Р У С Ь 1 страница

«И были три брата: один по имени Кий, другой – Щёк, третий – Хорив, а сестра их – Лыбедь… И построили город в честь старшего своего брата и назвали его Киев».

«Повесть временных лет».

I.

Столица Руси, Родня, расположилась на высоком холме в том месте, где Рось впадает в могучий Днепр. Ее глинобитные и деревянные дома, терема бояр и купцов, дворец князя тонули в зелени садов и деревьев; город окружал
вал с деревянной крепостной стеной и башнями. Возле пристани притулились корабли с высокими мачтами; некоторые приплыли с верховья, другие – из заморских стран; шныряли между ними лодчонки, суетились на пристани люди.

На Богумировы дни (9-14 апреля) было назначено всеплеменное вече, и столица готовилась к этому важному событию: привели в порядок вечевую площадь, подмели улицы, побелили дома и храмы, заново был покрашен княжеский дворец. Как же иначе: на новый срок избирался князь Руси, а такое случалось один раз в десять лет.

А пока страной правил Яросвет, невысокий, подвижный, с горбатым носом и вислыми усами. В свои пятьдесят лет был он крепок и подвижен, его отличали недюжинный ум и решительный, смелый характер. Однако он был слишком увлекающимся, иногда вспыльчивым. Это порой толкало его к неоправданным действиям, стычкам с племенными вождями, конфликтами с соседями, из которых он умел как-то удачно выходить, потому что ко всему прочему был отходчив и незлопамятен. Но главное, за что ценили его подданные, в минуты опасности он сохранял трезвый, практический ум. Поэтому хотя за прошедшие десять лет случалось немало военных походов, различных пограничных стычек, но большой войны Яросвет не допустил.

Если прямо и откровенно сказать, не велика была власть у великого князя Руси. Было недавно единое государство, которого боялись соседи. Но после аварского нашествия каждое племя жило само по себе, а Русь сузилась до небольшого треугольника между реками Днепр и Рось; собирались племенные вожди на выборы великого князя больше для соблюдения векового обычая, чем для решения важных общероссийских дел; поговорят, поспорят, вгорячах наговорят друг другу разных обидных слов, а потом разъедутся по своим углам, забыв про свои обещания и станут жить так же, как жили прежде.

Таким разбродом пользовались соседи. Авары навязали Руси дань, а отдельные их отряды совершали частые набеги, увозя с собой богатства и пленников, которых продавали в рабство. Не дремали обитавшие в северных лесах буртасы, народ не воинственный, но тоже не брезговавший легкой добычей. А что говорить о кочевниках, которые и дня не могли прожить без войн и грабежа...

Вот об этом и будут в первую очередь говорить народные посланники на вече и тыкать ему, князю, в лицо, что не в состоянии он защитить
границ Руси. А что он может поделать среди разброда и прямого неподчинения вождей племени ему, великому князю Руси? Не воевать же против своих, не вести же русов против русов! Тогда и вовсе погибнет Русь...

Сегодня вече. Кого изберут на новый десятилетний срок? Согласно
старинным законам, он, Яросвет, имеет право претендовать на княжеский титул во второй раз. Есть ли у него соперники? Едва ли. Не прославился, не выделился ни один из вождей племен, чтобы потягаться с ним. Так, обычные руководители, радеющие только об интересах своего племени, а не об общегосударственных делах. Не видно, кажется, и среди старейшин родов выдающейся личности. В крайнем случае, он не знает такого человека, который повел бы за собой вече и сумел оспорить княжеское место.

На вечевой площади народу – не протолкнешься. Здесь собралось население столицы, приехали со всей Руси племенные вожди со
старейшинами родов, собрались именитые люди – купцы, бояре, тысяцкие, дружинники.

На помост вышел верховный жрец в длинном черном одеянии и высоком колпаке, широконосый, с узкой седой бородой. Толпа сразу затихла, внимательно следя за каждым его движением. Жрец встал посредине помоста, прочитал молитву верховному богу Роду, затем направился к хворосту, сложенному на кирпичном круге, зажег жертвенный костер. Произнося слова молитвы, он трижды обошел его вокруг, бросил по горсти овса и пшеницы и вылил из специального сосуда священный напиток – сурью. Обряд открытия вече состоялся.

После этого верховный жрец пригласил великого князя. Яросвет направлялся к столу покрытому дорогой тканной скатертью и высоко поднял над собой символ княжеской власти – булаву, показал ее народу и медленно положил на стол. Подошел к самому краю помоста, поклонился к народу:

– Господа русы! – громко произнес он удивительно молодым и звонким голосом. – Истек мой десятилетний срок власти в государстве нашем. И должны вы избрать себе князя на новое десятилетие. Выступайте, излагайте свои соображения, каким бы вы хотели видеть следующее княжение и кого вы желали бы в князья!

И уселся за стол рядом с верховным жрецом.

Толпа заволновалась, зашумела. Из передних рядов, работая локтями, стал проталкиваться вождь племени северян Кияр, высокий, стройный, порывистый в движениях. Жили когда-то северяне в степи, но постепенно вытеснили их кочевники в дремучие леса.

– Не любо мне, как правил нами князь Яросвет! – взобравшись на помост, рубанул он с ходу. – Не радел он о земле русской! Отдавал на разграбление соседним народам, ничем не помогал в сражениях с ними!
Мы, северяне, постоянно отбиваем наскоки полудиких степняков, а князь со своей дружиной только три раза пришел к нам на помощь! А одним нам не отбиться! Вот я и думаю, что другого князя надо избирать! Если господа русы захотят на этом месте видеть меня, то я наведу порядок и дам защиту не только своему племени, но и всем живущим в нашей державе!

Едва Кияр сошел с помоста, как с него уже кричал в толпу вождь волынян (дулебов) Волот, длинный, горбоносый, кадыкастый:

– Сколько мы натерпелись от аваров, вам скажет каждый ребенок нашего племени! Мало того, что они берут с нас дань, вся наша земля постоянно полыхает пламенем пожаров от их набегов. Тысячи пленников уведены в рабство. Наше племя не в состоянии противостоять разбойникам. А что князь? Пришлет иногда помощь, да мало ее или поздно она прибудет. Нам нужны постоянные заставы, надо строить крепости на перевалах, чтобы перекрыть все дороги в Карпатских горах. Он этого не сделал… Изберите меня великим князем, я закрою дорогу на Русь и народ наш будет жить в спокойствии!

Высокий, широкоплечий с бычьей шеей вождь кривичей Ждан, густым басом накрыл вечевую площадь:

– Мы так ослабели при князе Яросвете, что осмелели даже буртасы, которых мы раньше вбивали в леса и они оттуда носа боялись высунуть. Теперь их шайки гуляют по северу Руси. Бед натворили столько, что сердце кровью обливается...

После него не вытерпел вспыльчивый и горячий Яросвет. Вскочил
и, потрясая над головой обеими руками, стал выкрикивать:

– Валите все на князя! Валите! Во всем виноват только князь! И там не помог и там не успел! Вот он какой нерасторопный! Вот он какой неумеха!

Перевел дыхание и как-то сразу остыл.

– Я что, не понимал и не понимаю, что надо защитить Русь от нападений? Очень хорошо понимаю. Но для этого княжеской дружины мало. Нужно постоянное войско из воинов всех племен. Чтобы они были сведены в единую силу и находились в руках князя. Вот тогда мы отучим врагов нападать на наши земли! Разве я не обращался к вам, Кияр, Волот и Ждан, чтобы вы дали мне таких воинов? Обращался, и не раз! Но ни одного воина не получил! А почему? Потому что вы боитесь усиления княжеской власти, боитесь, что князь станет хозяином Руси, как того хочет вече. Вы хотите править племенами, независимо от Родни. Каждый из вас – маленький государь на своей территории! Вы изберете нового князя, но и он не станет подлинным хозяином страны. И он не сможет защитить вас от грабежей и нападений соседей. Пока мы будем думать каждый о своем племени, нас будут бить все, кому не лень!

Яросвет сел за стол, тяжело дыша. Площадь подавленно молчала. Тогда поднялся со своего места верховный жрец, стал приглашать:

– Выходите, господа русичи, высказывайте, что на душе наболело!

В ответ – всеобщее молчание. Только кое-кто негромко переговаривался, но большинство смотрели на князя и верховного жреца и – молчали.

Вдруг в тишине раздался звонкий юношеский голос:

– Я хочу сказать!

И к помосту стал пробираться высокий, широкоплечий юноша. Толпа молча и охотно освобождала ему дорогу. Он легко взбежал на помост, откинул назад светлые волосы, смело взглянул на толпу и произнес громко и отчетливо:

– Звать меня Кием! Я из племени полян, из рода Велогоста! Я десять лет провел в рабстве у аваров, на своей шкуре знаю, на какие муки уводятся наши соотечественники! Сумел стать свободным. Воевал в аварском войске. Так что военное дело знаю не по наслышке. Вот я и выдвигаю такое предложение. Пусть вожди племен разрешат мне набрать отряд воинов-добровльцев. Только тех, кто сам пожелает сражаться с разбойными бандами соседних народов. Позвольте мне кликнуть удальцов, которые пойдут со мной по доброй воле! Больше я ничего от вас не прошу! И вы скоро увидите, что я отважу любителей легкой наживы от наших рубежей! Дает ли вече мне добро на ратное дело?

– Любо! Любо! Любо! – взорвалась толпа дружными голосами.

Потом довольно быстро были решены мелкие вопросы и прошли выборы князя. На новый десятилетний срок был оставлен Яросвет.

Когда толпа стала расходиться, вокруг Кия собралась молодежь. Он возвышался над всеми на целую голову.

– Бери, Кий, нас всех в свой отряд.

– Испытаем нашу силушку в борьбе с ворогом...

– По душе нам твой замысел.

– Хватит сил, Кий? – спросил один из парней, склонив голову набок. – Военная удача переменчива. Сегодня, может, в спину, а завтра и по лицу ударит.

– Ничего! Поборемся, – снисходительно улыбался Кий.

А недалеко от него прошли Ждан и Волот. Вождь волынян говорил задумчиво:

– А твой Кий не так прост, как кажется. Если боги дадут ему успех в военном предприятии, за ним пойдет все больше и больше отважных воинов. У него будет такой отряд, который станет не по зубам ни князю, ни нам, племенным вождям.

– Не боись! Если только попытается высунуться без нашего соизволения, мы его возьмем в кулак и раздавим. Только мякоть потечет между пальцев, – и Волот сжал и разжал свой костлявый кулак.

II.

Вернувшись из Аварии в родное гнездо, Кий, узнал, что отец погиб в той схватке с аварами, когда он был захвачен в рабство. Мать после этого слегла и через пять лет умерла. Тогда братья поделили отцовскую землю: Щёк забрал одну гору, а Хорив – другую. Сестренка Лебедь выросла в истинную красавицу, так что Кий не удержался и сказал шутливо:

– Ты наверно всех парней в округе с ума свела!

Лебедь зарделась и в ответ промолвила:

– Ну ты скажешь такое, братец!

От Кия не отходил Щёк, который был на год младшее его. Брови у него конечком, а рот всегда на улыбочке. Взгляд умненький, веселый, с хитринкой. Он во всем поддержал Кия:

– Бери меня в отряд, не пожалеешь! Я всю Родню вдаль и поперк знаю. Могу о каждом жителе рассказать всю подноготную, тотчас найду нужных людей. А что касается молодежи, то все мне – друзья!

Хорив, сутулый, угрюмый, с натруженными руками и жесткими ладонями, хмуро глядел в пол, говорил недовольно:

– Верхогляд наш братец. Только бы шлындить по городским улицам, все время проводит в Родне, мы его дома и не видим. Участок свой, считай, свосем забросил, чужие люди обрабатывают...

– Ну и что, что чужие? – тотчас ответил Щёк. – Хорошо трудятся, земля ухоженная, урожай может чуть-чуть поменьше твоего. Половину урожая себе берут, половину – мне. Живу – не бедствую. А в Родне у меня свой дом имеется, так что, братец, есть где тебе остановиться. Располагай моим домом, как своим.

– Дом мне твой очень пригодится, – тотчас ответил Кий. – Буду набирать отряд, местом сбора будет.

– Вот видишь! – тотчас упрекнул брата Щёк. – Кий большое дело затевает, скоро в военный поход двинемся, а ты в стороне хочешь остаться!

– Надо же кому-то и землю обрабатывать, – гнул свое Хорив. – Если все уйдут воевать, кто страну будет кормить? Да и войску много еды требуется...

– Оба вы, братья мои хорошие, правильно говорите! – подытожил Кий, весьма довольный встречей с родным домом. – Каждый должен исполнять свое дело. Сегодня переночую, а завтра – в Родню, пора народ поднимать.

– Я с тобой, брат! – нетерпеливо проговорил Щёк. – Я теперь от тебя никогда не отстану! Куда ты, туда и я!

Еще по пути на Русь родилась у Кия мысль создать подвижной отряд. Для начала он будет небольшим, но должен состоять из отчаянных людей, готовых на риск и опасные дела. Главное, добиться успеха в первом же предприятии, обязательно победить. Тогда к нему хлынет молодежь и можно будет думать о больших делах. Родившись, эта мысль крепко засела в его сердце, он с ней сросся, она переставала давать ему спокойно жить, подталкивала и, наконец, привела на вече.

Едва прибыли в Родню, как Щёк побежал по известным ему людям и уже к концу дня сообщил, что сотня парней готова идти за Кием хоть к черту на рога.

Вечером пошли на площадь, где собиралась молодежь Щёк вразвалку прохаживался среди хороводов и стоявших кружками девушек, здоровался, шутил, смеялся. Он знал всех и его знали все.

– Вот и наши, – сказал он, подходя к одной из групп молодежи. – Знакомьтесь, это мой брат Кий.

– Знаем, наслышаны уже, – прозвучало в ответ.

Посыпались вопросы:

– Говорят, ты был в рабстве?

– Приходилось.

– Крепко досталось?

– Всякое было.

– А отчего же такой здоровенный вымахал?

– Назло врагам.

– Много в свое войско набрал?

– Достаточно. Можно полмира завоевать.

– А девушек с собой возьмешь?

Кий поглядел на озорницу, задавшую вопрос и встретился с веселым, испытующим взглядом стройной красавицы.

– Тебя не возьму, – ответил он, щурясь словно кот.

– Это почему?

– Слишком красивая. Тогда не я, а ты отрядом будешь командовать.

Девушка смутилась, польщенная, но продолжала искоса взглядывать на Кия.

А потом они шли по пустынной улице поодаль друг от друга. Звали ее Властой. Было ей 15-16 лет. На ее белом лице сияли синие глаза, наивные и доверчивые, какие бывают только в ранней юности. Носик маленький, вздернутый, губки пухлые, на них блуждала улыбка любопытства и ожидания.

Она расспрашивала его о жизни в Аварии, внимательно слушала, словно впитывала сказанное им.

– А девушка у тебя там была? – неожиданно задала она вопрос. А перед взором Кия возникли образы отчаянной Тамиры и развратной Опии, он на мгновенье как бы ушел в себя, но потом встряхнул оцепенение, ответил:

– Была. Я с ней целыми днями не расставался.

– И... как же ее звали?

– Кувалдой, – отшутился он. – В кузнице с утра до вечера была в моих руках. Такая ласковая и преданная подруга!

Она засмеялась – облегченно.

А Кий про себя решил, что никогда и никому не расскажет ни про Тамиру, ни про Опию.

– Вот мы и пришли, – сказала Власта, останавливаясь у княжеского дворца.

Кий оглядел дворец, сделал предположение:

– Наверно, ты дочь дружинника или даже боярина.

Она тихо, затаенно засмеялась:

– Бери выше. Я – дочь князя.

Кий поперхнулся, уставился на нее. Вот везет! В Каменске влюбился в дочь градоначальника, а теперь провожает птичку из гнезда самого главы страны!

– Что, испугался? – лукаво спросила она.

– Мне завтра встречаться с твоим отцом. Надо решить кое-какие дела, – ушел он от ответа.

– Приходи. Он у меня добрый. Хотя иногда бывает строгим.

– А мы завтра увидимся?

– Едва ли... Хотя надо дожить до завтрашнего дня, – игриво ответила она и стала подниматься по высокому крыльцу, неожиданно развернулась, весело взглянула на него и скрылась за резными дверями.

«А что, – размышлял Кий, шагая по пустынным улицам столицы, – если стать зятем князя, дело пойдет гораздо быстрее и успешней. Получить поддержку государя – это не фунт изюма. Не придется долго просить о чем-то, он сам постарается помочь своему зятьку. Дело родственное, куда денешься! Нет, стоит над этим серьезно подумать, а, Кий?» – усмехнулся он и ускорил шаги.

III.

Великий князь встретил Кия внешне приветливо, но в глазах чувствовались настороженность и даже подозрительность. После вече он долго размышлял над предложением молодого человека. В конечном счете для себя он сделал вывод, что вероятней всего Кий наберет шайку молодцов, в случае удачи увлечется преследованием противника, вторгнется на территорию соседних народов и займется грабежом. Грабеж – это обычное и почетное дело, им занимались все правители мира. Но это государи стран, а не шайки молодцов, которые, получив отпор, приступают к грабежу собственного народа и их приходится уничтожать, как обычных разбойников.

Именно поэтому, повинуясь решению вече, князь поддержит Кия, но будет пристально следить за его отрядом, чтобы пресечь нежелательные действия.

Усадив Кия в кресло перед собой, Яросвет некоторое время пристально рассматривал его. Тот спокойно выдержал испытующий взгляд князя.

– Значит, вольный отряд хочешь набрать? – спросил князь, поглаживая ус. – Сколько бы тебе хотелось иметь воинов для начала?

– Немного. Полтысячи достаточно. Сложатся действия отряда удачно, придет больше.

– Против кого собираешься направить первый удар?

– Начну с буртасов. Народ полудикий, прячется в лесах. Воинственностью не отличается, вооружение слабое.

Князь в знак согласия кивнул головой. Откинулся на спинку кресла, прибросил в уме.

– Отряд я снабжу всем необходимым. Дам коней, только что пригнали молодой табун, объездить придется вам самим. Заодно выделю седла, уздечки.

– Благодарю. Нам бы оружие...

– Оружие и снаряжение получите со склада народного ополчения. Продовольствие тоже доставят. Если удастся отвадить от границ хотя бы одних буртасов, все мои затраты окупятся сторицей: сколько они сжигают селений, уводят пленников в рабство, грабят – не перечесть. Так что действуй.

Они обсудили еще некоторые мелочи и расстались.

Кий уходил от князя воодушевленный. Ему думалось, что придется уговаривать Яросвета, спорить с ним и выпрашивать-вымаливать самое необходимое для отряда, а все основные вопросы были решены в столь короткое время. Теперь только понял отзывы русов о своем князе как о человеке дела, умном и решительном. Недаром народ избрал его на второй срок. Не каждый князь удостаивается такой чести.

Тотчас Кий взялся за формирование отряда. Дел было невпроворот,
и он крутился от восхода до заката. Незаменимым оказался Щёк. Всегда
в настроении, с шутками-прибаутками, неутомимо носился он по столице
и округе, набирал и размещал людей по домам, заготавливал оружие,
снаряжение и продукты. Вокруг него вертелось множество друзей, которыми
он руководил и которые бросались исполнять различные поручения по первому его слову. Были среди них ребята честные, порядочные, но были и
откровенные прохиндеи, надеявшиеся в этой сумятице урвать кусок пожирнее. Щёк таких ругал, наказывал, но не прогонял. Как-то сказал Кию, что есть дела, которые можно провернуть только с помощью таких проныр.

Кий лично проверял все доставляемое в отряд, особенно оружие. Он придирчиво осматривал мечи и, как бывший кузнец, видел, что клинок их изготовлялся из двух-трех полос, сваренных и раскованных. Клинки были заостренные, реже закругленные, равные по ширине, ими можно было и рубить и колоть. Ножны были сделаны из дерева и обтягивались кожей, которая раскрашивалась в различные оттенки. Луки были небольшие, склеенные из нескольких пород дерева для гибкости и упругости, с костными накладками на концах. Древки стрел изготовлялись из березы, реже клена, с железными наконечниками и перьями от беркута, прикрепленными в три ряда для устойчивости в полете. Колчаны были деревянными, обтянутыми кожей и выкрашенными в ярко-красный цвет, они привлекали своим видом. Кроме того, воины получили копья, дротики, арканы. Кое-кто за свой счет сумел приобрести панцири из железных и бронзовых чешуек прямоугольной формы, из богатых семей – цельнометаллические, но таких было мало. В основном парни щеголяли в панцирях и шлемах, сшитых из нескольких слоев кожи.

К Кию пришло несколько бывалых воинов. Они проводили военные занятия с молодежью на лугу, специально выделенном отряду. Бились десяток на десяток в пешем и конном строю, срубали на скаку головы фигур, изготовленных из солом и ветоши, учились сражаться лавой. Изредка приезжал князь, подолгу смотрел на учения, делал замечания, старался выполнить просьбы Кия. Он понимал, что люди шли на войну и малейший промах мог обернуться большими жертвами, кровью, и на помощь не скупился.

Среди опытных воинов Кий выделил Колывана, невысокого, сухого, со сморщенным лицом. Когда-то в одном из сражений его тяжело ранило, он едва выжил, но стал ходить как-то боком, прижав руки к груди, взгляд его был болезненный, а краешки тонких губ страдальчески опущены. С первого разу Колыван никому не верил, проверял и перепроверял услышанное, смотрел на всех подозрительно и недоверчиво. Такой человек был очень нужен Кию, потому что сам он был доверчивым, готовым сломя голову, кинуться в какое-то необдуманное дело; Колыван мог вовремя удержать его.

Кроме того, Колыван имел привычку ковыряться казалось бы в самых
ясных и бесспорных обстоятельствах, умел находить какие-то неожиданные мелочи, которые, как потом выяснялось, могли повлиять на осуществление задуманного дела. Кий все чаще привлекал его к обсуждению предстоящего похода на север, а потом предложил ему стать его заместителем. Колыван поскрипел, поскрипел, но под конец согласился.

Одновременно Кий собирал сведения о пограничной с буртасами землях. Там на берегу Десны располагался городок Брянск. Население его было небольшое – около десяти тысяч, защитой ему служили деревянные крепостные стены, башни и рвы. За последние годы он неоднократно подвергался нападениям лесного народа. Буртасы появлялись внезапно и большими массами. Если получали отпор, то принимались за грабеж селений. Но иногда им удавалось застать горожан врасплох, крепость бралась приступом, а затем шел поголовный грабеж и убийства жителей, а город сжигался. У Кия родился план проведения операции, которым он поделился с князем; тот его одобрил и обещал выделить дополнительные средства для ее проведения.

Молодость брала свое. Несмотря на усталость, поздно вечером, умывшись и перекусив, Кий отправлялся на свидание. Власта не чаяла в нем души. В ее глазах он был почти героем: прошел муки рабства, стал свободным человеком, воевал в аварском войске, а сейчас собирает отважных воинов на защиту родины от нападений хищных разбойников.

В пятый вечер свиданий она подала ему руку, и они шли по улице совсем близко, изредка касаясь плечами. Кий, еще не остыв от хлопот дня, рассказывал, как пришли в отряд из далекого селения трое братьев. У них авары во время набега убили мать, увезли в рабство сестру, угнали весь скот, а дом сожгли.

– Ты бы видела их лица. Они иссушены горем, в глазах исступление. Они говорят только о мести, они рвутся в бой. Они будут настоящими бойцами... Но ладно, я все о деле и о деле. Как ты-то живешь? Что днем делала?

– Так себе... Пряла. Немного порисовала. Я люблю расписывать вазы. Гончары делают прекрасные изделия из глины. Глина у нас особая. При обжиге приобретает белый цвет. Нам приносят сухие растительные краски в порошке. Их разводишь яичным белком и тонкой кисточкой наносишь узоры. Мне нравится прорисовывать листочки и цветы. Берешь розу, к примеру, и стараешься все оттенки цвета, все прожилки прорисовать. Конечно, далеко не все получается! Далеко не всё! Но как преображается ваза! Вот только что была белая, безликая посудина. И на глазах превращается в дивное, почти сказочное создание!

А Кий шел и думал, что рядом с ним идет серьезная девушка, способная, как он чувствовал, на глубокое и самоотверженное чувство. И надо было решать, как поступать дальше. Он в нее не влюблен и вряд ли полюбит в будущем. Она ему нравится – не больше. Нравится красотой лица, статностью фигуры, девичьей чистотой. Она будет хорошей, любящей женой. А он?... Может, стерпится, слюбится? Тем более, с княжеской дочкой?... Да и нет у него никого, кроме нее... Эх, была не была, кинемся в омут неизвестности!

Он легонько привлек ее к себе и поцеловал в щечку. Она вспыхнула и попыталась отстраниться. Однако он удержал ее. Она потупилась и продолжала идти рядом, но уже молча. Тогда он остановился, повернул ее к себе и прижал к груди. Она замерла, щеки ее полыхали, он ощутил их жар сквозь рубашку. Тогда он обеими ладонями сжал ее лицо и поцеловал в мягкие, безвольные губы. Почувствовал, как у нее подкосились ноги и она ослабла в его руках. Он поддержал ее, тихо спросил:

– Это у тебя первый поцелуй?

Она кивнула головой. А через некоторое время спросила:

– А у тебя тоже?

Он на мгновенье замешкался: перед ним всплыло лицо Тамиры, когда она, блестя влюбленными глазами и заглядывая ему в лицо, проговорила счастливым голосом:

– Как ты сказал? Сопливых вовремя целуют?

Вздохнул, встряхнулся. Ответил:

– Да, конечно. Я же только что из аварского рабства вырвался...

IV.

Через два месяца отряд был готов к походу. За два дня до выступ­ления был проведен смотр. Его принимал сам князь Яросвет. Воинством он остался доволен. Но Кий не стал отпускать своих подчиненных. Он выстроил ихв четыре шеренги и зачитал приказ. Это был первый при­каз по отряду. Он был краток и суров:

– Мы идем защищать Русь от грабителей и разбойников. Нам необходимо, чтобы народ верил нам. Никаких попыток грабежа и изъятия товаров и продуктов у русов и славян я не потерплю. Если кто совершит малейшую попытку грабежа у наших соотечественников, будет предан смертной казни перед строем!

После этого обвел воинов отряда суровым взглядом и добавил:

– Кто не уверен в себе, может сдать военное имущество, оружие и коня до похода и отправляться на все четыре стороны! На раздумье дается два дня.

Никто из отряда не ушел.

Снялись тихо, ранним утром. Впереди отряда Кий выслал разведку. Противника вблизи не было, но он требовал точных сведений обо всем, что делается на пути отряда: пусть учатся и привыкают к постоянной бдительности. Во главе разведки он поставил Щёка. Тот был как туго натянутый лук со стрелой: едва выслушав приказ, мчался исполнять его, сломя голову.

По обеим сторонам дороги шло боковое охранение. Замыкал колонну обоз с продовольствием и имуществом и группа воинов на случай, если враг нападет с тыла. Кий старался делать так, как было принято в аварском войске, лучшем тогда в Причерноморье.

В первый и второй день похода население радушно встречало воинов отряда. На пути чаще стали встречаться леса и перелески, изменился и тип строений: если в степи селения состояли в основном из глинобитных домов и землянок, то теперь преобладали рубленые избы с маленькими окошечками и вставленными в них бычьими пузырями или задвижками, которые открывались в теплое время.

На третий день разведка принесла сообщение: селяне разбегаются и скрываются в лесах и оврагах. Как видно, народ здесь был напуган набегами буртасов и на всякий случай прятался от вооруженных людей. И чем дальше шел отряд, тем все более удручающий вид открывался перед ними. Здесь на протяжении многих лет хозяйничали буртасы, и на месте селений виднелись пепелища, печи с высокими трубами, колодцы с одиноко торчащими журавлями. Но сами жители обитали где-то недалеко в лесах, потому что огороды и поля были возделаны и обработаны. Удавалось кое-где встретиться с ними. Были эти люди измождены полуголодной жизнью, напуганы постоянной опасностью или потерять жизнь или оказаться
уведенными в рабство. Видя эту картину, воины стали молчаливее и сосредоточеннее, суровее становились их взгляды.

Кий стороной миновал Брянск, свернул в лес и на расстоянии дневного перехода стал устраиваться на длительную стоянку. На небольшой полянке выбрал место для своего шалаша, рядом расположились Колыван и Щёк. А вокруг него возводили шалаши воины строго по десяткам и сотням. Лучшим материалом для них оказались еловые ветви. Уложенные густо, они не пропускали дождя. Еловые лапы оказались и хорошей подстилкой.

Хозяйственной частью заведовал Вереско. Он выбрал отдельное место. Немного в стороне от лагеря были вырыты глубокие погреба для хранения продуктов, оборудованы кострища для приготовления еды. Каждая сотня определила стоянки для лошадей. Особой заботой было назначение караульных и расстановка секретов.

На третий день пребывания в лесу состоялась тайная встреча Кия и Колывана с вождем племени кривичей Жданом. Встреча прошла на окраине города, в избе какого-то горожанина. Ждан вошел в избу пузом вперед, рачьими глазами долго рассматривал Кия и Колывана, словно оценивал товар, пыхтя, уселся на скамейку.

Вождь племени был избран из купцов, поэтому сохранил торгашеские привычки. Торговые дела вели его сыновья, а сам он жил заботами племени.

– Не увидел бы вас здесь, ни в жизнь не поверил, что кто-то мог
придти нам на помощь, – сиплым голосом проговорил он.

– Почему? – спросил Кий.

– Забросили нас в последние годы. И княжеской власти мы не нужны, и Всевышний от нас отвернулся.

Дата добавления: 2015-07-24