Аудиенция у Тимура

Восьмого сентября испанского посла вызвали из описанного выше «рая», чтобы отвести его к Тиму­ру. Клавийо, вероятно, не знал, что старый завоева­тель проводил тогда съезд князей, поэтому в Самар­канд съехались многочисленные зависимые властите­ли или их послы. Испанцы случайно встретили в Иране послов мамлюкского султана Фараджа и с тех пор почти всегда оставались вместе с ними. И на аудиенцию им было приказано явиться вместе. Тиму-ридская историография, правда, не принимала во внимание испанцев; с точки зрения Самарканда и мусульман, они были слишком незначительны; важ­ны были, напротив, египтяне, которые к тому же везли подарки, привлекающие внимание: наряду с обычными дорогими тканями и благородными камня­ми — жираф, «одну из странностей божественного творения», и девять — приносящее счастье число! — экземпляров птицы страуса³¹.

Путь посланников пролегал по равнине, на кото­рой выстроились сад за садом, а между ними были дома и рынки. Около трех часов пополудни добра­лись до территории обширного парка за городом; во дворце, который он окружал, «господин счастливых обстоятельств» в те дни устроил прием. Клавийо и его сопровождающие спешились и прежде всего были приглашены в здание, расположенное за пределами парка. Подарки, которые прислал Генрих III, нужно было вручить двум эмирам, которые несли их прави­телю. После этого посланники могли войти в парк через украшенный кафелем портал; первое, что бро­силось в глаза, были шесть слонов, укомплектован­ных командой. Эмиры, которые взяли подарки к себе, проводили иностранцев в прихожую, в которой они встретили старого человека; как им сказали, это был племянник Тимура. Они почтительно поклонились ему. Затем их провели в другие покои к внукам Ти­мура, которым они тоже поклонились. Один из прин­цев потребовал письмо испанского короля, чтобы передать его «господину счастливых обстоятельств». Теперь тот пожелал, чтобы испанцы предстали перед ним. «Тимур находился перед Ливаном роскошного дворца; он сидел на земле. Перед ним фонтан выбра­сывал высоко вверх свою воду, и в воде были видны несколько красных яблок. Тимур сидел с подогнуты­ми ногами на вышитых золотом коврах между круг­лыми подушками. На нем была шелковая одежда и высокий белый головной убор, на остром конце ко­торого сверкал рубин в обрамлении жемчуга и бла­городных камней. Как только послы увидели госпо­дина, они поклонились, упав на колени и скрестив руки на груди». Это повторили они три раза, делая каждый раз несколько шагов к правителю. По его знаку они, наконец, поднялись и были осыпаны ком­плиментами со стороны близких доверенных Тимура: все происходило вблизи него, чтобы господин получ­ше мог увидеть, так как он плохо видел. Из-за его преклонного возраста у него совсем закрылись веки. «Как дела у моего сына, короля? В добром ли он здравии?» — осведомился Тимур. Получив ответ, он обратился к своим собеседникам, среди которых был сын Тохтамыша³², и объявил им: «Это послы, кото­рых послал ко мне мой сын, король Испании, вели­кий король франков. Он живет на краю света. Эти франки действительно великий народ, и я хочу бла­гословить короля Испании, моего сына. Было бы хорошо, если бы он вас послал ко мне только с пись­мом и без подарков, так как я удовлетворен тем, что получил известие о его здоровьи и его благополучии!» О содержании письма Генриха III должны были сообщить Тимуру немного позже, так как возникли труд­ности с переводом. Клавийо пишет: «Магистр-теолог» Тимура предложил свои услуги в переводе письма, так как он единственный, кто разбирается в этом. Послов направили в помещение на правой стороне дивана, под которым сидел Тимур. Там они встретили послов ки­тайского императора, которые пришли, чтобы потре­бовать от Чагатаидов возобновления выплаты дани, прекращенной несколько лет назад³³.

По настоятельному требованию Тимура испанцам велели занять места, расположенные выше мест для китайцев³⁴ — явный признак напряженности между Самаркандом и династией Мин.

Прибыли другие послы. Как только все были рас­положены за длинным столом соответственно их зна­чению и распоряжению Тимура, подали еду: громад­ное количество жареного, вареного, копченого мяса, целых баранов, даже лошадей. Все положили на гро­мадные, разостланные на земле скатерти из кожи. Если Тимур хотел поесть блюдо, приготовленное из какого-нибудь животного, то скатерть подтаскивали к нему, повара спешили с ножами, опускались на ко­лени на скатерть и начинали резать мясо. Куски ук­ладывали в большие миски из серебра, золота или даже фарфора. Лакомым кусочком считалось мясо бедра лошади; и лошадиная требуха и целые бараньи головы накладывались в миски. Подходили другие слуги, посыпали блюдо солью, поливали соусом. И, наконец, накрывали еду несколько раз сложенными хлебными лепешками. Затем сыновья и внуки Тиму­ра и придворные группой в три человека брали по одной миске для правителя и каждого посла и несли их к месту каждого. Гости не успевали поесть из того, что им подавалось, а уже следовала перемена — дру­гие виды мясных блюд; однако было принято кормить остатками — если угодно в данном случае говорить об остатках — сопровождающих послов. «Принесли так много блюд, что было чему удивляться!» — восторга­ется Клавийо. В конце были поданы фрукты; пить давали, прежде всего, подслащенное жирное молоко.

После трапезы Тимуру были показаны подарки всех посланников, среди них также триста лошадей, кото­рые были переданы ему в тот день. После этого инос­транцам показали их жилье³⁵.

Ни в одном из своих садовых дворцов Тимур не на­ходился долго, и тот, в котором он принимал послов, он покинул через неделю. Он переехал в другой, и по этому поводу был устроен праздник, на который было приглашено много гостей, среди них и испанцы. Кла­вийо описывает новое местопребывание, похожее на то, в котором его поселили после прибытия в Самарканд: сложенный из кирпичей, выложенный кафелем портал, за ним аллеи и деревянные террасы, густые, разнооб­разные древонасаждения, роскошные палатки из крас-ного сукна и пестрых вышитых золотом тканей, в се­редине замок с крестообразным основанием, богато украшенный орнаментом. Внутри здания Клавийо уви­дел обитые серебром и золотом столы, на которых стояли бокалы и кувшины, унизанные благородными камнями; ковры покрывали землю, стены были заве­шены шелковыми шалями. На праздничный обед ис­панцы в этот раз опоздали, не объявился их перевод­чик. Тимур рассердился на принцев, которым было поручено обслуживание иностранцев, из-за их небреж­ности и дал знать гостям, чтобы следующий раз они незамедлительно последовали приглашению³⁶. Как сле­дует из сообщения Клавийо, до его отъезда двадцать первого ноября ему представлялось достаточно случа­ев для этого.

Дата добавления: 2015-08-21