Ценностный императив Закона

Общим местом дискурса о «русской идеи» является указание на характерный для национального сознания России правовой нигилизм. Отсюда следует утверждение об имманентном анархизме. Русскими будто бы посредством законов нельзя управлять. Им подавай вождя – харизматика, вооруженного идеей – откровением. О дифференциации рационального (основанного на законах) - западного, традиционного (основанного на традициях) – восточного и харизматического (основанного на волеизъявлениях государственного лидера) – российского типов правосознания рассуждал в свое время Макс Вебер. Констатация вроде бы правильная, но практически вредная. Из нее следует вывод о бесполезности попыток нормативно-правового регулирования в России, а соответственно, и оптимизации российского законодательства. Следовательно, и задача модернизации Конституции РФ практически бессмысленна. Конституция при такой постановке вопроса не нужна. Действительно, у русского было особо обострено чувство неправедности законов. Но это не было нигилистическим отрицанием любого законодательства.

Напротив, ценностный императив заключался в соединении государственного формального права с народным представлением о высшей правде. Не случайно древнейший отечественный свод законов получил наименование «Русская Правда». Пафос осуждения существующего законодательства и практики судопроизводства состоял в их отрыве от нравственных оснований. Право должно быть не только рационально, но и нравственно. Эти народные ожидания не явились исключительно утопией. Наша постановка вопроса о необходимости ценностного насыщения российского законодательства сущностно с ним совпадает. Речь идет о том же – высшие цивилизационные ценности России должны быть имплементированы в систему нормативно-правового государственного регулирования. Ввиду особой значимости в семиосфере русского народа раздражителя неправды судов и законов эта задача применительно к российскому национальному контексту приобретает дополнительную актуальность. (См. табл. 12.2.).

Таблица 12.2. Требование ценностного насыщения права.

Пословицы	Комментарий
«Хотя бы все законы пропали, только бы люди правдой жили»	Законы принимались в русском народе как средство, а не цель; законы создаются для достижения нравственной правды.
«Все бы законы потонули, да и судей бы перетопили»	Неправедность существующих законов и существующего судопроизводства. Поскольку утонуть может лишь некий груз, то вероятно, что закон ассоциировался с грузом бумажных дел, судебной волокитой.
«Не будь закона, не стало б и греха»	Преступление в формально-правовом смысле появляется тогда, когда оно находит соответствующее отражение в законах. Не все то, что является грехом по закону есть грех в народном правосознании. Диссонанс формального права и христианской этики.
«Где закон, там и обида»	Существующее формальное законодательство нивелирует посредством юридических абстракций конкретного человека
«Где закон, там и преступление»	Лишенный ценностных оснований закон сам становится инструментом преступления.
«Закон, что дышло, куда пошел, туда и вышло»	Существующие формальные законы не восполняют своей прямой функции защиты народа. Крайний эклектизм законодательной базы есть инструмент оперирования статьями закона по произволу судопроизводства.
«Закон – дышло, куда захочешь, туда и воротишь»	Существующие формальные законы не восполняют своей прямой функции защиты народа. Крайний эклектизм законодательной базы есть инструмент оперирования статьями закона по произволу судопроизводства.
«Закон, что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет»	Существующие формальные законы и судопроизводство ориентированы на защиту интересов «сильных мира сего». Фильтр механизма законов избирательно карает бедных.
«Законы святы, да законники супостаты»	Сарказм в отношении тезиса о святости законов (сравните с тезисом о «святости», а соответственно, о невозможности изменения Конституции РФ). Сакральный характер должны носить не сами законы, а воплощенные в них ценности. «Никогда, - писал теоретик монархической государственности Л.А. Тихомиров, - русский человек не верил и не будет верить в возможности устроения жизни на юридических началах». Начала должны быть ценностные, тогда как формы их воплощения – различные, в том числе и юридические.
«Не бойся закона – бойся судьи»	Особые моральные требования, предъявляемые в русском народе к человеку наделенному судебными полномочиями.
«Законы – миротворцы, да законники – крючкотворцы»	Слово «законники» в контексте библейской традиции имело значение «фарисеи». В приводимой филологеме неприятие «крючкотворства» судей выводится на уровень мировоззренческого отрицания с позиций христианства.
«Кто законы пишет, тот их и ломает»	Порицаются не только судьи, но и составители неправедных законов. Характерны, в частности, народные предания о преступной деятельности М.А. Сперанского, возглавлявшего будто бы разбойные шайки. В реальной биографии кодификатора российских законов ничего даже близкого дававшего бы основания для такого рода мифологизации не содержалось.
«Что мне законы, были бы судьи знакомы»	Рефлексия на «шемякин суд»
«Несчастному милость творить – с Господом Богом говорить»	Милосердие в качестве одной из главных добродетелей православие; милосердное отношение судьи к преступнику – залог его личностного спасения.
«Милость – подпора правосудию»	Если для западной правосознания любой преступник есть злодей, то для русского – жертва сложившихся обстоятельств; милосердие к падшим.
«Милость и на суде хвалится»	От суда требуется не только соблюдение буквы закона, но и милосердного отношения к каждому предстающему перед ним человеку. В этом этическом императиве принципиальное отличие ветхозаветной и новозаветной модели суда: идея неотвратимости наказания в первом случае, идея всепрощающей любви – во втором.

Дата добавления: 2015-08-13