Чистый лист

Арт к главе
http://s47.radikal.ru/i118/1301/f4/6c6dd87f334b.jpg

***

Гермиона с огромным трудом продиралась сквозь темноту и тяжесть, довлевших над ней. Она всё надеялась увидеть впереди свет, почувствовать, как чья-то надёжная рука крепко сжимает запястье, словно поводырь, помогая преодолеть неизвестность. Неясный мужской образ стоял перед глазами. Немолодое взволнованное лицо. Отец? Муж? Брат? Нужно попытаться сказать ему, что она выживет, хотя в это с трудом верилось.
Яркий свет из окна резко ударил по глазам. Комната вместе с кроватью закружилась, и тошнота подкатила к горлу. Гермиона заставила себя глубоко и медленно вдыхать и выдыхать, глядя в одну точку на стене. Очень медленно, но это помогало. Движение вокруг прекратилось, теперь точно можно определить, что кружится всего лишь голова. И болит.
Гермиона попыталась вытянуть руку из-под одеяла, чтобы ощупать себя, но тело пока не желало слушаться хозяйку. Сознание всё ещё пребывало на границе забытья, и каждое усилие с её стороны снова грозило потерять связь с явью. Вместо этого девушка взялась изучать спальню – насколько хватало взгляда. Место было определённо незнакомым. Но впечатляющим. Над головой свисал тяжелый балдахин насыщенного синего цвета с серебристыми кисточками на концах. Стены покрывали резные панели того же цвета. Перед кроватью стоял роскошный будуар с высоким зеркалом и хрустальными канделябрами. Гермиона представить себе не могла, каким образом её занесло во дворец. Неужели она всегда здесь жила? Тогда, пожалуй, не должна так удивляться.
Она попыталась нарисовать в воображении картину, посмотреть на себя со стороны, но даже приблизительно не представляла, как выглядит. Сколько ей лет? Может, она уже древняя старуха? Худая или полная? Высокая или низкая? Какие у неё волосы и глаза? Мысль, что у неё нет лица, заставила Гермиону запаниковать. Она принялась крутиться на кровати, пытаясь вернуть собственным конечностям чувствительность, чтобы встать и подойти к зеркалу. Но её остановил звук открывающейся двери.
Гермиона повернула голову на приближающиеся шаги и встретилась взглядом с человеком, чьё лицо ей уже было знакомо. Высокий стройный мужчина, на вид ему не дашь больше сорока, хотя ни в чём нельзя быть уверенной. Длинные платиновые волосы перевязаны в аккуратный хвост. Лицо красивое, даже очень, но чего-то в нём не хватает, словно этот человек носит маску, за которой привык скрывать собственные эмоции. Гермиона ободряюще улыбнулась ему.
– Я рад узнать, что вы пришли в себя.
Голос словно хлестал по лицу. Холодный и безучастливый, произнёс прописные истины из вежливости. Хотя, может, ей показалось? Нужно что-то ответить. Гермиона облизнула пересохшие губы и попробовала заговорить, прислушиваясь к собственному голосу:
– Вы позволите задать вам несколько вопросов?
Он кивнул и сделал ещё шаг навстречу.
– Сначала вы должны выпить зелье.
– Зелье?
– Лекарство, – подтвердил он, откупорив пузырёк и вылив его содержимое в стакан.
Затем подошел ближе, осторожно приподняв её голову, и поднёс бокал к губам девушки. Она послушно проглотила приторное лекарство и облегчённо опустила тяжелую голову на полдушки.
– Как ваше имя? – первым делом спросила Гермиона, когда он сел в кресло у изголовья кровати.
– Люциус Малфой.
– Необычное имя, – задумчиво произнесла она. С каждым разом говорить становилось всё легче. – Я ничего не помню ни о себе, ни о вас. Только как упала и ударилась головой, и…
Гермиона смущённо замолчала, пытаясь понять, не причудилось ли ей это.
– Да?
– Кажется, я летала.
– Так и было. Вы упали с метлы.
Зелье, метла – всё это как-то странно. Гермиона подозрительно глянула на Люциуса. Не шутит ли он? Пока она спала, ей снились удивительные сны о магии и волшебстве.
– Вы не можете напомнить мне, кем я являюсь?
– Ваше имя – Гермиона Грейнджер, вы – волшебница. Устраивает такой ответ?
Гермиона задумалась. Да, это её имя, ей определённо с ним комфортно. И тот факт, что она волшебница, заставил по всему телу расползтись приятное тепло. Кажется, так и есть. И, кажется, это не первый раз, когда она узнает столь удивительную новость.
– Вы тоже волшебник? – Люциус кивнул. – Вы мой отец?
Последний вопрос заставил его еле заметно дернуться. Уголки губ слегка приподнялись в циничной ухмылке.
– Нет, мисс Грейнджер, я ваш будущий муж.
– Тогда почему вы называете меня “мисс”? И сколько мне лет?
– В наших кругах супруги всегда обращаются друг к другу на “Вы”, пока не станут достаточно близки.
– Мистер Малфой, вы не ответили на последний вопрос, – стараясь не делать поспешных выводов о женихе, напомнила она.
– Вам девятнадцать.
Гермиона облегчённо вздохнула. Слава Богу, она не старушка. И даже ещё не зрелая женщина. Девятнадцать – вся жизнь впереди, и это обнадёживало. Вот только она не могла представить, что решила выбрать такого человека себе в мужья. Он же гораздо старше неё!
– Отдохните хорошенько, – Люциус поднялся с места, заметив, что она собирается и дальше задавать вопросы. – Вы ещё слишком слабы для длительных разговоров, я загляну к вам вечером.
– Мистер Малфой, пожалуйста, не могли бы вы дать мне зеркало? Я не могу вспомнить, как выгляжу. Очень странно иметь вместо лица чёрное пятно.
– Это исключено. Подождите до завтрашнего утра, пока не сойдут синяки и отёк.
Он вышел за дверь, оставив Гермиону наедине с тяжелыми мыслями. Мнение о женихе сложилось двоякое. Он весьма хорош собой, это девушка заметила сразу, но более холодного и бесчувственного мужчину и представить сложно! К тому же прямым текстом велел обращаться к нему с почтением, будто посторонний человек. Впрочем, он и был посторонним. Гермиона не желала бы с ним сближаться, но если он станет её мужем…
Она закрыла глаза. От усиленных размышлений голова снова закружилась. Возможно, Люциус Малфой прав, и ей следует отдохнуть…

***
Люциус был недоволен собой. Он расхаживал по комнате, заложив руки за спину, и всё время хмурился, вспоминая короткий разговор с Грейнджер. Он намеревался вести себя с ней мягко, проявлять заботу, но глядя на это существо едва ли не скрежетал зубами. О чём он только думал? Жениться на ней! Искушение немедленно вызвать врачей и отправить девчонку в Мунго оказалось столь велико, что он уже потянулся за палочкой, но вовремя себя остановил. В жизни приходилось выполнять и более мерзкие дела, чем свадьба с грязнокровкой. Теперь она стоит миллионы его собственных галлеонов. Нужно наступить себе на горло и разыграть хотя бы подобие симпатии. Похоже она и так не в восторге от предстоящей свадьбы, хотя она и не может положиться на собственную память, только на интуицию. Теперь от Люциуса зависит её будущее, станет ли она покорной и послушной, либо взбунтуется и начнёт причинять неприятности. Как было бы проще убедить её в любви к Драко! Пусть только это паршивец вернётся, Люциус с него три шкуры спустит!
К ужину хозяин дома сумел взять себя в руки, успокоиться и выработать новый план действий. Ключевым пунктом, разумеется, была покорная грязнокровка. Для этого следует убедить её в необходимости брака. Если Панси не лгала, рассказывая о ней, то в девчонке обострено чувство самоотверженности. На этом можно и сыграть, например, сказав ей, что жертвуя собой, она спасает судьбу мира волшебников. Или что-нибудь ещё более пафосное и трогательное.
Паркинсон, как Люциус и велел, достала её свиток об окончании школы, маггловский паспорт и волшебное удостоверение личности. Для бракосочетания нужно и то, и другое. А свиток – как доказательство, что она действительно волшебница. Удивительно, что она позабыла этот факт. Если бы Люциус, не приведи Мерлин, остался без воспоминаний, то картина нарисовалась бы противоположной. Одно слово – грязнокровка.
К концу ужина в столовой появился эльф, сообщивший, что гостья проснулась и желает принять ванную. Люциус живо представил, как вылавливает из воды холодный синий труп, и поспешил наверх, пока девчонка не успела осуществить угрозу. Он застал её сидящей, откинувшись на подушки. Лицо по-прежнему бескровное, зато глаза сверкали на пол-лица. Рядом на высоком подносе стояла почти нетронутая тарелка с едой.
– Мистер Малфой, как хорошо, что вы пришли! – обрадовалась она. – Господин эльф не пускает меня в ванную.
Люциус скривился при словах “господин эльф”. Но тем не менее, ситуация слегка его позабавила.
– Он это делает по моему приказу. И не называйте эльфа господином, он всего лишь раб.
Лицо Гермионы стало до крайности жалостливым. Ей не понравилось слово “раб” – это же дикость какая-то! Но слова Люциуса напомнили о странном инциденте, приключившемся около часа назад.
– Я просила его подать мне халат, но это странное существо упало на колени и начало рыдать, умоляя, чтобы я отменила приказ. Вы не находите это удивительным?
– Нет, – она сыпала каверзными вопросами, словно рог изобилия. Если сказать правду, то она, наплевав на законы, освободит всех эльфов Малфой-мэнора. – Эльфы очень страдают, если им в руки попадает одежда волшебников.
– Ох, я не знала. В смысле, я забыла об этом.
– Именно так. Почему вы ничего не ели?
Гермиона равнодушным взглядом окинула тарелку с королевским ужином и пожала плечами.
– У меня нет аппетита. И мне очень хочется принять ванную.
– Вы ещё слишком слабы для этого.
– Уверяю вас, я чувствую себя неплохо. Но мне стало бы гораздо легче, если бы я смогла помыться.
– Завтра утром вас навестит врач. Если он позволит, то я отменю запрет на ванную. Вы меня услышали?
Гермиона опустила глаза. Похоже, что он о ней беспокоится, хотя этот холодный неприязненный тон отпугивал её. Хорошо бы больше узнать об этом человеке, может, это поможет вспомнить причины, по которым она выходит замуж.
– Мистер Малфой, а, м-м… между нами есть чувства?
– Разумеется. Мы всегда с большим уважением относились друг к другу.
– А любовь?
Люциус с трудом удержался, чтобы не схватиться за голову. Он на мгновение прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Ни одна женщина в мире, включая его покойную жену, до сего момента не осмеливалась заговорить с ним о любви. Глупые чувства! Делают человека беспомощным, словно руки и ноги связаны цепями. Естественно, наивная девчонка, рождённая магглами, питала на сей счёт нелепые детские иллюзии.
– Наш брак – вынужденная жертва, – как можно спокойнее объяснил Люциус. – С нашей с вами стороны будет чистым эгоизмом расторгнуть помолвку, особенно в тот момент, когда эта свадьба может стать новым лучом надежды для тысячи семей.
Достаточно ли пафосно, чтобы Грейнджер прониклась? Люциус взглянул на неё, заметив на лице глубокую удручённость. Наверняка, невеста ожидает более романтичных слов, но он не в состоянии играть роль пылкого любовника. Девчонка неимоверно раздражала Люциуса, особенно после слов о светлом глубоком чувстве.
– Я поняла, – тихо сказала она, пообещав себе, что больше никогда не заговорит с ним о любви. Но душа резко ухнула вниз, её придавило тяжелым камнем, а в сердце осталось холодная пугающая пустота. Неужели придётся провести с этим человеком остаток жизни?

***
Колдомедик вошел в кабинет Люциуса в пятнадцать минут одиннадцатого. Малфой как раз заканчивал диктовать письмо, и прыткопишущее перо вопросительно замерло в воздухе. Взмахом палочки Малфой отправил его в чернильницу и поднялся с места, предлагая врачу присесть в кресло.
– Чем вы меня порадуете?
– Увы, я слишком обеспокоен состоянием нашей больной.
Люциус замер с графином в руках, не донеся его до бокала. Колдомедик выразительно кивнул, подтверждая серьёзность ситуации.
– Уже вчера вечером она готова была подняться с постели, – заявил Малфой таким тоном, словно врач был виноват в болезни Гермионы.
– Я имел в виду её эмоциональное состояние. Благодаря зельям и заклинаниям, рана на голове практически зажила. На виске останется тонкий шрам, но мисс Грейнджер легко скроет его под волосами. Меня беспокоит её удручённость.
Люциус едва не хмыкнул и всё же налил вина в бокал, предложив один доктору. Как раз его самого не волновали эмоции грязнокровки.
– Если девушка замкнётся в себе, это может привести к неприятным посттравматическим последствиям. Беспокойный сон, беспричинная паника и общее ухудшение состояния здоровья.
– И что вы посоветуете? – для поддержания образа спросил Люциус, вложив в слова изрядную долю беспокойства и заинтересованности.
– Прошу прощения за личный вопрос, но, насколько я понял из слов мисс Грейнджер, вы в скором времени собираетесь заключить с ней брак?
Люциус задумчиво глянул на доктора, решая, что следует ему говорить, а против чего лучше воздержаться. Разумеется, он станет одним из ключевых свидетелей, если дело дойдёт до разбирательства, и очень важно, чтобы колдомедик был на стороне Малфоя. Едва ли он не слышал о Грейнджер, Поттере и Уизли – они народные герои. И хотя девчонка пыталась оставаться в тени, об их похождениях известно каждому младенцу в Британии. Доктора, как минимум, должен удивлять тот факт, что Гермиона находится в мэноре, но до сих пор он ни чем не выдал этого. Поверил ли в тот фарс, что Люциус перед ним разыгрывает?
– Именно так, если мисс не передумает.
– Это её решение?
– Вам необходимы интимные подробности наших взаимоотношений? – Люциус скривил губы в хищной улыбке. – Это было наше общее решение.
– Я всего лишь пытаюсь разобраться в ситуации. Если это так, то только вы и сможете помочь бедняжке адоптироваться к новому для неё миру. Её память сейчас – чистый лист пергамента. Многое может её удивить и шокировать, поэтому для мисс Грейнджер сейчас очень важна поддержка близких людей. Я бы предложил вам пригласить мистера Поттера и мистера Уизли, но не стоит сразу вываливать на неё всё, а молодые люди, конечно, постараются оживить воспоминания подруги, пересказав историю их знакомства в малейших деталях. Нельзя подобное допускать.
– Полностью с вами согласен.
– Вы взрослый и умный человек, мистер Малфой, потому в ваших силах уберечь девушку от напастей, постепенно, очень осторожно напоминая ей, кто она такая, что значит для нашего мира и какие подвиги совершила в столь нежном возрасте.
Люциуса едва не передёрнуло от приторности слов. Убить мало эту выскочку, которая ворвалась в его мир и попыталась захватить его штурмом. Было во всей этой ситуации некое извращённое удовольствие – Грейнджер стала никем, и только от него зависит её жизнь теперь. Захочет ли он вернуть ей имя? Или заточит её до конца жизни в каком-нибудь дальнем поместье на севере страны, куда Люциус не наведывался годами.
– Я буду следовать вашим советам.
– Чаще выводите её на свежий воздух, погода – замечательная. И найдите способ её развеселить и приободрить. Я полагаюсь на ваш опыт.
Сразу после ухода колдомедика Люциус решил подняться наверх, чтобы навестить Грейнджер. Врач так красочно описал её страдания, что Малфой опасался найти Гермиону с перерезанными венами. Но, как выяснилось, она принимала ванную. Эльф визгливо пискнул, когда хозяин отпихнул его ногой в сторону, а затем ворвался в соседнюю комнату. Гермиона не ожидала подобного визита, и ухнула с головой под воду, скрывая обнажённое тело под слоем пены. Впрочем, вынырнула она до того, как Малфой вытянул её за волосы на поверхность.
– Вас не учили стучаться? – отфыркиваясь от мыльных пузырей, возмутилась она.
– Это мой дом, в котором существуют только мои правила. Разве я позволил вам вставать с кровати?
– Мне позволил доктор. Вы сами сказали вчера, что я могу…
– Я вам сказал, что отменю запрет, если колдомедик сочтёт ваше состояние удобоваримым.
– Смею вам уверить, оно было таким, пока вы не ворвались сюда и не испортили мне настроение.
– Через десять минут жду вас ко второму завтраку в столовой. И только посмейте опоздать или ослушаться, я ясно выразился?
– Да кто вы такой, чтобы… – Гермиона задохнулась от возмущения, не в силах продолжить фразу.
– Всего лишь человек, который спас вашу жизнь и продолжает за неё беспокоиться. Десять минут, мисс Грейнджер.
Когда он вышел, Гермиона всё ещё сидела в той же позе с открытым ртом и изумлённым взглядом. Так вот, в чём дело? Он за неё действительно беспокоится? Конечно, это не оправдывает его варварские выходки, но он спас её жизнь. Он её будущий муж и, конечно, не может за неё не волноваться. Всё ещё не определившись со своими чувствами, девушка снова окунулась в воду, а затем вылезла из мраморной ванной, по своим размерам больше походившей на маленький бассейн. Как же приятно это чувство чистоты!
Синяки и отёки, как и было обещано, сошли. Ещё этим утром Гермиона долго рассматривала собственное лицо в зеркале, пытаясь к нему привыкнуть. В целом, она была не так уж и плоха, хотя глаза могли бы быть и более интересного цвета. Пока девушка не увидела себя, в воображении представлялась высокая блондинка с голубыми глазами. Такая бы определённо подошла Люциусу – мистеру Малфою – а Гермиона выглядела даже младше своих лет. И волосы, хоть и густые, но волнистые и непослушные. И эти веснушки на носу! Не удивительно, что Люциус не испытывает восторга при мысли о женитьбе на ней. Ну и ладно! Она и сама находит его слишком заносчивым, высокомерным и жестким типом.
– Я тоже так умела делать? – спросила Гермиона эльфа, который только что просушил ей волосы заклинанием и поднял их в простую, но весьма элегантную причёску.
– Нет, мисс, вы – волшебница.
– Значит, я должна уметь колдовать!
– Конечно, мисс, только вам нужна волшебная палочка.
– И где я могу её взять?
– Палочка выбирает вас, когда вы получаете письмо из Хогвартса, мисс. Так было с сыном хозяина, когда ему исполнилось одиннадцать.
– У него есть сын? – ошеломлённо воскликнула Гермиона. Она разрывалась между желанием расспросить эльфа о палочке, письме, каком-то Хогвартсе и задать вопросы о сыне и хозяине вообще. Но выделенное ей время подходило к концу.
– Что вы желаете одеть, мисс?
– Что угодно, – отмахнулась Гермиона, менее всего заботясь об одежде.
– Может, светло-синий халат с серебристой вышивкой?
– Халат? – удивилась Гермиона и опешила, когда эльф указал на него в гардеробе. Гермиона вспомнила, что этому существу нельзя касаться одежды, и извлекла наружу изящную вещь.
Нет, это был совсем не халат в её понимании. Скорее, роскошное платье, облегающее грудь и талию, юбка расширялась к низу и заканчивалась небольшим шлейфом. Длинные также расширяющиеся рукава, которые, должно быть, жутко мешают заниматься домашним хозяйством. Гермиона представила, как моет в этом “халате” пол, и ей стало не по себе. Лишь потом девушка опомнилась и решила, что, судя по всему, миссис Малфой не занимается мытьём полов.
Халат, как ни странно, оказался по размеру. Эльф открыл перед ней резную шкатулку с драгоценностями, но Гермиона посчитала, что это совсем уже лишнее. Она вышла за дверь, с трудом представляя, где находится столовая. Если доверится логике, то в противоположном конце от спален…

***

Люциус сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и смотрел на стрелки часов. Грейнджер задерживалась уже больше, чем на пять минут, но он решил набраться немного терпения, которое грозило вот-вот лопнуть. Малфою редко приходилось сталкиваться с непослушанием, особенно в собственном доме. Нарцисса всегда поддерживала его в стремлении к педантичному порядку, и воспитала в Драко эту же черту. Но девчонка Грейнджер с первого дня пытается демонстрировать ему собственный нрав. Люциус старался быть снисходительным. О, он действительно само терпение!
Он решительно поднялся с места, уже представляя, как стащит её вниз, пусть и неодетую, но тут Грейнджер соизволила появиться на лестнице, цепляясь за перила и едва переставляя ноги. Позади волочился шлейф халата. Люциус угадал с размером, заказав в Париже для грязнокровки королевский гардероб. Как бы сам он к ней ни относился, но окружающие должны испытывать трепет перед миссис Малфой. К тому же, как любое разумное существо, она поддаётся тренировке, это всего лишь вопрос времени.
– Вы опоздали.
– Простите, – смущенно отвела глаза Гермиона. – Я заблудилась.
– Почему не велели эльфу проводить вас?
– Оникс уже сутки на ногах, я решила дать ему отдохнуть.
– Эльфы находят удовольствие в служении волшебникам, – Люциус предложил ей руку, так как Гермиона продолжала цепляться за перила, словно опасалась рухнуть на мраморный пол.
Девушка метнула в Малфоя разъярённый взгляд. Как же высокомерен этот человек!
– У вас всегда входит в меню второй завтрак?
– Если я дома – да, – он усадил её на стул, который некогда занимала Нарцисса. Казалось кощунством отдавать место прежней хозяйки этой назойливой девчонке. Люциус ещё и жениться на ней не успел, как представляет, с каким удовольствием бы от неё избавился.
– Мистер Малфой, – Гермиона разглядывала высокие веточки белых орхидей в расписной вазе на столе, – я никак не могу вспомнить, где моя... м-м… палочка.
– В шуфлядке моего рабочего стола.
– Я бы хотела получить её обратно.
– Для чего?
– Я ведь волшебница. Я должна вспомнить, как это делается… хочу сама укладывать свои волосы.
– Если вас не устраивает этот эльф, я могу приставить к вам другого.
– Мне очень нравится Оникс! – поспешила заверить она. – Но где это видано, чтобы взрослая девушка не могла сама причесаться? И ещё, я бы хотела более удобную одежду. Например, джинсы, мне кажется, я их очень люблю.
– Молодой леди в вашем положении не подобает носить джинсы и самой управляться с волосами. Я подумаю, стоит ли вернуть вам палочку, но пока вы не сможете вспомнить ни одного заклинания, она может стать опасным орудием в ваших руках.
Опять не понятно, хочет ли он её унизить или обезопасить. Гермиона решила пока не делать окончательных выводов. К тому же, один из эльфов принёс тарелку с фруктовым салатом, тыквенный сок и что-то весьма напоминающее шоколадный мусс. Люциус же ограничился кофе. И зачем этот второй завтрак? Она ещё не голодна. Или, может, обеда придётся ждать до шести вечера? А ужин, тогда, во сколько?
– Как давно я живу в вашем доме?
– Мы не жили вместе, пока с вами не приключился несчастный случай. Я решил взять вас под свою опеку, тем более до свадьбы осталось две недели.
– Но мистер Малфой, как я могу выйти за вас замуж, когда не в состоянии вспомнить имен даже собственных родителей! Я ничего не знаю не только о вас, но и о себе!
Стоило признать, что она привела разумные аргументы. Люциус откинулся на спинку стула, испытывая Грейнджер взглядом. Она заметно смутилась и покраснела, но глаза не отвела. Смелая девочка. Но эта её смелость как заноза в самом неподходящем месте.
Гермиона почувствовала, как вспотели ладошки, и она тихонько провела ими по гладкому шёлку халата. В какой-то момент ей показалось, что мистер Малфой начнёт на неё кричать, но он всего лишь смотрел ей в лицо с загадочным выражением. Даже уголки его губ слегка дрогнули, что могло бы сойти за улыбку. Но Гермионе, скорее, виделся волчий оскал. Имея возможность рассмотреть жениха при свете дня, она сделала вывод, что он похож на хищника. И, даже не на волка, а, скорее, на белого ястреба. А она рядом с ним маленькая бурая мышка. Вот как это, должно быть, смотрелось со стороны.
– Я не хочу, чтобы вы подумали, будто я отказываюсь выходить за вас замуж, – молчание затянулась, и Гермиона решила как-то пояснить свои предыдущие слова. – Уверена, что вы хороший человек, и я благодарна вам и за спасение жизни, и за оказанную заботу. Я всего лишь хочу слегка передвинуть это событие, подождать, пока не вернуться мои воспоминания, и я смогу оценивать всю ситуацию трезвой головой.
– Я могу дать вам лишнюю неделю, – немного поразмыслив, сказал Люциус.
– Но…
– Мисс Грейнджер, я не люблю, когда меня перебивают. И прошу вас впредь этого не делать.
“Не просишь, а приказываешь!” – зло подумала Гермиона, отставляя в сторону недоеденный салат.
– Вам за это время следует обдумать свадебное платье, причёску и прочие женские мелочи, – беспечно бросил он, решив, что девушку это должно занять и заинтересовать, но она, наоборот, сникла. – Составьте список всего необходимого и оставьте мне.
“Какая щедрость!” – Гермиона изучала рисунок на скатерти. – “О, я составлю список!”
Она так низко наклонила голову, что Люциус решил, будто девчонка плачет. Он слегка растерялся и несколько мгновений бестолково разглядывал шпильки в её волосах. Нарцисса никогда не плакала. И ни одна из его любовниц, по крайней мере, по-настоящему. Взрыв эмоций истеричных особ всегда удавалось легко погасить – занять их на ближайшие часы в кровати, а затем прислать бриллиантовый браслет или серёжки. Но из какого теста сделана Грейнджер? Наверняка она ждёт от своего жениха большего пыла и страсти. Один чёрт знает, как вёл себя с ней Уизли.
– Мисс Грейнджер, – он накрыл её руку ладонью, и они оба вздрогнули. Гермиона от неожиданности, а Люциус от отвращения. – Посмотрите на меня.
Она нехотя подняла голову, но на лице не было и следов слёз. Наоборот, в тёмных глазах плескались задорные хитринки, а губы подрагивали в улыбке. Будь он проклят, если понимает, что это значит!
– Вы хотите список? Я его составлю, – Гермиона осторожно вытянула свою ладошку из-под его тёплой руки. – Если позволите, я займусь этим прямо сейчас.
– Как вам угодно, – он вежливо поднялся вместе с ней, провожая девушку удивлённым взглядом.
И что же она задумала?

Дата добавления: 2015-09-03