Антропософской педагогики

Антропософия называет себя религией христианской, внеконфессиональной, что и привлекает множество современных искателей "нетрадиционной" духовности. На самом же деле она представляет собой синтез не христианских (индуистских, герметических, теософских) и полухристианских (гностических) идей.

Быстро распространяющаяся в ХХ веке, антропософия страшна тем, что в отличие от других псевдохристианских течений, имеет четко разработанную педагогическую систему - вальдорфскую педагогику (по названию местности Вальдорф, где была открыта Штайнером первая школа). Любая педагогическая система строится соответственно своим взглядам на сущность человека. В этом едины и современная традиционная "натуралистическая" педагогика и православная, и вальдорфская. Различны "только" сами взгляды.

Мы не будем здесь излагать учение Штайнера. Укажем только на важнейшие несоответствия его с христианством.

Антропософия учит о перевоплощении, тогда как христианство - о Воскресении.

В человеке, понятом антропософски, нет подлинной целостности, ибо нет неповторимой связи духовного ядра личности и с ее эмпирией; христианство же утверждает целостность человека, при иерархичности его.

В антропософии духовное возрастание человека всецело зависит от его собственных усилий и не связано с благодатной Божией помощью. Благодати вообще нет места в мире, понятом антропософски.

Антропософия именует себя "духоведением". Однако базируется она на "темной" духовности. Путь "восхождения" в антропософии есть усиление темного полюса духовности, он не приближает к Богу, а удаляет от Него.

Антропософия неверно понимает сущность зла и путь к его преодолению. Она видит зло в господстве в душе ее периферии - именно поэтому в подавлении злых мыслей и чувств, в наполнении себя добрыми мыслями и чувствами она видит достаточное средство для преодоления зла. Антропософия отождествляет свое "тайноведение" с истинным добром, отвергая то, что духовность наша (как тварная) именно на своих высотах может стать проводником зла. Христианство же содержит учение о том, что зло впервые появилось на высотах духовной жизни.

Все антропософское учение проникнуто идеей о мировой религии, в которой христианин явно усмотрит повествование о пришествии Антихриста. Антропософия разделяет идею синкретизма, которой в Православии противостоит идея соборности. Но человек не может заниматься синтезированием всех религий, ибо опытно может знать только одну систему религиозных ценностей.

Антропософия предполагает существование тайнознания, известного только посвященным и объединяющее все верования. Анализируя разные культы, Штайнер делает вывод, что христианство исходит из древних мистерий. (Подобное суждение, конечно, не находит подтверждение ни в Священном Писании, ни в Святоотеческом наследии; впрочем, они не являются авторитетом для антропософии.) Христос же принес Свое учение всем людям; более того, спасительное знание Он сокрыл от мудрых и разумных и открыл младенцам.

В сущности, в метафизике антропософии нет учения о Едином Боге, а лишь о существовании Высших Духовных Существ; Иисус Христос для антропософии - не Богочеловек, а один из "Великих Посвященных". Его страдания, смерть и Воскресение понимаются мистическо-символически. (В свете этого становится ясна антихристианская сущность антропософии, ибо если Христос не воскрес; то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша (1 Кор. 15, 13-14).

Таким образом, при рассмотрении антропософии сквозь призму христианского учения становится ясно, что она не знает Христа, каким его образ живет в христианских душах. В в своей метафизике и антропологии антропософия, по сути, не только не имеет ничего общего с христианством, но является явно антихристианским учением.

Чему же и как учат детей в вальдорфских школах? Какова эта педагогика с точки зрения Православия?

Создавая свою педагогическую систему, Штайнер берет старую концепцию "Свобода, равенство, братство". Но важно понимание каждого из этих слов. Богоданная свобода для антропософии является способом духовного возрастания, осуществляемого силами самого человека, без благодатной Божией помощи. Господь же говорит: Без Меня не можете делать ничего (Ин.15, 4). Православная педагогика выступает против предоставления ребенку свободы в следовании его внутренним, низменным инстинктам: ведь с момента грехопадения человек не всегда внутренне тянется к добру. Хотя все люди равны пред Богом по Благодати, но само Божественное устроение мира предполагает иерархичность: одному дал пять талантов, другому два, иному один (Мф. 25, 15), дары различны, но Дух один и Тот же (2 Кор. 12, 4). Кроме того, мы помним, к чему привела идея равенства в начале века в России. Братство братству рознь. Вспомним братство, объединявшее строителей Вавилонской башни. Братство невозможно без Отца и "Бог разрушает такой совет". В противовес антропософского единения "во имя человечества" православная педагогика, основанная на Священном Писании и Святоотеческом Предании, учит смирению, преданию своей воли в "руце Божии"; учит о иерархичности и земного, и небесного; и о Богосыновстве, в котором все мы являемся братьями во Христе.

Нельзя, однако, не отметить наличие в опыте вальдорфской педагогики интересных идей, особенно в области естественных дисциплин, которые берут на вооружения последователи традиционной "натуралистической" педагогики. Так, интересен опыт работы с умственно отсталыми и неподготовленными к обучению детьми.

Признавая наличие духовной жизни в ребенке, антропософия стремится дать ему духовное воспитание. Она учит своих воспитанников "очищению" и укреплению естественной духовности, развитию духовных сил, сокрытых в человеке. Чем же плохо такое воспитание добродетельной жизни? Во-первых, духовное "восхождение" совершается усилиями самого человека, вне Благодатной Божией помощи. Для Благодати вовсе нет места в мире, как его понимает антропософия. Во-вторых, вся "техника" духовного возрастания есть магия, которая покоится на угадывании и управлении некоторыми закономерностями, которым подчинена естественная духовная жизнь. Развивая духовную "самость" в человеке, антропософия усугубляет раздвоение в духовной жизни, усиливая ту сторону духовности, которая хочет обойтись без Бога. Поэтому путь "восхождения" в антропософии, усиливая темный полюс духовности, не приближает к Богу, а удаляет от Него. В христианстве же значение внутренней работы над собой в том, что она снимает преграду между Богом и человеком, изнутри просветляя сердце, сливает искание бесконечного с обращением к Богу. И, конечно, в христианском понимании духовной жизни нет места магии. Главное, чего ждет христианин от своего делания - это простота и смирение, чтобы уготовить путь для благодатного вхождения Бога в нас.

Христианская педагогика, исходя из того, что каждый человек - образ Божий и человеческая природа повреждена грехом, - направляет свои усилия на противостояние злому началу в человеке и помощь ему в развитии Божиих даров. Антропософия, исходя из иных предпосылок (в частности, учения о перевоплощении) старается не мешать "духовному возрастанию" ребенка, мотивируя свою позицию тем, что взрослый человек, имея иные духовные переживания, чем у ребенка, не может понять последнего; кроме того, учитель должен учитывать возможность встречи в лице ученика с более "старой и мудрой" духовной сущностью. Взрослые пресекают лишь наиболее дурное, в целом предоставляя ребенку возможность потакать своим желаниям, привычкам и наклонностям.

Итак, вальдорфский педагог не должен прямо воздействовать на внутреннюю суть ребенка. Тем не менее, эта кажущаяся "полная свобода", ибо в силу чуткости и

впечатлительности детской души, она легко усваивает образы действия взрослых, уподобляясь им. И если преподаватель и не передает свои духовные познания напрямую, понятно, что дети находятся под влиянием тех же духов, которые руководят их учителями. Но действительно ли в вальдорфских школах нет прямого влияния на психику ребенка? Можно предположить, что это не совсем так, ибо внутренняя жизнь вальдорфских школ тщательно скрыта от внешних взглядов.

Современное воспитание, в том числе и вальдорфское, и христианское, хочет быть свободным, идти навстречу свободе ребенка. Но здесь необходимо четкое понимание свободы педагогами. Для православной педагогики свобода не дана, а задана, она нужна душе как живая вода, сообщающая ей жизнь; в идее свободы начало освобождения человека от власти природы, привычек и страстей. В воспитании идет речь именно об "освобождении", о восхождении к свободе. Раскрыть свободу в ребенке, удовлетворить потребность души в Бесконечном не удается благодаря вальдорфскому свободному преподаванию религии, сводящемуся по существу к моральной оценке поведения. Преподавание христианской религии в вальдорфской школе идет вне связи с конкретным вероисповеданием, из-за чего научает лишь знанию "моральных" заповедей поведения. Ученики должны в дальнейшем сами определить собственную позицию в религиозных вопросах. Итог такого свободного преподавания - "размытость" знаний о христианстве, смещение акцентов в понимании духовных основ, добра и зла...

Как уже было сказано, в антропологической системе нет места благодати Божией. Господь и Слово Его вообще не авторитетны для антропософии. Закономерно, вальдорфская педагогика лишает ребенка благодатной помощи Божией на пути возрастания личности, тогда как православная педагогика не мыслит воспитания вне благодатной жизни Церкви и особенно ее Таинств.

Большое значение в вальдорфских школах придается народным праздникам. Однако, благодаря антропософскому мнениию о едином мистическом содержании языческих культов, учителя затрагивают лишь обычаи языческие, обходя христианское понимание праздников. Таким образом, приобщаясь к родной культуре, дети приближаются к "темному" полюсу духовности. Этому способствует и естественное отсутствие такого важного воспитательного момента, как преподавание житийного материала, обучение примером жизни святых угодников. В православной педагогике это оказывает несомненную духовную поддержку учащимся. Жития дают пример жизни Богоугодной, именно поэтому они и не приемлемы антропософией, которой не нужен для подражания в духовной жизни образец смирения, ибо суть ее - гордыня. (Самость присутствует даже в самом названии - Антропософия. Человек, его возможности, выше всего - это убеждение и причина выхода Штайнера из Теософского общества.). Вместо этого используются поверхностные моральные нравоучение.

Неверно толкует антропософия и проблему зла в человеке; не принимает во внимание поврежденность человеческой природы грехом. Христианская же педагогика исходит из того, что до окончания младенчества (7 лет) в душе человека уже есть вкус к добру и злу, но не связано еще с моментом свободы. Отрочество уже ответственно за свои проступки. Однако вкус ко злу не может быть преодолен "ненавязчивым" вальдорфским воспитанием. Или же духовные искривления будут исправляться антропософскими методами: медитацией, кодированием, иными энергетическими воздействиями, лечащими - по православному пониманию - лишь внешнюю сторону, и способные нанести непоправимый удар духовной жизни ребенка.

Особое значение в преподавании имеет метод иносказания. Применяется сказка и в вальдорфских школах. Однако иносказание может быть по-разному истолковано. Понятно, что антропософы истолковывают сказку на свой манер.

Итогом свободного преподавания в вальдорфской школе является формирование у учеников такого мировоззрения (а учитель неизбежно преподает любой предмет в свете собственных взглядов), которое будет определять их дальнейшее развитие, которое будет происходить в молодежных объединениях оккультного характера. Система взглядов выпускников будет внутренне отторгать любое целостное христианское учение. Конечно, адептов антропософии готовят не в средней школе, а гораздо позже. Однако, некоторая предрасположенность закладывается.

Итак, вред вальдорфского воспитания очевиден. Но в сфере управления Российским образованием его не хотят замечать. Ведь представлена антропософия для неискушенных работников наробразования ни как религиозное учение, или готовая система взглядов на жизнь, а лишь как путь к познанию мира и человека. Вне сомнения, обольстители используют незнание и неопытность русских людей, десятилетиями находившихся в бездуховном вакууме. Родители с радостью отдают детей в вальдорфские школы, престижные из-за заграничной помощи, в надежде, что дети получат духовное воспитание. В Петербурге существует уже четыре вальдорфских школы при нескольких детских садах; при нашем попустительстве число их будет расти. Мы не можем закрывать глаза на антихристианскую сущность антропософского учения и должны противостоять его внедрению в Российскую школу.

Приложение 9

Дата добавления: 2015-07-24