Я не прост, но… я прав!

Я всегда был немного революционером, независимым, ненормальным. Я всегда смотрел на успех с отчуждением в том смысле, что не хотел заболеть успехом, и прежде всего, я всегда смотрел с подозрением на тех, кто управляет судьбой других.

Я никогда не был простым человеком еще и потому, что жизнь никогда не была для меня легкой.

Успех – это бешеная лошадь, которую трудно укротить, а не тихая заводь, где можно устроиться и, закрыв глаза, плыть по течению. Я слегка поссорился практически со всеми в нашей среде, поскольку мои взгляды сильно отличаются от тех, что преобладают в звездной системе, и - признаю - поскольку я плохой дипломат.

Некоторые считают, что известный человек должен быть узнаваем, должен всегда находиться в определенной обойме. Мне идея узнаваемости никогда особо не нравилась. Я всегда любил риск. В музыке я хотел экспериментировать и меняться в зависимости от жизненного опыта. А мне говорили: «Ну как ты не понимаешь: мы же индустрия, поточное производство, и если ты потеряешь свою аудиторию, рекордные продажи пойдут на спад…».

Периодически так оно и получалось. Но я же экспериментирую на своей шкуре, а не на шкуре других! Мне нравится осознавать, что я – не какой-нибудь там товар, а человек, которому нечего стыдиться, поскольку я всегда делаю только то, во что верю - когда-то теряя, когда-то приобретая. Главное – чтобы потом не сожалеть, что я был игрушкой в чужих руках.

В общем, я никогда никому не давал возможности заточить меня в клетку. Это так. Успех многое меняет: люди начинают смотреть на тебя по-другому, откуда-то вдруг появляется больше родственников, больше друзей. А когда успех начинает ослабевать, потому что это тоже случается, ты находишь вокруг пустоту, и тогда ты снова экспериментируешь над самим собой, пытаясь выяснить, как меняются человеческие существа вокруг тебя. Поэтому у меня стоит особый предохранитель от того Альбано, времен лишений и ожиданий.

Когда ты привык приносить жертвы, для тебя не проблема приносить из и на волне успеха. Беда, если ты этого не делаешь. Если ты почиваешь на ложных лаврах, значит, какая-то часть тебя умирает. Даже сейчас, если на моем пути нет подъема, я иду искать его. Говоря «подъем», я имею в виду риск, желание обновляться.

Мое восхождение началось с престижного старта. Я принимал участие в итальянском туре «Rolling Stones» в 1967 году, за несколько месяцев до выпуска «Nel sole» («В лучах солнца»). Выходили сказочные отзывы, которые мне казались даже фальшивыми, поскольку они были слишком положительными. Я не доверял самому себе.

Однако что это были за времена! Мы записывались в сопровождении оркестра на четырех дорожках. Все свои первые пластинки я выпускал вместе с P.F.M., Альберто Радиусом, Маурицио Ванделли и Деметрио Стратосом. Аранжировщиком почти всегда выступал Детто Мариано, который входил в состав «Клана Челентано».

Потом, на фестивале в Сан-Ремо годом позже подтвердилось, что я был прав в своем недоверии. Я пел La siepe («Изгородь»): за день до этого мне все предрекали победу, меня осаждали и душили журналисты, наперебой просившие об интервью, но как только победителями были объявлены Роберто Карлос и Серджио Эндриго, все начали проходить мимо, делая вид, что не замечают меня или просто отводили взгляд. Какой странный мир… я не доверял льстецам в моменты большой эйфории, и я не доверял им и после. К счастью.

В тот период помимо фестиваля в Сан-Ремо были также популярны телепрограммы «Канцониссима» и «Летний диск»; там публика голосовала и решала, какое место тебе занимать.

Фестиваль в Сан-Ремо заслуживает отдельного разговора. На взгляд из Челлино-Сан-Марко, это было как поступление в университет. Но после успеха 1967 года все мне советовали: «Сейчас тебе лучше не ехать в Сан-Ремо, это может быть опасно, твои котировки высоки, есть риск их падения…».

Но как? Я годами не желал ничего иного, и сейчас, когда я могу, я не должен туда ехать? Но я все-таки поехал туда.

«Если действительно хочешь, тогда пой песню как Nel sole («В лучах солнца»), так ты всегда будешь в той же плоскости…».

Э, нет. Я иду и пою песню совсем другую: La siepe («Изгородь»), которая к тому же автобиографична. Все были против, но поскольку тогда я был уже на вершине хит-парадов и продавал миллионы пластинок, им пришлось смириться.

Дата добавления: 2015-08-18