Начало семилетней кампании

К сверкающим перлам сокровенной мудрости, ко­торые достал⁷⁵ благородный посланник Бога, морс­кой водолаз, о котором говорится: «Его сердце не выдумывает того, что он видит» (Сура 53,11), со дна океана, о котором говорят: «И я узнал все зна­ния старого и позднего сокрытого», и предназначил для украшения фортуны своей достойной уважения общины, относится слово, сверкающее, как благород­ный камень: «Если Бог хочет привести в исполне­ние свое решение, он лишает смышленых разума»... и закрывает им взгляд на то, что им полезно, так что они в своем воображении совершают поступки, которые бросают их в пучину гибели. Так, наконец, происходит то, на что направлена воля Бога. К единичным вещам этой удивительной тайны... от­носится также то, что создатель непреложного решения своим каламом записал, еще до того как потоки источников событий били из родника небы­тия, что страна Сирия должна стать в это время полем битвы полков гнева и мести. Так у могущес­твенных той страны глаза были поражены слепо­той из-за рокового водопада гордости и высокомерия; они сбились с пути правильных дел и осмелились на дерзкие злодеяния. К ним относятся следующие: когда в 1393 году знамена, лозунгом которых был триумф, бросили свою победоносную тень на город благополучия, на Багдад, господин счастливых об­стоятельств послал образованного и благородного шейха из Савы... посланником в сопровождении ма­ленького отряда к Баркуку, правителю в Каире... Когда этот шейх прибыл в Ар-Рахбу на границе с Сирией, как обычно, его там задержали и сообщи­ли в Каир. Баркук, по своему слабоумию и глупос­ти, подстрекаемый султаном Ахмадом, Джелаири-дами, приказал убить посланника. Хотя религиозные и государственные законы и правила никоим образом не позволяли беспокоить посланников, от­правили того шейха и всю его свиту на тот свет клинком произвола и дерзости и не подумали о ги­бельном конце, который должно было повлечь за собой такое ужасное преступление. Действитель­но ли они не слышали историю о хорезмском шахе Мухаммеде и его приказе убить посланника и куп­цов завоевателя мира Чингисхана и о последстви­ях?.. Такое поведение, бесспорно, указывает на по­терю разума, как сказано в вышеупомянутом изре­чении Пророка⁷⁶.

Не только убийство посланников Тимура в Ар-Рахбе, преступление, о котором сообщал в своем дневни­ке Ибн Сасра⁷⁷, но и арест Атламиса в Каире тиму-ридский хронист Жазди причисляет к глупостям, ко­торые вызвали войну против мамлюкской империи. В ходе событий, словно типизированном вышеупомяну­тым словом Пророка, дается волнующий пример чу­довищного преступления и судьбы хорезмийского шаха Мухаммеда, обнаруживается простая и каждому понят­ная конструкция, в которой располагаются все собы­тия, вытекающие из «источников небытия». Действи­тельные причины уменьшаются до случайностей, ко­торые позволяют, в лучшем случае, приукрасить со­бытия. В начале лета 1399 года Тимур вернулся из Индии в Самарканд. После пира, который освободил душу от гнета военного похода, он посетил могилу Кутама Аббаса, того сподвижника Пророка, который принимал такое большое участие в распространении ислама в Центральной Азии в середине седьмого века. После этого Тимур заложил фундамент новой мечети в Самарканде в благоприятный, предсказанный астро­логами момент. Однако быстрее, чем ему хотелось бы, появились трудности, которые заключались в том, что­бы удержать такую гигантскую империю. В письме, ко­торое он дал в 1393 году посланнику, убитому под Ар-Рахбой, он сообщал Баркуку, что время «днадохов» на исламской земле уже истекло; восстановление старого чингисидского порядка сделало необходимым завязы­вание дружеских отношений между ним и султаном Каира⁷⁸. Последовали победы над кипчаками; пятилет­няя кампания, казалось, достигла своей цели. Импе­рия мамлюков осталась нетронутой.

Однако в то время как Тимур после этого шел от одного триумфа к другому в Индии, созданный в Ира­не порядок оказался в величайшей опасности. Как из­вестно, северо-запад Тимур доверил своему сыну Мираншаху; в Ширазе была резиденция Пир Мухамме­да, сына Умар-шейха. Но скоро оказалось, что оба не оправдали возложенных на них ожиданий. О Ми-раншахе узнали, что после несчастного случая на охоте, который произошел с ним осенью 1396 года, его характер изменился в худшую сторону; принц стал вспыльчивым и непредсказуемым, попал под влияние жаждущих наслаждений друзей, которые все дальше и дальше вели его к гибели. Жестокие преступления вызвали восстание и разрушение тимуридского господ­ства в той области, которая была чрезвычайно важ­ной в плане стратегии. Жена Мираншаха, дочь одно­го хана и, следовательно, чингисидской крови, сама поехала в Самарканд, чтобы пожаловаться Тимуру на своего мужа. Вызвать тревогу у Тимура должно было, прежде всего то обстоятельство, что Мираншах ока­зался неспособным помешать Ахмаду Увайсу повтор­но захватить Багдад. Еще в середине лета 1397 года — Тимур в это время возвращался в Самарканд — Мираншах погубил войско. Возлагая надежды на то, что Джелаирид убежит, как только услышит о при­ближении чагатайских соединений, Мираншах высту­пил ш Тсбриза без достаточной подготовки. Однако Ахмад терпеливо выжидал в Багдаде. Между тем в Тебризе начались раздоры, так что Мираншах поспе­шил вернуться. Войска, брошенные иод Багдадом, были полностью уничтожены. Кто избежал смерти на поле боя, умер от голода и жажды. Авторитету Ти­мура был нанесен тяжелый ущерб.

Итак, нужно было немедленно проследить за по­рядком. Еще в 1399 году Тимур приказал своему сыну Шахруху, который управлял Хорасаном из Герата, выступить в Азербайджан. Немного позже, всего пос­ле четырехмесячного отдыха от напряженного труда, он последовал за ним, определенно не подозревая, что эта кампания продолжится семь лет. Он добрался до войска Шахруха под Реем. Через некоторое время Мираншах предстал перед своим отцом, который встретил его в высшей степени холодно. Вину за ошибки принца свалили на его собеседников и дру­зей — знаменитых и многоуважаемых литераторов, ученых и музыкантов. Они все поплатились головой за преступления Мираншаха; принц же остался в войске рядом со своим отцом. На «трон Хулагу» до­лжен был теперь взойти Мухаммед Султан, сын умер­шего Джахангира⁷⁹.

Только что были улажены неприятные дела, ког­да Тимур получил два радостных для него известия: умер Баркук и больше не было в живых правителя Китая! Князья Моголистана, которых Тимур еще никогда не мог покорить надолго, впутались, как узнал Тимур, в братоубийственную войну. Значит, если он восстановит господство Чингисидов и в Вос­точной Азии, то они не будут способны оказать об­щее сопротивление. Из благодарности Богу, который осуществил такой многообещающий поворот событий, Тимур сначала, как рассказывает хронист Шами, посвятил себя священной войне с неверными жителя­ми гор Грузии⁸⁰.

Дата добавления: 2015-08-21