Таинства — действенные знаки Нового Завета

В этом разделе мы попробуем глубже осмыслить значение и роль таинств в осуществлении спасительного замысла Троицы. Мы не собираемся добавлять или наслаивать рассуждения внешнего характера и подобные им, мы просто уточним, чем являлись таинства и что они значили в истории Спасения, что такое таинственный путь Спасения в эру Нового и Вечного Завета, скрепленного кровью Иисуса Христа. В этом отношении важны три момента. Прежде всего, нужно показать, что таинства — это воспоминание о спасительных деяниях Иисуса Христа, знаки, присутствующие и действующие в нашей земной жизни и предваряющие здесь, на земле, наше участие в Божественной жизни. Затем — что таинства созидают Церковь в истории, дают ей объективное бытие, в основе которого — церковное общение. И, наконец, — что таинства сообщают членам Церкви новый смысл жизни.

Таинства — знаки Воспоминания, знаки указующие и пророческие

Таинства — знаки Воспоминания

Как утверждает святой Фома⁵³, таинства это, прежде всего, совершение Воспоминания, то есть они призваны делать прошедшее настоящим. Прошедшее, в прямом смысле этого слова, переживается в настоящем, действует здесь и сейчас. Но таинства это не просто припоминание того, что случилось в далеком навсегда исчезнувшем прошлом и сказывается в настоящем только последствиями, как это положено любому историческому событию. Таинства — Воспоминания в том смысле, что в данный конкретный момент вызывают к жизни то, что они знаменуют. А так как таинства указывают на нашу принадлежность к Церкви и наше освящающее единение с Иисусом Христом, то они реально даруют нам эту принадлежность и это единение в той форме, которая доступна и пригодна для человека, странника на этой земле. Таинства объективно и действенно делают нас причастниками Божественной жизни, заставляют жить жизнью веры, то есть быть детьми Божиими. Сообщая нам эту жизнь и соответствующее сознание, таинства позволяют нам переживать искупительную любовь Христову и побуждают нас на деле осуществлять то, что мы получили.

Таинства напоминают о деяниях Христовых, делая их действенно присутствующими в нашей истории и в нашей жизни. Следовательно, они конкретно и определенно устрояют наше общение с Христом. Таинства совместно с христианской молитвой, в отличие от природной религиозности, продлевают и продолжают историю, захватившую и преобразившую нашу жизнь, как нас учат Magnificat и Benedictus. Содержанием таинств является история, центральное Событие которой, дающее смысл всему остальному, уже произошло окончательно, раз навсегда, но продолжается, по воле Иисуса Христа посредством таинств, для чего учрежден чин таинств, действенно воспроизводящий Событие. В случае Евхаристии память о спасительном деянии Иисуса Христа, воплощенная и переживаемая в таинственном знаке, называется в Предании и в литургии Воспоминанием; об этом будет сказано в свое время⁵⁴.

Нельзя вполне понять значение таинства как чина и как жизни, если не исходить из того, что в таинстве главное — память, то есть, если здесь и сейчас не переживать в нем события, вспоминающего и дарующего искупительное присутствие Иисуса Христа на земле, среди людей. Только при этом условии христианская община, совершая таинство, осознает себя и делает себя причастной новой реальности и единению с Иисусом Христом и всей Святой Троицей.

Таинства — знаки указующие

Таинства — это не только Воспоминание, но также и указание на плоды освящения, даруемого нам Иисусом Христом. Таинства являют благодать Христову, прежде всего, потому, что в некоторых случаях их первое действие есть бытийное преображение нас посредством «характера» и освящающей благодати. Мы получаем также силы и особые дары, которые Святой Дух раздает в таинствах, дабы человек мог идти путем Спасения, на котором его ждут испытания и препятствия. Таинства, кроме того, укоренены в человеческой жизни, поскольку указывают ей главный образец. Они учат нас, что в пришествии Господа заключена благодать и что в нем — Его спасительное присутствие: именно Пришествие обнаруживает и дарует нам Его искупительную милость. Само Пришествие есть благодать. Откликаясь на него, мы выражаем наше расположение к встрече с Христом и нашу благодарность. Чинопоследование таинств выражает, следовательно, характер всякого отношения человека с Иисусом Христом, так же, как и всякой молитвы. Спасение через таинство не ограничивается, таким образом, временем совершения таинства, а распространяет свое действие на всю нашу жизнь и охватывает весь наш христианский опыт. Благодаря этому таинство становится истинным и всеобъемлющим указанием на то, что Воплощение предопределило характер общения с Ним: в конкретном и видимом знаке, будь то таинство или нет, Христос дарует нам Себя.

Таинство указательно также и потому, что мы во всем переживаем дарованную благодать, переживаем как возрожденные к новой жизни, как творение, обновленное в каждой подробности жизни. Это значит, конечно, что мы, по крайней мере, стремимся к тому, чтобы новизна была прочувствована в самой гуще отношений как нечто, влияющее на жизнь. Справедливо заметил в этой связи Ж. Даниелу: «Священнодействия в таинстве это великие события реального мира. Они гораздо величественнее, чем великие произведения мысли и науки. (...) Но величие таинств — это величие любви. (...) А в нее-то мы и не включены в достаточной мере. Величие плоти и разума производит на нас впечатление потому лишь, что мы забываем, что сами являемся орудиями в замыслах любви Святой Троицы»⁵⁵. Соучастие в величии таинств — посредством веры в Сына Божия и воспроизведения Его жизни в священнодействиях, которые эту жизнь раскрывают и сообщают людям, — приводит нас к новому осознанию нашего бытия и наших поступков.

Таинства указательны еще и потому, что они все подытоживают во Христе, действуя через Церковь и одновременно созидая Церковь. Бог в преизбытке дарует нам Свою благодать, открывая нам тайну Своей воли в соответствии со Своим замыслом, который должен осуществиться теперь в полноте времен. Бог все подытоживает во Христе. И мы сделались наследниками всего того, что Христос положил к Его подножию. Это стало возможным потому, что Христос стал Главой Церкви, «которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (ср. Еф 1, 8_23). Церковь, воспроизводящая подвиги Христа, дарующие благодать, есть полнота Его; Церковь дополняет и завершает дело Иисуса Христа.

Таинства — знаки пророческие

Участвуя в таинствах, мы делаемся причастниками Божественной жизни, наследниками грядущей славы. Мы уже обладаем небесными благами и приобщены к ним, потому что «мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем» (ср. 1 Ин 3, 2). Таинства предвосхищают вечное спасение. Таинства — зачаток нашей будущей жизни. Таинства, во исполнение ветхозаветных обетований и обетований Иисуса Христа, вселяют в нас уверенность, что мы будем наслаждаться вечным блаженством, опыт которого дается нам посредством Божественной благодати. Поскольку христианская жизнь зависит от таинств, а не предоставлена нам самим, она подает нам основания для «надежды славы Божией» (Рим 5, 2) — вопреки человеческому отчаянию, происходящему от нашей ограниченности и греховности. Кроме того, благодаря этому мы можем жить в радостном осознании того, что нами получено, и эта радость становится нашим жизненным состоянием. Радость быть прощенными и преображенными, а также начало славы, которую мы уже провидим, дают нам возможность переживать таинство как праздник. Но бесспорно, что только такие мотивы могут сделать таинство источником радости и мгновениями праздника, особенно ощутимыми в повседневной жизни.

Таинства делают нас детьми Божиими и, соответственно, наследниками славы Божией. И это дарует нам твердую надежду грядущей славы, стократно превышающей земную, а также силу переносить трудности и страдания настоящей жизни, которые приходится нам терпеть оттого, что мы ученики Христовы. Об этом говорит апостол Павел в Послании к Римлянам: «Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться. Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славою, которая откроется в нас» (8, 16_8). Причастность к тайнам, которые совершаются в таинствах, дает достаточные и определенные основания для христианского нравственного поведения. Оно получает, наконец, надежную опору, ибо ее создает в нас Бог присущей Ему благодатью и нашей принадлежностью к Церкви. Церковь, где, прежде всего, сообщается Божественная жизнь, обеспечивает объективные условия для подлинно христианского делания. В такой среде и под таким водительством мы укрепляемся в верности и приходим к познанию Сына Божия.

Таинства как лик церковной жизни

Мы уже говорили о Церкви как о всеобщем таинстве спасения и всеобъемлющем субъекте совершения таинства. Теперь необходимо представить также другой аспект, связанный с первым и его дополняющий: таинства характеризуют бытие и действование земной Церкви и являют подлинный лик церковной жизни. Об этом мы и поговорим в данном разделе.

Прежде всего, следует иметь в виду, что Церковь начинается в определенном месте, а затем растет вширь и вглубь всегда через веру и таинства. На их основе она созидается и возрастает — в числе, в напряженности христианской жизни, укрепляется ее единение с Иисусом Христом, святость и сплоченность единства Тела, осмысляющего свои упования и свой человеческий опыт.

Таинства устанавливают объективную связь всех членов с Телом. Тем самым укрепляется видимое единство Церкви, знак действенности Христа в истории, и открывается путь к новой жизни, к новому, более углубленному бытию, которое и есть освящение.

Миссия вселенской Церкви достигает своей цели, когда в каком-нибудь месте возникает и расцветает христианская община. Своим возникновением, а также живым и действенным бытием община обязана таинствам, как священнодействиям, в которых исповедуется вера в Иисуса Христа и от которых участники получают жизнь и залог славы. Так было, когда апостол Петр возвестил смерть и воскресение Христа: «Итак, охотно принявшие слово его крестились, и присоединилось в тот день душ около трех тысяч» (Деян 2, 41). Покаянием и крещением во оставление грехов начинается христианская и, одновременно, церковная жизнь. Преподание Иисуса Христа в таинстве отождествляется с началом и зарождением Церкви. Христос в таинствах раздает Себя людям, созидая ту среду, в которую все призваны. Те же, кто затем, через обращение и крещение, уже конкретно ее составляют, постоянно пребывают «в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деян 2, 42). Из этих слов можно заключить, что для возрастания членов Тела Христова с самого начала потребно как таинство Священства, которым апостолы, а затем их преемники наделяются властью руководить и учить, так и таинство Евхаристии, в котором верующие принимают Самого Христа, реально присутствующего Своей Плотью и Кровью. Так Господь ежедневно прилагает спасаемых к Церкви (Деян 2, 48).

Совершение установленных таинств обеспечивает не только возникновение и возрастание Церкви, но и объективное существование Церкви в ходе истории, указывает условия принадлежности к ней. Посредством таинств происходит, к примеру, передача Божественной жизни и Божественного учения в неповрежденном виде и без каких-либо изменений, что обеспечивается апостольским преемством, которое осуществляется через таинство Священства. Учительство, которое совершают поставленные для этой цели люди, предназначено для толкования Божественной истины в конкретный исторический момент, и определено как раз для того, чтобы ученики Христа оставались верными слову Его, чтобы они познали истину и истина сделала их свободными (ср. Ин 8, 31_6). Объективное существование Церкви задано, таким образом, тем, что существуют конкретные и видимые священнодействия, определяющие требования и границы принадлежности к Церкви.

Относительно условий принадлежности к Церкви и жизни в ней Второй Ватиканский Собор учит, что «полностью включаются в общество Церкви те, кто, имея Духа Христова, принимают целиком ее строй и все средства спасения в ней установленные, и соединены в видимом организме этой Церкви узами исповедания веры, таинств, церковного управления и общения, со Христом, Который управляет ею через Верховного Первосвященника и Епископов» (LG 14). Бытие в истории единой и неизменной веры, возобновление одних и тех же таинств делает верующих единой Церковью, единым целым, так что у мира есть знак, чтобы уверовать, что Отец действительно послал Своего Сына для Спасения (ср. Ин 17, 21). Народ Божий «руководимый священным учительством (...) неотступно держится веры, раз навсегда преданной святым» (ср. Иуд 3), разумно проникает в нее все глубже и все полнее претворяет ее в жизнь» (LG 12). Пребывание и прочное бытие Церкви в истории укоренены, таким образом, в подлинном и искреннем соединении всей Церкви и ее членов с Христом. А это является действием даров Духа Святого, который в Церкви изливается в таинствах и через таинства, животворя и освящая ее. Таким образом, можно несомненно утверждать, что спасительная сила Христа в мире, Его способность изменить мир являют себя через христианскую общину и Церковь, субъект и таинство Его власти⁵⁶.

Таинства, кроме того, задают Церкви новый тип жизни, основанный на том, что все обращаются ко Христу, и Он становится смыслом жизни для всех. Этот образ жизни называется общением (comunione), он имеет свои истоки в таинствах и характеризует церковное бытие, несмотря на человеческую ограниченность и греховность. Жизненное общение в Церкви укоренено в Евхаристии, в которой оно достигает своей вершины. Чаша и хлеб, благословляемые христианами, это приобщение Крови и Тела Христовых. Так верующие, хотя их и много, становятся одним Телом, ибо все причащаются от одного хлеба (ср. 1 Кор 10, 15_8). Так, доступ к Христу, совершающийся в таинстве, созидает единое Тело и сообщает единый и единственный смысл Церкви и всем людям, ей принадлежащим. И это всегда присуще Церкви, ибо в основе всего — таинства, которые постоянно объединяют, животворят и освящают Церковь в Духе Святом. Единство в таинствах создает единство христиан. У всех «уверовавших одно сердце и одна душа» (Деян 4, 32), настолько, что в иерусалимской Церкви все верующие были вместе и имели все общее, и каждый день пребывали в храме (ср. Деян 2, 44_6; 4, 32).

Отсюда и наиболее выразительные и характерные действия ранней Церкви. Приведем один пример: «В этом широком контексте мы можем лучше понять причину, по которой апостол Павел, соблюдая слова Петра и других своих братьев — Апостолов, так близко к сердцу принял сбор пожертвований для Иерусалимской церкви от церквей Малой Азии и Греции. Нам становится ясно, почему для обозначения такого сбора он никогда не употребляет специального термина но только слово (koinonia): на его взгляд, речь идет не о щедрости и не о благотворительности, но о выражении братской любви, общении с Христом, с Апостолами, с другими верующими; это выражение собственной личной жертвы Богу вплоть до отказа от части своего имущества. И цель этого отказа не только помочь и обогатить дающих, засвидетельствовать общую веру и взаимный союз во Христе»57.

Смысл жизни, сообщаемый таинствами

Поскольку единственное назначение чина таинства — утверждать смерть и воскресение Христовы как смысл жизни и истории⁵⁸, нам остается выяснить, какой смысл жизни сообщают таинства тем, кому они более или менее непосредственно преподаются.

Прежде всего, принятие таинства означает для человека личное соучастие в Божественном замысле вплоть до вечной жизни и верный (а не субъективистский) ответ на собственное призвание во вселенском и объективном контексте Церкви. Крещение осуществляет призвание, общее для всех людей, замысел возрождения людей во Христе. Исходя из этого исключительного достоинства и свободы, через встречу с Христом, нам указывается наш личный путь, запечатленный и постоянно указуемый таинствами. Принятие таинств это, таким образом, также наше личное участие в Божественном замысле; в таинствах мы отвечаем на зов, который Бог обращает к нам. Мы входим в полноту Христову, даруемую человеку его вхождением в Церковь.

Поскольку при совершении таинства мы соприкасаемся со Христом, ipso facto «я» вступает в определенные отношения с «ты», начинает жить в общении. «Я» преодолевает, таким образом, свое одиночество, свое расколотое понимание бытия, и вновь обретает единый смысл и нераздельность; «я» становится «мы», порождающее и созидающее целостность, благодаря тому, что во Встрече постигает конечный смысл жизни, который есть Иисус Христос. Принимающий таинство и непосредственно, лично соприкасающийся со Христом вступает в отношения с высшей человеческой истиной и становится ее причастником.

Помимо того, что таинство дает нам смысл жизни, делая нас сопричастными Божественному замыслу о нас, и позволяет нам преодолеть экзистенциальное одиночество, оно открывает перед нами возможность жить в состоянии свободы и ответственности. Действитель но, принимая таинство, человек совершенно свободно и добровольно общается с Христом через видимый знак и получает от Него благодать. Человеческая свобода является основным условием для участия в христианской Тайне, которая посредством видимого знака призывает нас к общению с Сыном Божиим, ставшим человеком. Мы приступаем к общению с Богом осознанно и имея к этому полное расположение, подобно тому, как и Он дарует нам Себя — щедро и совершенно свободно. И тот, кто принимает таинство, переживает собственную свободу как решимость освободиться от зла и от греха, как сочетание с Христом, Который для него есть путь, истина и жизнь.

Принимая совершение таинства как причину своего освобождения и соединения с Христом, человек раскрывается и переживает значение происходящего и получаемой через это благодати. Проникнутый важностью того, что Христос сотворяет в нас через таинства, он ощущает в себе новое сознание, которое затем со всей последовательностью выражает в своих повседневных делах и поступках. Тот, кто приступает к таинству в своей человеческой естественности и непосредственности, освобождается от связывающих его уз греха и соединяется с вечным светом и блаженством. И, как Христос, «Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия» (Евр 12, 2), так и тварь с надеждою ожидает, что «освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим 8, 21).

В исследованиях, сопоставляющих языческие мифы и мистериаль ные религии с христианским обращением, за которым следуют таинства посвящения, тоже отмечаются существенные различия. В самом деле, в христианских таинствах исключается всякий формализм; они требуют личного обращения человека, глубинно его обновляют и вводят в личное общение с Троицей. По верному замечанию Г. Ранера, «в этом мире тайна крещения — это свободный и длящийся всю жизнь выбор человека между светом и тьмой, Христом и Вельзевулом, жизнью и смертью. Или, если использовать другой раннехристианский образ, mystes это тот, кто действительно достиг потусторонней гавани, хотя и плывет пока среди опасностей; его душа запечатлена печатью, открывающей перед ним все двери, ведущие на небо, но его восхождению еще угрожают враги из царства духов»⁵⁹.

Отметим также, что посредством таинств верующий объективно соединяется с верой и жизнью вселенской Церкви и становится их причастником. Он более не предоставлен сам себе, но присоединен к вере Церкви через Крещение и Конфирмацию. В таинстве Евхаристии мы просим у Господа, чтобы Он взирал не на наши грехи, но на веру Своей Церкви, чтобы Он дал ей единство и мир, то есть сохранил ее в общении с Собой, а нас сделал бы ее достойными членами⁶⁰. Когда мы принимаем таинства с полной уверенностью во Христе, мы избавляемся от самонадеянного, нами же составленного, представления о содержании веры и о вхождении в Церковь — таком, какое удобно для нас. Правда, среди верующих еще распространено преимущественно субъективистское и индивидуалистическое восприятие таинств, в значительной мере искажающее идею таинственного знака. Встреча с Христом в таинствах определяется объективными знаками, а не отдается на откуп непосредственным инстинктивным реакциям и человеческим грехам. Таинства, благодаря конкретному искупительному действию Христа, превосходят человеческую ограниченность и, хотя бы отчасти, освобождают человека от нее.

Наконец, чтобы как следует понять смысл жизни, сообщаемый в таинствах, нужно помнить, что участие в них заключается, прежде всего, в том, чтобы следовать чину, совершаемому Церковью и в Церкви, следовать конкретным священнодействиям, которые во имя спасения людей воспроизводят искупительные деяния Христа. Только в этом случае принимающий таинства постигает главный смысл человеческой и христианской жизни: следование. В таинствах Господь дарует нам Божественную жизнь, а мы следуем за благостью и милосердием Бога, которые Он проявляет по отношению к нам, и принимаем их. В самом деле: «Совершенно ни к чему уметь рассуждать, находить нужные выражения и чувства, созвучные происходящему. Об этом хорошо сказано в Катехизисе, где в присущем ему кратком и точном виде объясняется, например, что именно требуется для того, чтобы приступить к Евхаристии: «Знать и помнить о Том, Кого мы собираемся принять в себя», то есть необходимо сознавать, что означает Великое Присутствие. (...) Важно свободно «выйти навстречу Ему», всего себя принося как прошение, важно предстать перед Христом осознанно, то есть сделать самого себя прошением»⁶¹. Только при таком условии человек действительно свободен перед лицом даруемой благодати — ведь он сам принимает решение о том, чтобы ее принять. Сила свободы и следования приходит к нам от Бога, и она обогащает нас самих Божественными дарами. Это приношение себя Христу, как прошение и как пребывание перед Ним, имеет в принятии таинств столь важное значение именно потому, что, согласно утверждению Д. Барсотти в его работе о таинствах посвящения, христианская жизнь — это все большая погруженность в присутствие Христово, все большая им поглощенность. Разум видит все в свете Божием, очами веры, наша воля любит только Его и следует только за Ним, а память отдается Воспоминанию и ощущению Бога. Далее, по-прежнему имея в виду таинство, автор прибавляет: «Содержание всей внутренней жизни — это только Бог. Душа более не блуждает, переходя от одной вещи к другой, она погружается в Бога»62.

Дата добавления: 2015-08-05