В Madison Square Garden

Я вернулся в Америку двумя годами позже и привез с собой своего отца.

«Мадонна Кармине», - была его реакция: возглас, который подчеркивал смесь страха и удивления. Я веселился, отслеживая и оценивая его мысли, его выражения: апулийский крестьянин в Нью-Йорке. Однажды, когда он был в гостинице, ему нужно было пойти в туалет. На первом этаже было две двери: на одной было написано MEN, а на другой – WOMEN. В переводе с английского на апулийский, как ему казалось, «MEN» означало «menne», то есть «женская грудь» на итальянском языке, следовательно – женщины. А «WOMEN» определенно должно было означать “uommene” – мужчины. Недолго думая он вошел не в ту дверь. Послышался крик. Все повернулись к туалетам. Вышел мой смущенный отец, следом – элегантная женщина с решительным видом, пальцем покавшая ему верную дверь.

В другой день в моей комнате зазвонил телефон: лимузин ждал нас, чтобы отвезти на концерт. Не хватало только моего отца. Я несколько раз постучал в его дверь, и наконец он мне открыл.

Его комната была похожа на филиал террасы Челлино в солнечный день. Он постирал нижнее белье, рубашки, брюки и даже пиджаки. Он повесил веревку, которая как телефонные провода, пересекала комнату. На ней сушилось белье.

Я разозлился. «Неужели ты не понимаешь? Почему я должен тратить деньги? Я все равно ничего не делаю, и лучше я сам постираю собственную одежду. Когда я был в плену, я такие вещи делал сам».

Не существует способа изменить моего отца. Я повесил на дверь номера табличку «DO NOT DISTURB» («Не беспокоить») и усадил его с нами в лимузин.

«Ух ты, какая машина, ни дать ни взять, как у президента Америки!»

После концерта у нас был коктейль в доме известной певицы сопрано Личии Альбанезе. Там присутствовали самые известные политики Нью-Йорка. Сначала говорили о долларах потом – о миллионах долларов. А что у нас в Италии?

Ужин был основан на лососе, икре и различных деликатесах. Мой отец ел икру первый раз в своей жизни, и глядя на меня, сказал: «А что это такое, мне показалось, яйца улитки».

Когда он попробовал лосося, добавил: «Хм! Это, мне кажется, грустная селедка».

Вечер закончился прослушиванием записи Личии Альбанезе в сопровождении оркестра под управлением Артуро Тосканини. Все аплодировали, кроме моего отца, который храпел на диване в углу большой гостиной, что выходила в Центральный парк.

В Чикаго был другой случай, но на этот раз не было папы. Мой импресарио, думая сделать мне приятную вещь, пригласил меня в японский ресторан. Мы вошли, и уже тот факт, что я должен снять обувь, заставил меня поморщиться. В меню были только странные названия: суши, сашими, темпура, шьябу-шьябу. Спустя два часа, когда эта пытка с едой закончилась, я взял обувь, и с Детто Мариано мы помахали импресарио ручкой и отправились в мексиканский ресторан в двух шагах оттуда. Мы были голодны и там мы голод утолили: стейки, бобы, лепешки с перцем чили - всё это мне напоминало мои апулийские вкусы.

Сегодня я очень ценю японскую кухню, потому что, путешествуя, люди учатся. И меняются.

Дата добавления: 2015-08-18