Птичка в клетке

Автор очень не любит клянчить отзывы, но было приятно узнать ваше мнение: в правильном ли направлении работает автор, нравится или не нравится дорогим читателям чтиво. Даже "+" или "-" было бы достаточно. Спасибо!)

***

Этой ночью Люциус долго не мог уснуть. Он ворочался на кровати, пока простыни не сбились в ком, а затем лёг на спину, скрестив руки на груди, и открыл глаза. Вернувшись домой и не застав грязнокровку в постели, он не на шутку обеспокоился. Потеряла сознание и истекает кровью? Или просто сбежала? Почему он сам кинулся на поиски, а не вызвал домовика, Люциус не мог объяснить. Но от мысли, что его косвенным образом могут обвинить в смерти девчонки, кровь стыла в жилах. Это же такой скандал поднимется, и тут уже не отделаешься простым откупом! Поэтому он облегчённо вздохнул, отыскав её в библиотеке: в огромном кожаном кресле она смотрелась совершенно крошечной. Свернулась по-кошачьи в клубок и мирно спала, положив голову на “Историю Хогвартса”. Люциус хотел разбудить её и отчитать, но понял, насколько это будет глупо и невыгодно, она только начала лучше к нему относится. Потому он просто взял её на руки и отнёс в спальню. Но Грейнджер устроила концерт. Он в порыве добрых чувств решил помочь ей раздеться, чтобы она уже не вставала, а грязнокровка начала вопить, испугавшись, будто он посягнул на её сомнительные прелести. После нескольких изнурительных часов с Панси, ему уже было не до Грейнджер.
Гермиона проснулась в удивительно хорошем настроении, и оно стало ещё лучше за завтраком, когда Люциус протянул ей свиток пергамента с ответами на некоторые её вопросы. И несмотря на то, что мистер Малфой сидел хмурый, девушка решила, что не станет с ним ни спорить, ни препираться.
– Чем собираетесь заняться? – спросил Люциус, с подозрением глядя в веселое лицо девчонки. Сегодня она заплела волосы в длинную толстую косу, и эта простая причёска делала её младше на несколько лет. Гермиона ничем не показала, что вчера ночью подняла шум, когда он отнёс её в спальню. Может, вообще ничего не помнит?
– Думаю прогуляться по парку, – Гермиона положила в тарелку ещё бекона. – Хотела поблагодарить вас, что перенесли меня вчера в кровать. Боюсь представить, как бы затекла шея к утру.
– Следующий раз, старайтесь сами добираться до комнаты. И раздеваться тоже.
Гермиона покраснела, но промолчала. Значит – помнила. Люциус решил сменить тему:
– Через два часа должна прибыть модистка со швеёй. Она снимет мерки и покажет вам образцы тканей для платья и парадной мантии.
– Я поняла.
– Прошу прощения, мне нужно вернуться к работе, – Люциус, допив кофе, поднялся со своего места во главе стола и оставил девушку в одиночестве.
Гермиона решила закончить завтрак на свежем воздухе, потому, положив несколько кусочков бекона на тост, завернула сэндвич в салфетку и отправилась на задний двор особняка. Парк простирался вдаль до горизонта, постепенно переходя в лес. Но основная часть, хотя и смотрелась слегка одичалой, была ухожена. Блуждая по многочисленным тропинкам среди цветущих магнолий, Гермиона постоянно натыкалась на мраморные статуи, фонтанчики, цветники и беседки. В одном месте даже отыскался зверинец – огромная клетка с птицами: величественные павлины, пугливые жаворонки, пёстрые сойки, длиннохвостые фазаны. Девушка надолго застряла здесь, среди пышных кустов с мелкими розами, любовалась птицами и одновременно жалела их. Им было бы лучше на свободе. Как и ей. Но сейчас она сама бы не выжила в незнакомом мире, ничего о себе не зная…
Гермиона удручённо поплелась к дому, стараясь отвлечься от мыслей, чтобы не предаваться унынию. По пути она сгрызла свой бутерброд, отряхнула платье от крошек, предвкушая встречу с модисткой. Очередной архаизм. Сейчас принято говорить “дизайнер” или “модельер”, но в мире волшебников всё иначе, старомоднее. Если хорошо подумать, это не так уж и плохо. Какая девочка не мечтает о замке, принце и платьях? Гермиона не была исключением, хотя все эти наряды на поверку оказались непрактичными и неудобными. В них только и сидеть на диване, занимаясь вышиванием.
Девушка уже почти добралась до заднего входа, когда вдруг из кустов выскочила большая собака – худая, облезлая, с оскаленной мордой.
“Волк!”
Гермиона попятилась назад, не сводя со зверя взгляда, тот наступал на девушку и громко рычал. В какой-то момент ей показалось, что волк вот-вот совершит смертельный прыжок, и Гермиона, подняв юбки, бросилась в дом, пересекла холл и взъерошенная, словно баньши, ворвалась в кабинет Люциуса. Он от неожиданности дёрнулся, оставляя кляксу на пергаменте.
– В чём дело? – раздражённым тоном спросил он.
– Там… волк… – не успев перевести дыхание, выпалила она.
– Это невозможно. Вам наверняка показалось.
– Здоровенный, злющий, лохматый, грязно-белого цвета.
– Это всего-навсего Герцог – моя собака.
Гермиона не выглядела убеждённой.
– А почему он на меня рычал?
– Вы для него чужая. Я велю запереть его в вольере.
– Не трудитесь. Если это собака, то мне нечего бояться.
Ругая себя, на чём свет стоит, за проявленную трусость, Гермиона направилась в кухню, чтобы забрать остатки бекона и покормить Герцога. Да что Люциус за человек такой, раз морит собаку голодом? Пёс чуть не съел саму Гермиону, но девушка искренне надеялась, что мясо зверю понравится куда больше, чем её собственные кости.
Услужливые эльфы вручили мисс еды, которой хватило бы, чтобы накормить целую стаю. Девушка, стараясь подавить в себе чувство страха, вышла на террасу и осмотрелась. Герцог сидел под деревом достаточно далеко, чтобы представлять опасность. Гермиона попыталась позвать его, но собака не реагировала. Пришлось подойти ближе. Когда она оказалась у куста розмарина, Герцог предупреждающе зарычал.
– Не надо злиться, я принесла тебе еды, – она поставила тарелку на землю и присела рядом, подманивая зверя. – Какой же ты худой! Иди сюда, поешь.
Пёс не двинулся с места.
– Показываешь характер, как твой хозяин? Ладно, я уйду, чтобы не стеснять тебя.
Гермиона развернулась и быстро пошла прочь, но остановилась у лестницы, глянув через плечо, и победно улыбнулась – Герцог уже заканчивал завтрак.
“Мистер Малфой его вообще не кормит, что ли?”
Весьма довольная собой, Гермиона собиралась подняться в библиотеку и продолжить познавательное чтение, когда её окликнул чей-то удивлённый голос:
– Гермиона?
Высокая смуглая девушка с короткими чёрными волосами быстро пересекла холл и заключила Гермиону в крепкие объятия.
– Слава Мерлину, с тобой всё в порядке! Я когда узнала, что произошло… ох, дорогая, неужели ты не узнаёшь меня?
– Мне очень жаль, но нет.
– Это же я, Панси, твоя лучшая подруга! Ты и в самом деле ничего не помнишь?
– Нет… вы… ты действительно моя подруга?
– Ну, конечно! Самая близкая.
Гермиона широко улыбнулась, почувствовав неимоверное облегчение. У неё есть друзья!
– Мистер Малфой сообщил мне, что с тобой приключилось, и я пришла, как только смогла. Как ты? У тебя ничего не болит?
– Мистер Малфой тебя пригласил?
– Разумеется. Он так о тебе волнуется. Пойдём в гостиную, или ты хочешь стоять здесь весь день?
– Нет, конечно, пойдём.
Панси взяла Гермиону за руку и повела её за собой. Девушка всё ещё пребывала в шоковом состоянии от внезапного появления подруги, но это было так приятно! Теперь есть, с кем поделиться бедами, свалившимися на неё.
– Хочешь выпить чая? – предложила Гермиона. – Мы могли бы пойти на кухню…
Она смолкла под снисходительным взглядом. Панси резким голосом позвала домовика, отдав ему поручение, а затем снова обратилась к подруге:
– Представляю, каково тебе пришлось. И это накануне свадьбы!
– Мне кажется, что я не хочу выходить замуж, – тихо призналась Гермиона. – И никогда не хотела.
Панси, откинув голову назад, весело рассмеялась.
– А было время, когда ты уверяла меня, будто жить без него не можешь.
– Я?..
– Именно. А я пыталась тебя отговорить, но ты сумела доказать, что Люциус Малфой тебя достоин, и что ты хочешь выйти за него замуж.
– Но как я могла такое забыть?!
Лицо Панси вдруг стало грустным, она ободряюще пожала руку Гермионы, выказывая свою поддержку.
– Мне очень жаль, что с тобой приключилась эта история. Ты не помнишь, как оказалась на метле? Ты ведь не любишь летать.
– Я помню только падение, а дальше – темнота.
– Ну, не переживай, Люциус сказал, что нанял лучшего колдомедика, который как раз специализируется на потере памяти. Он сумеет вернуть твои воспоминания, я уверена.
– Люциус говорил, что наш брак – вынужденный шаг, – вспомнила Гермиона, отвлекаясь на то, чтобы разлить чай.
– Это только с одной, очень маленькой стороны. Знаешь, он пустил меня к тебе только при условии, что я не стану воскрешать все твои воспоминания – ты должна сама к этому прийти.
– Он слишком много на себя берёт, – проворчала Гермиона. – Хорошо, расскажи, тогда, о себе…
Панси осталась в Малфой-мэноре почти до ужина. Она помогла Гермионе выбрать ткани, образцы пригласительных открыток и вообще, казалось, подруга гораздо лучше разбиралась в свадебной подготовке, чем сама невеста. Последняя была только рада тому факту и лишь кивала на все её предложения, приходя в ужас от размаха церемонии.
– Не забывай, что перед каждым приёмом пищи, ты должна менять платье, – наставляла Панси. – И ни в коем случае не ходи в халате позже девяти дня и раньше десяти вечера – это дурной тон.
– А почему я не могу носить платья покороче и удобнее, вроде твоего?
– Можешь, конечно, и носишь. Но твой жених любит соблюдать традиции, и ты всегда была готова ему угодить.
– Сейчас я не слишком разделяю это чувство. Ты останешься на ужин? Пожалуйста!
– Прости, дорогая, но у меня так много дел! Я зайду ещё завтра.
– Да, я не подумала, – Гермиона отругала себя за эгоистичность.
– Иди, надень что-нибудь эффектное.
Как только Гермиона скрылась на лестничном пролёте, Панси сняла маску с лица и постучалась в кабинет Люциуса.
– Надеюсь, ты удовлетворён?
– Ещё не совсем, – он запер дверь заклинанием и, схватив Панси за затылок, впился губами в её рот.
Уже после того, как она слезла со стола и поправила юбку, они вернулись к разговору.
– Мне удалось зародить в ней зерно сомнения. Кажется, она начинает верить, что испытывала к тебе чувства.
– Я в тебе не сомневался, – он застегнул ширинку и перевязал шейный платок, который закрывал уродливую отметину в виде чисел и рун на шее – подарок из Азкабана.
– Но её манеры… Люциус, она совершенно ничего не знает о нормах поведения в высшем обществе! И никогда не знала, Гермиона не из тех, кто ходит на балы. Последний год она посвятила работе, отказалась от хорошей должности, решив проделать весь путь самостоятельно – от работника архива до Министра.
– Весьма глупо с её стороны, но в духе героизма и самоотверженности. Тебе придётся преподать ей краткий курс, к счастью, наша грязнокровка быстро учится.
– Но я не могу сутками торчать в мэноре! Или ты хочешь, чтобы я здесь поселилась?
Панси соблазнительно улыбнулась, но Люциус отвернулся к зеркалу, дабы убедится, что каждая деталь одежды на своём месте.
– Нет, будет слишком подозрительно. Возьми отпуск, тогда сможешь торчать тут… почти сутками.
– А ночи ты будешь проводить с ней?
Люциус глянул на неё через зеркало.
– Ты хочешь устроить мне сцену ревности?
– Нет, нет, – пошла на попятную Панси, скрипя зубами от негодования.
– Умная девочка.
Люциус, наконец, снова повернулся к ней, протягивая вытянутую тёмно-синюю коробочку, и усмехнулся, заметив, как алчно загорелись её глаза.
– Это мне?
– За старания. Ты ведь знаешь, что я всегда высоко оцениваю тех, кто мне верен. И жестоко наказываю предателей.
– Разве я тебя предала?
– Я напоминаю, на случай, если твоя женская коварность возьмёт верх над разумом.

***
Дни с Панси пролетали быстро. Гермиона так была счастлива появлению подруги, что с удовольствием делилась с ней и своими мыслями, и чувствами. С Люциусом в эти дни они виделись лишь в столовой: во время завтрака, обеда и ужина. Иногда по вечерам они вместе сидели в гостиной у камина, каждый читая свою книгу. В один из таких моментов Гермиона вдруг обеспокоилась важной для себя деталью:
– Мистер Малфой, – она всё ещё считала нелепостью обращаться к жениху столь официально, но он был намного её старше, и это перестало оскорблять Гермиону.
– Да? – он нехотя оторвался от книги и поднял на неё глаза. Девушка заметила, что он вообще редко на неё смотрит. Опять вспомнил о ревности? Или она недостаточно хорошо выглядит?
– Панси сказала, что мы должны будем танцевать свадебный вальс.
– Именно так.
– Но я не помню, как это делается.
– Нанять вам учителя танцев?
– Не надо. Я попрошу Панси…
Люциус захлопнул книжку, отложил её в сторону и поднялся, подавая Гермионе руку. Она безотчётно протянула ему ладошку, лишь потом задумавшись, что он собирается делать. Ей вдруг вспомнился тот вечер, когда он её поцеловал. С тех пор между ними не было близости. Или это из-за того, что она устроила крик, когда он помог ей раздеться? Но она тогда не совсем проснулась, и неконтролируемая паника сковала всё существо. Гермиона сама не могла понять, что на неё нашло.
Люциус властно обнял её за талию, принимая танцевальную позицию. Они стояли как раз на положенной дистанции, достаточно далеко друг от друга, чтобы касания ограничивались руками.
– Всё очень просто, – решил пояснить он. – Я буду вести. От вас требуется лишь доверие.
– Доверие? – улыбнулась Гермиона. – Я считала, что ключевым моментом является умение.
– Только если с вами бездарный танцор. Я таковым не являюсь.
– А если я буду танцевать не с вами?
– Я этого не допущу, – пообещал он и закружил её по комнате.
Люциус не преувеличил, назвав себя хорошим танцором. Сначала девушка двигалась скованно, к тому же, странно вот так танцевать, без музыки, но он велел ей закрыть глаза и расслабиться – дело пошло лучше. Она, наконец, поймала ритм, стоило только довериться. Вот и вся магия. Может, ей станет проще, если она начнёт доверять жениху и в остальном? Если бы она постоянно не натыкалась на углы недомолвок, секретов и запретов, то не сомневалась бы ни минуты. Как уверяла Панси, Люциус Малфой тот человек, который может превратить её жизнь в сказку. Она должна быть благодарна судьбе, но шестое чувство, которое кирпичом повисло над головой, не давало Гермионе спокойствия.
– Где ваша бывшая жена?
– Умерла.
Гермиона сбилась с такта.
– Простите… мне жаль.
– Вы, вероятно, хотите знать, что случилось?
– Вам, должно быть, тяжело об этом говорить.
– Непросто. Мы были женаты почти двадцать лет.
– Значит, это случилось не так давно?
– Пару лет назад. Во время войны.
– Была война? – Гермиона вырвала руку и остановилась, с ужасом глядя на Люциуса.
– Да, одна из самых страшных за последние четыре столетия.
– И что произошло? Кто воевал? Почему?
– Я не тот человек, который должен вам об этом рассказывать.
– Но…
– Всему свою время, мисс Грейнджер. Через несколько дней, когда мы с вами будем принимать гостей в доме, я не хочу, чтобы вы показали себя невежественной.
– Но именно так обо мне и подумают! Я ничего не помню и не знаю, а вы не хотите мне помочь.
– Наоборот, я буду рядом каждую минуту, чтобы перетягивать разговор на себя.
– А я не могу остаться в своей комнате?
– Бросите меня одного?
Гермиона смутилась.
– Не брошу, – тихо ответила она.

***
Гермиона просыпалась рано и каждый раз заставала Люциуса за работой. Всегда свежий, гладко выбритый, волосы аккуратно собраны в хвост – он сидел за своим рабочим столом, диктуя письма и указания. Девушка с вежливым стуком входила, чтобы пожелать доброго утра, и они вместе шли завтракать. Малфой вёл себя примерно, уделяя ей достаточно внимания, чтобы в душе не оставалось подозрений. Он научился почти без брезгливости касаться её, например, тёплый поцелуй перед сном стал традицией. К счастью, она больше не пробуждала в Люциусе вспышек желания. Днём эстафету перенимала Панси, занимаясь с Гермионой до самого ужина, отвлекая её болтовнёй и подготовкой к приёму. Гермиона была благодарна подруге за заботы, она вселяла в неё уверенность. Если сначала девушка озадачивалась тем, что у неё слишком много свободного времени, то теперь она едва могла выкроить часок, чтобы почитать. И покормить Герцога. Постепенно пёс стал гораздо дружелюбнее, наконец, позволил Гермионе погладить его жёсткую шерсть. Девушка с удовольствием отметила, что он больше не похож на ходячий скелет, и голодная смерть ему не грозит.
За два дня до приёма, Гермиону разбудил неожиданный тихий стук в окно. Девушка, ещё не проснувшись до конца, поднялась и, не отдавая отчёта в своих действиях, впустила в комнату мокрую взъерошенную сову – второй день шёл дождь. Уже отвязав послание от лапки, Гермиона удивилась, что сова принесла письмо. Сова, живая сова в её комнате! Да ещё и с письмом! Похоже, что так и надо, раз подсознание сработало правильным образом, пока само сознание пыталось пробудиться.
“Дорогая Гермиона”, – начиналось послание. – “Как только я узнала эту ошеломляющую новость, поспешила написать тебе, пока мой муж и брат окончательно не сошли с ума от ярости и не наделали глупостей. Возможно, ты объяснишь нам: это чья-то глупая шутка? Или ошибка редакции? Поверить в твою помолвку с Люциусом Малфоем невозможно. И мы очень за тебя беспокоимся. Твой начальник сказал, что тебя не было на работе уже десять дней, и ни в какую командировку ты не ездила. Если ты не ответишь нам в течение часа, то мы штурмом возьмём Малфой-мэнор. Джинни”.
Гермиона прочла письмо ещё два раза. Вопросов в голове скопилось так много, что они уже едва там помещались. Девушка накинула халат на ночную рубашку и поспешила вниз. Люциус, очевидно, только спустился. Он ещё не успел достать ни перо, ни бумаги.
– Вы сегодня рано, – заметил он и нахмурился. Гермиона ещё ни разу не появлялась перед ним растрёпанная и полуодетая.
– У меня важное дело.
– Неужели?
– Вот, – она положила письмо перед ним на стол. – Потрудитесь объяснить, что это значит.
Люциус быстро пробежался глазами по строчкам.
– Мне и самому интересно, – невозмутимо ответил он. – Вы согласились выйти за меня замуж и не сообщили об этом своим друзьям?
– Как бы я могла им об этом сообщить, если во всём свете, кроме вас, Панси и домовых эльфов ни души не знаю?
– Я имел в виду до того, как лишились памяти.
Гермиона замолчала, прислушиваясь к своим ощущениям. Ей казалось, что она бы точно сообщила о собственной помолвке друзьям. Панси, вот, знала. Может, эта Джинни не была такой уж близкой подругой?
– Я не помню, – плечики Гермионы опустились, и она села в кресло напротив Люциуса; чтобы не встречаться с ним взглядом, осмотрела стол. И сразу взгляд упал на свежий выпуск “Ежедневного пророка”. Гермиона уже несколько дней изучала макулатуру, чтобы быть в курсе событий, и часто обращалась за разъяснениями к Панси и Люциусу.
– Вы позволите? – он кивнул.
Гермиона развернула газету, со страницы которой улыбалось её собственное лицо. Это была всего лишь маленькая заметка, но, почему-то, на первой полосе.
“18 апреля этого года состоится церемония бракосочетания мистера Люциуса Абраксаса Малфоя и мисс Гермионы Джин Грейнджер. Венчание пройдёт в главном соборе Годриковой Впадины, где все желающие могут присутствовать, чтобы поздравить и выразить своё почтение новобрачным”.
– Я решил дать вам немного времени, как вы и просили, – опередил Люциус её вопрос.
Гермиона несмело улыбнулась. Что такое шестнадцать дней? Но, может, всё же, случится чудо, и память к ней вернётся за эти две недели?
У Люциуса были свои причины для задержки. Во-первых, Панси распустила слухи в Министерстве, что Гермиона выходит замуж за Малфоя, и там пока решили повременить с очередным рейдом. Следовательно, можно подготовить всё более основательно и не давить на грязнокровку. К тому же, после объявления помолвки должно пройти некоторое время, а Люциус собирался всё делать по правилам, чтобы впоследствии ему никто не смог предъявить претензии. Фактически, он дал ей время передумать – на свой страх и риск.
– И всё же, это письмо, – Гермиона забрала у него пергамент. – Я не понимаю. Джинни не просто удивлена, она, скорее, шокирована в худшем смысле. И настроена против вас. Я не ошибаюсь?
– Нет. Семья Джинни Поттер, в девичестве Уизли, на протяжении долгих лет враждовала с Малфоями. К тому же, в недавней войне мы с вами выступали… по разные стороны барьера.
– Хотите сказать, что я воевала против вас? И после этого согласилась стать вашей женой?
События принимали не слишком благоприятный оборот. Люциус должен был подумать, что Поттеры и Уизли свяжутся с ней, как только узнают о помолвке. Теперь следует всё объяснить Грейнджер так, чтобы не настроить против себя. Придётся, все же, немного освежить её память.
– Вы недавно спрашивали меня о магглорождённых. Помните, что я вам ответил?
– Конечно.
– Некоторое время назад появился некий… волшебник, который считал, что учиться магии могут только лишь чистокровные ведьмы и колдуны. Все мои предки придерживались того же мнения, и я счёл своим долгом выступить на их стороне. Раньше вы понимали мои причины и не осуждали меня, надеюсь, что и теперь не станете.
Он выразительно посмотрел на неё в ожидании ответа, и Гермионе ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть.
– Война окончилась смертью того волшебника – его называют Тёмным Лордом, и произносят этот титул шёпотом, потому как времена были действительно страшные. И хотя прошло уже почти три года, увы, в нашем обществе остаются противоречия, враждебность и взаимные обвинения. Когда я сказал, что наш брак может стать надеждой для волшебников, я говорил вполне серьёзно. Вы, талантливая молодая ведьма, рождённая магглами, и я, представитель одного из древнейших чистокровных родов. Понимаете, теперь, чем этот союз должен стать?
Гермиона снова задумалась. Это мало похоже на романтические признания, которые она, в глубине души, всё же надеялась рано или поздно услышать. Но, кажется, теперь в ней созревала железная решимость. Если этот брак может послужить на благо обществу, она, не задумываясь, вступит в него. К тому же, Люциус Малфой, хоть и не вяжется с представлениями идеального мужа, не так плох. А когда появятся дети, они компенсируют недостаток чувств и эмоциональную скованность между супругами. Гермиона будет отдавать свою нерастраченную любовь им и получать её в ответ.
– Вы не сказали мне, что я работаю.
– В Министерстве Магии. Но пока к вам не вернётся память, вы не сможете вернуться к своим обязанностям. Мне жаль.
– Это разумно. Простите, что не предупредила своих друзей.
– Это ваше право. И я вполне могу понять, почему вы не торопились.
– Тогда, я поднимусь к себе и напишу ответ. И, если вы не возражаете, я бы хотела пригласить их на приём.
Похоже, это неизбежно.
– Конечно. Жду вас к завтраку через полчаса.

Дата добавления: 2015-09-03