никак не означает, что просвещениекак стремление кприобщению к Свету Разума (и тем самым – его приращению, о чем – чуть позднее) не существовало в более ранние времена и на более пространном географическом ареале.

Первые библиотеки как очаги просвещения появились еще во I-м тысячелетии до н. э. в Ассирии и Древнем Египте.

Самая первая публичная библиотека открытого доступа к ее фондам функционировала уже в V-м веке до н. э. (при Писистрате в Афинах).

В библиотеке античной Александрии при Александрийском музее в начале IV-го века до н.э. хранилось и выдавалось читателям до 700 000 рукописных пергаментных свитков.

Сами же музеи (от греч. μουσεῖον — Дом Муз) как учреждения, занимающееся вначале коллекционированием, хранением и экспонированием, а позднее – и изучением предметов — памятников естественной истории, материальной и духовной культуры, а также просветительской и популяризаторской деятельностью возникли задолго до основанного в 270-м году до н.э. Птолемеем I Александрийского музея: с самого начала второго тысячелетия нашей эры в храмах Китая и Японии.

Однако до тех пор, пока не был изобретен печатный станок, о Просвещении как мощном и влиятельном идейном и культурном течении в обществе и речи не могло быть.

Ведь Просвещение – не только некий компендиум определенных идей, но и процесс и результат их распространения.

Как можно более широкого.

Что и стало происходить всеускоряющимися темпами по мере внедрения типографского дела в общественную жизнь.

Как только в средине 1440-х годов Иоганном Генсфляйтером цур Ладеном цум Гуттенбергом был создан европейский способ книгопечатания подвижными литерами, материальные предпосылки для Просвещения как лавинообразного процесса приобщения читающей публики к Свету Разума обрели вполне реальные очертания.

В Европе начался подлинный бум книгопечатания.

Уже в 1460-м году в Страсбурге заработала типография Ментеля, в1461-м в Бамберге – издательство Пфистера, в 1466-м в Кельне – Ульриха Целля, в 1468-м в Аугсбурге – Гюнтера Цайнера, в 1470-м в Нюрнберге – Генриха Кеффера и Иоганна Зензеншмидта, после чего вступили в действие типографии во Франкфурте-на-Майне, Любеке, Лейпциге, Эрфурте и т.д.

В Нидерландах первым городом, в котором была основана типография, стал Утрехт (в 1473-м году); за ним следуют Лувен (1474-й г.), Брюгге (1475-й г.), Антверпен (1476-й г.).

Чуть позднее в бум книгопечатания были вовлечены Англия и Франция, Испания и Португалия, Венгрия и страны Скандинавии.

Только в одной Италии к концу XV-го столетия уже существовало свыше 250-ти типографий: в Венеции, Болонье, Флоренции, Неаполе, Риме.

Таким образом, плацдарм для победного наступления Просвещениякак максимально широкогоприобщения людей к Свету Разума был подготовлен.

Что, собственно говоря, стало реальной угрозой для существовавшего на тот момент в Европе тотального господства обскурантизма и мракобесия.

Совершенно естественно, что Горгоной Идеологии, ощутившей своим звериным чутьем опасность и своему доминированию, и даже самому своему существованию, проявив недюжинную реакцию, немедленно были предприняты ответные шаги по недопущению и предотвращению крайне нежелательного для Нее развития событий.

В частности, именно тогда создается фактически идеологическая жандармерия, функции которой поручается выполнять только что основанному на тот момент времени Игнатием Лойолой Ордену иезуитов, в обязанности которого включается надзор за соблюдением директив, содержащихся в Индексе запрещенных книг (см. ниже: фото его обложки):

Index Librorum Prohibitorum,

---

Дата добавления: 2015-10-13