Лихачевские чтения – 12г. Секция 6. Журналистика и диалог культур 2 страница

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – Это задача школы.

А. А. ДЯТЛОВ: – Но школа не сработала. Пока мы на каждой ступени не будем понимать, что с людьми надо работать, что их все время надо обучать, подталкивать, развивать, ничего не изменится. Наше правительство, структуры власти уже давно живут в совершенно другом мире, из–за этого происходят все конфликты, они вообще не видят, что происходит внизу. Но низы из–за этого не должны все время грозить вверх кулаком – просто надо заняться делом. Давайте помогать тем, кому мы можем помочь.

Возвращаясь к теме журналистики, скажу следующее: журналисты должны учиться быть переводчиками между людьми, которые являются носителями культуры, и новым поколением, которое не понимает первых в силу большого возрастного разрыва, в силу того, что их не учили, что на них обрушились компьютерные технологии, реальная свобода. Помогите им подняться до своего уровня.

– Но власть мешает... (реплика из зала)

А. А. ДЯТЛОВ: – Займитесь тем, что вас окружает. Надо успеть сделать несколько простых вещей. Например, я хочу создать нормальное радио «Комсомольская правда», чтобы его слушали, чтобы в его передачах принимали участие интересные люди. Это тяжелый труд. Мешает власть или нет – все равно. Мне хочется это сделать.

А. П. МАРКОВ: – Андрей Анатольевич, у меня возник вопрос в связи с Вашим выступлением. То, что происходит в Сети, в частности, движение блогеров, не убивает ли вообще оно профессию журналиста? Не секрет, что многоие тексты в Интернете – и по искренности, и по форме, и по моральной ответственности – иногда превосходят то, что мы читаем в газетах. В чем состоит смысл, миссия, функция журналиста сегодня, когда у него появился огромный по массовости и вполне сопоставимый по интеллектуальному развитию конкурент?

А. А. ДЯТЛОВ: – Лучших блогеров мы печатаем с большим удовольствием. Сеть устроена по другим законам – там важен высокий накал. Приведу пример. Возле Белорусского вокзала в Москве стояла бабушка, которая торговала платками. И один блогер (то ли внучка, то ли племянница) написал блог о том, что ее бабушка, ветеран войны, торгует платками, потому что не может иначе заработать и т. д. В течение трех дней у бабушки скупили все платки. Она была вынуждена запереться дома, не открывать дверь, потому что все хотели ей помочь. После этого выяснилось, что бабушка и на войне не была.

Второй случай – после митинга на Болотной площади ОМОН избил ногами беременную женщину. Это оказался небеременный молодой человек... Но дело в другом: пока Сеть обсуждала, как ОМОН бил ногами беременную девушку, Интернет бурлил. Как только оказалось, что это молодой человек, не нашлось ни одного блогера, который сказал бы: «Ребята, задумайтесь». Все просто – стало неинтересно.

Я думаю, профессия журналиста не исчезнет никогда, во всяком случае в ближайшем будущем. Вопрос не в том, печататься в газете или показывать свои шедевры по телевидению, вопрос нормальной журналистики сейчас заключается в том, чтобы на всех возможных площадках, включая и блогерские, размещать: первое – свое очень заинтересованное и второе – свое очень проверенное мнение. Журналист от блогера отличается тем, что во многих газетах еще существует внутреннее понятие журналистской чести: нужно проверять то, о чем пишешь и под чем подписываешься. Меня радует тенденция: появились социальные сети, в которых люди стали регистрироваться под своими именами. В блогах этого нет, там одни «ники». Легко говорить, когда ты не подписываешься своей фамилией. Это хорошая тенденция. Кто–то из выступавших сегодня хорошо сказал: «Они в начале пути». Через некоторое время эти люди поймут, что такое качественные блоги, аккаунты, а что такое – некачественные. И аудитория будет уходить к качественным. И там журналистам нужно оказаться вовремя. Молодые ребята, находящиеся в этом зале, учитесь работать честно, правильно и участвуйте в социальных сетях – там ваше будущее.

В. В. СОГРИН: – Я обозначил тему своего выступления как «Историографии России и США: современный диалог», но переведу ее в русло журналистской проблематики. На мой взгляд, не только коммерция является основой современной журналистики, огромное значение в современной журналистике имеет реализация воли власти. Я, как американист, хочу сказать, что в течение последнего десятилетия в отношении Америки существует четкая установка – антиамериканизм, критика Америки. Но наша критика Америки – это не антиамериканизм, а фальсификация того, что происходит в Америке, и эта фальсификация является, на мой взгляд, одной из основополагающих установок современной российской журналистики.

Приведу конкретный пример. В ведущей правительственной «Российской газете» публикуются следующие материалы о США. Писатель Всеволод Овчинников, обозреватель этой газеты, написал статью, в которой утверждал, что сталинский геноцид, сталинские чистки во время Второй мировой войны были предложены Сталину Франклином Рузвельтом во время Тегеранской конференции в ноябре 1943 года Сталин спросил Рузвельта: «Что делать с северными кавказцами, которые сотрудничают с немцами?» И Рузвельт ему ответил: «Сделайте с ними то, что я сделал с японцами в Америке, – интернируйте их». И после этого Сталин начал свои чистки. Такой наглой фальсификации в отношении Франклина Рузвельта я не встречал даже в советский период. И разоблачить эту фальсификацию элементарно. Я думаю, что любой журналист прекрасно знает, что в июле 1941 года, задолго до Рузвельта, Сталин издал известный указ о ликвидации Автономной Советской Социалистической Республики Немцев Поволжья.

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – И правильно сделал...

В. В. СОГРИН: – Я говорю о том, что Сталина не нужно было учить чисткам – ни Рузвельту, ни кому другому. Погиб миллион немцев, в то время как из японцев, которых выселял Рузвельт, не погиб ни один человек. И они жили в нормальных условиях. Известно, как Сталин зачищал чеченцев. Полковник Гвишиани не смог вывезти одно село, поэтому запер людей в сарае и просто сжег.

В той же «Российской газете» историк, директор Института российской истории Сахаров пишет статью, в которой говорится о том, что в 1905 году Россия победила Японию, но Соединенные Штаты Америки украли у нас эту победу, поскольку Теодор Рузвельт был арбитром, он отнял у России Курильские острова и половину Сахалина. Каждый журналист знает, что Курильские острова всегда принадлежали Японии. Их не нужно было отнимать. Но «Российская газета» внушает читателям эту мысль. Кроме того, Америка не была тогда настолько влиятельной, чтобы чего–то добиться, поскольку в мире распоряжались другие страны – Англия, Германия и Франция, которые были гораздо более влиятельными.

Еще один показательный пример. Наша современная журналистика способствовала возрождению мифа о том, что Россия в 1867 году незаконно продала Аляску Соединенным Штатам Америки. Упорно по нескольким телевизионным каналам, в том числе по телеканалу «Культура», эту фальсификацию муссировали. В качестве агентов влияния благодаря журналистам предстали император Александр II и знаменитый российский министр иностранных дел Горчаков. На самом деле Аляска была продана, потому что Россия не могла ею управлять. Интересно, как бы жила сегодня Аляска, если бы она осталась в собственности России?

А. П. МАРКОВ: – Маленький комментарий: в данном случае фальсификация, наверное, была во благо – ведь чтобы ощутить общность «мы», нужен был образ врага. Как известно, для образования коллективного культурного субъекта универсальными являются социально–психологические механизмы ассоциации и диссоциации. Этнокультурное сообщество возникает прежде всего как целостность, противопоставляющая себя всем остальным целостностям такого же типа, и исчезает как система с потерей ощущения “своих” и “чужих”. Как писал Л.Н.Гумилев, противопоставление “своих” и “чужих” (деление мира на “мы” и “они”), данное членам этноса в рефлексии, служит основным индикатором для определения этнической принадлежности.Полюсность “свое–чужое” рождает в культуре особое энергетическое поле, напряженность которого укрепляет отношение к “своему”, цементирует общность “мы”, но одновременно принимает агрессивные формы противостояния “чужим” идеям, ценностям, мировоззрениям. И общность (даже в ситуации кризиса) сохраняется до тех пор, пока есть некая другая общность, которую можно воспринимать как “они”. Получается, что устойчивость общности находится в положительной зависимости от наличия оппонента – без внешнего “врага” она теряет энергию консолидации и вынуждена искать оппонентов среди “своих”.

В. К. МАМОНТОВ: – Хочу заметить, что Курильские острова и Сахалин не всегда принадлежали Японии. Как вела себя Япония с коренным населением Сахалина? Я за точность.

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – У меня возникло два вопроса. Первый вопрос: правильно ли я понял, что антиамериканизм – одна из главных установок власти, которая навязывается средствам массовой информации? И второй вопрос: Вы действительно считаете, что финал Вашего выступления¸ которое построено как разоблачение фальсификации объективных исторических фактов, выполнен в жанре научной дискуссии («А теперь представьте, что бы было с Аляской, если бы она осталась в составе России?»), – это научная методология и научный способ ведения дискуссии?

В. В. СОГРИН: – Второй вопрос я оставлю без ответа. Отвечая на первый вопрос, хочу отметить, что это действительно установка власти, потому что именно все правительственные газеты, массмедиа четко выполняют эту установку. Я выступаю только на двух каналах – это радио «Свобода» и канал «Совершенно секретно».

Ю. И. ВДОВИН: – Я правозащитник, это и определяет мое отношение к некоторым обсуждаемым сегодня вопросам. Несколько слов о рефлексии журналистов по поводу своей профессии. Мне несколько раз доводилось встречаться со студентами СПбГУП и Санкт–Петербургского государственного университета. Я всегда начинаю свои беседы со студентами с вопроса о том, что такое журналистика. Постепенно мы приходим к мысли, что журналистика – это реализация права граждан на информацию. Этот тезис – основная рефлексия журналиста по поводу смысла и цели его профессии. Право граждан на информацию реализуется в том плане, что граждане на основе информированности обо всем, о чем рассказывают журналисты, делают осознанный выбор своих предпочтений. Не навязанный пропагандистскими приемами и пиаровскими методами, а осознанный – на основе информированности и знакомства с различными точками зрения на те или иные явления.

Теперь я хочу возразить господину Третьякову по поводу того, что политики везде одинаковы. Рыба гниет с головы – это неправильный подход.

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – Это правильно. Политики везде одинаковые.

Ю. И. ВДОВИН: – Различия только в том, что уличенный в недобросовестности или ошибочности своих действий политик на Западе добровольно уходит в отставку, а наши политики цепляются за власть, потому что власть для них совсем не то, что для западных политиков.

В теории управления существует такое понятие, как обратная связь. Она бывает положительной и отрицательной. Положительная обратная связь приводит систему к разрушению. Отрицательная – стабилизирует систему. Советский Союз распался исключительно потому, что средства массовой информации осуществляли только положительную обратную связь. Мы сейчас движемся в том же направлении во всех сферах.

О культуре я не берусь говорить, как и о русском языке, потому что я технарь. Русским языком в том объеме, в котором им владеют гуманитарии, я не владею, но то, что я слышу иногда по телевидению и радио, режет мой слух. И виновата в этом, видимо, власть, которая снизила требования к образованию в государственных учреждениях.

Существование государственных средств массовой информации – это нонсенс. В демократическом мире не существует государственных средств массовой информации. Когда государственные средства массовой информации конкурируют с негосударственными, всегда есть соблазн использовать административный ресурс, чтобы победить негосударственные. Кроме того, у нас в стране еще существует такая скрытая форма контроля средств массовой информации, которая формально негосударственная, но контролируется через различные структуры, в том числе с помощью рекламы. Рекламодателю объясняют, чтобы он в этом средстве массовой информации рекламы больше не размещал.

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – Так во всех странах.

Ю. И. ВДОВИН: – Не знаю. Я плохо представляю, как Мердоку может кто–нибудь сказать, чтобы он не размещал рекламу.

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – Вы знаете, что сейчас происходит с империей Мердока?

– BBC финансируется государством... (реплика из зала)

Ю. И. ВДОВИН: – BBC – это общественная радиовещательная компания, она частично финансируется из госбюджета, в основном BBC существует на лицензии, которые платят граждане.

В. К. МАМОНТОВ: – Финансирует государство, но разными способами.

Ю. И. ВДОВИН: – Что такое государство? Это мои налоги! Ничего более. Государству я предоставил право распоряжаться моими налогами в моих интересах, а не в интересах чиновников.

В. К. МАМОНТОВ: – Почему Англии Вы предоставляете такую возможность?

Ю. И. ВДОВИН: – Англия не вмешивается в деятельность BBC.

– В “WikiLeaks” перестали размещать рекламу. Кто это сделал? (реплика из зала)

Ю. И. ВДОВИН: – Рекламодатели. Но можно ли там запретить? Вы все меряете мерками времени Советского Союза. Это взгляд советского человека на цивилизованный мир. Безусловно, существуют злоупотребления. В советское время было принято, что секретарь райкома звонил и говорил: «Этот материал не публиковать». В Англии такое невозможно. А когда на BBC попытались не выпускать в эфир сюжет о том, что полиция спровоцировала продажу наркотиков, состоялся суд. И BBC выиграла суд, сюжет по телевидению был показан. У нас такое невозможно. Даже сейчас.

В завершение хочу сказать несколько слов о нравственности наших журналистов. Один известный питерский журналист работал с Яковлевым, потом поссорился с ним. Его супруга их примирила. она спросила у Яковлева: «Почему ты работал на Собчака?» А он ответил: «За деньги». Это нравственность наших журналистов.

Л. И. ХАРЧЕНКОВА: – Я позволю себе одну реплику по поводу того, что уважаемый Юрий Иннокентьевич говорил, что граждане на основе информированности могут делать определенные выводы. Но информированность может быть разной, в том числе тенденциозной. Мой соавтор из Финляндии Наталия Туранен говорит, что на телевидении в Финляндии часто показываются неприглядные факты российской жизни: старушки, которые роются в помойных ящиках, ярко накрашенные девушки и т. д. Таким образом финны делают выводы о реалиях нашей жизни.

Ю. А. ЗАПЕСОЦКИЙ: – Я неоднократно бывал за рубежом, тиражируемый там образ нашей страны формируется зарубежными СМИ. Об этом сейчас сказала Людмила Ивановна. И всегда это вызывает неопределенные чувства. С некоторых пор я наблюдаю за проектом “Russia Today”, который вещает на зарубежные страны, в том числе на кабельном телевидении в США. На мой взгляд, этот проект выполнен качественно, на высоком профессиональном уровне. Но у меня сложилось впечатление, что вне зависимости от того, насколько качественный продукт, он вряд ли может быть столь популярным и охватывать такую широкую аудиторию, как, например, SNN, которая вещает за рубежом в каждом отеле и практически в каждом доме. Недавно канал “Russia Today” стал рекордсменом по количеству просмотров в “YouTube”, то есть отдельные сюжеты этого телеканала выкладываются на “YouTube” и в совокупности собирают большое количество просмотров среди всех телеканалов. Это свидетельствует о том, что новые технологии, о которых сегодня шла речь, позволяют телеканалам с меньшим бюджетом, с меньшим охватом аудитории добиваться не меньших результатов, если они интересны. И здорово, что этот контент оказался интересным в том числе американской аудитории – тот образ, который формируется российской командой, вещающей на английском языке для зарубежных стран.

В. К. МАМОНТОВ: – “Russia Today” интересно и современно работает. Например, этот телеканал выкладывает свой видеоряд для бесплатного доступа. Как работают на Западе? Почему они показывают, что горит автомобиль в Греции, а диктор при этом рассказывает про беспорядки в России. Потому что иногда не успевают получить нормальный российский видеоряд. Телеканал “Russia Today”, поскольку является бесплатным, задвигают им этот видеоряд, комментировать они могут как угодно, но со своей стороны “Russia Today” обеспечивает достаточно объективную картинку. Это правильная и интересная работа. Потому что у западных телекомпаний создана мощная империя по промыванию мозгов. Мы им противостоим. Надо искать новые формы для того, чтобы нас услышали. “Russia Today” тоже это делает.

А. П. МАРКОВ: – Юрий Иннокентьевич спровоцировал нас на высказывание своего мнения. Декларируемый смысл журналистики, заключающийся в том, чтобы обеспечить право человека на информацию, – либо иллюзия, либо вчерашний день. Потому что право на информацию я получаю, скорее посещая Интернет и скачивая все, что мне нужно. Но тем не менее я почти каждую неделю читаю газету «Известия». Каков мой мотив? Чтобы получить информацию? Ни в коей мере. Я из нее, по сути, никакую информацию не получаю. Я получаю чужое, но интересное мне мнение, точку зрения, которую высказывают значимые для меня люди, у которых имеется свое объяснение реальности. Я сопоставляю их мнение с собственным видением, что–то корректирую, меняю, в чем–то еще сильнее убеждаюсь. Мне кажется, что в сегодняшнем обсуждении не уделено должного внимания этой теме. Мы связываем журналистику с продажей информации, комментариями. Журналистика сегодня – это проект творения, понимания мира, ситуации. Еще раз хочу подчеркнуть величайшую ответственность журналиста за то, что он словом, образом творит этот мир. Мы говорим о журналистике как о профессии. Но это не просто профессия – это миссия, совесть, призвание.

Но возникает вопрос: если ты призван, то кем, кому ты служишь? Журналист внутри массовой культуры или в партизанском отряде, как сказал наш московский гость? Журналист мы не имеет сегодня прав и возможностей быть участником партизанского отряда – не позволяя те, кто заказывает и оплачивает «музыку». Увы, журналист служит молоху, внутри которого существует, либо пытается, каясь перед Богом за данное слово, отвечать за то, что творит. А творить можно ложь, зло, безответственность. И пафос выступления Александра Сергеевича именно на эту тему. Мы творим зло, либо не ведая того, либо ведая, что творим.

– А искусство, даже самое высокое, никогда не творило зла? (вопрос из зала)

А. П. МАРКОВ: – Конечно, творило, еще как. Это мое личное убеждение, но я считаю, что можно назвать виновников экспансии в мире зла, жертвами которого стали тысячи изнасилованных и убитых в ХХ веке детей. Виновник, который Богом данным талантом сделал культурно–легитимным половой акт с ребенком (я думаю, вы понимаете о каком писателе и о каком произведении идет речь).

Но это, скорее, вопрос, который находится в компетенции совести каждого из нас, а также в сфере корпоративной культуры, которая должна по возможности сдерживать «профессиональный разгул». Вот почему нельзя сводить сегодняшнюю журналистику к информированию, к продаже информации, к реализации права на информацию. Имею ли я право на информацию об интимной жизни моей соседки или известной фигуры? Нет, не имею. Мы способны интерпретировать информацию по–своему, в контексте своего видения. Но я еще раз обращаю ваше обратить внимание на возможности информации творить реальность. Я в своем докладе еще вернусь к этой теме.

Журналистике сегодня как никогда присуща культуротворческая функция – она творит этот мир словом, формирует медиареальность, которая оказывает влияние на наши ценности, жизненные стили, предпочтения. И в этом смысле в профессии журналиста должен быть встроен нравственный регулятор. Для меня метафорический образ ответственности представлен в одном эпизоде Нового Завета: ученик спрашивает Христа: может ли человек быть во зле на пути к истине? – Да, отвечает Христос. – Но горе тому, через кого зло приходит в мир…. Идет в мир через слово, образ, а также уникальные средства трансляции этого слова и образа.

А. И. ЕВСЕЕВ: – Здесь прозвучала реплика о том, что журналистика – это не просто право на информирование, это миссия. Но миссия не может реализовываться без ценностной ориентации, ценностных установок. Когда мы говорим о том, какой диалог ведем и где возможны пересечения, приводится следующий пример: Медведев посетил телеканал «Дождя». Важно не просто прийти в аудиторию, важно то, с чем приходит человек. Сегодня мы говорим о том, что взаимодействие просвещенного с непросвещенным – большая проблема.

Посмотрите на характер сегодняшних реплик. Свободный разговор – это достоинство, свободная атмосфера обмена мнениями – это благо. Но иногда, даже в такой камерной аудитории, мы не должны позволять себе вольности. Я считаю неоправданной вольностью, когда из уст редактора, моего коллеги, представляющего «Комсомольскую правду», звучит: «Не обращайте внимания на наше правительство». Я не хочу этого делать. Я, как гражданин, хочу уважать свое правительство и формировать соответствующие требования к нему. Такой негатив порождает опасные тенденции в обществе.

Важно, что это прозвучало. Я понимаю, что мой коллега не вкладывал в это высказывание плохой смысл. Мы близко подошли к опасной грани, когда люди не слышат друг друга, относятся ко всему как к пиар–технологиям. С чем журналисты выходят к аудитории и для чего используют тот или иной канал? Эти ценностные ориентации у нас не сформированы.

Также здесь говорилось об ответственности перед Богом. Я не могу проконтролировать ответственность перед Богом, но мы должны сформировать, заложить механизм ответственности перед обществом. И если мы не начнем слушать друг друга, содержательно реагировать – у журналистов, политиков не будет ценностных ориентаций. Они не знают, с чем обратиться к обществу. И если ко мне приходят просто с технологией, то мне это неинтересно. Это не показатель достоинства общества, роста общественной культуры. У нас нет содержания в общении с людьми, нет уважения со стороны политиков. Но есть фальсификация, имитация – и внутри властной вертикали, и внутри оппозиционных партий. Эта опасность может привести к проявлению искреннего бунтарства, но очень опасного.

А. А. ДЯТЛОВ: – От того, что я сказал, отказаться не могу, потому что для меня важнее не то, как нам будут сверху прививать культурные блага, уважение и пр. Я выступаю за то, чтобы люди, осознавшие, что в стране мало явлений, которые можно уважать, ценить, занялись бы воспитанием самоуважения. Если его нет сверху, значит, оно должно быть сформировано снизу.

Редактор «Новой газеты» Дима Муратов однажды написал гениальную фразу: «Известно, что самолеты падают, потому что про это пишут газеты». Проблему нужно разделить – между тем, что делают журналисты, и тем, что требует от журналистов общество. В этом смысле работа в массовой культуре многих опускает. Но самолеты падают не из–за того, что об этом пишут журналисты.

А. П. МАРКОВ: – Иногда падают после журналистской заметки. В одной газете лет пять лет тому назад была опубликована статья, сюжет которой может рассмриваться в качестве иллюстрации некоторых моих мыслей. В статье описывается ситуация, которая происходит в одном из соединенных штатов Америки: вот уже почти два десятилетия над одним (вполне провинциальным) городком этого штата висит, как пишет журналист, наказание – маньяк насилует и убивает детей. Его ловят, приговаривают к смерти через электрический стул, потом казнь публично демонстрируют населению, журналисты выдают информацию после каждого эпизода. Спустя некоторое время вновь появляется чудовище и делает то же самое. Этот прием называется референтацией зла. Автор статьи риторически вопрошает – за что так наказан этого город? Ответ очевиден – не показывайте зло по телевидению, и оно будет лишено возможности воплотиться. Не пишите – и зла не будет! Не показывайте – и терроризм сойдет на нет! Потому что основной смысл, ключевая мотивация большинства эпизодов – не просто сотворить акт насилия, а явить его в многомиллионном формате.

А. А. ДЯТЛОВ: – Я с Вами согласен.

В. Д. СОШНИКОВ: – Обратите внимание на много раз прозвучавшую здесь мысль: власть, власть, власть. Марк Твен сравнивал журналистику с собакой, которая постоянно должна кусать власть за пятки. Он абсолютно прав, хотя в этом высказывании заключен юмор. Собака стала ручной. Мне кажется, что корень зла – в том, что диалог культур состоялся. И в этом диалоге победил голос, известно откуда вещающий. И все это прекрасно знают, поэтому журналистика закончилась как таковая. Все стали журналистами! Сегодня мы говорим, что блогеры – это журналисты. Можно ли сегодня назвать крупных журналистов, о которых все говорят? Например, как Аграновский, который писал о проблеме трудных подростков. Все говорили: «Трудные подростки...» А Аграновский возразил: «Не подростки трудные! – Родители трудные». Поворот темы. Дайте идею! Не работайте в трафарете. Этот голос победил. Почему кругом «чернуха»? Потому что это легко снимать и об этом легко писать. Нет мыслей, затрат – ни умственных, ни физических.

Журналисты имеют разные специализации. Здесь присутствует Эрнест Наумович Серебрянников – человек–легенда нашей журналистики! В 1980 году, во время трансляции Олимпийских игр, Эрнест Наумович придумал формулу: если ты работаешь на телевидении, хочешь быть хорошим журналистом, то должен быть средним режиссером. А есть ты хочешь быть режиссером, ты должен быть средним журналистом. Доцент Мелентьев – заведующий кафедрой режиссуры телевидения, заслуженный деятель искусств. Я счастлив, что работал с этими журналистами. Кстати, в «Истории отечественного телевидения» вообще вычеркнуто Ленинградское телевидение как таковое. А телевидение началось в Петербурге: именно петербургское телевидение в 1960–е годы совершило прорыв – вспомним телестанцию «Горизонт». Курс истории телевидения был написан много лет назад профессором Владимиром Николаевичем Карповым, к сожалению, ушедшим от нас два года назад. Мы должны брать друг у друга все самое хорошее.

Сегодня журналистами стали все. Так не бывает, это профессия «точечная». Когда говорят, что журналистов надо устраивать на работу, – это неправильно. Журналиста ноги кормят. И журналист сам по себе свободен. Он может работать в одном издании, в другом, если что–то представляет собой. Фри–ланс в журналистике – это нормально.

Журналист на Западе, придя в издание – печатное или электронное, заключает договор, в котором прописано все. В свое время я руководил Ленинградским телевидением, принимал участие в создании телеканала «Сто», который сегодня превратился непонятно во что, загублен и «Пятый канал».

Сегодня мы должны создать кодекс журналиста. Должны существовать нравственные и ценностные ориентиры. Кодекс журналиста должен быть ориентирован на нравственность человека и формально закреплен на уровне определенных документов.

В. Т. ТРЕТЬЯКОВ: – Я оказался в этой профессии, потому что хотел стать журналистом. Я учился на факультете журналистики. Естественно, там было во многом идеализированное преподавание, но университет мне много дал, он сформировал мое сознание. Я начал довольно успешно работать в этой профессии. И видел проблемы, которые мы сегодня обозначили. Дальше – личный выбор журналиста: можно сказать, что все гнусно, и уйти, а можно сделать мир менее отвратительным. Это примитивно–прагматичный выбор. Если что–то удается, журналист получает трибуну, должности, в этом случае ему так же мерзко, но он остается. Скептики, критики могут сказать: «Вы такой правильный не потому, что это ваш моральный выбор, а просто у вас ничего не получается в этой профессии». Эта ситуация может быть проанализирована и таким образом.

Выступая перед студентами, я рассказываю о журналистике честно. «Топтать» свою профессию, не худшую среди всех, я могу гораздо более цинично, но не собираюсь этого делать как представитель великой русской журналистики. В мире всего 5–6 великих журналистик: англосаксонская, французская, немецкая, итальянская и русская. Я антиамериканист. Только для этого мне не нужны указания из Кремля. В России много антиамериканистов, это моральный выбор людей.

Я хочу будущим журналистам и телевизионщикам честно рассказать о профессии, для того чтобы предупредить их обо всех проблемах, профессиональных и моральных, которые могут возникнуть. Мне не нравится подход, который применяется на некоторых других факультетах: есть идеальная свободная журналистика в других странах и паршивая, предполагающая, что сейчас вы упадете в грязь. Я предупреждаю обо всех проблемах, с которыми будущие журналисты могут столкнуться. Я рассказываю о том, как это нужно преодолеть теоретически, практически исходя из собственного опыта. Действуйте сами – это морально–педагогический выбор. Сейчас я руковожу факультетом и ругать свою профессию не собираюсь.

Между прочим, первый импульс к этому я получил от одногруппницы, еще обучаясь на факультете журналистики МГУ. Я учился на одни пятерки, но был всем не доволен и критиковал, ругал факультет. Девушка преподала мне нравственно–профессиональный урок: «Если факультет такой плохой, почему ты здесь учишься? Уходи. Но если ты не уходишь, зачем ты поливаешь его грязью?» Я ей благодарен за это высказывание.

Дата добавления: 2015-08-03