Глава 28. Дорогой Эдвард

Дорогой Эдвард.

Дорогой...

Я всегда ненавидел формальности в письмах – мне всегда это казалось странно безличным. Я всегда ненавидел слова «дорогой» и «уважаемый». Они подходят для деловых писем, но для личных? Эти слова ничего не выражают.

Они настолько скучные. Безличные. Холодные.

Она уехала до того как я проснулся. Она уехала и всё, что оставила мне – письмо, с кое-где расплывшимися чёрными чернилами. Письмо, в котором говорится, что ничего не могло причинить боль сильнее, чем когда ты усомнился моей любви к тебе. Где говорится, что Элис – самолюбивая, грубая и эгоистичная, и что через экран компьютера она так и не смогла понять наших отношений. Говорится о том, что я никогда не думала, что встречу кого-то, кто будет любить меня так, как ты, и мне жаль, что всё закончилось.

Она оставила мне письмо полное слов, которые причиняют боль, слов, которые вызывают сожаление, тоску и горе.

То, как она со слезами на глазах смотрела на Финна, заставило меня понять, что я, возможно, отреагировал слишком остро. Да, вы так считаете? Ладно, слишком остро – это преуменьшение того, что я сделал.

Но разрушили меня вовсе не слова, прочитанные на мониторе. А мысль о том, что мой ребёнок доверяет тому, кто, возможно, не любит его так, как я и кому на него наплевать. Да, я был неправ. Но тогда мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы прочитав те слова почувствовать страх. Поскольку основная моя задача – защищать Финна.

Самолёт приземляется, и я закрываю глаза.

Сожаление и осознание того, что я сбежал от неё, прежде чем успел сделать хоть малейшее усилие, чтобы спасти наши отношения, заставили меня поспешить в аэропорт. Потому что я хочу вернуть её.

Я хочу, чтобы эта красивая девочка вновь оказалась в моей жизни, хочу проводить с ней каждую ночь, сжимая её в своих объятьях. И больше никогда не хочу просыпаться, понимая, что её рядом нет.

Когда мы приземляемся, я отправляю Саванне сообщение, чтобы она не переживала, где пишу, что я прибыл, и беру свой рюкзак. Я не планирую оставаться здесь более чем на сутки. Я поеду к Белле, извинюсь и заберу её с собой. На этом всё.

Поездка на такси походит на размытое пятно и вот машина уже стоит возле её дома. Как же странно вернуться сюда, на эту улицу, ведь в прошлый раз, когда я выходил через эту дверь, я попрощался с ней.

Поднимаюсь по лестнице к её квартире, потому что слишком нетерпелив, чтобы дождаться лифта, который, как мне всегда казалось, в этом доме еле ползёт.

– Эдвард?

Я поднимаю взгляд. Я так сосредоточено стремился оказаться как можно скорее у её двери, что оказавшись рядом, никого не заметил.

– Привет, Эм, – кивнув, говорю я, стараясь не раздражаться и сильно не злиться из-за того, что он здесь с ней, в то время как я – нет. Поскольку вместо гневных слов, я должен осыпать его благодарностями.

– Что ты здесь делаешь?

– Э… – я осматриваюсь по сторонам, а затем снова смотрю на него. – Вышел прогуляться? А что ты здесь делаешь?

– Я уже ухожу. – Он нажимает кнопку вызова лифта, но затем, вздохнув, поворачивается ко мне. – Послушай, приятель, с тех пор как ты уехал, она была сама не своей. Сейчас ей лучше. Если ты снова всё испортишь… клянусь, я пну тебя по яйцам.

Я шокировано смотрю на него, а он лишь пожимает плечами.

– Я тебя не буду жалеть, – говорит Эм. – Просто предупредил.

Кивнув, я засовываю руки в карманы.

– Я это ценю.

– Как там Финн? Я говорил с ним на днях. Сказал, что собираюсь приехать в ближайшее время.

– Хорошо, ты должен.

– Да, я позвоню тебе через несколько дней. В любом случае, увидимся позже.

Кивнув, я наблюдаю за тем, как он заходит в кабинку лифта, после чего поворачиваюсь к двери Беллы. Я поднимаю руку и трижды громко стучу.

Я слышу, как Белла подходит к двери, после чего та распахивается.

– Ты что-то забыл… ох. – Она замолкает и опускает взгляд к нашим ногам, а затем снова смотрит на меня. Она обнимает себя за живот и больше ничего не говорит.

На ней только мой свитер и пара толстых носков, длинной до колен. Белла выглядит чертовски очаровательно. На мгновение ко мне приходит мысль, что я должен поинтересоваться, какого хрена она делала в квартире с Эмметом, одетая лишь в один свитер, но понимаю, что есть более важное, о чём мне сейчас нужно думать.

Например, о том, как её волосы волнами спускаются на плечи и как очаровательно она выглядит. Но её глаза пусты и отражают лишь море грусти.

– Как думаешь, я могу войти? – спрашиваю я, потому что сейчас ни в чём не уверен.

– Думаю, да. – Она пожимает плечами и отходит в сторону.

Комната пустая, лишь стоят коробки, а на полу её матрас и телевизор. Я поворачиваюсь к Белле и вскидываю бровь. И куда, бля, она собралась?

– Ты уезжаешь куда-то? – спрашиваю я как можно спокойней.

Она снова смотрит вниз и задевает ногой одну из коробок.

– Да, я собираюсь вернуться домой, – тихо говорит Белла и моё сердце, если это возможно, начинает биться в два раза быстрее. – Просто здесь теперь у меня осталось не так много и кое-что… усложнилось.

Я провожу руками по своим волосам и на затылке скрепляю пальцы в замок. Начну с главного, думаю я.

– Послушай, – начинаю я, – мне нужно кое-что тебе сказать.

Она не отвечает и не поднимает на меня взгляд. Единственное, что даёт мне понять, что она меня услышала – это её еле заметный кивок головы. И я чувствую себя таким придурком и грёбаным мудаком из-за того, что сделал её такой.

– Ты можешь смотреть на меня, когда я буду тебе это говорить?

Белла вздыхает и медленно поднимает голову, пока её глаза не встречаются с моими и грусть в них просто поражает.

– Можно, прежде чем ты начнёшь, я спрошу тебя кое о чём?

Я киваю.

– Конечно.

– Если это что-то плохое, то не надо, – быстро говорит она. – Если ты хочешь сказать всё то же самое, то я не хочу этого слышать. Прошу тебя.

Я согласен с тем, что чувство вины – довольно бесполезная эмоция, но её слова очень сильно влияют на меня. Я отрицательно качаю головой.

– Нет, это не то же самое, – тихо заверяю её я.

Она настороженно смотрит на меня, а затем кивает, приглашая начать.

– Я никогда не должен был сомневаться в твоих чувствах ко мне и к Финну, – говорю я. – Мне надо было лучше знать. Я доверял тебе, действительно доверял… больше чем кому-либо. Я был неправ, и очень, очень сожалею об этом, Белла.

Она резко втягивает в себя воздух, задерживает его, после чего так же резко выдыхает.

– Значит, ты понимаешь, что я никогда, никогда не смогла бы сказать что-то подобное о Финне? Понимаешь?

Я киваю.

– Да. И тогда я тоже это понимал, Белла, иначе я бы никогда не оставил его наедине с тобой. Я просто… поддался инстинкту. Он одержал надо мной верх, и в тот момент я понял, что должен защитить себя и своего ребёнка. Это неправильно и не оправдывает мои действия, но только так я могу тебе всё объяснить.

– Ты поступил… ужасно. Ты говоришь, что всё понимал, но тогда почему? Ты мог бы позвонить или вернуться, сделать хоть что-нибудь. Мне в голову приходили просто безумные вещи. – Она делает ещё один глубокий вдох, ненадолго отворачивается, после чего вновь смотрит на меня. – Ведь вы двое были моей историей.

Я жду, обдумывая свои следующие слова.

– И мы по-прежнему хотим ею быть, – наконец, тихо говорю я.

Её глаза расширяются, и она делает шаг назад, подальше от меня. А затем ещё один.

– Белла. – Я потираю глаза, чувствуя, как поникли мои плечи. – Я облажался. Я редко когда в этом признаюсь. Но, Боже, я так сильно люблю тебя. Я так тебя люблю и мой ребёнок… бля, он так счастлив когда ты рядом, и я не могу… не попробовать. Ты слишком важна. Знаю, я причинил тебе боль, и если бы я мог вернуть всё назад и действовать как разумный цивилизованный человек, я бы это сделал. Но я не могу. Я вёл себя как последний мудак и не заслуживаю твоего прощения и всё же прошу тебя о нём.

Я делаю несколько шагов ей навстречу и, к счастью, Белла не отступает.

– В тот вечер мы вместе заснули, а когда я, бля, проснулся, тебя уже не было рядом. И я понял, что больше всего на свете хочу просыпаться с тобой каждый грёбаный день своей жизни.

Её большой палец поднимается к губам, и она смотрит на меня с опаской.

– Я не знаю. Не уверена, что могу позволить тебе. Если ты снова бросишь меня, если ещё раз во мне усомнишься… – её голос затихает.

– Никаких «если». Этого не случится. Я тебе обещаю. – Я закрываю расстояние между нами и отвожу руку от её рта. – Белла, чёрт, ты так мне нужна.

Она вздыхает и вздёргивает подбородок.

– Как ты можешь давать мне такие обещания? Я имею в виду, что твои слова не имеют под собой никакой основы. Ты говорил, что любишь меня, а затем бросил. – Она снимает с одной из коробок крышку, а затем бросает её на пол. – И мне очень жаль, потому что твои слова действительно красивы, и я очень хочу им поверить, но…

Я понимающе киваю.

– У тебя нет оснований верить им. – Я заправляю прядь её волос за ухо и обхватываю ладонью щёку. – Но ты любишь меня. И, несмотря на то, что я причинил тебе боль, ты знаешь, что я тоже тебя люблю. – Вздохнув, я кладу на её щёку вторую ладонь. – Я не могу заставить тебя. После того что я сделал, я не заслуживаю второго шанса. Но я прошу, умоляю, если хоть малая часть тебя верит, что это можно спасти, пожалуйста, попробуй.

Она смотрит на свои ноги, а я чувствую бешеный стук сердца в своей груди. Возможно ли, что я окончательно всё испортил?

После того как проходит несколько минут, я убираю руки с её лица. Всё это неправильно. И напоминает какое-то тупое грёбаное кино, где герой пытается показать себя с наилучшей стороны, чтобы девушка сошлась с ним, и всё потому, что кто-то когда-то убедил его, что у него есть такой шанс.

– Это даже не малая часть меня, – наконец, тихо говорит она. Но это не те слова, которые я хочу услышать. Совсем не те. Совсем. Белла смотрит на меня, её глаза наполняются слезами и она говорит:

– Это так много меня, что я даже чувствую, будто предаю саму себя.

О, Иисусе. Я освобождаю дыхание, которое задерживал и прижимаю Беллу к своей груди. Слышу тихие слова благодарности, которые произношу много раз, потом опускаюсь с Беллой на матрас, сажу её к себе на колени и просто прижимаю к своей груди.

– Возможно, сейчас мои слова не очень много значат, – говорю я, отстранившись, и снова обхватив её лицо, – но, бля, я обещаю, что больше никогда не выкину что-то подобное.

– Ты просто не можешь снова так сделать. Ты должен понять, что это не выход.

– Я люблю тебя, – говорю я ей. – Как же сильно я тебя люблю.

По её щекам начинают течь слёзы, и я быстро вытираю их кончиками пальцев.

– Навсегда? Независимо ни от чего? Даже если случится что-то, чего ты совсем не ожидал?

– Навсегда, – говорю я ей, подтверждая свои слова кивком головы, а затем набрасываюсь на её губы. Потому что так давно я не чувствовал, как её губы сплетаются с моими, а тело, плотно прижимаясь, сливается с моим самым прекрасным способом который только можно придумать. – Навсегда, – повторяю я, выдыхая слова в её рот.

Её руки гладят меня, пальцы запутываются в волосах, и она говорит:

– Я люблю тебя. И всегда буду любить.

Я наклоняюсь и снова целую её, на этот раз более нежно, просто наслаждаясь ощущением того, что Белла теперь рядом. Я откидываюсь на матрас – хочу почувствовать её тело поверх моего, почувствовать, как её вес давит на меня – и бьюсь головой о стену.

Я стону, а она хихикает.

– Как только мы вернёмся в Калифорнию, то сразу же выбросим этот кусок дерьма.

Белла замирает, её взгляд несколько раз перемещается с моих губ на глаза.

– Меня ждут родители. Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? Уверен?

– Уверен ли я? Думаешь, я приехал сюда, чтобы помириться с тобой, поцеловать, а потом снова тебя оставить? Я ударился головой или ты? – Я провожу вверх и вниз по её спине.

Она тихо смеётся, а затем ещё больше слёз льются из её глаз.

– Пойми, ты не сможешь отдать меня родителям. Я теперь твоя. Никаких возвратов или обменов.

– Единственное, что я хочу отдать, так это слабое оправдание этой грёбаной кровати, – говорю я ей и снова вытираю слёзы. – Я знаю, что ты довольно эмоциональна, но обычно ты плачешь не так много. Ты в порядке?

Она немного отстраняется и вытирает глаза.

– Нет, я не в порядке. Мой предполагаемый мудак-парень только что сделал тот самый великий глупый жест, который достоин стать кульминацией момента, а на мне даже нет штанов.

Я смеюсь и, запустив руки под длинный свитер, обхватываю ладонями её попку.

– Я не предполагаемый мудак. Я – мудак. Но, если смотреть на это с другой стороны, я мудак, который любит, когда на тебе нет штанов.

Я сжимаю её задницу и трусь об её бёдра. Она тихо стонет и ёрзает на мне.

– В том, чтобы быть без штанов есть свои преимущества. Как скоро, по твоему мнению, мы сможем выехать, если на тебе почти только одни эти милые носки?

Я скольжу руками по её обнажённой спине, и по телу Беллы проходит дрожь, когда я слегка касаюсь пальцами её позвоночника.

– Твоё положение всё ещё неустойчиво. И я жду, что ты сделаешь это для меня. Для меня и Финна. Мы потеряли время, которое нам с ним нужно наверстать.

– Всё, что захочешь, – шепчу я. – Значит, сейчас я могу поцеловать тебя? – Я снова наклоняюсь, и она прижимает свои губы к моим, выгибаясь всем телом мне навстречу. – Чёрт, как же мне не хватало твоих поцелуев.

– Мне всего тебя не хватало, – шепчет она в мои губы.

Я стону, потому что её слова, произнесённые нежным голосом, возможно, возбуждают меня сильнее, чем что-либо. Я переворачиваю нас и, опираясь на локти, нависаю над Беллой.

– Как бы мне хотелось, чтобы эта грёбаная кровать была хоть немного больше. – И я опять наклоняюсь и целую её снова, снова и снова.

Её ноги обхватывают мою талию и, выгибаясь всем телом, она прижимается ко мне. Я запускаю руку под её свитер и, обхватив ладонью одну из её грудей, сжимаю, заставляя её резко втянуть в себя воздух и выгнуть спину. Я трусь об неё своими бёдрами и ни на секунду не прерываю наш поцелуй.

Белла немного отстраняется и говорит:

– Эй, не так быстро, я хочу, чтобы ты кое-что увидел.

Тяжело дыша, я откидываюсь назад и смотрю на её лицо, которое выглядит таким счастливым, что я не могу даже злиться на неё за то, что она прервала нас.

– Порно? – спрашиваю я.

Белла закатывает глаза и тянет меня за руку, заставляя сесть. Я смотрю, как она берёт свой ноутбук и возвращается ко мне. Пока она включает его, я сажу её к себе на колени.

– Серьёзно, Белла, мы должны ещё раз посмотреть вместе порно, потому что на этот раз моя очередь выбирать.

– Нет, я хочу кое с кем тебя познакомить.

Я обнимаю её за талию и, положив руки ей на живот, прислоняюсь лбом к её плечу.

– Ты ведь прервала нас не для того, чтобы в видео-чате познакомить меня с Элис, не так ли?

– Нет, это не Элис. Кое-кто, с кем тебе хотелось бы встретиться… ну, я на это надеюсь.

Я внимательно смотрю на неё, потому что её слова пронизаны нервозностью и волнением, и наблюдаю за тем, как она вставляет в ноутбук DVD-диск. После чего она накрывает мои руки своими и, откинувшись мне на грудь, ждёт начала.

Экран поначалу неподвижен, а затем изображение приближается, и я вижу… эмбрион. Я сужаю глаза.

– Мне понимать это как твой странный способ объяснить, что с этого времени ты хочешь воздержаться от секса? – спрашиваю я, а затем осознание обрушивается на меня, и клянусь, моё сердце просто останавливается. – Подожди, Белла, это… – мой голос затихает и, словно загипнотизированный, я смотрю на экран, несмотря на то, что в подобных видео редко когда можно увидеть что-то новое. Я скольжу ладонью по её животу и просто жду.

– Вероятно, есть лучший способ сказать тебе об этом и всё, что я могу, так это надеться, что твоё молчание – это хороший знак, потому что я очень этому рада, – говорит она и снова прикрывает мою руку. – Несмотря на всё, что произошло, это одно из лучшего, в чём я когда-либо принимала участие.

– Белла, – шепчу я, и клянусь, чувствую, как на мои глаза наворачиваются слёзы. Поскольку если это какая-то глупая шутка, то я буду охерено опустошён. Я убираю Беллу со своих колен, потому что мне нужно посмотреть на неё, заглянуть в её глаза. Эта девушка, которую, бля, я полюбил так, как ни одну другую, носит моего ребёнка. – Серьёзно? – спрашиваю я, когда, наконец, у меня появляется возможность увидеть её лицо.

Она кивает, а затем неуверенно улыбается.

– Я знаю, что это совсем не то, что мы планировали, но да, у нас будет ребёнок.

– К чёрту то, что мы планировали, – пренебрежительно говорю я. – Это… это… вау. Дай мне минуту, потому что сейчас я расплачусь как маленькая сучка. – Я смеюсь и вытираю слёзы с лица, после чего наклоняюсь и, крепко обняв Беллу, прячу лицо в её волосах.

– Белла, – шепчу я. – Белла, бля, ребёнок… это просто удивительно. – Я отстраняюсь и набрасываюсь на её губы, чувствуя влагу на её лице, но она смеётся. Мы оба улыбаемся так широко, что целоваться почти невозможно. – Ложись.

Она бросает на меня недоумённый взгляд, но делает, как я прошу и я поднимаю её свитер до тех пор, пока он не доходит до самых её грудей, а затем наклоняюсь и долгим грёбаным поцелуем прижимаюсь к её голому животу.

– Привет, малыш, – шепчу я и снова целую гладкую кожу. Пальцы Беллы погружаются в мои волосы и начинают нежно массировать кожу.

– Ты счастлив? – спрашивает она, глядя на меня сверху вниз.

Я смотрю на неё и ложусь рядом.

– Счастлив ли я? Белла, не думаю, что я когда-либо был счастливее. Ты носишь в себе моего ребёнка, – шепчу я и целую её. – Теперь ты официально не сможешь никогда от меня избавиться.

Белла смеётся. Я поворачиваюсь на бок и притягиваю её к себе. Её голова ложится на мою руку, а моя ладонь покоится на её животе. На нашем малыше.

– Я никогда бы не захотела избавиться от тебя, – говорит она.

Дата добавления: 2015-08-18