Лихачевские чтения – 12г. Секция 6. Журналистика и диалог культур 1 страница

МАТЕРИАЛЫ КРУГЛЫХ СТОЛОВ ПО ПРОБЛЕМАМ СМИ И ЖУРНАЛИСТИКИ

ЛИХАЧЕВСКИЕ ЧТЕНИЯ – 12г. СЕКЦИЯ 6. ЖУРНАЛИСТИКА И ДИАЛОГ КУЛЬТУР.. 2

КРУГЛЫЙ СТОЛ «ЧЕЛОВЕК В ИНФОРМАЦИОННО – КОММУНИКАЦИОННЫХ СЕТЯХ». 26 января 2012 года.. 46

КРУГЛЫЙ СТОЛ «СМИ КАК ФАКТОР ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ». 8 апреля 2010 года.. 100

ЛИХАЧЕВСКИЕ ЧТЕНИЯ – 12г. СЕКЦИЯ 6. ЖУРНАЛИСТИКА И ДИАЛОГ КУЛЬТУР

18 мая 2012 г. Журналистский клуб (ауд. № 249)

Руководители секции:

Ю. И. ВДОВИН – заместитель председателя общественной правозащитной организации «Гражданский контроль»

А. А. ДЯТЛОВ – заместитель главного редактора газеты «Комсомольская правда»

В. К. МАМОНТОВ – президент ОАО «Редакция газеты “Известия”»

А. П. МАРКОВ – профессор кафедры философии и культурологии СПбГУП, доктор культурологии, доктор педагогических наук, заслуженный деятель науки РФ

А. М. МЕЛИХОВ – писатель, публицист, литературный критик, кандидат физико–математических наук, заместитель главного редактора журнала «Нева»

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ – декан Высшей школы телевидения (факультета) МГУ им. М. В. Ломоносова

Участники:

Г. М. БИРЖЕНЮК – заведующий кафедрой социально–культурных технологий СПбГУП, доктор культурологии, профессор.

А. И. ЕВСЕЕВ – генеральный директор РИА «Ленинград», генеральный директор «Пронто–Петербург», генеральный директор – главный редактор газеты «Экономика и время».

Н. Н. МИХАЙЛОВ – главный редактор журнала «Журналист. Социальные коммуникации», доктор философских наук

А. М. МЕЛИХОВ – писатель, публицист, литературный критик, кандидат физико–математических наук, заместитель главного редактора журнала «Нева».

М. Р. ПРОСКУРЯКОВ – профессор кафедры рекламы и связей с общественностью СПбГУП, доктор филологических наук

Е. Г. РОСТОВСКИЙ – доцент кафедры журналистики СПбГУП, кандидат искусствоведения, кино– и телережиссер

Э. Н. СЕРЕБРЯННИКОВ – профессор кафедры журналистики СПбГУП, шеф–редактор спортивной редакции Ленинградской областной телекомпании

В. В. СОГРИН – руководитель Центра североамериканских исследований Института всеобщей истории РАН, главный редактор журнала «Общественные науки и современность», доктор исторических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ

В. Д. СОЛОВЬЕВ – старший преподаватель кафедры журналистики СПбГУП, генеральный директор – главный редактор ЗАО «Телетекст Дата Петербург»

В. Д. СОШНИКОВ – заведующий кафедрой режиссуры мультимедиа СПбГУП, профессор

А. С. ЗАПЕСОЦКИЙ – ректор Санкт–Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов, член–корреспондент Российской академии наук, академик Российской академии образования, доктор культурологических наук, профессор, председатель Экспертного совета Комитета Государственной Думы РФ по труду и социальной политике, заместитель председателя Совета ректоров Санкт–Петербурга, председатель Исполкома Конгресса петербургской интеллигенции, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный артист РФ

Ю. А. ЗАПЕСОЦКИЙ – доцент кафедры рекламы и связей с общественностью СПбГУП, кандидат культурологии

Л. И. ХАРЧЕНКОВА – и. о. заведующего кафедрой рекламы и связей с общественностью СПбГУП, профессор, доктор филологических наук

И. А. ШАДХАН – и. о. заведующего кафедрой журналистики, профессор, лауреат премии Союза журналистов СССР, профессор кафедры режиссуры мультимедиа СПбГУП, лауреат Государственной премии СССР, заслуженный деятель искусств РФ

В. Э. ШНИТКЕ – председатель Санкт–Петербургского отделения общества «Мемориал

А. С. ЗАПЕСОЦКИЙ: – Уважаемые коллеги! Я хочу вас поприветствовать от имени Оргкомитета Лихачевских чтений. Мы пригласили в качестве руководителей секции крупнейших российских журналистов, которые глубоко проникают в суть явлений. Наши позиции в целом совпадают.

У меня сложилось представление о нашей журналистике как о большой группе странных людей, которые думают, что дело журналистики – ругать власть. За счет того, что они ругают власть, они якобы привлекут большую аудиторию, а если это произойдет, то придет рекламодатель и заплатит много денег данному СМИ. И тогда эти журналисты будут прекрасно жить.

На втором месте у современной российской журналистики – желание заработать деньги на скандале, некрофилии, воровстве, коррупции. При этом за последние 20 лет, по моим наблюдениям, наша журналистика настолько далеко ушла от реальных интересов страны, людей, что перестала быть журналистикой. В этом смысле я хотел бы привлечь внимание коллег к вопросам: зачем нужна журналистика? Кто такой журналист? Каковы функции журналистики? Если мы с этой точки зрения посмотрим на происходящее, то увидим, что российская журналистика в среднем (если не брать высокие проявления) – не журналистика вовсе, а совершенно иное ремесло. Кодексы, хартии журналистов, под которыми, кстати, в 1990–е годы подписывались ведущие представители журналистского сообщества, категорически не выполняется нашими журналистами.

У нас широкое распространения получила точка зрения, что журналистика – это форма торговли информацией. Вообще все наше общество и все, что в нем происходит, – это торговля. В Петербурге длительное время Союз журналистов возглавлял человек, который прямо говорил: «Мы – торговцы информацией». Это прямо противоречит всем журналистским хартиям. Это уже настолько вошло в плоть и кровь общества, что даже в разговоре с Владимиром Владимировичем Путиным, когда я ему сказал, что современное телевидение стало врагом педагога, он сначала попытался отшутиться. В частности, он сказал, что, может быть, это не совсем так, может быть, телевидение – это враг педагога, но вы же, педагоги, и воспитываете журналистов. Потом немного подумал и добавил: «Но им же надо как–то жить». В этой формуле кроется отношение современного российского общества к журналистике. Они творят непонятно что, но надо же им как–то жить, чем–то торговать. Чем торговать? Совестью? Свободой слова, которую получили? На мой взгляд, это центральная, болевая точка в развитии современной журналистики.

Недавно я прочел статью Генри Марковича Резника в профессиональной юридической газете (кстати, Генри Маркович в соседней аудитории ведет экономико–правовую секцию). Адвокаты обсуждали профессиональный этический кодекс: кто такой адвокат, зачем он нужен? И подводя итог этой дискуссии, Резник сказал: «Конечно, все мы хотим зарабатывать деньги, все мы работаем профессионально, но глубочайшей глупостью и преступлением против профессии было бы считать то, что адвокатура – это способ зарабатывания денег. Нет, адвокатура – это способ защиты конституционных прав граждан».

На самом деле, если вдуматься, и медицина не является способом зарабатывания денег. Как только врач отходит от этого принципа – он начинает прописывать таблетки, которые не надо принимать, превращается во вредную для людей и общества фигуру. То же самое происходит при подмене понятия и целей деятельности в журналистике. Как только на первое место поставили коммерческую составляющую, начались беды. Мне кажется, что надо вернуть журналистику к защите конституционных прав и свобод граждан, ее нравственным истокам и задачам. Я в Петербурге наблюдал ситуацию, когда охранная организация подралась с журналистом. Журналист вел себя неправильно, они его спустили с лестницы и т. д. И вы знаете, общество радовалось – журналиста побили! Откуда такое отношение населения к журналистам? Люди перестали чувствовать, что журналист является выразителем их интересов. Потому что журналистика сама часто так себя ведет.

Я рад, что здесь собрались лучшие, на мой взгляд, журналисты нашей страны. Нам надо подумать о том, как восстановить нравственную вертикаль в работе журналистского сообщества. Когда люди почувствуют, что журналисты работают на общество, тогда они их будут защищать.

Я помню день, когда убили Владислава Листьева. Я остановил занятия в Университете, все факультеты собрались в большом театральном зале – стоял его портрет, горели свечи. Люди плакали. После этого с другими замечательными журналистами происходили трагические вещи, но мы не устраивали общественной акции в поддержку журналистики. Потому что настроения общества изменились самым серьезным образом. Что–то случилось с настоящим, блистательным журналистом – мало кто будет плакать. Это уже не просто беда нашей журналистики, а трагедия. Мы все должны подумать о том, что делать дальше.

Позвольте еще раз вас поприветствовать от имени Оргкомитета и пожелать успехов в работе.

А. П. МАРКОВ: – Мы продолжает работу нашей секции «Журналистика и диалог культур». Прежде всего позвольте представить ведущих нашей дискуссии: В. Т. Третьяков, декан Высшей школы телевидения (факультета) МГУ им. М. В. Ломоносова; А. А. Дятлов, заместитель главного редактора газеты «Комсомольская правда»; В. К. Мамонтов, президент ОАО «Редакция газеты “Известия».

В жанре вступления я хочу напомнить участникам сегодняшней встречи о дискуссии, которая проходила в этом зале (примерно два года тому назад) и касалась проблематики масс–медиа. Мне кажется, мы должны сделать выводы из той очень конфликтной дискуссии. И прежде всего хотелось бы избежать ситуации поразительного несовпадения интересов и позиций участников. Сегодня я участвую в работе нашей секции не на стороне журналистики, а скорее как культуролог (и в некотором смысле жертва журналистики). По итогам прошлой дискуссии я сделал вывод: претензии к журналистам (выражаясь современным языком, «наезд» на них) со стороны жертв и представителей смежных гуманитарных областей связаны с их неспособностью четко отрефлексировать, осознать, что они представляют собой сегодня и что делают с нами, нашими душами, культурой. Возможно, если была бы доля адекватной рефлексии, может быть, не было такой оппозиционности и взаимного неприятия. Сегодня мы постараемся компенсировать недостатки прошлой встречи. Предоставляю слово нашим московским коллегам.

В. К. МАМОНТОВ: – Прежде всего я хочу поблагодарить от нашего имени тех, кто участвует в дискуссиях на Лихачевских чтениях, Университет, ректора и наших коллег за то, что нам ежегодно предоставляется возможность обсуждать серьезные, волнующие нас – журналистов и ученых – темы. Это, по–моему, чрезвычайно важно.

Мне понравилось выступление Александра Петровича, в котором он произносит слово «наезд». Это означает, что лексика из обычной жизни проникает в академическую сферу. Я считаю это нормальным – без подобных проникновений подлинное изучение вопроса затрудняется. Однако я должен сказать, что тезис о том, что журналисты не способны отрефлексировать то, что они делают, можно обсуждать: я бы не взял на себя смелость говорить, что все журналисты не умеют этого делать. Для меня существует дифференциация, я читаю материалы тех журналистов, которые умеют рефлексировать, и не обращаю внимания на тех, кто не умеет этого делать. Я нанимаю на работу людей, умеющих рефлексировать. Виталий Товиевич учит их рефлексировать и, может быть, даже отчисляет тех, в ком не видит подобной способности.

Я прилетел в Санкт–Петербург из Иркутска, где проходила Байкальская неделя СМИ. Там мы обсуждали приблизительно те же самые вопросы. В рамках этого форума состоялась встреча с блогерами Иркутской области, которые задали мне вопрос: «Как можно ответить на неправду, чернуху, ужас, неадекватное отношение журналистики к жизни?» Я предложил: «Напишите правдивые заметки. Это будет ваш вклад». Они были потрясены. То есть им не приходило в голову, что они борцы. Но жизнь сильнее, и они напишут то, что сегодня является мейнстримом. Один блогер сказал: «Рыба гниет с головы». Кто–то ответил: «Да сейчас вся рыба гнилая!» Всем понравилось. Но я возразил: «А, по–моему, нет. Она в разной степени гнилая. Нужно смотреть вглубь явления». Находясь в мейнстриме, когда все плохо, журналисты не рефлексируют. С этого пути надо уходить. Иначе возникнет конфронтация.

Несколько слов о русской трусости. У меня есть заметка, в которой я описываю свое пребывание в Абхазии, где мне сказали, что русские – трусы. Это было накануне конфликта. «Вы были нацией Толстого – стали нацией НТВ. Мы больше русские, чем вы. Вы потеряли...» Потом начались военные действия, и все встало на свои места. Мои абхазские друзья признали, что, может быть, мы нация НТВ, но когда трудно, мы приходим на помощь и защищаем своих граждан. Абхазские товарищи помягчели душой и немного изменили свой взгляд. В мирной жизни такой упрощенный взгляд возможен. Но когда сталкиваешься с настоящими испытаниями, люди пересматривают некоторые ключевые взгляды – в себе, журналистике, понятийной сфере и т. д.

Передаю слово Виталию Товиевичу Третьякову, практику и теоретику, философу журналистики.

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – Журналистика и диалог культур. Необходимо определить, что мы понимаем под словами «культура» и «журналистика». Я попытаюсь кратко ответить на эти вопросы и опровергнуть сказанное ранее Александром Петровичем. Не могу не отреагировать на обвинение в отсутствии рефлексии. Ко мне это точно не относится. Я утверждаю, совершенно не боясь критики, что мой учебник по журналистике написан максимально объективно, я абсолютно честен по отношению к профессии. Я не говорю о том, что журналисты – главные правдолюбцы, но и не утверждаю, что они главные мерзавцы на планете. В моем учебнике рассказывается, в частности, о том, в каких случаях журналистика занимается благородным делом, а когда – неблагородным или даже непристойным, и с чем это связано. Но утверждать, что в журналистике работают одни мерзавцы, неправильно. Это все равно, что высказывать обвинения в адрес нашей страны: в других странах политики – ангелы, а у нас – убийцы и мерзавцы. Но это не так. Политика развивается по определенным законам, и изобретена не в России. Существуют общие законы управления, в том числе политического, и качества человеческие, свойственные политикам, проявляются и в Великобритании, и в России.

Мною все отрефлексировано относительно теории журналистики, ее современной практики и описано в учебнике, где содержатся честные и объективные ответы на вопросы. Я столкнулся с тем, на факультете телевидения некому преподавать теорию телевидения. Это к вопросу о рефлексии. Сегодня если какая–нибудь газета написала заметку – это одно, а если показали по телевидению – совсем другое. Я впервые прочитал первокурсникам курс теории телевидения, к концу года собираюсь издать учебник, в котором будут собраны ответы на все вопросы, возникающие уже в телевизионной области. Надеюсь, что ваш Университет пригласит меня выступить с этим курсом.

И в заключение несколько слов по теме. Если культуру ограничить определением «высокое искусство», то в принципе здесь журналистика вообще не нужна. В данном случае журналист может только сообщить о факте, о том, что художник что–то создал, об этом узнает художник, живущий здесь и сейчас, он может поехать посмотреть, найти в Интернете описание и т. д. Журналисты как посредники между профессионалами не нужны. Меня настораживает, если человек, называющий себя художником, претендующий на роль гения современного искусства или культуры, постоянно нуждается в помощи журналистов, у меня большие сомнения насчет того, шедевр ли он создает? Зачем ему журналисты? Хороши журналисты или плохи, но если в них нуждаются люди, то зачем пенять?

Моя теория телевидения будет строиться на основе массовой культуры. Здесь действительно без журналистов не обойтись. Но не журналисты создали феномен массовой культуры. В данном случае они действительно обслуживают искусство, работают в сфере коммуникаций.

Что такое журналистика? Многие воспринимают коммуникационную деятельность как собственно журналистику. Но мы говорим о чем–то другом. На пути развития европейской цивилизации все вершины позади. Это печальный факт. Ни архитектурного, ни литературного, ни изобразительного искусства – шедевров, превосходящих то, что было создано в XVIII–ХХ веках, – уже не будет. Сегодня мы спускаемся в долину или ущелье.

Мы живем в условиях массовой культуры. Деятельность современных журналистов полностью вписывается в массовую культуру. Выделяется только небольшая часть тех, кто работает в качественной прессе. Здесь важны оба слова – «качественная пресса». Телевидение по своей технологической природе сразу стало частью массовой культуры. В основном продукты массовой культуры передаются, распространяются по каналам телевидения, и журналисты в этом непосредственно участвуют. И только качественная пресса (эксклюзивные передачи или телеканалы, например канал «Культура») могут участвовать в диалоге культур.

Такого рода конференции необходимы. Я не ставлю под сомнение состав нашей аудитории. Но если мы обсуждаем эту тему серьезно, нужно пригласить театральных, художественных критиков, политических журналистов из качественных изданий, и обсудить с ними возникающие проблемы. Можно пригласить и креативных людей, однако в этом случае дискуссия будет живая, но бессмысленная. С людьми, которые работают в рамках массовой культуры, сложно обсуждать проблемы диалога культур – они вообще не знают, что такое культура. О Брейгеле им известно в лучшем случае по фильмам Тарковского, а то и по Интернету. Нужно разделить эти аудитории и претензии предъявлять каждой группе отдельно. В этом случае разговор будет плодотворным. С учетом всех этих обстоятельств, я думаю, можно разобраться и даже сформулировать конструктивные выводы.

Как должны работать журналисты, когда они окружены вражеской армией массовой культуры? Журналисты качественной прессы и некоторых телевизионных программ – как партизаны. Но правила партизанской борьбы отличаются от правил ведения войн регулярными армиями. Я готов ответить на претензии к журналиста – у меня есть учебник, в котором я все отрефлексировал.

Е. Г. РОСТОВСКИЙ: – Виталий Товиевич, Вы сами себе противоречите. С одной стороны, Вы говорите, что журналистики, в отличие от той, которая растворилась в массовой культуре, вообще не существует, с другой – что существуют отдельные люди, которые используют в работе методы партизанской войны, они что–то понимают и могут говорить на более высоком уровне, чем массовая культура. Как я понимаю, «массовая культура» – это ругательное словосочетание. Мы опустились. Сейчас не 1960–е годы, нет оттепели, подъема культуры в России. И мы опускаемся еще ниже.

Я, как участник многих кинофестивалей как в России, так и за рубежом, могу сказать, что, например, на Западе журналист–неискусствовед, когда пишет о фильме, делает это на высоком культурном уровне. Он анализирует, высказывает свои идеи, реагирует, рефлексирует то, что создано. Там уровень журналистики, в отличие от искусствоведения, находится выше массовой культуры. Или журналистика должна поднимать массовую культуру? Какую роль должен играть журналист? Он должен погрузиться в массовую культуру и говорить с ними на их языке? По мере того как я начал преподавать, я выяснил, что студенты, пишущие дипломные работы, не умеют писать по–русски. Я не говорю об орфографических ошибках – нет стилистики, таланта в написании.

Несколько слов о телевидении. Телевидение получило такую свободу, как и газеты, о которой во времена гласности никто даже и не думал. У нас полный разгул демократии. Так происходит, потому что сверху нет никакой реакции. Явление, которые актуальны сейчас, – это новое поколение и Интернет. Блогеры – это временное явление, они рефлексируют по–своему, развиваются, находятся в начале пути.

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – О блогерах я готов говорить отдельно. Что касается Вашего утверждения, что дипломники не умеют писать по–русски, то чем дальше будет продолжаться реформа образования, тем будет хуже.

Е. Г. РОСТОВСКИЙ: – Я говорил о журналистах.

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – А современные писатели? Здесь все очевидно, но не журналистика в этом виновата.

В своем выступлении я не говорил о том, что есть журналисты святые и несвятые. Люди разные: несвятые, мерзавцы и хорошие, добрые. Но как только они устраиваются на работу, то начинают действовать по правилам этой организации. Поэтому и добряк, оказавшись в самом низу массмедийной культуры, может заниматься непристойностями.

Теперь о критике. Я за время существования «Независимой газеты» трижды создавал отдел культуры. Многие из тех, кто сейчас с экранов телевизоров рассказывает о кино, начинали в «Независимой» как молодые театральные кинокритики. Я много работал с этими людьми. На своем факультете я говорю первокурсникам на первом собрании: «Мы вас будем готовить так, создавать такие условия, как будто вы будете работать на канале “Культура”, а куда вы попадете на телевидении, я не знаю. Мы будем стараться, чтобы вы могли, придя на канал “Культура”, провести передачу и об опере, и о психологии, и о лингвистике». Я стараюсь так действовать. Насколько это удается, пока не знаю.

И на западе есть критики. В «Нью–Йорк Таймс» иногда публикуют абсолютно глупые политические заметки. О наших театральных и телевизионных критиках нужно говорить отдельно в каждом конкретном случае. Я знаю, кто как и почему пишет. Когда я иду на премьеру в театр, то я знаю режиссера, мне известно о том, как этот спектакль готовился, потому что у меня хорошие отношения с театром, режиссером. Я точно знаю, что этот спектакль удачный. Но также я знаю, что завтра в основных московских газетах будет опубликована негативная, издевательская критика. В данном случае я имею в виду конкретный спектакль. Почему так происходит, нужно разбирать. Это зависит от внешних обстоятельств.

Е. Г. РОСТОВСКИЙ: – Я говорю не о критиках, а о журналистах, о том, что они вообще пишут, – об уровне, а не о том, плохую или хорошую статью они написали.

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – Большинство театральных кинокритиков ВГИКа не оканчивали. Они любят кино больше, чем спорт, поэтому стали кинокритиками.

А. М. МЕЛИХОВ: – Наша секция называется «Журналистика и диалог культур». Я считаю, что диалог культур – это первый шаг к конфликту. Вообще, всякий откровенный диалог приводит к конфликтам, людям (тем более народам) лучше вообще не знать, что они друг о друге думают. Культура – это не система знаний вроде химии, о которой можно вести академическую дискуссию, это система иллюзий, благодаря которой каждый народ возвышается в собственных глазах, строит систему экзистенциальной защиты. И покушение на эту систему – на систему своих иллюзий – главная причина межнациональной розни. Ни территория, ни ресурсы, а система иллюзий. Если мы хотим дружбы народов, то диалог, по–видимому, следует вести прагматизированным элитам и спускать вниз с большой осторожностью, уже как плод компромисса. К сожалению, к нашей стране это относится в большей степени.

Все ругают журналистику за то, что она показывает «чернуху», журналистика защищается правом на свободу слова и информации. Если отец изнасиловал пятилетнюю девочку, мы имеем право об этом написать. Если сошел с рельсов поезд, мы тоже имеем право об этом написать. И народ этого ждет – они отвечают. Как сказал Виталий Товиевич, многие журналисты ведут партизанскую войну внутри своих изданий. Я много езжу по нашей стране и вижу, что ширится партизанское движение противостояния «чернухе» как низкой правде жизни. Люди объединяются для совершения добрых, благих дел, для того чтобы не просто знать жестокую правду, которая всем уже известна, а чтобы ощущать себя красивыми и достойными. Не надо думать, что желание человека быть свиньей естественно, а противостоять этому может только государство силой оружия и террора. Человек хочет быть красивым сам по себе, он хочет знать и жестокую правду, и возвышающий обман. Если всех людей, которые хотят красотой противиться мерзости, собрать вместе, мы получим население Финляндии. Я думаю, что тот журналист, или то издание, или тот блог, который объединит людей в аристократическую партию, прославится. Нужна аристократическая партия и не просто качественные издания. Качественные издания у нас есть – это малотиражные толстые журналы. Аристократически–демократическая партия объединяла бы, как мне кажется, почти всю интеллигенцию и простых людей, то есть несколько миллионов. Остановить сползание в некую долину (дай Бог, не в болото), по–видимому, невозможно, но включить какие–то очаги – эта задача вполне по силам журналистике.

В. К. МАМОНТОВ: – Жестокая правда и возвышающий обман живут в человеке. Газеты, в которых я работал, например «Комсомольская правда» (как бы ее ни ругали или, наоборот, ни превозносили до небес) в своей практической деятельности всегда этим руководствовалась. Ее крупный тираж, который одни объясняют «желтухой», другие – «чернухой», третьи – прочей ерундой, на самом деле объясняется учетом этих обстоятельств в читателе и человеке, который одновременно является искателем жестокой или «желтой» правды, но в то же время у него есть желание быть выше этого. Тот, кто этот фактор учитывает, имеет тираж 3 млн. Тот, кто этого не учитывает, не может выкарабкаться из своей зоны «желтой прессы» с тиражом в 500 тыс. Печатают «Желтая пресса» в России не выходит за пределы тиража в 600 тыс. А народные газеты, которые учитывают эти факторы, имеют огромный тираж. Это очень важный момент.

– Это явление называется гламур... (реплика из зала)

В. К. МАМОНТОВ: – Я сейчас говорю не о гламуре, это учет народного ощущения.

В. Д. СОЛОВЬЕВ: – Хочу высказать маленькую реплику относительно того, что здесь прозвучало. Образовательный уровень населения России действительно упал. Но об этом никто не говорит. Назначение нового министра образования не исправит ситуации: невозможно всех моментально в течение одного дня сделать грамотными. Грамотными люди могут быть только в одном случае – если отменить все правила русского языка и культуры.

Следует согласиться с тем, что в журналистике работают и ангелы, и мерзавцы. Но современная коммерция, как уже было сказано, все расставляет на свои места. «Желтые» издания работают по принципу подачи информации, которая ориентирована на 50 % населения. Работая в журналистике, мы должны понимать, что если раньше мы пытались поднять культурный уровень людей, то теперь мы его опускаем.

А. А. ДЯТЛОВ: – Я нахожусь на нейтральной территории – между Виталием Товиевичем и Александром Петровичем, поскольку представляю качественную «желтую прессу», то есть середину.

Мне показался важным один тезис. Я участвовал в ХI Лихачевских научных чтениях и не мог понять, о чем собственно мы говорим. Когда Наполеона спросили: «Сир, как писать Конституцию?», он ответил: «Коротко и неясно». Сегодня, слушая своих товарищей, имея уже двухлетний опыт участия в этом форуме, я стал о многом задумываться и осознал роль журналистики в современную эпоху.

Мы напрасно игнорируем огромное движение, которое недавно зародилось и активно развивается, мы его просто боимся. Я имею в виду “Facebook”, “ Twitter” и т. д. Мы считаем себя хорошими журналистами, к которым все прислушиваются, но это было прислушивание по вертикали. Раньше выпускались газеты, которые читали все. Сейчас произошли серьезные изменения, которые заставляют качественных журналистов осознать их место в этой огромной структуре. Вертикали управления информацией уже не существует. Наличествует горизонталь, в которой тот, кто заплывет в определенный отсек, там и барахтается.

Приведу простой пример. История с квартирой патриарха. Дело не в том, что 20 лет назад об этом просто не написали бы. И проблема церкви сейчас заключается не в том, что ее опозорили и унизили, а в том, что сейчас невозможно скрыть информацию, а церковь не готова к тому, чтобы участвовать в этом. Патриарх совсем недавно завел свой аккаунт в “Facebook”. Сейчас мы находимся в такой ситуации, когда миллионы людей могут вещать миллионам. И не нужно идти в церковь, чтобы послушать доброе слово. Наоборот, они хотят сказать свое. В этой размытости информации, в этом потоке выживут только те структуры и те институты государственной власти, которые поймут, что на самом деле у них нет средств для ведения разговора с новым поколением, потому что мы работаем на разных информационных площадках. Почему президент Медведев посетил телеканал «Дождь»? Казалось бы, оппозиционный телеканал, а он участвует в их эфирах. Потому что он понял (или ему подсказали умные люди), что к той аудитории, к которой он хотел бы обратиться, можно это сделать только через такие структуры, так как аудитория, к которой он обращается по «Первому каналу», вообще живет в другой реальности.

В этом смысле сегодня роль журналиста состоит не в том, чтобы осчастливить половину человечества качественными статьями на определенные темы, а в том, чтобы выступить умным переводчиком между поколением “Facebook” и тем культурным поколением, которое еще осталось. Поэтому в Интернете ценятся не просто блоги, на которые народ реагирует, которые читает, высказывается, а умные блоги. Посмотрите, как читают «Взгляд». Недавно «Взгляд» перепечатал один мой пост – я был очень рад, хотя получил большое количество отрицательных откликов. Моя заметка была посвящена тому, что в городе, где живут 10 % населения России, проводить две недели подряд в центре города репетиции парада – это безнравственно по отношению к тем людям, которые из–за этого страдают. Надо было проводить репетиции где–то на периферии. Меня не поняли. Но я был рад откликам – эти люди, ругая меня, задумались. В этом я вижу миссию нормальных журналистов, у которых образование, хороший язык, стиль, ум и пр. Я отношу себя к ним по объективной причине – меня читают, и я знаю, кто и как читает.

Несколько слово о правительстве. Мне не понравилась фраза о том, что рыба гниет с головы. Я вам скажу, что на нашем радио «Комсомольская правда» примерно каждый второй слушатель, который звонит нам в прямой эфир, говорит: «Рыба гниет с головы». Мне категорически не нравится эта фраза. В свое время кто–то мне навязал в “Facebook” аккаунт Путина, я удалил этот автоматический аккаунт. Не потому что я плохо отношусь к Путину, просто у меня свое отношение к власти. Но я считаю, что пока мы будем говорить, что рыба гниет с головы, ничего не сдвинется с мертвой точки. Здесь говорили о том, что дипломники пишут работы с ошибками. На мой взгляд, что задача любого вуза, образовательного учреждения – научить студентов правильно и грамотно писать.

Дата добавления: 2015-08-03