О характере эволюции образа Григория Мелехова

Важнейший момент и составная часть концепции «отщепенства» – тезис о закономерности моральной деградации, о распаде личности Григория Мелехова.

Если это трагедия отщепенца, выродка, – то такой вывод вполне логичен. Раз «отщепился» от людей – то неизбежно должен пережить процесс разрушения личности со всеми отвратительными признаками измельчания и вырождения характера.

На этом тезисе авторы концепции «отщепенства» настаивают особенно упорно. Л.Якименко: «Политическое падение есть всегда и падение нравственное. Неверный, ошибочный путь Григория в революции, приведший его к разрыву с народом, – путь утрат многих человеческих свойств и качеств" [77]. "Борьба против народа в лагере контрреволюции приводит Мелехова к нравственному опустошению, к утрате многих моральных ценностей» [99].

И вот при анализе эволюции характера Григория в один последовательный ряд выстраиваются факты и эпизоды, призванные свидетельствовать о падении Григория. Они должны доказать, как постепенно выгорает в Григории все то лучшее, что было развито в нем трудовой жизнью, как происходит процесс самоистребления характера, как Григорий неуклонно опускается в нравственную преисподнюю.

В нем развивается тщеславие. «Мы тоже не лыком шиты, дивизией командуем», – может похвастаться Григорий Мелехов и даже с хуторянами иногда начинает разговаривать «с командной хрипотцой».

Появляется несвойственная ему ранее жестокость, злобность. "С беспощадной зоркостью писатель заметил у Григория, обагрившего свои руки кровью таких же тружеников, как и он сам, воинов Красной Армии, "огонек бессмысленной жестокости в глазах", – пишет Л.Якименко[56] и приводит примеры, доказывающие это наблюдение. Григорий приказывает расстреливать, рубить пленных. Как последний мародер, раздевает пленного: "Снимай полушубок, комиссар! – приказал Григорий. – Ты – гладкий. Отъелся на казачьих хлебах, небось не замерзнешь!" В угаре жестокой рубки убивает четырех матросов. Мать и сестра, узнав об этом, называют его волком, бирюком: «Гришенька, опамятуйся! – умоляет его Ильинична.– У тебя и то, вон, гля, какие детки растут, а у энтих, загубленных тобой, тоже небось детки поостались. Ну как же так можно? В измальстве такой ты был ласковый да желанный, а зараз так и живешь со сдвинутыми бровями. Сердце как волчиное исделалось!»

Л.Якименко комментирует: «В этом уподоблении Григория волку со страшной силой выразилась глубина его нравственного опустошения. Григорий Мелехов как бы отбивается от людей, становится не человеком. В этом «волчьем» выразил писатель все собственническое, злое, что уродовало, искажало облик трагически запутавшегося человека из народа» [100]. "В волчьем наш народ видел всегда недоброе и злое, нечто противное самой человеческой природе", – с нажимом добавляет критик позже, в другой работе, к сказанному ранее, полемизируя с оппонентами[57].

Сближение с Чубатым. По мнению Л.Якименко, автор уподобляет своего героя казаку Чубатому, в которого Григорий когда-то стрелял из-за его бессмысленной жестокости. Чему учил Чубатый молодого казака Мелехова? «Человека руби смело. Мягкий он, человек, как тесто. Ты не думай – как и что, твое дело – рубить, не спрашивая. Животное без потребы нельзя губить – телка, скажем или ишо что,– а человека унистожай. Поганый он, человек… Нечисть, смердит на земле, живет вроде гриба поганки».Когда Чубатый без причины убил пленного австрийца, Григорий бросился на него с оружием, а потом говорил: «Убил бы тебя, одним грехом было бы меньше». А теперь он сам, подобно Чубатому, «с холодным презрением играл своей и чужой жизнью».

Л.Якименко пишет об этом так: «Влияние Чубатого сказалось на психике и характере Григория. Семья Мелеховых, обстоятельства их жизни и Чубатый чем-то весьма существенным соприкоснулись в читательском восприятии» [78][58].

Григорий теряет веру в жизнь, испытывает удушающее чувство собственной ненужности и равнодушие к своей судьбе: «Григорий трезво и равнодушно, как о постороннем, думал: «Жил и все испытал я за прожитое время. Баб и девок перелюбил, на хороших конях – ух! – потоптал степя, отцовством радовался и людей убивал, сам на смерть ходил, на синее небо красовался. Что же новое покажет мне жизнь? Нету нового. Можно и помереть. Не страшно. И в войну можно играть без риску, как богатому. Невелик проигрыш!»

В ответ на упрек Натальи в том, что у него " совести нет", Григорий отвечает: «Ха! Совесть… Я об ней и думать забыл. Какая уж там совесть, когда вся жизнь похитнулась. Людей убиваешь… Я так об чужую кровь измазался, что у меня уж и жали ни к кому не осталось. Детву – и эту почти не жалею, а об себе и думки нету. Война все из меня вычерпала. Я сам себе страшный стал. В душу ко мне глянь – а там чернота, как в пустом колодезе».

С точки зрения концепции «отщепенства», Григорий отчуждается не только от мира людей, он теряет ощущение прекрасного в природе. Л.Якименко пишет о нем: «Буйство красок расцветающей под солнцем весны с большой силой трагического контраста противопоставлено однокрасочности, опустошенности Григория Мелехова. Все идет как-то мимо него…Григорий как бы выключился из мира природы, лишился чувства понимания и связи с окружающим» [141].

Портретные характеристики свидетельствуют о том же. Черты нравственной деградации проникают в описания внешности Григория. Он катастрофически стареет (а каков, подумайте, кстати, его возраст?). Меняется внешний облик: «Он заметно обрюзг, ссутулился; под глазами засинели мешковатые складки, во взгляде все чаще стал просвечивать бессмысленный огонек жестокости».Это уже деградация не только нравственная, но и физическая. Мелехов бросается в загул, «пьяным кружалом пуская жизнь. Запахом дымки пропитался даже потник на седле. Бабы и потерявшие девичий цвет девки шли через руки Григория, деля с ним короткую любовь». "Мешковатые складки под глазами", "огонек бессмысленной жестокости в глазах", "мертвенно-бледное лицо с невидящими открытыми глазами", на которое "с отвращением и жалостью смотрит молодая казачка", "усталый прижмур глаз", "преждевременная седина на висках" – все это возникшие в борьбе против народа (выделено мною – С.С.) новые черты внешнего облика Григория" [Яким., 102]. А еще до Якименко об этом без обиняков писал И.Лежнев: "Это – облик убийцы"[59].

И вот Л.Якименко подводит итог: "К концу книги Григорий Мелехов лишается всяких характерных черт. Бородатый и страшный на вид человек стал перед нами на развалинах старого мира. И в этой бедности его внешнего облика выразилась вся глубина духовного опустошения, того краха, которым завершилась его жизнь"[60]. «С последних страниц романа глядит на нас трагический облик морально сломленного, нравственно опустошенного человека, жалкое и страшное подобие человека» [Яким., 143].

Дата добавления: 2015-08-18