Поступление в военное училище.

Все мои близкие знали, что я возвращаюсь домой для поступления в училище, но точной даты моего прибытия не знали. Из Ильино телеграмму давать не стал, думал, что сам быстрее доеду. Моё возвращение в Москву произвело настоящий переполох. Прибыл я в Москву утром, часов в 11, пошёл на платформы пригородного сообщения, решил доехать до платформы «Серп и Молот», как раз до Рогожской заставы, а там и дом совсем рядом. Через две трамвайных остановки я был уже на своей родной Пролетарской. У меня были с собой ключи от дома, и звонить мне не надо было. Открываю входную дверь, взбегаю по лестнице на свой этаж, вошёл в прихожую, и тут из своей комнаты появляется бабка. У неё был такой вид, словно она увидела приведение, как-то тихо охнула, перекрестилась, пробормотала: «Господи, святы!» и спрашивает:

- Славка! Это ты что ли?

- А кто же, я, приехал поступать в училище. Ты, что, не узнала меня что ли?

- Господи! Ты войди в комнату-то да посмотри на себя в зеркало! Тебя и мать-то не узнала бы. Ты и в 41-ом-то появился из деревни, как чёрт из табакерки, и теперь тоже. Никто не знал когда ты приедешь, мать-то на работе.

- Не важно, я сейчас в «гражданку» переоденусь и к ребятам сбегаю, а с мамой вечером увидимся, да я ей из автомата позвоню.

Я открыл нашу комнату и сразу подошёл к зеркалу. А зеркало у нас в старинном шкафу было в рост человека. То, что я увидел, было не для слабонервных. Если бы вместо солдатской формы на меня надеть полосатую робу узников концлагерей, я бы мог вполне сыграть роль статиста в любом фильме на эту тему. Из зеркала на меня смотрел парень с физиономией и кистями рук коричневого цвета. При росте 182,5 см. весил он не более 60 кг. С носа и лба свешивались лоскутки, обгоревшей от чрезмерного загара, кожи. На ушных раковинах ещё не сошли болячки от отгоревших верхних частей ушей. Солдатская форма, бывшая когда-то цвета «хаки», стала почти белой от пота и частых стирок. На нём была через правое плечо надета шинельная скатка, за спиной вещмешок, на брезентовом поясном ремне фляга, а на ногах ботинки из свиной кожи и чёрные обмотки до колен. Сейчас очень жалею, что не пошел в фотографию, запечатлеть, увиденное в зеркале. Я быстренько переоделся в гражданскую одежду и пошёл к Вальке Волнову прояснить ситуацию в отношении наших общих знакомых и друзей. Валька был ещё в университете, Нинка где-то в командировке, дома я застал только тётю Пашу и дядю Петю. Они искренне обрадовались моему возвращению и по такому случаю достали свою традиционную «чекушку». Пока я рассказывал им о своём солдатском житье бытье, из университета вернулся Валька. Он теперь был студентом факультета журналистики. Войдя в комнату он радостно воскликнул:

- Славка! Привет! Как хорошо, что ты вернулся, я тут без тебя совсем «засох», это дело надо немедленно отметить!

- Привет! Садись студент, успокойся! Сегодня ничего не получится, мне завтра с утра в училище. Я с твоими родителями уже отметился и баста! Тем более, я ещё должен к Аиде смотаться, а вечером с мамой провести вечер. Так, что извини, отложим до лучших времён. Мне ещё экзамены предстоит сдавать в училище. Завтрашний день всё определит, а посему откланиваюсь и покидаю Ваш гостеприимный дом, при первой возможности дам знать о себе. Будьте здоровы, до свидания!

Весь остаток дня я провёл, как запланировал. Позвонил маме и Аиде, они обе были на работе. Было начало второй половины дня. С мамой мы договорились встретиться вечером, а Аида обещала отпроситься с работы и велела приехать на Каляевскую. Когда я появился на Каляевской, Аида была уже дома. Когда они меня увидели, то почти в один голос воскликнули:

- Господи! На кого же ты стал похож!?

- На защитника Родины. Тонкий, звонкий и прозрачный, как говорили у нас в бригадной школе сержантов.

-Аденька, посмотри, кожа и кости, а на уши обрати внимание. Чёрный, как эфиоп и не иначе, ещё и голодный!

-Глафира Прокофьевна, я уже успел подкрепиться и не чувствую себя голодным. Правда, первый месяц в армии постоянно хотелось есть. Это, видимо от нагрузки и от свежего воздуха, почти, как на курорте.

- Хорош курорт, от человека один скелет остался, обтянутый коричневой кожей! Ладно, вы тут поболтайте, а я на кухню.

Мы остались вдвоём. После объятий и поцелуев, обсудили создавшуюся ситуацию. Решили, что решение мы приняли единственно правильное. Если мы собрались строить совместную жизнь, то надо стать самостоятельными и не зависеть от родителей. Она привела в пример своих старших сестёр, все они после замужества покидали родительский дом. Да и у меня дома житья нам не будет с моей маменькой. Ну, а пока, надо сдать экзамены в училище, поступить, окончить, а там видно будет. Глафира Прокофьевна принесла с кухни холодной закуски и чай, вытащила из буфета свой любимый херес. Я начал было отказываться, ссылаясь на то, что завтра мне с утра в училище. Но мне было заявлено, что от двух рюмок со мною ничего не произойдёт, там более все знают мои способности по этой части.

С этим домом на Каляевской, 33(теперь Долгоруковской) в моей последующей жизни будет очень много связано, но ни я ни Аида этого ещё не знали.

Дома меня радостно встретила мама, конечно со слезами. За ужином я рассказывал ей о моей нелёгкой службе, о природе среди которой проходила моя служба, о бытовых условиях, в общем, о всякой всячине, которой интересуются матери, когда сына долго не бывает дома. Она уже заранее разузнала, как мне добираться до моего училища. Оказалось, что оно находится почти за городом, в Кузьминках, но туда от Абельмановской заставы ходит автобус № 46 и делает там конечную остановку, а дальше надо идти пешком километра два, вдоль большого пруда. И я подумал, опять тупиковый маршрут! Так, что из дома утром пришлось выходить рано, около 7 часов. Автобус, ещё зиловский, шел по Нижегородской улице, которая переходила в Рязанское шоссе, шёл далее почти до теперешней МКАД, поворачивал направо, на просёлочную дорогу (теперь это улица академика Скрябина), шел мимо Ветакадемии и заканчивал свой маршрут у главного здания усадьбы Голицыных и развалин домового храма князей Голицыных. Вся дорога от Рязанского шоссе и до самого конца, была обычной загородной просёлочной дорогой, со всеми её «прелестями». Сейчас это место узнать не возможно, кругом жилая застройка, асфальт, восстановлен Храм Влахернской Божьей Матери, восстановлены многие постройки имения Голицыных, вычищен Большой Кузьминский пруд.

От конечной остановки автобуса мне показали дорогу, и я пошел по правому берегу Кузьминского пруда до самого его конца. Дальше начался сосновый лес, и, пройдя ещё с километр, я вышел на опушку и увидел местами поваленный забор из колючей проволоки и понял, что пришел туда, куда мне надо. Перешагнув через поваленный забор, я попал, как я догадался, на территорию училища. В голову пришла мысль, а не получу ли я свой первый «втык» за проникновение на территорию училища в неустановленном месте? Но отступать было поздно, там более я был в полном солдатском снаряжении. И действительно не прошел я и 50 метров, как повстречал солдата с ведром и метлой под мышкой. Окликаю:

- Слушай друг, как мне пройти к штабу?

- А ты кто и зачем тебе в штаб?

- Я брат, как и ты солдат срочной службы, приехал из части поступать в училище.

- А ты что, чокнутый, в пехоту лезешь, получше ничего не нашёл?

- Да ты не кипятись, во-первых, я москвич, а во-вторых, у меня в Москве невеста и дом родной, соображаешь?

- А-а-а! Ну, тогда это другое дело. Только учти, 2 года по асфальту будешь ногами колотить.

- А что, так много строевой?

- Хватит на всю жизнь. Училище-то на парады 2 раза в год ходит.

- На какие парады?

- Ты что, совсем не волокёшь?

- Да ты не темни, скажи толком, я ж в армию попал только в конце мая.

- Да ты, я смотрю, совсем салага. Училище наше считают кремлёвским и оно участвует в парадах на Красной площади на майские о ноябрьские праздники, а перед каждым парадом полтора месяца тренировки до упаду.

- Обрадовал, нечего сказать! Ну, так, ничего не поделаешь, парады, так парады. Так, говори где всё-таки штаб, мне ж представляться надо идти.

- Да вон, за теми соснами, иди вдоль казарм и упрёшься прямо в него. Тебе там в строевой отдел надо сразу идти.

- Ладно, спасибо за информацию. А ты сам-то, что тут делаешь?

- Я-то, из батальона обслуживания, поступишь, всё узнаешь, желаю успеха!

- Спасибо, наверное, ещё увидимся, будь здоров!

И я направился в указанном мне направлении. Добрался я до штаба без приключений. В штабе доложил дежурному по штабу цель своего прибытия. Он направил меня к начальнику строевого отдела. Нашёл нужный мне кабинет, постучал, вхожу. В довольно просторном кабинете сидит подполковник небольшого роста, довольно полный, с лысиной во всю голову и очень добродушного вида. По всей форме, четко и громко докладываю о цели своего прибытия и представляю все имеющиеся у меня документы. Хозяин кабинета отрывается от чтения каких-то бумаг и внимательно смотрит на меня. По его выражению лица я понимаю, что он чем-то озадачен и удивлён. После пристального изучения моей особы, как-то очень тихо и мягко, по-домашнему, говорит:

- Голубчик, ты откуда прибыл, я что-то не уловил?

- Из школы сержантов ковровской мотострелковой бригады, а сейчас прямо из гороховецких лагерей!

- Так, понятно, это там тебя так измордовали, что даже уши отваливаются? Да, лагеря эти знаменитые. Особенно они прославились в 1941-42 годах, когда там готовили маршевые роты для фронта. Подготовка фронтовая, а харч тыловой, вот солдатики там и мёрли, как мухи. На косточках этот лагерь стоит. Но ты этого не знаешь и не слышал, понял?

- Так точно, товарищ подполковник!

- Ну и как там сейчас обстановка?

- С подъёма до отбоя занятия на полигоне, жара, песок, сосны и комары.

- Так-так, всё по-прежнему, и сержанты с войны ещё не уволенные есть, так?

- Так точно, есть, почти все с орденами.

- Вот, вот, я всё это уже слышал от одного знакомого майора, но скоро всё это кончится, всё встанет на своё место. Вот что, сынок, я внимательно просмотрел твои документы, особенно диплом и оценочный лист твоего техникума. По предметам обучения это почти институт. И я думаю, что экзамены вступительные тебе сдавать не обязательно. Выпишу я тебе сейчас отпускной билет на 10 суток, ты за это время подкормись у матери, а то та тебя тоска смотреть. Тут такие маменькины сыночки поступают, холёные и откормленные, что тебя с ними в один строй ставить стыдно. Ты будешь выглядеть среди них, как ржавый гвоздь. Так, что отдохни от гороховецкого лагеря и откормись немного и к 21 августа прибудешь опять ко мне, а я к этому времени определю тебя в подходящую роту. Иди, погуляй пока, а я оформлю тебе отпускной, минут через 30 заходи. Да смотри, за эти 10 суток не натвори чего-нибудь, а то и сам пострадаешь и меня старого подведёшь. Всё понял? То, что я тебе сказал, запомни очень хорошо. Это тебе моё напутственное слово. Выходишь в большую и самостоятельную жизнь.

- Не беспокойтесь товарищ подполковник, я к дисциплине уже приучен и Вас не подведу, огромное Вам спасибо!

Я вышел из штаба счастливым человеком, и экзамены сдавать не надо, и целых 10 дней отпуска после гороховецкой каторги! Ура! У штаба, не далеко была курилка, я сел, закурил и начал предаваться мечтам о предстоящем отпуске. Потом я стал думать о странном расположении и доброжелательности ко мне со стороны этого добряка подполковника. И ещё его неосмотрительная откровенность, что бы это могло ознчать? По возрасту он принадлежал к довоенному офицерскому составу. По орденским колодкам было видно, что на фронте он не был. Мне было известно, что довоенные офицеры сильно отличались от своих коллег, прошедших всю войну, которые были гораздо жёстче. Видимо у этого подполковника при виде меня, возникла какая-то ассоциация со сходной ситуацией или с ним самим или, может быть, с его сыном. Неважно, что там произошло, но я был действительно искренне ему благодарен за его участие и доброжелательность.

Выждав определённое мне время, я вновь явился в кабинет начальника строевого отдела. Он встретил меня так же доброжелательно и приветливо:

- Ну, вот твой отпускной отдыхай на здоровье. Когда вернёшься в назначенный срок, сдашь все свои аттестаты и встанешь на все виды довольствия уже в училище. У нас в училище взводами командуют штатные офицеры, а должности командиров отделений и помкомвзводов замещают курсанты. Поскольку ты уже прошёл некоторый курс обучения по сержантской программе, то готовься стать младшим командиром в своём взводе. Ну, с Богом, отдыхай и не опаздывай к назначенному сроку.

- Слушаюсь, товарищ подполковник! Еще раз большое спасибо. Разрешите идти!

- Ступай!

Домой я летел буквально на крыльях! Это было всё так неожиданно, что я с трудом верил в свершившееся. Фактически, я был уже принят в училище, а всё остальное, после отпуска, чистая формальность. Я курсант Московского Краснознамённого пехотного училища им. Верховного Совета РСФСР! Как нас называют все дикторы, комментирующие парады с Красной площади «Кремлёвские курсанты». На рисунке представлена приблизительная схема размещения основных объектов училища на 1951-1953 годы. Она необходима для понимания последующего текста. Номера в прямоугольниках обозначают номера курсантских рот.

Когда я вернулся на Пролетарскую, сразу же позвонил маме и Аиде. Радости их не было придела. Подробности обещал рассказать при встрече. Пока все были на работе и на учёбе, я решил сходить в баню и смыль с себя всю гороховецкую коросту. Пошёл в Рогожскую, благо она была ближе всех. По-моему, за всю свою жизнь, я не мылся с таким удовольствием, как в этот раз. Народу было мало, пар отличный, и я проблаженствовал там более двух часов. После баньки конечно побаловался пивком. В общем, всё по полной программе.

В подробности проведения моего неожиданного отпуска вдаваться нет смысла. Время я провел с большой пользой и для поправки здоровья, помня о наставлении подполковника, и для души. Большую часть времени мы проводили с Аденькой. У неё на работе был тоже очень душевный начальник, и она выпросила у него неделю за свой счёт. Программа наша была самая разнообразная, кино, театр, парки, подмосковные музеи-усадьбы. Время пролетело очень быстро, и нужно было возвращаться в училище. Но той тоски и безысходности, как перед уходом в армию уже не было.

По прибытию в училище я опять пошел в строевой отдел к своему благодетелю. Увидев меня, он заулыбался и сказал:

- Ну вот, теперь совсем другое дело, сразу видно, что побывал у мамочки. Теперь, ни своих командиров, ни сослуживцев курсантов, которые почти все из гражданки, своим видом пугать не будешь. Определил я тебя в 1-й батальон, в 3-ю роту на должность помощника командира взвода. Не робей, я думаю, ты парень не из робкого десятка. Ответственность большая, но зато сразу начнёшь получать командирские навыки, не подведи меня. Командир батальона у вас подполковник Швидченко, хохол, служака, образец строевой выправки, но крут, ему лучше лишний раз на глаза не попадаться. Зато командир роты у тебя, добрейшей души человек, прикидывается только суровым, а в курсантах души не чает. Капитан Полыгин Александр Данилович. Командир взвода Юра Сухачёв, уже опытный офицер, наш выпускник, недавно старшего лейтенанта получил, парень нормальный, ты с ним сработаешься. Так что, иди представляйся по команде и врастай в жизнь училища, на 2 года это твой дом родной.

Дата добавления: 2015-08-18