Забвение не коснется героев

После окончания боевых действий на Земланде армия по приказу фронта сосредоточилась в районе Инстербурга. Можно было догадаться, что отсюда нам предстоит передислокация, так как ближайшие железнодорожные станции начали форсированно готовиться к погрузке войск и боевой техники. Однако задачу на это армия пока не получила.

Поэтому Военный совет счел необходимым возможно лучше устроить быт воинов, ввести их повседневную жизнь в уставные рамки, организовать отдых и культурное обслуживание. Политорганы сразу же стали налаживать политическую информацию личного состава по международным и внутренним вопросам, организовали беседы о ходе завершающих боев Великой Отечественной войны и второй мировой войны в целом. Перед личным составом выступали члены Военного совета, работники поарма и штаба, командиры и начальники политотделов соединений, другой руководящий состав.

Решился вопрос о прибытии членов семей некоторой части офицеров и генералов, в чем нам помогло командование 1-й воздушной армии, выделив транспортные самолеты. В той обстановке это было очень важным делом. Я и по сей день во всех деталях помню приезд дорогих [278] моему сердцу жены Клавдии Федоровны и дочери Зои. Дочери было уже семь лет, а я ее помнил только трехлетней. Радости моей, как и всех, кто переживал тогда эти первые встречи с родными, не было границ.

Однако не только торжеством были наполнены эти дни, но и острой скорбью о погибших в боях товарищах. Мы проводили необходимые работы по перезахоронению и приведению в порядок братских могил, а этому неизбежно сопутствуют печальные воспоминания, слезы горечи.

Да, были печаль и слезы. А разве солдаты плачут? Оказывается, плачут. Я сам видел это. Правда, редко. Помню, под Витебском видел молодого солдата из 279-го гвардейского стрелкового полка, плакавшего как малый ребенок: было ему до горьких слез обидно, что он не успел еще уничтожить ни одного фашиста, а его, раненного, уже отправляют в тыловой госпиталь.

И вот теперь, когда окончились боевые действия, плакали многие закаленные в боях воины. Правда, это были другие слезы.

В один из свободных дней мы с командармом и нашими семьями решили побывать на берегу Балтийского моря. На обратном пути я заехал в батальон 32-й инженерно-саперной бригады, который всегда строил и оборудовал нам командные и наблюдательные пункты. Вижу, сидит под деревом на скамейке у сбитого из досок столика пожилой солдат-сапер. Когда я проходил мимо него, он быстро встал и отдал честь по-уставному. Но мне показалось, что чем-то солдат расстроен — на покрасневших глазах виднелись слезы. На столике я заметил недописанный мокрый листок бумаги с расплывшимися буквами.

— Что у вас случилось, почему плачете? — спросил я.

Вытирая глаза рукавом свежепостиранной гимнастерки, солдат стал извиняться передо мной за свою, как ему казалось, слабость. Потом рассказал, что начал писать письмо жене и детям (их у него четверо), вспомнил о прошедших боях, о том, что многие его боевые друзья погибли, не увидев победы, в то время как он сам остался жив.

— И вот в этот момент, — добавил сапер, — у меня неожиданно полились слезы. А теперь перед вами, товарищ генерал, мне стыдно.

Я успокоил солдата, вынул из полевой сумки чистую тетрадь и сказал: [279]

— Возьмите эту тетрадь и закончите свое письмо родным. Напишите жене, что хорошо воевали, что обезвредили сотни вражеских мин... Недалек тот день, когда вы встретитесь со своей семьей. Так и напишите своей жене. А стыдиться слез не следует.

— Спасибо за тетрадку, — поблагодарил солдат, — напишу жене, как вы сказали. А вас я знаю — вы генерал Бойко, член Военного совета. Мы строили КП и НП армии, и я часто видел вас.

— Вот и хорошо, что после боев мы встретились как старые знакомые. Я очень рад этой встрече.

Попрощавшись с ветераном-сапером, я пожелал ему новых успехов и скорейшего возвращения к семье.

* * *

В первых числах мая в армию прибыл новый командующий 3-м Белорусским фронтом генерал армии И. X. Баграмян (маршал А. М. Василевский был отозван в Москву). Мы с командармом были с ним хорошо знакомы и вместе порадовались победе наших войск в Кенигсберге и на Земландском полуострове.

Как до этого А. М. Василевский, Баграмян дал высокую оценку боевым действиям воинов 39-й армии в Восточно-Прусской операции и при штурме Кенигсберга. Будучи общительным и душевным человеком, Иван Христофорович поздравлял встречавшихся на пути солдат и офицеров, выражал им благодарность за подвиги и тяжелый ратный труд. Радостным и возбужденным было его лицо, лицо полководца, который сам испытал и пережил тяжелые годы войны, а теперь сознавал, что все это было позади.

Командующий фронтом прибыл к нам, чтобы проконтролировать погрузку и отправку войск армии, как он сказал, для выполнения очень ответственной задачи. Благодаря четкой работе органов военных сообщений и местных железнодорожников отправка эшелонов проходила точно по графику. Иван Христофорович остался этим доволен, высказал ряд пожеланий на будущее.

Встреча с генералом армии И. X. Баграмяном заключила период пребывания 39-й армии в составе войск 3-го Белорусского фронта. Лишь части наших воинов довелось праздновать первый День Победы — 9 мая 1945 года — в районах дислокации, остальные отмечали его уже на колесах. Войска армии двигались в глубь страны, на восток, [280] но цель этого движения держалась пока в строгом секрете.

Только по прибытии в Москву нам с командармом И. И. Людниковым сказали, что армия направляется в Забайкалье и в Монгольскую Народную Республику для участия в заключительном этапе второй мировой войны — разгроме милитаристской Японии. На Дальний Восток перебрасывалась с 3-го Белорусского фронта также 5-я армия — наш надежный сосед по многим минувшим боям.

Много лет спустя стали известны некоторые связанные с этим подробности. Маршал Советского Союза А. М. Василевский в своей книге «Дело всей жизни» вспоминает{13}, что Верховный Главнокомандующий еще в разгар боев в Восточной Пруссии посоветовал ему заранее наметить для переброски на Дальний Восток «две-три лучшие армии». Выбор пал на 5-ю и 39-ю армии потому, объясняет маршал, что «они хорошо умели взламывать оборонительные полосы». Ветеранам, сужу по себе, было приятно узнать, что боевые качества и опыт наших армий так высоко оценивались.

Воины 39-й армии подтвердили свою боевую репутацию и на новом театре военных действий. Перейдя 9 августа 1945 года в составе Забайкальского фронта границу Маньчжурии, войска армии прорвали Халун-Аршанский и Хайларский укрепленные районы японской Квантунской армии, форсировали горный хребет Большой Хинган и в предельно короткий срок освободили города Салунь, Ванъемяо, Сыпингай, Лаоян, Дальний, Порт-Артур. В приказе Верховного Главнокомандующего от 23 августа 1945 года в числе войск, отличившихся в боях с японскими милитаристами, были названы соединения и части, которыми командовали известные читателю этой книги генералы Безуглый, Олешев, Попов, Бибиков, Квашнин, Кожанов, Папченко, Лозанович, Усачев и другие.

Как видит читатель, о бойцах и командирах 39-й армии, моих боевых побратимах, я могу сказать словами песни — они «на Тихом океане свой закончили поход». Закончили с честью.

Нелегким был этот поход. С декабря 1941 года по апрель 1945-го, когда армия действовала на западном направлении, она была во втором эшелоне всего лишь около десяти дней. Три с половиной года армия находилась в [281] непосредственном соприкосновении с противником, вела наступательные и оборонительные бои. Одни из них были успешными, другие менее удачными. Но в каждом из боев, в каждой проведенной операции противнику наносились потери, делался шаг вперед — к победе.

Я счастлив, что проделал вместе с армией большую часть ее боевого пути. Сколько раз я был свидетелем подвигов, радовался и восхищался героическими делами наших воинов! Неугасимой памятью о них вдохновлена и моя работа над этой книгой. Главное, к чему я стремился, — сказать правду о своих боевых товарищах, прошедших тяжелый путь войны во имя свободы нашей Родины с постоянной думой о ней.

Образцы высокой идейности, стойкости, мужества, единства слова и дела в ратном труде показывали коммунисты. «Верные сыны партии, ее именем они звали бойцов на смертный бой. Призывали во имя Родины не щадить жизни. И в бою они совершали первыми то, к чему звали других, увлекая за собой бойцов» — так проникновенно пишет Л. И. Брежнев в книге «Малая земля» о коммунистах-фронтовиках. Всем сердцем я разделяю эту оценку роли коммунистов на фронте, потому что то же самое я видел и в нашей армии.

Не раз в этой книге я вспоминал, что личный состав нашей армии был очень молодым, в массе своей комсомольским. И надо ли говорить, что пример коммунистов в бою вдохновлял прежде всего комсомольцев. Сколько славных инициатив было на счету наших комсомольских организаций! В моей памяти они неразрывно связаны с именами замечательных комсомольских вожаков, которыми мы тогда по-настоящему гордились. Понятно, что из-за краткости своего рассказа я не мог упомянуть о делах многих из них. Глубоко убежден, что ратные подвиги комсомольцев 39-й достойны особой книги; создать ее было бы делом чести тех, кто сам находился в ту пору в рядах молодых бойцов армии, возглавлял комсомольскую работу.

Мне довелось выполнять в годы войны ответственные обязанности члена Военного совета 39-й армии, когда ее войсками командовали, сменяя друг друга, опытные военачальники, поистине боевые генералы А. И. Зыгин, Н. Э. Берзарин, И. И. Людников. Отличаясь индивидуальными человеческими особенностями и разными чертами полководческого дарования, они имели глубинное общее [282] качество — высокую партийность. Это облегчало мне возможность строить свои служебные отношения с ними на принципиальной партийной основе, которая включает в себя взаимную требовательность, взыскательность, критическую оценку состояния дел, как бы благополучно они ни складывались. Такую служебную атмосферу Военный совет армии стремился поддерживать во всех звеньях управления войсками. Штаб, политотдел, органы служб армии, закаляясь в горниле немалых испытаний, представляли слаженные, деятельные коллективы, работавшие в постоянной связи и взаимопомощи друг с другом. А когда служебные отношения складываются правильно, по-партийному, они непременно порождают настоящую дружбу. И по сей день я глубоко в душе храню сердечные дружеские чувства к своим командармам военных лет, на которых, считаю, мне очень повезло. С полным основанием могу сказать, что крепкая дружба соединяла меня с М. И. Симиновским и Н. Н. Бойцовым, возглавлявшими штаб армии, с Н. П. Петровым, И. С. Крыловым, Г. С. Рябухиным, В. А. Грековым, В. С. Осьмининым и другими нашими политотдельцами. За десятилетия, прошедшие после войны, эти зародившиеся на фронте искренние чувства не ослабли. Они и по сей день доставляют нам, ветеранам, большую радость.

Ежегодно, торжественно отмечая День Победы в Великой Отечественной войне, советские люди минутой молчания чтят светлую память воинов, павших в боях за Родину. Как завещание грядущим поколениям разносятся над возникающей тишиной слова «Памяти»: «Забвение не коснется героев. В шелесте хлебной нивы, в гуле новостроек, в победных маршах великого праздника живут их голоса, и продолжается в смене поколений их жизнь».

С особым волнением вслушиваемся в эти слова мы, ветераны. Как бы стремительно ни уходили в прошлое дни войны, их не забудешь. Нельзя забыть боевых товарищей, фронтовые дороги, рубежи обороны и атак. Не забыть счастливые, радостные лица людей, освобожденных нами от фашистской неволи. И до конца дней перед глазами будут стоять картины варварских злодеяний, которые оставляли после себя захватчики, — чтобы они никогда не повторились, их тоже нельзя забывать!

По-разному сложились послевоенные судьбы солдат, офицеров и генералов 39-й армии. Немало из них продолжали [283] военную службу, передавая богатый боевой опыт молодым воинам, овладевали новейшим оружием. Значительное большинство вернулось к мирному труду. Но все ветераны армии, где бы они ни трудились, сохранили главную фронтовую традицию — отдавать все свои силы на благо Родины. К боевым наградам у многих наших однополчан прибавились ордена и медали за самоотверженную работу в народном хозяйстве, в науке и культуре. За освоение целины звания Героя Социалистического Труда удостоен бывший воин 185-й стрелковой дивизии Леонид Михайлович Каратузов, лишившийся на фронте обеих ног. Такой же высокой наградой отметила Родина труд бригадира строительной комплексной бригады москвича Андрея Ивановича Сулагина, командовавшего ротой в 262-й стрелковой дивизии. На каких только участках трудового фронта не встречали мы в послевоенное время ветеранов армии! Рядовой З. А. Бровкин — заместитель директора металлургического завода, старший сержант И. С. Шатилов — вице-президент ВАСХНИЛ, старшина В. В. Беляев — мастер московского завода «Серп и молот», старший сержант И. В. Кузнецов, минометчики И. А. Федосов и Л. В. Якименко, политрук роты Г. Д. Карпов, санинструктор А. П. Серцова, начальник артснабжения дивизии Л. В. Петрокас — видные ученые, профессора, доктора наук, сержант Е. П. Радыгин — композитор...

Меня, военного человека по профессии, глубоко трогает то, что все эти разные люди, уже без малого четыре десятилетия не связанные с военной службой, по-прежнему искренно гордятся званием ветерана армии. Это объединяет нас в дружный коллектив, мы с радостью встречаемся, если надо, охотно выполняем поручения совета ветеранов армии — выступаем в воинских частях и перед молодежью в школах, вузах, на предприятиях, по приглашению общественности посещаем города и области, которые когда-то освобождали, откликаемся на письма музеев боевой славы. Таковы все ветераны гражданской и Великой Отечественной войн, глубоко убежденные в том, что их ратный и жизненный опыт поучителен для молодого поколения.

Но молодому читателю надо знать, что в мире есть и другие «ветераны» — защитники и пропагандисты империалистического разбоя, верные слуги капитала.

Американский генерал Смедли Батлер в своих мемуарах [284] откровенничает: «Я провел 33 года и 4 месяца на действительной военной службе в наиболее мобильном виде наших вооруженных сил — корпусе морской пехоты... И в течение всего этого времени я служил громилой высшего класса для большого бизнеса, Уолл-стрита, банкиров. Я помогал превращению Мексики в безопасную страну для американских нефтяных трестов. Я помогал превратить Гаити и Кубу в удобные местечки для деятельности «Нэшнл-сити бэнк». Я помог очистить Никарагуа для международного банкирского дома «Браун-бразерс», защищал в Доминиканской Республике интересы американских сахарных компаний, содействовал оккупации Гондураса нашими фруктовыми компаниями...»

Крайне неприглядный, но правдоподобный автопортрет ветерана армии США! К нему для точности надо добавить разве только то, что старания «громилы высшего класса» на Кубе, в Никарагуа, Мексике да и в других местах пошли прахом.

Я отдал военной службе 42 года своей жизни и безгранично счастлив тем, что все это время входил в дружную и благородную семью офицеров и генералов, всех советских воинов, выполнявших священный долг по защите своей социалистической Родины. Как и все ветераны Великой Отечественной войны, я горжусь, что служил в Вооруженных Силах, которые в единоборстве одолели и разгромили чудовищную гитлеровскую военную машину и принесли свободу многим народам.

Дата добавления: 2015-08-05