Последние Слова

– Прямо как в старые времена, а? – сказал Свит, ухмыляясь и глядя на покрытый снегом ландшафт.

– Холоднее, – сказала Шай, кутаясь в новую куртку.

– Чуть больше шрамов, – сказал Ламб и наморщился, нежно потирая порозовевшую плоть вокруг свежих порезов на лице.

– Еще больше долгов, – сказал Темпл, хлопая по пустым карманам.

Свит хихикнул.

– Кучка чертовых брюзжалок. Вы всё еще живы, нет? И нашли ваших детей, и Далекая Страна простирается впереди. Я бы назвал это хорошим итогом.

Ламб нахмурился в сторону горизонта. Шай проворчала недовольно соглашаясь. Темпл улыбнулся про себя, закрыл глаза и откинул голову назад, чтобы солнце светило розовым через веки. Он был жив. Он был свободен. Его долги были глубже, чем когда-либо, но все же, хороший итог. Если и был Бог, Он был прощающим отцом, который всегда прощал, и не важно, как далеко Его дети заблудились.

– Полагаю, наш старый друг Бакхорм процветает, – сказал Ламб, когда они закончили подъем и посмотрели вниз на его усадьбу.

Она аккуратно стояла перед ручьем; набор крепко выглядящих построек, установленных квадратом, узкие окна наружу, изгородь из заостренных палок в промежутках. И деревянная башня в два человеческих роста перед воротами. Безопасно, цивилизованно, и уютно выглядящее место, дым мягко клубился из трубы и коптил небо. Долина вокруг нее, насколько Темпл мог видеть, была покрыта высокой зеленой травой, местами со снегом в ямах, и с черными точками коров.

– Похоже, у него есть скот на продажу, – сказала Шай.

Свит привстал на стременах, чтобы изучить ближайшую корову.

– И хороший скот. Я с нетерпением ожидаю, когда можно будет их съесть. – Корова подозрительно оглянулась, очевидно менее очарованная этой идеей.

– Может, выбрать несколько сверху, – сказала Шай. – Собрать их и отвести в Близкую Страну.

– Всегда держишь ухо востро насчет выгоды, да? – спросил Свит.

– А зачем его затыкать? Особенно когда у нас есть один из лучших в мире погонщиков стад, сидящий без дела.

– О, Боже, – пробормотал Темпл.

– Бакхорм? – взревел Свит, когда они вчетвером подъехали. – Ты тут? – Но ответа не было. Ворота были приоткрыты, петли слабо поскрипывали, когда ветер их шевелил. Все остальное, за исключением коров, мычавших вдали, было тихо.

Затем раздался тихий скрежет, когда Ламб достал свой меч.

– Что-то не так.

– Ага, – сказал Свит, спокойно кладя арбалет на колени и засовывая болт на место.

– Несомненно. – Шай стряхнула свой лук с плеча и выбила коленом стрелу из колчана.

– О, Боже, – сказал Темпл, убеждаясь, что он проехал через ворота последним. Копыта их лошадей хлюпали и потрескивали в полузамороженной грязи. Неужели этому не будет конца? Он смотрел на двери и в окна, кривясь от предчувствия и ожидая любой ужас, от кучи бандитов или орды духов, до мстительного дракона Ваердинура, вылезающего из земли, чтобы потребовать деньги обратно.

– Где мое золото, Темпл?

Дракон был бы предпочтительнее этому ужасному призраку, который сейчас пригнувшись под низким косяком двери дома Бакхорма, вышел на свет. Кто еще, как не печально известный солдат удачи Никомо Коска?

Его когда-то прекрасные одежды превратились в грязные обрывки; разъеденный нагрудник пропал; его грязная рубашка висела на двух пуговицах; одна брючина порвалась, демонстрируя часть костлявой дрожащей белой икры. От его великолепной шляпы осталось только воспоминание; несколько прядей седых волос, что он так тщательно оберегал, чтобы скрыть покрытую пятнами голову, теперь были разбросаны по черепу, как жирный нимб. Его сыпь стала темно-красной, покрытой коростой со следами ногтей, и, как плесень по тюремной стене, распространялась, шелушась, по одной стороне головы, испещряя его восковое лицо. Его рука дрожала на двери, его походка была нетвердой, он не сильно отличался от выкопанного трупа, возвращенного колдовским вмешательством в насмешку над жизнью.

Он перевел свои дикие, яркие, лихорадочные глаза на Темпла, и шлепнул по эфесу меча. Единственный атрибут былой славы, который ему удалось сохранить.

– Как финал дешевой сказки, а, Сворбрек? – Писатель выполз из темноты позади Коски, такой же грязный, на голых ногах вдобавок к его жалкому виду, одна из линз его очков треснула, его пустые руки нервно терлись друг о друга. – Последнее выступление злодеев!

Сворбрек облизал губы и промолчал. Возможно, не мог сказать, кто был злодеем конкретно в этой метафоре.

– Где Бакхорм? – бросила Шай, направляя лук на Коску и показывая его биографу съежиться за ним для укрытия.

Старик ничуть не смутился.

– Ведет нескольких коров в Хоуп с тремя старшими сыновьями, как я понял. Хозяйка дома внутри, но, увы, в настоящий момент не может встретить посетителей. Потому что немного связана. – Он облизнул обветренные губы. – Не думаю, что у кого-то из вас есть под рукой выпивка?

– Оставила свою наверху, с остальными в Сообществе. – Шай дернула головой в сторону запада. – Обнаружила, что когда она со мной, я ее выпиваю.

– У меня та же самая проблема, – сказал Коска. – Я бы попросил одного из моих людей налить мне стаканчик, но благодаря ужасающим талантам господина Ламба и коварным махинациям господина Темпла, моя Компания несколько уменьшилась.

– Вы тоже приложили к этому руку, – сказал Темпл.

– Несомненно. Проживи достаточно долго, и увидишь, как все разрушается. Но у меня еще есть несколько козырей. – Коска высоко свистнул.

Дверь амбара распахнулась, и несколько младших детей Бакхорма в страхе выскочило во двор с расширенными глазами, их лица были в слезах. Сержант Дружелюбный был их пастухом, пустой наручник качался на цепи, другой был все еще замкнут вокруг его толстого запястья. Лезвие его мясницкого ножа тускло блеснуло на солнце.

– Привет, Темпл, – сказал он, выказывая так мало эмоций, словно они встретились за стойкой таверны.

– Привет, – прохрипел Темпл.

– И господин Хеджес был достаточно добр, чтобы присоединиться к нам. – Коска указал за них, палец трясся так сильно, что сложно было сказать, на что. Оглянувшись, Темпл увидел черный силуэт на маленькой башенке у ворот. Самопровозглашенный герой битвы при Осрунге направил арбалет на них.

– В самом деле, мне жаль! – крикнул он.

– Если тебе так жаль, бросай лук, – прорычала Шай.

– Я лишь хочу то, что мне причитается! – крикнул он в ответ.

– Я дам тебе, что тебе, блядь, причитается, ты вероломный…

– Возможно, мы могли бы установить, что кому причитается, когда деньги будут возвращены? – предложил Коска. – В качестве первого шага, полагаю, традиционно будет предложить вам бросить оружие?

Шай плюнула через щель между зубами.

– Иди на хуй. – Кончик ее стрелы не пошевелился ни на волос.

Ламб потянул шею в одну сторону. Потом в другую.

– Мы не особо придерживаемся традиций.

Коска нахмурился.

– Сержант Дружелюбный? Если они не положат оружие на счет пять, убейте одного из детей.

Дружелюбный пошевелил пальцами вокруг рукояти ножа. – Которого?

– Какая разница? Выбери.

– Я бы предпочел этого не делать.

Коска закатил глаза.

– Тогда самого здорового. Я должен управлять всеми деталями?

– Я имею в виду, что предпочел бы не…

– Один! – отрезал Старик.

Никто не подал даже мельчайшего знака, что опустит оружие. Как раз наоборот. Шай слегка привстала в стременах, хмуро глядя на стрелу.

– Один из детей умрет, и ты следующий.

– Два!

– А потом ты! – Для героя войны голос Хеджеса поднялся до определенно негероического тембра.

– А потом, блядь, все вы, – прорычал Ламб, поднимая свой тяжелый меч.

Сворбрек смотрел на Темпла через плечо Коски, вытянув ладони вперед, как бы говоря: "Что может разумный человек поделать в таких обстоятельствах?".

– Три!

– Подождите! – крикнул Темпл. – Просто… подождите, черт возьми! – И слез со своей лошади.

– Какого черта ты делаешь? – Шай теребила оперение стрелы.

– Выбираю трудный путь.

Темпл начал медленно идти через двор, грязь и солома хлюпали под его сапогами, ветер развевал волосы, дыхание застыло в груди. Он не шел с улыбкой, как Кадия шел к едокам, отдавая свою жизнь за своих учеников, когда черные фигуры во тьме ворвались в Великий Храм. Это потребовало значительных усилий, он морщился, словно шел через бурю. Но он шел.

Солнце нашло трещину в облаках и отразилось от обнаженной стали, каждая грань украсилась болезненной яркостью. Он был напуган. Думал, не описается ли от любого шага. Это был не легкий путь. Совсем не легкий. Но это был правильный путь. Если Бог был, Он бесстрастный судья и смотрит, чтобы каждый человек получал по заслугам. Так что Темпл встал на колени в навоз перед Никомо Коской и посмотрел в его налитые кровью глаза, думая, скольких людей тот убил за всю его долгую карьеру.

– Чего вы хотите? – спросил он.

Экс-капитан нахмурился.

– Мое золото, конечно.

– Мне жаль, – сказал Темпл. Ему даже на самом деле было немного жаль. – Но его нет. Оно у Контуса.

– Контус мертв.

– Нет. Вы взяли не того. Деньги у Контуса, и они не вернутся. – Он не пытался быть искренним. Он просто пристально смотрел на пожеванное лицо Коски и говорил правду. И несмотря на страх, на высокие шансы немедленной смерти и ледяную воду, проникающую сквозь штаны на коленях, он чувствовал себя хорошо.

Висела тяжелая роковая пауза. Коска смотрел на Темпла, а Шай на Коску, а Хеджес на Шай, и Свит на Хеджеса, Дружелюбный на Свита, Ламб на Дружелюбного, и Сворбрек на всех. Все в нерешительности, все наготове, все затаили дыхание.

– Ты предал меня, – сказал Коска.

– Да.

– После всего, что я для тебя сделал.

– Да.

Дрожащие пальцы Старика потянулись к рукояти меча.

– Я должен тебя убить.

– Возможно, – вынужден был признать Темпл.

– Я хочу свои деньги, – сказал Коска, но легкая печальная нотка закралась в его голос.

– Это не ваши деньги. И никогда не были. Почему вы вообще их хотите?

Коска моргнул, неопределенно взмахивая рукой.

– Ну… я могу их использовать, чтобы вернуть герцогство…

– Вам не было нужно герцогство, когда оно у вас было.

– Это… деньги.

– Вам даже не нравятся деньги. Когда вы их получаете, вы их выбрасываете.

Коска открыл рот, чтобы опровергнуть это утверждение, затем вынужден был признать его очевидную истинность. Он стоял, весь в сыпи, дрожащий, сгорбленный, выглядящий даже старше своих значительных лет, и посмотрел на Темпла, словно видел его впервые.

– Иногда, – пробормотал он, – я думаю, что ты совсем не такой как я.

– Я стараюсь не быть. Что вы хотите?

– Я хочу… – Коска моргая, посмотрел на детей, на Дружелюбного, с одной рукой на плече у старшего и мясницким ножом в другой. Затем на Ламба, зловещего, как могильщик, с обнаженным мечом. Затем на Шай, с направленным на него луком, и на Хеджеса, с арбалетом, направленным на нее. Его костлявые плечи поникли.

– Мне нужен шанс снова сделать все это. Сделать это… правильно. – Слезы выступили на глазах Старика. – Как все пошло настолько неправильно, Темпл? У меня было столько преимуществ. Столько возможностей. Все безрассудно растрачено. Все ускользнуло, как песок, через стакан. Так много разочарований…

– Большинство из них вы навлекли на себя сами.

– Конечно, – Коска устало вздохнул. – Но эти ранят сильнее всех. – И он потянулся за мечом.

Его не было. Он хмуро посмотрел вниз, озадаченный.

– Где мой… ох?

Клинок торчал из его груди. Он и Темпл оба смотрели на него, равно шокированные, солнце блестело на острие, кровь быстро капала на его грязную рубашку. Сворбрек отпустил эфес и шагнул назад, с раскрытым ртом.

– Ох, – сказал Коска, падая на колени. – Вот он.

Позади Темпл услышал щелчок арбалета, и, почти одновременно, другого. Он неловко повернулся, падая в навоз на один локоть.

Хеджес вскрикнул, арбалет выпал из его рук. Из другой его ладони торчал болт. Свит опустил арбалет, сначала выглядя потрясенно, а потом самодовольно.

– Я заколол его, – пробормотал Сворбрек.

– Меня подстрелили? – спросила Шай.

– Будешь жить, – сказал Ламб, проследив полет болта Хеджеса. Он торчал из ее седельной луки.

– Мои последние слова… – Со слабым стоном Коска завалился на бок в грязь рядом с Темплом. – У меня были чудесные… отрепетировал. Что за слова? – И ослепительная улыбка, на которую лишь он один был способен, добродушная и благонамеренная, выступила на его глубоко морщинистом лице. – А! Я вспомнил…

И больше ничего. Он застыл.

– Он мертв, – сказал Темпл ровным голосом. – Больше никаких разочарований.

– Ты был последним, – сказал Дружелюбный. – Я говорил ему, что нам было бы лучше в тюрьме. – Он отбросил нож в навоз и похлопал старшего сына Бакхорма по плечу. – Вы четверо можете идти внутрь, к матери.

– Ты подстрелил меня! – взвизгнул Хеджес, вцепляясь в скрюченную руку.

Сворбрек привел в порядок сломанные очки, словно с трудом мог поверить в очевидность своих чувств.

– Изумительное искусство!

– Я целился в грудь, – сказал скаут себе под нос.

Автор осторожно обошел труп Коски.

– Господин Свит, я думаю, могу ли я поговорить о книге, которая у меня на уме.

– Сейчас? Я в самом деле не вижу…

– Щедрая доля в прибылях воспоследует.

– … как я могу вам отказать.

Холодная вода просачивалась сквозь зад штанов Темпла, хватая его задницу в ледяные объятья, но он понял, что не может пошевелиться. Встреча со смертью определенно может к этому привести. Особенно, если провел большую часть жизни, избегая встречи с чем угодно.

Он обнаружил, что Дружелюбный стоит перед ним, хмуро глядя на тело Коски.

– Что мне теперь делать? – спросил он.

– Я не знаю, – сказал Темпл. – Что планируют делать все остальные?

– Я планирую сделать аутентичное описание живности и поселений Далекой Страны, – болтал Сворбрек. – История на века! В которой вы будете играть осевую роль.

– Я осевой, ладно, – сказал Свит. – Что такое осевой?

– Моя рука! – визжал Хеджес.

– Тебе повезло, что не лицо, – сказал Ламб.

Темпл слышал где-то внутри звуки плача детей Бакхорма, которые воссоединились с их матерью. Хорошие новости, как он полагал. Хороший итог.

– Мои читатели придут в трепет от ваших героических деяний!

– Я уже трепещу за них, – фыркнула Шай. – В героический масштаб твоих пищеварительных газов на востоке никогда не поверят.

Темпл посмотрел вверх, наблюдая за тем, как движутся облака. Если Бог был, мир, похоже, был в точности таким же, как если бы его не было.

– Я должен настаивать на абсолютной честности. Я не приму никаких преувеличений! Правда, господин Свит, это сердце всех великих произведений искусства.

– Совершенно никаких сомнений. Что заставляет меня поинтересоваться – вы слышали о временах, когда я убил огромного бурого медведя ничем иным, как вот этими двумя руками…

Дата добавления: 2015-07-18