Глава 32. Я лишался дара речи всего несколько раз в жизни

Я лишался дара речи всего несколько раз в жизни. Первый раз был, когда я узнал, что погибли мои родители. Второй – когда Саванна позвонила мне и сказала, что у меня есть сын. И третий... третий раз, вот этот.

Третий сидит на крошечном стуле с абсолютно новым ребёнком на руках.

Фактически, третий наблюдал, как этот вышеупомянутый ребёнок вышел из тела Беллы.

– У тебя замечательная и очень сильная мама, – шепчу я и провожу по мельчайшему носику, который когда-либо видел в своей жизни.

Я смотрю на всё ещё спящую Беллу и хоть знаю, что она очень устала, бля, безумно хочу её разбудить. Я хочу снова взглянуть на её лицо. Хочу, чтобы она посмотрела на младенца своими большими карими глазами, полными слёз и любви, а затем хочу, чтобы она посмотрела на меня, и мы могли бы разделить с ней этот волнующий момент.

На крошечном личике открываются большие карие глаза Беллы.

– Привет, малыш, – шепчу я, и моё сердце сжимается, когда самая крошечная ручка тянется ко мне. – Я – твой папа. Мама спит вон там. Ты утомил её, но когда она проснётся, то будет очень-очень рада тебя видеть.

Ребёнок слегка шевелится и, улыбаясь, я поглаживаю большим пальцем маленькую ладошку его мягкой, пухлой ручки.

– Твоему старшему брату тоже не терпится встретиться с тобой, – продолжаю я. – Он не может дождаться, когда сможет поиграть с тобой.

Белла чуть-чуть сдвигается на больничной кровати и, подняв взгляд, я вижу, что она потирает глаза.

– Привет, мамочка, – тихо говорю я, чтобы не испугать ребёнка.

Она устало улыбается, а затем тянет к нам руки.

– Не могу поверить, что он настоящий. Это похоже на лучший сон, который я когда-либо видела и если я проснусь, буду очень, очень расстроена, – хрипло шепчет она.

Я встаю, покачивая на руках ребёнка, и подхожу к кровати.

– Это самый лучший сон, – говорю я и, передав нашего ребёнка ей в руки, присаживаюсь рядом. – И всё это происходит – происходит на самом деле, – я убираю волосы с её лица. – Я так люблю тебя, Белла.

Она смотрит на меня с улыбкой и со слезами на глазах.

– Я люблю тебя больше. И я люблю этого кроху больше, чем возможно.

– Финн умрёт от радости, когда узнает, что у него появился брат, – говорю я и понимаю, что улыбаюсь так широко, что болят мои щёки, но просто не могу остановиться. Как и не могу остановиться прекратить прикасаться к малышу.

– До того, как они с Финном встретятся нам нужно придумать ему имя, иначе меня могут убедить назвать его Гарри. Я не могу устоять перед твоим сыном или тобой.

Я громко стону.

– Если мы назовём его Гарри, то все будут его дразнить.

Белла хихикает и нежно целует ребёнка в лоб.

– Я бы и не стала так его называть. Но нам необходимо выбрать. Каким он выглядит для тебя?

– Он прекрасен. – Я касаюсь его уха. – И он такой мягкий.

Она наклоняется и целует меня в плечо.

– Ты не расстроен, что он – не твоя маленькая принцесса?

– Расстроен? Белла, ты с ума сошла? У нас идеальный ребёнок. Пока ты спала, я, по меньшей мере, пять раз пересчитал все пальчики на его руках и ногах. Он совершенен. И мне плевать, мальчик это или девочка.

Белла снова широко улыбается и продолжает говорить.

– Это хорошо, потому что на самом деле я больше хотела мальчика. Просто не хотела вставать на чью-либо сторону. – Она снова целует ребёнка и прижимает его к груди.

– Я просто дразнил Финна. Так как мы назовём наш Наггетс, мамочка?

Она немного отодвигает одеяльце и рассматривает ребёнка.

– Я даже не знаю. Ему нужно какое-то удивительное имя. Сильное и уникальное.

– Сильное и уникальное... ммм, – я делаю вид, будто задумываюсь. – Как Рокко?

Белла поворачивает голову и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Конечно же, нет. Настоящее, а не мультяшное.

Я смеюсь и запускаю пальцы в её волосы.

– Ммм... а что скажешь о Нике?

Она вскидывает бровь.

– Ник? Как имя того бармена, которого я поцеловала на съезде боди-арта?

– Чёрт. – Я притворяюсь, что меня тошнит. – Конечно же, нет. – Я преувеличенно сильно дрожу. – А как насчёт Кэмерона?

– Кэмерон. – Она смотрит на ребёнка, изучая его черты. – Ты – Кэмерон?

– Он выглядит, как один из них, – я провожу пальцем по его бровкам.

– Мне нравится, – говорит Белла и смотрит на меня. – Возможно Кэмерон Эммет? – Её голос робкий и неуверенный.

– Как будто я могу сказать «нет». Эмм заботился о тебе, когда я был полным придурком. Конечно.

Именно в этот момент открывается дверь и входит медсестра. Она улыбается нам.

– Отлично. Вы не спите. – Осмотрев Беллу и ребёнка, она возвращается к двери. – К вам пытаются пробиться несколько очень настырных посетителей. Если вы не против, я впущу их.

Я смотрю на Беллу, потому что это не я несколько часов назад вытолкнул из своего тела ребёнка.

– Да, конечно, – с улыбкой говорит она.

Дверь открывается, и в палату входят Эммет, Финн и Саванна.

– Это мальчик или девочка? – взволнованно спрашивает Финн.

– Привет, большой парень, – говорю я и беру его на руки. – У тебя появился братик. – Я ухмыляюсь, когда он победоносно восклицает. – Хочешь познакомиться с ним?

Взгляд Финна несколько раз мечется с моего лица на лицо Беллы и ребёнка, после чего он нетерпеливо кивает.

– Только не говори слишком громко, ладно? Мы же не хотим напугать его?

Я подхожу к кровати Беллы и ставлю рядом с ней Финна. Он смотрит на Беллу и шепчет.

– Он спит.

Она улыбается ему.

– Дети много спят, так как всё время растут.

Финн с умным видом кивает, а затем снова смотрит на малыша.

– Привет, – снова шепчет он. – Я твой старший блатик. Меня зовут Финн. Папа любит называть меня Геком. А Эммету нравится называть меня Мини. Но меня зовут Финн. А как тебя зовут?

Белла смотрит на меня и кивает.

– Ребята, – говорю я и смотрю на Финна, затем на Саванну и, наконец, на Эммета. – Это –Кэмерон Эммет.

Глаза Эммета расширяются, и он переводит взгляд с меня на Беллу.

– Чего-чего? – спрашивает он.

Белла кивает.

– Мы подумали, что ты не будешь возражать, так как это оказался мальчик. И ты в любом случае не будешь осквернять его имя.

Эммет усмехается и подходит ко мне. Похлопав по плечу, он крепко меня обнимает.

– Поздравляю, мужик.

– Спасибо.

Саванна склонилась над Беллой и рассматривает ребёнка.

– Он красивый, – говорит она нам. – Я не хочу стеснять вас, ребята, так что я пойду. И... поздравляю.

Мы благодарим её, а Финн целует свою маму в щёку.

– Тень, – говорит Эммет и, наклонившись, целует Беллу в лоб. – Твой ребёнок красив. Даже более чем красив, поскольку он назван в честь меня.

Я закатываю глаза. Белла смеётся и качает головой.

хХх

Финн почему-то решил, что радио-няня в комнате Кэмерона работает только тогда, когда малыш плачет. Он считает, что устройство не улавливает голоса других людей. Поэтому каждую ночь, встав со своей постели, он крадётся в комнату Кэмерона и, сев рядом с колыбелькой, разговаривает с малышом.

– Нам нужно быть тихими, – шепчет Финн. – Мы не хотим разбудить маму и папу.

Теперь он стал называть Беллу мамой. Впервые, когда он сделал это, она расплакалась.

– Угадай, что я хочу тебе сказать? – шепчет Финн. Белла открывает глаза и лениво улыбается мне. – Я приготовил мяч для нас, чтобы мы могли играть вместе. Но папа сказал, что ты не сможешь играть со мной в бейсбол, пока не станешь больше.

Белла трётся щекой о моё плечо и сплетает свои ноги с моими.

– Я пойду к ним, – говорю я ей. – Но ты такая тёплая, что я не хочу вставать с постели.

– Когда ты вернёшься, я всё ещё буду тёплой. Поцелуй за меня моих мальчиков, – сонно шепчет она.

– А когда этот мальчик вернётся, как думаешь, он сможет получить поцелуй? – спрашиваю я.

Её глаза закрыты, но она смеётся.

– Столько, сколько захочешь, пока моя история не закончится, – бормочет Белла, потому что наполовину спит.

– Она никогда не закончится, мамочка. – Я целую её в лоб и встаю с кровати.

Я иду в соседнюю комнату, стараясь издавать побольше шума, чтобы своим неожиданным появлением не напугать Финна и не разбудить Кэмерона.

– Привет, дружище, – говорю я и, положив ладонь на голову Финна, заглядываю в кроватку, чтобы посмотреть на малыша. – Что делаешь?

– Я хотел кое о чём поговорить со своим блатом, – говорит он, пожимая плечами.

Я беру его на руки и сажусь в кресло Беллы рядом с кроваткой.

– И о чём же? – спрашиваю я, когда Финн прижимается к моей груди.

– Просто о жизни. – Еле сдерживая смех, я покачиваю нас взад и вперёд. – Я думаю, что он, возможно, боится темноты. Поэтому я хотел, чтобы он не боялся.

– Ты очень заботишься о нём, Гек. – Я потираю его спину через фланелевую пижаму. – Ты рад, что у тебя теперь есть маленький братик?

– Мне хочется, чтобы он мог говорить.

– Скоро так и будет.

– Но как скоро?

– Ну, если он похож на тебя, то думаю, уже летом.

– Мне жаль, что я не могу быть с ним всё время, – тихо признаётся Финн. – Мне не нравится, что я должен оставлять его, когда ухожу с мамой.

Я целую его в макушку, чувствуя, что моё сердце разрывается на части. Поскольку мне тоже очень жаль, что он не всегда может быть с нами. Но ему нужна его мама, как и он необходим Саванне. И правда, если бы не она, Финн не был бы Финном. Он был бы Финн минус Саванна. А это значит, что он, скорей всего, уже в возрасте одного года ругался бы матом и выковыривал начинку с яблочных пирогов из МакДональдса. Не скажу, что я настолько уж некомпетентен, но понятия не имел, что нужно делать с ребёнком.

– Малыш, твоя мама тоже нуждается в тебе.

Он кивает.

– Я знаю. – Мягкими пальчиками Финн потирает мои ключицы. – Папа, как думаешь, когда Кэмерон станет старше, он будет любить меня?

– Ты шутишь, старик? Ты – его брат. Он будет любить тебя больше всех.

Финн кивает, а затем зевает.

– Готов лечь спать? – спрашиваю я малыша.

– Я не хочу оставлять его одного.

– С ним всё будет в порядке. Обещаю. – Я встаю, всё ещё держа Финна на руках, и подхожу к кроватке. – Спокойной ночи, Кэм.

– Спокойной ночи, Кэм, – повторяет за мной Финн. – Я люблю тебя.

хХх

Воскресенье. Четыре часа дня. Идёт дождь. Финн у Саванны, а малыш спит. Белла должны была выйти из душа уже как десять минут назад.

Я роняю голову на спинку дивана и закрываю глаза. День был безумным. В хорошем смысле, но, тем не менее, безумным.

Вы можете продумывать чего хотите от своей жизни, планировать её, пытаться сделать совершенной. Но дело в том, что никогда не знаешь, чего можно ожидать между точкой А и точкой Б. Появляются новые люди. Может произойти что угодно. Всё меняется. К лучшему или к худшему, но меняется. А потом вдруг ты понимаешь, что даже если точка Б совсем не похожа на то, что ты задумывал, на самом деле так даже лучше. Да, возможно, более утомительно. Более шумно. Но, тем не менее, удивительно.

Белла выходит из спальни в моём свитере и паре носков – это её любимый наряд, когда мы просто отдыхаем дома. Она заглядывает в комнату Кэмерона, после чего возвращается обратно и подходит ко мне.

Я протягиваю руки, и она берёт их в свои.

– Тишина, – с усмешкой шепчу я. – Наконец-то. – Я тяну её вниз, чтобы она устроилась между моими коленями и кладу руки на её бёдра. – Кэм всё ещё спит?

– Да, – говорит Белла, сонно улыбаясь. – Я думаю, Финн утомил его своими рассказами. – Она кладёт щёку на моё плечо и полностью расслабляется.

Я лениво поглаживаю её влажные волосы, а затем спину.

– А как чувствуешь себя ты?

– Я чувствую себя каким-то мультяшным героем, внедрённым в боевик, но самом деле это удивительно.

Я тихо смеюсь, потому что мультяшный образ Беллы кажется мне как смешным, так и восхитительным.

– Согласен, сегодня день был просто безумным, – говорю я, трясь щекой об её волосы. – Но не слишком ли безумным? Ты счастлива?

Она тихо вздыхает.

– Очень счастлива. Не хочу сглазить, но счастлива.

И я с облегчением вздыхаю. Не то, чтобы я сомневался, что она счастлива, но как бы мы не готовились, ситуация по-прежнему утомляет. Но её счастье так много значит для меня.

– Хорошо. Я тоже. Даже если иногда я и хочу затолкать тебя в машину и на несколько часов увезти на какую-нибудь заброшенную стоянку, – говорю я и, опустив руки вниз, обхватываю её попку.

Она смеётся.

– Думаешь, радио-няня работает так далеко? Если так, то я в игре.

– Не дразни меня, – говорю я со стоном, потому что нам не позволено заниматься сексом в течение шести-восьми недель после рождения ребёнка. – Сколько времени нам осталось?

– Не меньше двух недель. Если ты не хочешь подкупить врача, что впрочем, не очень хорошая идея, учитывая, что он отвечает за моё «тамошнее» здоровье.

Я протестующе хмыкаю.

– Только я отвечаю за всё, что у тебя «там». – Запустив руки под свитер, я глажу её спину, наслаждаясь мягкостью и бархатистостью кожи.

Она хнычет и прижимается губами к моей шее.

– Договорились. Ты можешь иметь исключительный доступ и права до тех пор, пока согласен просыпаться в три утра.

– О, да, очень смешно, – с сарказмом говорю я и, перевернув нас, нависаю над ней. – У меня уже есть исключительный доступ. – Я прижимаю губы к мочке её уха и трусь об неё бёдрами. – И я согласен просыпаться в три утра. – Она обхватывает ногами мою талию и выгибает спину. – О Боже, как же сильно я тебя хочу.

– Не больше чем я тебя, – шепчет она и хватается за мою рубашку. – Тебе нужно её снять, чтобы закрыть всё пространство между нашими телами.

А затем Кэм начинает тихонько плакать. Я роняю голову на грудь Беллы, издавая стон. Белла смеётся и гладит мою спину.

– Может, если мы проигнорируем его, он снова уснёт. Знаешь, я так делал с Уолтом.

Белла смеётся и пытается выбраться из-под меня. Дойдя до дверей комнаты малыша, она смотрит на меня через плечо.

– Я надеюсь, у Кэма будет больше манер, чем у Уолтера.

–— А я надеюсь, – говорю я, встав и последовав за нею, – что ты не считаешь, что повзрослев, Кэму не будут нравиться сиськи.

Она хихикает и, наклонившись, достаёт малыша из кроватки.

– Главное, чтобы он спрашивал разрешения, прежде чем схватиться за них. – Я смотрю, как она прижимает его пухлое тельце к своей груди, и чувствую, как переполняется от эмоций моё сердце. Это происходит всегда, когда я вижу их вместе.

Она возвращается в гостиную и, качая на руках малыша, садится на диван, подворачивая под себя ноги. Я беру камеру, которую всегда держу под рукой, и снимаю Беллу в тот момент, когда она не смотрит.

– Ты даже не представляешь, как удивительно вы смотритесь вместе.

Её щёки охватывает лёгкий румянец, и она смущённо улыбается мне.

– Это всё ребёнок. Рядом с ним все хорошо выглядят. И, кроме того, ты относишься немного предвзято.

Я просматриваю снимки в камере, после чего сажусь рядом с Беллой и показываю ей фотографию меня и Кэма, сделанную несколько дней назад.

– Это не заставляет меня хотеть заняться сексом с самим собой. – После этих слов, я показываю ей её снимок. – Вот это заставляет меня хотеть тебя ещё в миллион раз больше.

– Если снимок где ты с сыном не убеждает тебя, что ты самый сексуальный папа, то боюсь, у тебя не всё в порядке с головой.

– Ладно, признаю, – я начинаю потирать мягкую маленькую ножку Кэма своим большим пальцем. – Я никогда не говорил, что я не сексуален. Но предпочёл бы заниматься сексом с тобой.

Белла смеётся и Кэм издаёт счастливый булькающий звук.

– Ну, это очень хорошо. Будь ты гермафродитом, толку от тебя было бы никакого.

Я закатываю глаза.

– Значит, ты не хотела бы меня? – спрашиваю я и, забрав у неё Кэма, держу его перед собой. – Ты слышал это, Кэм? Если бы я был гермафродитом, твоя мама не хотела бы меня, – я поворачиваю малыша лицом к Белле. – Это значит, если папа станет толстым, ты тоже не будешь его хотеть? – спрашиваю я детским голосом.

Белла бьёт меня по плечу.

– Не будь смешным. Я всегда хочу тебя. Ты как мой магнит. Мы всегда нашли бы путь друг к другу.

Усмехнувшись, я прижимаю Кэма к своей груди и целую его в макушку.

– Вот так вот, малыш. Это правда.

Дата добавления: 2015-08-18