Ценность нестяжательства

Одним из индикаторов определения ценностного облика цивилизаций является отношение к материальному богатству и денежному успеху. Известен и достаточно подробно описан в литературе сформировавшийся в диаспоре феномен еврейского этно - религиозного ростовщичества. Генетически он восходил к саддукейской парадигме отрицания загробного существования души. Если жизни за гробом нет, то богатство может быть лишь одномерно материальным.

Ранее христианство с пафосом осуждало греховность ростовщической практики. В исламском мире запрет на получение ссудного процента по сей день номинируется в качестве достаточно жесткого предписания. С началом христианской инверсии из захоронений исчезают сокровища, лишенные в новой танатологической проекции смысла. Материальное богатство в духовное измерение инобытия не переносимо. Напротив, бедность, рассматриваемая как выражение праведности, компенсируется за гробом райскими кущами. Впрочем, в реальной жизни средневекового общества установилось разительное противоречие между христианской этикой бедности и эпатирующим сребролюбием элиты (в т.ч. церковного клира). Именно этот диссонанс составил парадигму реформационной протестации. Историческим разрешением проблемного противоречия явилось выдвижение кальвинисткого концепта о материальном успехе как индикаторе богоизбранности. После Реформации Запад пошел уже по пути формирования новой аксиологической системы, ядро которой составляло ценностное отношение к прибыли. Произошло парадоксальное сближение иудаизма и западного христианства.

Только в православии удалось сохранить антиростовщический пафос апостольского периода истории Церкви. Некоторые исследователи ставили в этой связи под сомнение саму возможность формирования капитализма на православной почве. Ценностный ориентир неприятия духа наживы выразился в концепте «нестяжательства». Одним из грубых историографических подлогов является создание схемы внутрицерковной борьбы нестяжателей и иосифлян. Проведенное в свое время А.В. Карташовым исследование показывало, что о какой- то борьбе группировок по вопросу об имуществе Церкви применительно к XV в. говорить не приходится. Позиции Нила Сорского и Иосифа Волоцкого, двух искусственно противопоставленных друг другу русских святых, на проблему материального богатства принципиально не отличались. Поиск внутрицерковной оппозиции был в этом отношении не более чем калькированием западноевропейской реформационной модели развития. В действительности, Иосиф Волоцкий сам являлся «нестяжателем». «Нестяжательство» было не только учением «заволжских старцев», но фундаментом всей православной аксиологии.

Императив отказа от стяжания не тождественен апологии нищенства. Смысл позиции заключался не в секуляризации и не в упраздненными собственности, а в отрицании самой прибыльноориентированной, материальнонакопительной устремленности сознания.

О важности для России нестяжательской скрепы свидетельствует опыт постсоветской ценностной инверсии. При разрушении соответствующего морального ограничителя синдром наживы поразил значительную часть российского общества став важнейшим фактором социальной и психологической напряженности. Кальвиневский дух капитализма, вопреки ожиданиям рыночников, предстал в России в самом неприглядном виде разбойной фактории. Значимость фактора нестяжательства определяет обращение к его осмыслению и закреплению в качестве интенций в аксиологических традициях народа. (См. Табл. 12.8).

Таблица 12.8. Ценность нестяжательства

Пословицы	Комментарии
«Лишние деньги – лишние заботы»	Деньги для русского человека содержат эффект психологического груза. Иллюстрация веберовского тезиса о культурных вариациях выбора в предпочтениях между прибылью и внутренним душевным спокойствием. Характерно, что речь идет не о деньгах вообще, а о денежном излишестве. Народ, в отличие от многих поколений идеологов, имел в виду не абстрагированный от реальности полюс идеального устройства, а межполярный оптимизм.
«Деньги - забота, мешок тягота»	Тоже
«Без хлеба не жить, да и не от хлеба жить»	Материальный фактор, как условие физического существования человека, необходим, но он является главным ценностным ориентиром. Приведенная филологема соотносится с выводами, полученными при исследовании демографического развития России, согласно которым влияние идейно-духовного фактора на показатели демографии существенно выше, нежели материального. Характерная логическая ошибка заключается в моделировании ситуации, при которой материально- социальные потенциалы были-бы сведены к нулевому значению. Действительно, тривиально- без пищи человек не может существовать, тогда как без идеи способен в принципе обойтись. Но вот, определенный минимум материального обеспечения достигнут, и значение роста этого фактора на жизнеспособность общественной системы пропорции к идейно-духовному потенциалу меняется. Методика абсолютного факторного исключения приводит в данном случае (сведение к нулю) к деформации реальных пропорционально оптимизированных механизмов государственного функционирования.
«Не о хлебе едином жив будешь»	Помимо материального достатка, парадигмальными для жизни являются нематериальные ценности.
«Хлеб да живот - и без денег живет»	Минимизация материальных потребностей. Деньги, как условный эквивалент обмена товара, сами по себе ценностью не являются. Превращение денег в ценностный ориентир рассматривалось как психическая патология.
«Без денег проживу, лишь бы хлеб был»	Тоже
«Без денег сон крепче»	Деньги разрушает социальную и психологическую гармонию. Превращение денег (материального богатства вообще) в ценность актуализирует, соответственно, в сознание человека и угрозу их утраты. Не все что материально, то бренно. Осознание постоянной угрозы этой утраты делают материально-ориентированного человека несчастным. Та же идея бренности материи как причины страдания получила развития и в философии буддизма, указывая на определенную культурную перекличку нестяжательских мотивов в традиционных религий России и Востока.
«Кто до денег охоч, тот не спит всю ночь»	Тоже
«Напитай, Господи, малым кусом»	Минимум материального достатка. Необходимость меры, отделяющей «насущное» от «избыточного».
«Зачем душу тужить, кому есть чем жить»	Тоже
«Богаты не будем, а сыты будем»	Тоже
«Тот и богат, кто нужды не знает»	Потребность человека есть продукт сознания. Их размер определяется ценностными ориентирами. Богатым является тот, чьи потребности удовлетворены.
«Лучше хлеб с водою, чем пирог с бедою»	Представление о связи генезиса материального богатства с лихоимством. На уровне народного восприятия сложилось почти марксово понимание природы первоначального накопления капитала.
«Бедность- святое дело»	Сакрализация бедности прямо противоположна современному позиционированию бедного человека в качестве социального аутсайдера.
«Богат, да крив; да прям»	Предпочтительность в христианской системе аксиологических координат бедного перед богатым. Избрав путь бедности, человек, по логике выбора, обретает и иные положительные качества, тогда как, предпочтя путь богатства, он последовательно впадает и в иные грехи.
«Гол, да не вор; беден, да честен»	Тоже
«Лучше нищий праведный, чем богач ябедный»	Тоже
Гол да наг- перед Богом прав»	Оценка имущественного положения через призму религиозных ценностей
«Хоть могила пуста, да душа чиста»	Тоже
«Убожество учит, богатство пучит»	Дидактическое значение бедности в Божьем замысле; развращающее, провокативное значение богатства.
«Бедность учит, а счастье портит»	Тоже
«Много желать - добра не видать»	Алчное стяжение, в виду отсутствия у стяжателя чувства меры, неэффективно даже в отношении избранного пути накопления материальных благ. Конечным итогом стяжательства будет разорение.
«Много хватать - свое потерять»	Тоже
«Жадностью ничего не возьмешь»	Тоже
«Сытый волк смирнее ненасытного человека»	Социальная опасность стяжательства. Стяжатель не только деформирует собственную психику, но и (рассматривая чужое, как потенциально своё) представляет угрозу для окружающих
«Нет пропасти супротив жадных глаз»	Тоже
Жадные глаза не знают стыда	Тоже
«Рука дающего не оскудеет»	Богатство социально и религиозно оправдано, если оно направлено не на личное потребление, а на помощь нуждающимся.
«Кто сирых напитает, тот Бога знает»	Тоже
«Одной рукой собирай, другой - раздавай»	Тоже
«Сыта душа не берет барыша»	Несовместимость духовных ценностей и мздоимства. Прямая рецептура по борьбе с коррупцией- воссоздание в обществе духа нестяжательства.
Держи девку в темноте, а деньги в тесноте»	Осуждение мотовства, демонстративного сорения деньгами. Филологема могла бы быть адресована новым русским визитёрам Куршавеля.

Дата добавления: 2015-08-13