ГНЕВ И ВЕЛИКОДУШИЕ

Соборную мечеть в Самарканде начали строить сразу после возвращения Тимура из Индии. И во время семилетней кампании Тимура не покидала мысль, что он должен увековечить славу достойны­ми внимания архитектурными сооружениями. После своих побед в Сирии и разрушения Багдада он от­правился в конце 1401 года в зимний лагерь в Кара­бах. Во время охоты он наткнулся на разрушенный канал длиной около десяти парасангов, который брал свое начало из Аракса и впадал в Каспийское море. Только в течение одного месяца Тимур велел восста­новить канал. Он назвал его каналом Барласа, что­бы имя рода, из которого он вышел, навсегда оста­лось связанным с этим добрым делом, так как он надеялся, что на берегах поселятся люди и построят деревни и мельницы, так чтобы его дело дало толчок расцвету страны¹⁹. Завоеватель мира, которому Бог или небо дало в руки ключи ко всем странам, обна­руживает своими делами, что у него в распоряжении были бесконечные сокровища милости²⁰, а она быва­ет двух видов; уничтожение врагов и создание осво­божденной империи. К концу семилетней кампании он дал поручение восстановить Багдад, превращенный в развалины, и снова позволить расцвести измучен­ному Ираку:

Так как теперь благородный Бог подчинил все оби­таемые страны во всем мире исполняемым прика­зам, мы желаем, чтобы, подобно тому, как повсю­ду знают последствия нашего гнева, и наши милос­ти и благодеяния записали и читали о них. Так как султан — тень Бога, он с одной стороны, сжигает горящим пламенем своего гнева врагов, а с другой стороны, в состоянии милосердия и доброты зажи­гает свечи великодушия во мраке души тех, кото­рые его любят²¹. В гибельном сопротивлении нашим победоносным войскам багдадцы предоставили свою страну и ее подданных для уничтожения, так что для них это была месть (за их преступления) и с ними дело дошло до того, что «град обрушился на их город и сбил с кустов роз всю листву». Но те­перь, когда султан со всей своей энергией утолил жажду мести, а те получили возмездие за свои пре­ступления, царский орел нашего милосердия снова раскрывает крылья своего великодушия и хочет сде­лать ту сторону резиденцией феникса справедливос­ти и из развалин привести ее к новому расцвету, так как все люди должны знать, что означают агрессивность и жажда мести и как далеко прости­раются милосердие и доброта.

Так Шами, свидетель событий, заставляет говорить «господина счастливых обстоятельств», что все санов­ники согласились с этим намерением. Багдад всегда был оплотом набожной учености; забота о возрожде­нии этого города и всего Двуречья обещала долговеч­ную славу в земной жизни и обретение заслуги пе­ред потусторонним миром. Принцу доверили задачу руководить восстановлением и «смазывать раны раненых той страны мазью справедливости таким обра-эм, что (уже) в будущем году... паломники смогут оттуда отправиться в Хиджаз». Усилия, направлен­ные на восстановление Багдада, служили цели рас­ширить влияние Тимура на оба священных города, как было ему предложено посольством Хиджаза в начале индийского похода²³. После того как мамлюкское войско не сумело под Дамаском дать ему отпор²⁴, он мог вполне считать себя самым могущественным ис­ламским султаном и претендовать на Мекку и Медину. Но забота о расцвете завоеванной — и поэтому подчиненной законной власти — страны заключается в том, чтобы она (забота) проявлялась как неотдели­мое дополнение силы гнева. Великодушие и гнев — дополнительные аспекты получаемой от Бога власти, и именно только что названная цель показывает, чему должны оба служить: восстановлению и поддержанию основанного Богом и отражающегося, между прочим, в обрядах паломников порядка земной жизни. Там, где это удается, рай уже обеспечен.

«Именно бог назначил вас наместниками на земле и одного из вас возвысил на несколько ступеней над другими, чтобы испытать вас в обстоятельствах, ко­торые он вам создавал» (сура 6, 165). «Он позволил вам возникнуть из земли и приказал вам самим до­бывать себе пропитание» (сура И, 61). Этими двумя стихами Корана²⁵ Шами открывает свое сообщение о еще одном благотворительном деле Тимура: он велел восстановить город Байлакан, расположенный северо-западнее Муганской степи недалеко от западного бе­рега Аракса, который был уничтожен в 1220 году монголами²⁶. План соответствовал образцу, которого обычно придерживались «в Туране» и которому сле­довал Тимур в подобных делах в Иране: размечался вехами большой четырехугольник, который разбивал­ся на меньшие двумя базарными улицами, пересека­ющимися в правом углу. Размер четырехугольника составлял около тысячи семисот метров; более десяти метров высотой и восьми метров шириной были укреп­ления. Стороны четырехугольника были защищеныбашнями; жилье для караульных подразделений было встроено в насыпь. Перед ней был вырыт глубокий ров шириной в тридцать метров²⁷. Только месяц, будто бы, продолжались эти работы в городе, утверждает Шами и добавляет, что если бы такое удалось како­му-нибудь другому правителю в течение года, то уже был бы повод у всех для удивления.

И люди увидели картину исступления и жажды мести, милости и великодушия в зеркале его управ­ления миром; как только его жажда мести раскры­вает длань, все переворачивается вверх дном; и как только губы его доброты сладко улыбаются, он делает все земное веселым и светлым. Да, люди узнали, что господин счастливых обстоятельств яв­ляется личностью, в которой открывается привле­кающее и отталкивающее возвышенного величест­ва (единого Бога)²⁸.

Гнев и доброта укрепляют порядок, который Бог предусматривает для земной жизни. А где могли бы более четко проявиться, чем в столице Тимура Самар­канде, гнев и доброта, которыми он управляет миром? Самарканд — центр мира, в нем, вследствие этого, божественный порядок достигает самой высокой, ка­кая только возможна на земле, степени концентрации. Поэтому Самарканд — порог рая. Это символизиру­ет Соборная мечеть, и надписи с цитатами из Кора­на, размещенные в ней, воскрешают это в памяти у невнимательного. Но не только это сооружение, но и другие должны были вызывать у людей такие пред­ставления. Сад, который описал Клавийо, не остав­ляет в этом сомнения, и дворец, построенный посре­ди него на искусственном холме, предназначен для избранного небом, единым Богом повелителя мира, усовершенствованного до уровня рая; «Сад Ирама», «Краса мира», «Сад рая» назывались парковые ан­самбли, которыми Тимур украшал свою столицу. И ближе к центру мира группировались столицы поко­ренных стран: Султания, Шираз, Багдад, Дамаск, Каир — так назывались по приказу Тимура разби­тые в черте города Самарканда сады²⁹. Три круга, выстроенные в треугольник, Тимур велел отчеканить на своих монетах и выжечь на своем скоте. Они сим­волизировали его господство над тремя частями мира; так полагает, во всяком случае, Клавийо³⁰. Самарканд и окрестности — отражение мирового господства.

Дата добавления: 2015-08-21