Глаза диктатора

В 1977 году мы были в Чили, в Винья-дель-Мар: семь тысяч человек, и в первом ряду Аугусто Пиночет. Даже в тот раз я пел не только песни о любви… На меня производило впечатление присутствие генерала в первом ряду, прямо перед сценой. Он был одет в военную форму с многочисленными орденами и звездами любого типа и размера, а шляпа оставляла открытыми глаза, строгие и пронизывающие. Периодически я чувствовал, необходимость зафиксировать на долгое мгновение сценические отражатели, чтобы отвлечься от его взгляда, но не всегда получал желаемый результат. Когда я пел, мне на ум приходили картинки из теленовостей, все статьи, что я читал о нем, и ни одной, где о нем говорили бы хорошо. Щекотливая ситуация. А потом он мне тоже аплодировал…

Странная судьба оказалась у некоторых моих песен. Liberta’ («Свобода») стала гимном в странах Востока. После смерти Чаушеску по румынскому телевидению транслировали нашу пластинку Liberta’ («Свобода»)… и я думаю, что это было не в последний раз. Может, это неслучайно, что песня родилась в Берлине в 1987 году, во время празднования 750-летнего юбилея города: каждое слово было продумано, осмыслено, взвешено и исправлено мной, Вилли Молько и Паллавичини. Я не хотел ее подписывать как автор, но я знаю, почему она появилась.

В Иране я уже выступал в 1969 и в 1971 годах, поэтому, когда меня пригласили туда еще раз в 1973 году, я принял предложение с воодушевлением. Я был совершенно не против проделать это путешествие еще раз. Я предвкушал заранее то необыкновенное радушие, барабаны, которые будут сопровождать пение всю ночь напролет под окнами гостиницы, прогулки по базарам в поисках интересных старинных вещей, и, наконец, хороший стакан водки и много икры.

Я прилетел в аэропорт Тегерана: холод. На первом концерте были только тридцать человек: все японцы. На третьем мне решили не платить. Я решил уехать. В ответ меня арестовали на десять дней. Позвонить в Италию было практически невозможно. Другие артисты, которые участвовали в концерте, были избиты до крови. Мой отъезд откладывался день за днем. Мой брат Франко, группа и менеджер испытывали страх. Отчаявшись от этой абсурдной ситуации, я явился в офис руководителя фирмы - организатора гастролей и вообразил себя героем вестерна. Я разбил напополам бутылку, и держа ее крепко в кулаке, пригрозил: «Или вы мне отдаете паспорта, или я кого-нибудь убью!»

Нисколько не испугавшись, присутствующие осклабились в хитрой улыбке. Вперед вышел муж известной иранской певицы Гугуш, который входил в состав местного управления и которого я уже знал по одной из предыдущих иранских поездок. Он мне сказал по-французски: «Знаешь, времена в Иране меняются. Успокойся, завтра отдадим тебе паспорта, как договаривались. А пока извини».

Исламская революция уже началась, и я ее ощутил на собственной шкуре. Излишне говорить, что мне уже не вернули ни акустическую систему, ни световую установку. Я должен благодарить Бога уже за то, что мне позволили уехать. История, что случилась потом с шахом и американским посольством, меня уже не удивила: то что случилось со мной, оказалось лишь небольшим безобидным аперитивом.

В Америку я приехал в первый раз в 1967 году. Вообще другой мир. Небоскребы, большие машины, самолеты, которые приземлялись каждые три минуты, в то время как другие взлетали с такой же частотой. А сколько лиц различных рас!

Я даже был свидетелем убийства, вместе со многими другими людьми. Я был в Нью-Йорке, рядом с Центральным парком, когда из двери бара выбежал человек с пистолетом в руке. Он уже убил негра. Это был шок. Было удивительно, что никто и пальцем не пошевелил. Неистовый темп города не предусматривал остановки даже для такой трагедии.

Дата добавления: 2015-08-18