Национальная идентичность как фактор демографического развития в современном мире

Могут возразить, что историю не всегда целесообразно использовать в качестве мерила современности. Принимая такого рода возражение, попытаемся ответить на вопрос: прослеживается ли связь демографической динамики с уровнем национальной ориентированности государства в современном мире?

Многие высокоурбанизованные страны и в настоящее время сохраняют довольно высокую репродуктивность. Активная демографическая динамика характера, к примеру, для государств Латинской Америки, несмотря на заметное преобладание в структуре их населения городских жителей. Даже самая урбанизированная страна региона Аргентина, превосходящая по долевому представительству горожан соответствующие российские показатели (83 % аргентинцев проживает в городах), традиционно имеет сравнительно высокий коэффициент рождаемости – по данным на 2003 г. – 17,8‰ (т.е. более чем в два раза больше нежели, к примеру, в Германии). Сходная демографическая ситуация наблюдается и в современном индустриально-убанизированном Уругвае. При проживании более двух третей населения в городах мексиканские и перуанские женщины рожали в среднем по данным на начало 1980-х гг. более пяти детей. Согласно статистике на 1995 г., общий коэффициент рождаемости в Мексике составлял 30,4 ‰ - один из самых высоких показателей в мире. При этом уровень смертности – 4,8‰ был ниже, чем в любой из североамериканских или европейских стран. Мексиканский опыт противоречит, таким образом, популярному среди демографов тезису, что интенсивная рождаемость при традиционном типе воспроизводства является оборотной стороной высокой смертности. Очевидно, что благоприятная демографическая ситуация у латиноамериканцев определяется отнюдь не экономическими факторами, коррелируясь в большей степени с высоким статусом католической церкви.

Многодетность еще в первой половине XX в. являлась также отличительной особенностью семей европейских католиков из стран с повышенной клерикальной составляющей (Италии, Испании, Португалии). Их репродуктивная ориентированность снижалось прямо пропорционально снижению роли Церкви в общественной жизни. К моменту начала распада социалистической системы только в четырех европейских странах – Албании, Ирландии, Польше и Румынии суммарный коэффициент рождаемости превышал уровень простого воспроизводства. В свете выдвигаемого в настоящей работе концепта обращает на себя внимание характеристика указанных государств с точки зрения духовных потенциалов. Албания, имевшая наивысшие в Европе показатели рождаемости, вплоть до распада СФРЮ являлась единственной на континенте страной мусульманского культурного ареала. Ирландия, общественная рефлексия которой во многом зависела от конфессионального конфликта на североирландских территориях, сохранила положение одного из оплотов европейского католицизма. Для Польши в большой степени, чем для какой-либо из социалистических стран Восточной Европы, имело актуальность участие Церкви в общественной жизни. Польское происхождение римского папы Иоанна Павла II может рассматриваться в качестве одного из индикаторов данного положения. Сохранение роли католицизма в синтезе с широкими социальными гарантиями, предоставляемыми коммунистическим государством, обеспечивало, по-видимому, репродуктивный эффект. Наконец, Румыния, не выделяясь в советский период высокой степенью религиозности населения, отличалась, зато, особо радикальной демографической политикой, связанной с системой мер по активному поддержанию брачности. Таким образом, наименьшие масштабы снижения рождаемости в Европе оказались присущи тем странами, которые либо сохраняли освященные религией традиционные репродуктивные ориентиры либо использовали механизмы государственного регулирования демографическими процессами. Показательно, что Ирландия по-прежнему первенствуют в Европе по показателям рождаемости. В то же время Румыния и Польша, отказавшиеся от советских принципов социальной политики, имеют в настоящее время крайне низкую статистику репродуктивности, уступая, к примеру, по ней также испытывающей демографический кризис России.

Вопреки современному стереотипу о том, будто бы те народы, которые много рожают, также активно и мрут, именно Албания и Ирландия имеют наименьший показатель в Европе по общему коэффициенту смертности. По данным на 2008 г. - соответственно 5,1‰ и 6,5 ‰. Для сравнения в Великобритании коэффициент смертности составляет 9,4 ‰, в Италии – 9,7‰, в Германии – 10,3‰. Хуже по отношению к албанским и ирландскими показателям обстоит дело и в США, где на тысячу человек в год приходится 8 умерших. А вот в России общий коэффициент смертности, не в пример, казалось бы, неблагополучной Албании, составляет 14,6 ‰.

Сравнительно высокая рождаемость, в применении к эталонам западных стран, существует и в Израиле. Общий коэффициент рождаемости – 21,5 ‰ среди израильского населения явно диссонирует в тоже время с характером репродуктивного поведения современных российских евреев. Следует предположить, что столь очевидные демографические различия определяются, прежде всего, статусом религии в системе общественных ценностей еврейского народа. Иудаизм, как известно, сакрализует многодетность и ориентирует адептов на активное воспроизводство. Распад замкнутой системы еврейских религиозных общин и десекуляризация жизни евреев в СССР (феномен безрелигиозного, секулярного еврейства) незамедлительно привели к демографической инверсии. Напротив, закрепление особого статуса иудаизма в Израиле коррелирует с сохранением сравнительно высокой рождаемости у ортодоксальных израильских евреев. Характерно, что у более молодой генерации еврейских женщин, в сравнении с поколениями ментально сформировавшимися в советский период, показатели репродуктивной ориентации несколько возрастают, будучи соотнесены с некоторой реанимацией роли иудейского религиозного воспитания.

Дата добавления: 2015-08-13