Центр мира

Мир встречался в те недели в Самарканде, и ото­всюду прибывали послы. Короля испанцев, тех самых франков на западном краю обитаемой земли, Тимур назвал своим «сыном», благосклонное обращение для неверного правителя; этим обращением, например, пользовался и Осман Сулейман Великолепный в 1533 году на мировых переговорах с Габсбургом Фердинандом I³⁷. Притязания на опекунство, которые нельзя определить точнее, эта формула, без сомнения, содержит. Другой конец мира, Китай, оказался в под­чинении у «вора и злого человека»³⁸, императора династии Мин; по праву он (Китай) тоже принадле­жал к империи Тимура; во всяком случае он видел такие обстоятельства, что подтверждает уже давно подготовленный им поход на восток. И мамлюкский султан Фарадж в глазах «господина счастливых об­стоятельств» был не кем иным, как наместником, ко­торый теперь отправил своего посла в Самарканд, что­бы поблагодарить за почетную одежду и подарки, ко­торые он получил в июле 1403 года³⁹. И, наконец, свя­щенные города ислама! Тот каирский наместник не мог их защищать и расширять, это мог сделать толь­ко избранный повелитель мира. Восстановление Баг­дада уже давно было подготовлено, и в то время как в Самарканде устраивали торжества, Тимур приказал разведать путь в Мекку, замерить святыню и посчи­тать колонны окружающей ее мечети. Он планировал поход в Мекку, кульминацией которого должно было стать покрытие святыни пожертвованной им кисвой⁴⁰. Так во времена «господина счастливых обстоя­тельств» империя разрослась до чудовищных разме­ров; в Самарканд устремились толпы людей из всех стран света; слышались самые разные языки, можно было любоваться одеждой со всех концов света. Ты­сячи толпились день за днем, чтобы засвидетельство­вать свое почтение Тимуру и вручить ему подарки. Затраты на одежду, которые делали многие иностран­цы, казались Хафизи Абру, свидетелю и тимуридско-му летописцу, достойными внимания и вызывали у него восхищение: едва ли был кто-нибудь, кто дово­льствовался бы обычным полотном; дорогие ткани из Египта и Китая, из провинций Ирана, из Индии и России поражали его. Знатные люди государства и эмиры, продолжает Хафизи Абру, из страха перед гневом Тимура не позволяли себе никакой непорядоч­ности при всех наверняка неизмеримых богатствах, на­копившихся в Самарканде, — почему также были как нельзя лучше обеспечены войско и челядь! И сами придворные стали «богатыми на жемчуг и золото, как море и рудник!» «Как нарцисс и лилия украшают они себя серебряным поясом, золотой диадемой!»⁴¹

Дата добавления: 2015-08-21