Тактика обеих сторон

Известие о нападении на Кара Юсуфа и Ахмада Увайса настигло Баязида у Константинополя. Ахмад Увайс велел ему передать, что южнее Мурата на него и на Кара Юсуфа напал сторожевой отряд Тимура; но против ожидания сохранили ему жизнь. — О не­приятной потере части гарема Ахмад умолчал. — Вскоре Тимур перейдет к нападению — в этом уве­рены в Сирии и Египте. Баязид ответил, с гордостью указывая на то, что он одержал большие победы как борец за веру — в 1394 году взятие Салоник; в 1396 году победа над королем Сигизмундом Венгерским и его союзниками, французами, Немецким рыцарским орденом и Иоаннитами, выступление которых благос­ловил папа как крестовый поход. И теперь, в момент решающего удара по Константинополю, этот прокля­тый Тимур! К перемирию с византийцами он относил­ся слишком беззаботно, сообщает Баязид Джелаириду, подтвердив, что нужно для отпора Тимуру пре­рвать войну против неверных²⁶.

Война против чагатаидов Баязиду была совсем не­кстати. Но он не мог оставить Сивас для разграбления. Так он вошел в Анатолию, в то время как войско Ти­мура продвинулось на юг, в Алеппо, и, очевидно, сно­ва взяло Сивас, так как Ахмад Увайс, брошенный, меж­ду тем, на произвол судьбы Кара Юсуфом, поехал че­рез Сивас и Анкару в Аксарай, где его приветствовал Баязид. Султан предоставил в распоряжение своего гос­тя область Кютахья, для того чтобы он мог вести соот­ветствующую его рангу жизнь во время пребывания у Османов. Немного позже вступил и Кара Юсуф на османскую землю и был пожалован лепным поместьем Аксараем ²⁷. Войско Тимура — как мы знаем, уставшее от войны ²⁸, — вторглось, между тем, в Сирию. Возмож­но, Баязид ожидал, что в борьбе против мамлюков оно измотается? Предостерегающее известие Тимура с тре­бованием незамедлительно выдать ему Кара Юсуфа и Джелаирида, а султану посвятить себя священной борьбе против франков²⁹ не произвело, очевидно, впечатления. До весны 1401 года свирепствовали чагатаиды в Си­рии; богатые трофеи, которые они раздобыли жесто­костью и презрением к людям, возможно, казались им справедливой компенсацией за пережитые лишения. Таким истощенным, какими они были перед нападе­нием на Сирию, не хватило бы сил для отступления и полного лишений похода через Анатолию. Но этот переход стал теперь неизбежен, так как Баязид ни в коей мере не дал себя запугать победой над Сивасом и решил укрепить свою власть в Центральной Анато­лии. Летом 1401 года он появился перед Эрзинджа-ном и заставил Мутаххартена, надежного союзника Ти­мура, покориться. Область, приобретенную таким об­разом, он доверил управлять Кара Юсуфу. Только ког­да местное население слишком громко стало роптать, он отобрал у Мутаххартена княжество; его жителей, однако, он приказал угнать в Бурсу³⁰.

В это время Тимур со своими главными вооружен­ными силами стоял на севере Двуречья, безуспешно стараясь занять крепость Мардина; потом он узнал, что Ахмад Увайс вернулся в Багдад и пытался возобно­вить там свое господство. Это была чрезвычайно не­приятная неожиданность, показавшая, что чагатаидов теснили с севера и с юга. Почти просительно звучит теперь письмо, которое просит вручить Осману Тимур и в котором он снова предлагает ему дружеские отно­шения. Он хочет информировать султана обо всех шагах; тот должен знать, что в Багдаде восстала чернь против тимуридскон оккупационной власти и что он, Тимур, теперь, несмотря на летний зной, выступает (в поход), чтобы подашггь восстание; потом войска вер­нутся в летний лагерь на альпийские пастбища Ала-даджа. Теперь, действительно, наступило такое время, что и Баязид посылает к нему высокопоставленное лицо с пожеланием победы над мамлюками; для быстрого продвижения сил против неверных — Тимур ссылаетсяна свои успехи в борьбе с грузинами и абхазами — необходима дружба между ним и Баязидом³¹. В следующем послании Тимур сожалеет, что между Ним и султаном османов испортились отношения; султан, по-видимому, ему не доверяет, и поэтому он тор­жественно заверяет, что у него честные намерения. Тимур намекает на то, что Баязид лелеял мысль быть посредником между ним и мамлюками при отношени­ях дружеского доверия. Но, как уведомляет Тимур адресата, возможности посредничества совсем не было, так как в этом деле Чагатаиды были правы с точек зрения «божьего закона, разума и чести». Убийство посланника под Ар-Рахба и взятие в плен Атламиса сделали неизбежным нападение на Сирию. Впрочем, Баязид, династия которого уже такое долгое время владела султанатом, намного превосходил по достоин­ству выскочку Баркука и с полным правом отнял не­сколько провинций в Анатолии. Как он мог обращать­ся к Фараджу, отпрыску такого жалкого раба, в офи­циальных письмах со словами «сын» и «султан обоих священных городов»? Ахмад Увайс сеет смуту из Баг­дада; если Джелаирид снова будет искать убежища у Османов, то Баязид ни в коем случае не должен его принимать; Ахмад — правитель, от которого отверну­лось счастье. Но что угрожает отравить зарождающую­ся дружбу Тимура с Баязидом — это нападение на Эрзинджан, на которое, очевидно, подстрекал Османа Кара Юсуф. Этот Кара Юсуф должен быть выдан. Однако Тимур сам не хотел в этот момент выступать со своим войском в Эрзинджан³², а только в Алададж, так как «не хотел несчастья...».

И это письмо вместе с ответом Баязида вошло в со­брание образцов дипломатических документов и поэто­му передано потомкам. Баязид указал Тимуру на то, что он предпринял достойные порицания попытки пос­редничества только в пользу мусульман, как раз в Мекке и Медине; его образ действия нельзя истолковывать в этом отношении так, что он начал дружить с мамлюка­ми; он продолжает оставаться их врагом. С Ахмадом Увайсом, напротив, его связывает долгая дружба и поэтому он его не выдаст. Даже Хулагу, основатель империи ильханов, не требовал от мамлюка Бейбарса, чтобы тот отправил назад потомка последнего аббасидского халифа. Из некоторых намеков Баязида ясно, что Тимур, очевидно, намеревался устроить суд над Ахма-дом и Кара Юсуфом на «ильханском собрании совета»³³. Наконец Тимур представил османскому султану значи­тельное предложение по урегулированию ссор в Цен­тральной Анатолии: Баязид должен отступить из облас­ти, которая принадлежит Мутаххартену, и освободить лежащую там крепость Камах; при этих условиях Ча-гатаиды намеревались в будущем воздержаться от лю­бого посягательства на Сивас, Малатью и Эльбистан³⁴. Итак, Баязид без борьбы получил назад район сосре­доточения войск против мамлюков, врагом которых он себя считал, по собственному признанию.

В середине лета 1401 года Тимур превратил Баг­дад в развалины и приказал вырезать большую часть населения. Теперь пока нельзя было и думать о том, чтобы открыть против него второй фронт. Не в пос­леднюю очередь это причина того, что Баязид вдруг стал стараться улучшить отношения с Тимуром. Он отправил послов в зимний лагерь чагатаидов, попы­тался использовать и Мутаххартена. Однако упорный отказ Баязида изгнать Кара Юсуфа привел, по опи­санию тимуридских источников, все хлопоты о ком­промиссе к провалу. Тимур настаивал на своем тре­бовании и велел передать, что в следующем году вес­ной он подойдет к границам Османской империи и будет ждать ответа султана.

В середине марта 1402 года Тимур осуществил свою угрозу: он двинулся от зимнего лагеря на запад, прав­да, еще раз передав Баязиду свою точку зрения и к тому же настоятельно требуя освобождения крепости Камах, важнейшего замка в княжестве Мутаххартена³⁵. Слух, что Кара Юсуф теперь больше не с Баязидом, не смог поколебать теперь Тимура в его решении. Он завоевал Камах и продвинулся потом в Сивас. Посоль­ство Баязида, которое должно было переубедить его в последнюю минуту подарками, ничего не добилось.

Перед Сивасом он устроил смотр войскам — спектакль, который должен был запугать османских послов. «И мысли омрачились, и их разум пришел в замешательство». С требованием Тимура сопроводить к нему всех родственников Мутаххартена, угнанных Баязидом в Бурсу, а султану дать одного из своих сыновей в заложинки, отправились они домой³⁶.

Дата добавления: 2015-08-21