Проблема типичности образа Григория Мелехова

Герой «Тихого Дона» – образ типический. Но, с точки зрения Л.Якименко и его сторонников, это не типическое в обычном смысле – как олицетворение распространенного, массового или часто повторяющегося. Это, так сказать, «типическое исключительное» [Яким., 147], тем более что "ряд индивидуальных качеств характера Григория Мелехова создает отклонение от исторической нормы" [Яким., 149]. Судьба Григория типизирует трагедию небольшой кучки отщепенцев.

Основание для такой трактовки типического в «Тихом Доне» якименковцы видят также в словах Шолохова, который однажды высказал следующее суждение: «У Мелехова очень индивидуальная судьба, и я никак не пытаюсь олицетворять в нем середняцкое казачество»[62].

Есть ли в литературе «родственники» Григория Мелехова?

Сторонники концепции отщепенства их охотно подыскивают и находят.

Например, В.Литвинов нашел параллель герою «Тихого Дона» в одном из персонажей «Поднятой целины» – есауле Половцеве[63].

В.Васильев, акцентируя мелеховский индивидуализм, проводит параллели между героем «Тихого Дона» и героями Горького и Фадеева: если Клим Самгин – олицетворение индивидуализма буржуазной интеллигенции, Мечик – индивидуализма интеллигентского мещанства, то Григорий Мелехов олицетворяет крестьянский индивидуализм[64].

Ну, и какова, на ваш взгляд, эта "боевая компания"?

10. Выводы. Оценка концепции «отщепенства»

С точки зрения методологической, это социологический подход к анализу романа. Можно сказать, узкосоциологический, абстрактно-социологический, даже вульгарно-социологический.

В социологическом плане здесь вскрывается социально-историческая основа колебаний, которая была одной из объективных предпосылок трагедии Григория Мелехова. Подчеркнем: не сама трагедия раскрывается, а некоторые особенности той объективной почвы, на которой она возникла.

И в то же время в мистифицированной, искаженной, вульгаризированной форме, но все же концепция «отщепенства» обратила внимание на исключительность, незаурядность, индивидуальность характера и судьбы Григория Мелехова.

Однако с этим связан и крупнейший просчет: утверждение всецело личной, субъективной причины трагедии Григория, отрицание в ней какой-либо закономерности и трактовка трагической вины исключительно как личной вины героя.

Социологический и философский аспекты этой концепции не согласуются между собою: социологический анализ направлен на выявление объективного начала в трагическом содержании романа, философская же трактовка строится на понимании трагического лишь как субъективного и случайного.

Безусловно ошибочна, хотя и вытекает из логики концепции (что свидетельствует о ложности, недостаточной обоснованности самой исходной идеи, самого подхода к роману) мысль о разрушении личности, деградации характера Григория Мелехова – мысль, которая на долгие годы определила неверный подход к шолоховскому герою: выискивание в нем все новых и новых отрицательных качеств.

Эта концепция ставит в странное, ложное, двусмысленное положение автора романа: он имеет цель раскрыть «очарование человека» в Григории Мелехове, авторская симпатия по отношению к герою очевидна, и потому выводы концепции «отщепенства» находятся в вопиющем противоречии с авторским замыслом и авторской позицией. В 1983 г. на Ученом Совете МГУ при обсуждении одной диссертации профессор П.А.Николаев защищал концепцию Якименко, ссылаясь при этом на то, что ее якобы поддерживал сам Шолохов. Его точку зрения оспорил на Совете проф. С.И.Шешуков. Узнав об этом (С.И.Шешуков во время заседания Совета позвонил в Вешенскую), М.А.Шолохов нарушил свое правило: никогда не реагировать ни на какую критику (правило, которого он неукоснительно придерживался всю жизнь) и прислал следующую телеграмму на имя С.И.Шешукова: «Несомненно, Вы правы, концепция Льва Якименко об «отщепенстве» Григория Мелехова построена на антиисторизме, незнании правды жизни, и потому она потерпела крах. Потуги якименковцев, вроде проф. МГУ П.Николаева, реабилитировать концепцию, траченную молью, при его лживой версии, будто я выражал благодарность Льву Якименко за его ошибочные исследования, показывают нам, насколько живучи еще кое-где отрыжки рапповщины. Михаил Шолохов».

Не думайте, что "отрыжки рапповщины" и вульгарно-социологическая методология ушли в прошлое. Никуда они не делись! Меняются только идеологические парадигмы и соответствующие им конкретные оценки.

"Антишолоховедение", «упёрто» настаивающее на версии о плагиате, по существу, реанимирует "концепцию отщепенства". Только в качестве "отщепенства" рассматривается не служение белому лагерю, а, наоборот, служба в Красной армии. А все выводы относительно "нравственного падения" и т.п. – точно такие же.

В работах Медведевой-Томашевской, Солженицына, Макаровых и др. "антишолоховедов" вы найдете столь же идеологизированные, социологизированные оценки[65].

Только, в отличие от Лежнева и Якименко, их авторы – за "белых", а не за "красных", вот и вся разница.

Дата добавления: 2015-08-18