О русском патриотизме

В России, как и в любой другой стране, рядом с благородством порой уживалась подлость. Однако добрые примеры оставались в тени, а на первый план выпячивались уродства. В результате появилось так называемое "освободительное движение". Стало нормальным историю России изображать непрерывной цепью преступлений и насилия. С 1917 г. подобные воззрения стали государственной политикой советского правительства.

Как подметил В. О. Ключевский, иностранцы больше обращали внимание на внешнее, так как внутренний мир русского народа был им в целом недоступен. Так, например, привыкнув мыслить стереотипами, иностранцы объясняли любовь и необыкновенную (чуждую европейскому сознанию) преданность русского народа своему Государю – великому князю, царю, императору - признаком рабской души народа, его неспособности жить свободной жизнью. Однако приверженность народа к самодержавной власти свидетельствовала о его сильном государственном инстинкте и вере в Бога, по которой царь – помазанник Божий, его наместник на земле.

Важное значение имеет и тот факт, что "есть европейское и русское понятия свободы. Европейцам нужно подстричь всех под одну гребенку, чтобы везде были парламенты, многопартийная система, голосование – внешняя видимость свободы. А русский человек с царем, монархом, под благодатным покровом Православной Церкви был свободен внутренне, и то, что для европейца было гнетом (например, крепостное право, эксплуататоры и т. п. - О. З.), для него было охранительными, предостерегающими от греха… рамками" [187:29].

Подобно тому, как внешние, материальные тяготы и лишения (добровольная аскеза) способствовали духовному совершенствованию и возрастанию духовной свободы монахов, принудительная "аскеза" (в виде крепостного права, эксплуатации господствующих сословий, стихийных природных бедствий, болезней и т. п.)у других людей в определенной мере сдерживала их от разгула страстей и других смертных грехов, способствовала духовному росту людей, развитию их внутренней свободы. Митрополит Кирилл (Гундяев) пишет, что "нужно быть очень сильной и волевой личностью, духовно закаленным человеком, чтобы, будучи богатым, избежать соблазнов богатства. Напротив, человек бедный объективно оказывается поставлен в условия, при которых он нередко попросту не имеет возможностей потакать своим страстям и соблазнам. Эта стесненность внешними обстоятельствами в определенной мере оберегает человека от греха, хотя, конечно, не может быть гарантом его спасения" [103: 273].

Как вода под влиянием суживающегося русла и других внешних, материальных теснот поднимается вверх, так и душа (верующего человека) устремляется вверх, к Богу под давлением внешнего гнета и обстоятельств. Таков закон внутреннего, духовного роста: достижение высот внутренней свободы и совершенства за счет ограничения внешней свободы гнетом, болезнями, многими скорбями. Ибо только многими скорбями ("теснотами") достигается Царство Небесное. Падшему человеку должно быть трудно. Иначе он не спасется, так как просто не захочет подняться (из своего падшего состояния) и устремиться вверх, к Богу. Вот почему Господь говорил Адаму о скорби, о том, что в поте лица своего должен будет падший человек добывать себе пропитание (Быт. 3:17 – 19). Еще труднее падшему человеку достичь духовного совершенства и войти в общение с Богом. "Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их" (Мф. 7:13).

Речь здесь идет о двух путях – легком и трудном, пути жизни и пути смерти. "Так почему же именно трудный путь ведет к жизни, а легкий – к смерти?

Бог есть Источник Жизни. Где нет Бога, там нет и жизни… Однако духовное восхождение по определению не может быть простым. Это многотрудный, действительно узкий путь, следование которым предполагает духовное и нравственное возрастание, совершенствование человеческой личности. Иными словами, путь к Богу есть дорога, идущая вверх. Подниматься вверх всегда труднее, чем спускаться под уклон [103:176 - 177].

Таким образом, по Православию, у падшего человека, желающего подняться (к Богу) и спастись, должны быть трудности, скорби, тесноты, устремляющие его вверх. А кто облегчает их себе с помощью научно-технического прогресса, комфорта, потребительского образа жизни, тот идет вниз, в адские мучения вечные. Без многих скорбей, трудностей, в том числе и внешней несвободы (социальной, политической, экономической) человек не чувствует себя погибающим, тонущим, нуждающимся в Спасителе. Бог по грехам нашим создает нам утесненные обстоятельства для того, чтобы мы стремились ввысь. Все события, вся внешняя история страны и человека – это результат наших грехов, что способствует утеснению нашей души для духовного ее совершенствования (покаяния) и обретения Бога, Царствия Божия. Чем тяжелее внешние обстоятельства, чем больше несправедливости во внешнем мире, тем, в определенном смысле, лучше условия для спасения души верующего человека, так как только верующий человек не ропщет, а кается в своих грехах, то есть строит Царствие Божие (безгрешное) в своей душе. Такая душа после смерти тела устремляется к Богу, а душа с демоническим царством внутри себя – к дьяволу: подобное к подобному.

В России вплоть до 1917 г. жило сознание того, что власть Самодержца имеет божественное происхождение, что она священна. Народ знал, что им руководит не просто более сильный, удачливый или речистый, богатый, умный, способный человек, а избранник, которого поставил на царское служение Сам Бог.

Отсюда и патриотизм, и доблесть русского воина: он защищал не просто территорию, на которой находилось его хозяйство и жила семья, а прежде всего край, где царствовал помазанник Божий, где соблюдались в чистоте православная вера, стояли святыни - Божии храмы и монастыри. "За эту веру и усердие благодать Божия изливалась на русскую державу, Русь неуклонно прирастала новыми землями, умножалась населением. К концу XVII в. население Франции, например, составляло 20 млн человек, Италии – 13 млн, Германии – 13 млн, а России – 10,5 млн человек" [187:20]. Впоследствии Россия не только выстояла во всех испытаниях, но и опередила в количестве населения все эти страны и стала великой мировой державой.

Божественная помощь сказывалась и в приумножении плодов земных. "Со страниц описаний, дневников, донесений живописными, яркими картинами встают рождественские, пасхальные базары с тысячами замороженных туш свинины и говядины, грудами битой дичи, горами яблок, фруктов и всевозможных овощей, кулями зерна, туесами ягод и т. п. И ведь все это было не только в XV или XVIII вв., а фактически совсем недавно и исчезло едва ли не на наших глазах. Подобные базары описаны не почерком средневекового писца, а нашим писателем, скончавшимся в эмиграции, – И. С. Шмелевым в его романе "Лето Господне". А как не поразиться свидетельствам иностранцев об одеждах простых русских людей, украшенных жемчугами и бриллиантами, что в Европе было исключительно привилегией вельмож. Одежда из мехов была … обычным предметом гардероба любого русского человека… Всего было много и все было дешево. Это изобилие, буквально ошеломлявшее иностранцев, в то время как в Европе употребляли в пищу скворцов и жаворонков, и такая же вдобавок невероятная дешевизна, позволявшая человеку за несколько коп. обеспечить себя доброкачественной провизией, убедительней всяких трактатов и архивных изысканий говорят о мощи и здоровье России… Когда всего много для всех, а не для жирной кучки присосавшихся к народному телу дармоедов, тогда дешевые продукты и товары – естественное явление, и цены в стране могли оставаться неизменными в течение века [187: 20, 21, 22].

Избыток продукции позволял развернуть широкую торговлю и на внешнем рынке. Россия вывозила за границу громадные излишки хлеба, меха, жемчуг, тысячи пудов воска, патоки, меда, парусину, пеньку. Вплоть до первой половины XIX в. русский воск превращался на европейских заводах в свечи, которые горели в королевских чертогах, дворцах владетельных князей и герцогов, в соборах и монастырях. Россия освещала Европу. В Западной Европе было широко распространено литье по восковой модели. Россия вывозила воск, а в обмен ввозила серебро и олово.

Поташ (карбонат калия), также поступавший в больших количествах в Европу, применялся в стекольном производстве (особенно для изготовления одного из высших сортов стекла – богемского, называвшегося также "чешским хрусталем"), в мыловарении, при выработке сукон и отбеливании тканей, в производстве пороха. Современники считали поташ одним из главных богатств русской земли, наряду с пушниной [187:22].

Русский корабельный и мачтовый лес пользовался большим спросом на западноевропейских рынках [25:51]. В Европе из-за оскудения местных лесов уже давно применялись мачты составные. А если мы вспомним, что для постройки корпуса парусного военного судна требовалось в среднем около двух тысяч хорошо высушенных дубов [114:35], то можно предположить, что многие европейские флоты были построены из русского леса [187:23].

Однако не только природными продуктами торговала Россия с Европой. Уже в XVI в. она продавала корабли (использовавшиеся для речного судоходства и каботажного плавания) в далекую Испанию. Следовательно, относить возникновение кораблестроения к петровским временам – явный анахронизм. В конце XVIII в. Россия была крупнейшим в мире производителем железа и вывозила его не куда-нибудь, а в Англию [24:49] – в страну, откуда взяла начало научно-техническая революция. Многие виды продукции производившиеся в России в XIX в., обладали высоким качеством и спросом на мировых рынках. Даже статуя Свободы, возвышающаяся на нью-йоркском рейде, сделана из русской меди. Каркас ее сварен из стальных прутьев и покрыт листами меди нижнетагильского производства. Эта медь на Парижской Всемирной выставке в 1867 г. была удостоена золотой медали [187:24].

Итак, необходимо создать собирательный образ России в единстве ее духовной и производственной государственной жизни. Нужно предъявлять факты и сведения с намерением пробудить, оживить в сердцах людей любовь к Родине, патриотизм (от лат. pater – отец, patria – Родина, Отечество). Цицерон говорил: "Нам дороги родители, дороги дети, близкие родственники, но все представления о любви к чему-либо соединены в одном слове – Отчизна. Какой честный человек станет колебаться умереть за нее, если он может принести этим ей пользу?" [187:26].

Патриотизм угоден Богу. "Рассеяв по лицу земли соединившихся для возведения Вавилонской башни людей и смешав их языки, Творец положил начало народам и государствам. И доколе не исполнится обетование и будет «едино стадо и един Пастырь» (Ин. 10:16), должны пребывать на земле и иудей, и еллин, должны пребывать народы и государства.

Вот почему так необходимо воспитывать, "возгревать" чувство патриотизма – любовь к Отечеству, земному и Небесному, Вечному.

Дата добавления: 2015-07-20