Метаморфозы бытия и небытия

Разноплановость феномена бытия позволяет выделять в процессе его анализа спектр векторов: от мудрой гармонии природы до истины бытия Бога (Ф. Аквинский), которая есть очевидной реальностью для внутреннего мира человека (определяющей в субъективных мотивациях духовно-прак­тической деятельности). Заметим, что деньги обладают не меньшей поли­содержательностью, обусловленной своими многоаспектными отношениями с «миром человека». Пребывая на разных ступенях развития познания, перенося акценты с духовного («божественного») до земного (материаль­ного), философия оставляет за собой постоянное (эксклюзивное) право утверждать свою ценность в стремлении к знанию о бытии, находящемся в непрерывном изменении. Это внешняя характеристика изменчивости бытия, замеченная и высказанная еще в VI в. до н. э. Гераклитом в его знаменитом изречении «все течет, все меняется». Та же «внешность» отно­сится к деньгам, когда их движение рассматривается с позиций экономи­ческой науки, ориентированной «на обоснование методов экономической политики, в том числе денежной»³³. Однако, как бы ни был важен анализ движения денежных потоков на финансовом и хозяйственном рынке, этого недостаточно для выявления глубинной бытийности денег.

Главное и существенное состоит в том, что изменяется наше отношение к бытию. Философия, отмечал В. Винделъбанд, есть историей культурного статуса науки в процессе ее развития. Когда научная мысль утверждает себя в качестве самостоятельного стремления к познанию во имя самого знания, она получает название философии. В процессе дальнейшего раз­деления единой науки на свои «ветви» философия есть последнее, заклю-

чительное, обобщающее познание мира. Когда же научная мысль сводится к этическому воспитанию или религиозному созерцанию, философия пре­вращается в науку о жизни или формирование убеждений, родственных с религиозными. Но как только научная жизнь «опять освобождается», философия так же приобретает характер «самостоятельного» познания мира, и тогда она, отказавшись от решения этой задачи, превращает себя в теорию науки³⁴. В каждом из этих случаев, в зависимости от изменения статуса, объектом философии как науки (и науки в целом), есть не просто реальная действительность, а те отношения, которые в ней возникают. Следовательно, бытие выступает объектом философского анализа тогда, когда актуализируется система отношений к нему.

Корректность онтологического дискурса требует определения статуса категории «бытие», которой обозначается рассматриваемое нами явление — деньги. Это позволит выявить своеобразие их взаимоотношений и превра­щений в жизни природы, общества, человека и культуры. Тем более, что категория «бытие» близка по смыслу ряду других философских понятий — таких как «реальное», «материальное», «сущее», «предметное»... Непро­дуктивным было бы «развести» их, непосредственно сопоставляя друг с другом, по той простой причине, что они «не лежат в одной плоскости и потому различаются отнюдь не объемом их содержания. Каждое из этих понятий потому и приобрело статус категории, что имеет «свое иное», обозначающее противоположное качество (подобно антитетическим парам «содержание-форма», «сущность-явление», «причина-следствие» и т. п.). В интересующей нас теоретической ситуации «материальное» соотносится с «духовным», «реальное» — с «идеальным», «конкретное» — с «абстракт­ным», «бытие» — с «небытием»³⁰. Данные категориальные «пары» не синони­мичны, потому что характеризуют предмет теоретического умозрения в раз­ных аналитических плоскостях. Применимо к феномену денег эта много­мерность онтологического анализа в реальности их отношений объясняет сложность самого строения предмета философско-экономического знания.

Онтологическая плоскость рассмотрения бытийности денег предполагает ту плоскость, которая предполагает их целостность. Следовательно, главное не в том, обладают ли деньги духовной или материальной субстрактностью. Независимо от того, реальны или идеальны деньги, конкретна или абст­рактна их структура (определяемая экономической теорией), они обладают бытием, поскольку обладают существованием, дарованным не природой, а возникшим как результат опредмечивания человеком в процессе деятель­ности своих проектов, замыслов, идеалов. До тех пор, пока эти идеалы, замыслы, проекты не опредмечены и существуют только в воображении индивида, они не обладают объективным бытием. Никто, кроме него самого, и не догадывается об их существовании. И сам индивид не всегда уверен в том, что такой замысел действительно сложился в его воображении, если же такая уверенность возникает, это говорит о том, что этот плод деятельности психики приобрел «внутреннюю предметность»³⁶. Впрочем, и сам человек

сознает радикальное отличие проекта, замысла от опредмеченного реального бытия. Это имеет определенную соразмерность с обыденным представлением о деньгах как внешней предметности: тогда они понятны, доступны, их при­обретение понимается в связи с непосредственной работой. Сделал, произвел, заработал — получил. В таком понимании иные деньги, полученные, напри­мер, в результате сделок, биржевой игры и других финансовых операций, во­спринимаются как не реальные, не имеющие бытийного основания — работы. Это является основанием многочисленных теорий о несправедливых деньгах, прибавочной стоимости, ставшей результатом наживы именно на этих, несправедливых, следовательно, несуществующих деньгах. А дальше — и недооценка интеллектуального труда, и, как результат, недоверие к его пред­ставителям. Данная ситуация возникает потому, что на уровне обыденного понимания плоды сознательной деятельности не имеют бытийного статуса.

Эта девушка не питала ни малейшей привязанности к день­гам, но ее непрестанно мучила боязнь, что она останется без гроша. Она бы не взяла ни одного су, если бы можно было веселиться бесплатно. Ее даже не интересовало, откуда у нас

Дата добавления: 2015-08-21