Новая угроза Сирии

Поворот Тимура на север поразил не только Бур­хан-ад-дина. И Баркук, должно быть, вздохнул об­легченно. После того как он вошел в Дамаск, он пос­ледовательно организовывал большие столкновения с завоевателем. Ахмад Увайс отступил с поддержкой мамлюков уже в июне 1394 года из Дамаска в Баг­дад⁴⁹. Сам султан немного позже выступил на Алеп­по, чтобы оттуда руководить боями, местом которых будет Анатолия. С удовлетворением он скоро узнал, что Ахмад снова завладел своим троном. Кроме того, Баркук получил предложение Бурхан-ад-дииа о за­ключении союза⁵⁰, а также известие о том, что князь бедуинов Нуайр предоставил себя и своих воинов в распоряжение Джелаириду⁵¹. Близкие к Тимуру ис­точники причину отхода на север объяснили внезап­ной смертью Умар-шейха. Но одно это несчастье едва ли было причиной. Хотя арабские хронисты и обна­ружили, с какими прежде всего финансовыми труд­ностями проходило создание фронта против Тимура, он все же находился под впечатлением успехов Бар­кука! Только когда этого энергичного султана боль­ше не было в живых, он рискнул напасть на Сирию, и там понял, что страх мавераннахрских эмиров пе­ред профессионализмом, с которым мамлюки вели военные действия, не был беспочвенным.

В конце сентября 1394 года Баркук вернулся из Алеппо; как триумфатор вошел он десятого декабря в Каир⁵³. Разве мог он теперь надеяться на продол­жительный мир на северной границе? Казалось, ус­пехи в области политики указывали на это; и Мардин скоро снова оказался под верховной властью мамлюков⁵⁴. Тимуру не удалось на долгое время за­вербовать в Анатолии союзников; влияние, которое каирский султанат там приобрел со времен развала империи ильханов, оказалось сильнее. Но в Каире в ближайшее время все больше опасались, что истин­ным врагом мамлюков является не беспокойный пред­ставитель Чагатаидов, который, как оказалось, в рай­оне сосредоточения войск против Сирии всегда будет действовать только как тиран, а честолюбивый Осман Баязид. Баркук скоро узнал, что против Тимура мож­но в любое время заключить союз. Но что случилось бы, если бы тот Осман, которого все боялись, перед именем которого всегда говорилось страшное слово «молния»⁵⁵, заявил претензии именно на тот погра­ничный район и напал бы на империю мамлюков? Опасение вызвало в Каире также строительство фло­та Баязидом. Баркук все силы приложил к тому, что­бы завоевать расположение Османов; однако много­численные египетские миссии, видимо, остались без ответа⁵⁶, что не уменьшило волнений в Каире. Неко­торые выдающиеся личности, как например, чтец Ко­рана Шамс-ад-дин аль-Джазари или один из египетс­ких визирей султана, переехали на север, и Баязид самым лучшим образом приветствовал их и обеспе­чивал достаточными доходами⁵⁷. И это Баркук, воз­можно, принимал к сведению с очень неприятным чув­ством.

Если правильно были прочитаны знаки, то, каза­лось, что война с Османами надвигается. В это вре­мя в мамлюкский двор поступали сведения о побе­дах Тимура в России и Крыму⁵⁸. А если бы он вер­нулся в Анатолию, согласие Баязида на союз в этом случае осталось бы в силе? И этот страшный вопрос нужно было задавать себе ввиду неясной позиции Османов, и он стал особенно важным, когда в кон­це ноября 1395 года в Каир прибыл посланник турк- менского князя Кара Юсуфа и выдал султану одно­го пленного, некоего Атламиса, военачальника, на­ходившегося в родстве с Тимуром, которого Чагата-иды оставили комендантом оккупационных войск крепости Авник, восточнее Эрзерума⁵⁹. Кара Юсуф уверил этим подарком мамлюкского султана в своей лояльности и надеялся в бесконечной борьбе за вла­дение Тебризом, в который снова вторгся также Дже-лаирид, на прикрытие Баркука с тыла. Но Тебриз образовал краеугольный камень в намерении Тиму­ра реставрировать империю ильханов, и, таким об­разом, нужно было опасаться, что придется запла­тить позже высокой ценой за бескорыстное внима­ние туркмена.

В мае 1396 года Баркук узнал, что Тимур вернул­ся из Кипчакских степей; курьер Баязида передал египтянам это известие по воде⁶⁰.

Султан был ошеломлен и велел сообщить всюду о предстоящем военном походе. У Баркука, действи­тельно, были основания бояться, так как Тимур не позволил обращаться к нему по делу Атламиса и потребовал его выдачи. Баркук не пошел на это, бо­лее того, заставил Атламиса сочинить письмо Тиму­ру, в котором он должен был безмерно прославлять приятную заботу о нем в Каире. Это письмо было приложено к ответу султана, в котором он предла­гал общий обмен пленными⁶². Итак, Тимур снова был там! Борьбу за Тебриз он быстро закончил в своем духе; Тебриз стал резиденцией его сына Миранша-ха, который сразу после этого вторгся в южные окраинные области Анатолии и начал осаду Мосу-ла; Кара Юсуф бежал в Сирию. Когда у Эрзинджа-на собрались преданные Тимуру князья, Баркук отдал приказ войскам направиться туда⁶³. В этом опасном положении Баязид осознал, что, может быть, было целесообразно приобрести своего возмож­ного союзника в далеком Каире, и несколько раз пе­редавал ему подарки⁶⁴. Но Тимур в конце своей пя­тилетней кампании вернулся на родину. Годом поз­же услышали, что он там не задержался надолго.

Через Йемен в Каир дошла весть, что он выступил походом на Индию. Более точные сведения посту­пили только летом 1399 года. Мавераннахрцы взя­ли громадное количество пленных и теперь пытались доставить свою добычу на рынок в Хорасан, но из-за превышения предложения над спросом все было продано только по низким ценам⁶⁶.

Дата добавления: 2015-08-21