Ответ на Молитвы

Темпл надрался. Он так напился, как напивался после смерти жены. Словно было что-то на дне бутылки, в чем он отчаянно нуждался. Словно пьянство было профессией, в которой он планировал достичь самых вершин. Старался больше других, так ведь?

– Вам следует остановиться, – сказал Сворбрек, выглядя обеспокоенно.

– Вам следует начать, – сказал Темпл и засмеялся, хотя никогда не чувствовал себя менее весело. Затем рыгнул, немного сблевнул и смыл вкус очередным глотком.

– Тебе надо задать себе темп, – сказал Коска, который в последнее время темп себе не задавал. – Выпивка – это искусство, а не наука. Ты ласкаешь бутылку. Дразнишь ее. Ухаживаешь за ней. Выпивка… выпивка… выпивка… – он целовал воздух с каждым повторением, его веки дрожали. – Выпивка - это как… любовь.

– Хули вы знаете о любви?

– Больше, чем я бы хотел, – ответил Старик, рассеянно посмотрел пожелтевшими глазами и горько рассмеялся. – Презренные люди тоже любят, Темпл. Тоже чувствуют боль. Тоже залечивают раны. Презренные люди, возможно, больше всех. – Он хлопнул Темпла по спине, отправил увядающий глоток не в то горло и болезненно закашлялся. – Но не будем хныкать, как раскаявшиеся грешницы! Мы богаты, мальчик! Все богаты. А богатые люди не должны извиняться. За Виссерин для меня. Вернуть то, что было потеряно. Что было украдено.

– Что вы отбросили, – пробормотал Темпл, достаточно тихо, чтобы не быть услышанным в суматохе.

– Да, – задумчиво проговорил Коска. – Скоро освободится место для нового генерал-капитана. – Он обвел шумную, переполненную, душную комнату жестом руки. – Все это будет твоим.

Это была сцена натурального дебоша, втиснутая в однокомнатную хибару, освещенная одной угасающей лампой и задымленная дымом чагги, шумная от смеха и разговоров на нескольких языках. Два здоровых северянина боролись, возможно понарошку, а возможно с намереньем убить друг друга, люди отшатывались, стараясь не попадаться на их пути. Два уроженца Союза и имперец яростно возмущались, поскольку их столик был задет посреди карточной игры, и бутылки на нем затряслись. Три стирийца передавали трубку с шелухой и сидели, блаженно развалившись на разорванном матрасе в углу, где-то между сном и бодрствованием. Дружелюбный сидел, скрестив ноги, и катал между ними свои кости, снова, и снова, и снова, хмуро глядя вниз с яростной сосредоточенностью, словно ответы на все вопросы должны скоро проявиться на их дюжине граней.

– Погодите, – пробормотал Темпл, его опьяненный мозг только сейчас начинал ухватывать. – Моим?

– А кто более компетентен? Ты учился у лучших, мой мальчик! Ты во многом похож на меня, Темпл, я всегда говорил. Великие люди часто движутся в одном направлении, так говорил Столикус.

– На вас? – прошептал Темпл.

Коска потрогал свои жирные седые волосы.

– Мозги, мальчик, у тебя есть мозги. Твои моральные устои возможно иногда жестковаты, но они размякнут, когда тебе придется делать жесткий выбор. Ты хорошо умеешь говорить, знаешь, как надавить на человеческие слабости, и кроме всего прочего, ты понимаешь закон. Сильные натуры выходят из моды. Я имею в виду, для них всегда будет место, но закон, Темпл, вот где будут деньги.

– Что насчет Брачио?

– Семья в Пуранти.

– Серьезно? – Темпл поморгал, глядя через комнату на Брачио, который энергично обнимался с большой кантийской женщиной. – Он никогда о них не говорил.

– Жена и двое дочерей. Кто станет говорить о семье с отбросами вроде нас?

– Что насчет Димбика?

– Ха! У него нет чувства юмора.

– Джубаир?

– Безумен, как сливовое желе.

– Но я не солдат. Я ебаный трус!

– Замечательное качество для наемника. – Коска вытянул вперед подбородок и почесал покрытую сыпью шею кончиками пожелтевших ногтей. – У меня получалось бы гораздо лучше со здоровым уважением к опасности. Ты же сам не будешь махать сталью. Все дело в разговорах. Бла-бла-бла и большие шляпы. Это, и понимание того, когда не надо держать слово. – Он покачал узловатым пальцем. – Я всегда был слишком чертовски эмоционален. Слишком чертовски лоялен. Но ты? Ты вероломный ублюдок, Темпл.

– Я?

– Ты кинул меня, когда это было удобно и нашел новых друзей, а потом, когда это было удобно, ты кинул их и профланировал назад и даже не извинился!

Темпл поморгал на это.

– У меня было чувство, что иначе вы бы меня убили.

Коска отмахнулся.

– Детали! Я назначил бы тебя своим преемником через некоторое время.

– Но… никто меня не уважает.

– Потому что ты не уважаешь себя. Сомнения, Темпл. Нерешительность. Ты просто слишком много волнуешься. Раньше или позже тебе придется что-то сделать, или ты никогда ничего не сделаешь. Преодолей это, и ты будешь чудесным генерал-капитаном. Одним из великих. Лучше, чем я. Лучше, чем Сазайн. Даже лучше, чем Муркатто. Хотя ты возможно захочешь завязать с выпивкой. – Коска отбросил пустую бутылку, вытащил зубами пробку из другой и плюнул через комнату. – Отвратительная привычка.

– Я не хочу больше это делать, – прошептал Темпл.

Коска отмахнулся и от этого.

– Ты все время это говоришь. И все же ты здесь.

Темпл шатаясь поднялся.

– Надо отлить.

Холодный воздух ударил так сильно, что он чуть не упал перед одним из стражников, у которого было кислое лицо от того, что пришлось стоять на часах трезвым. Он ковылял вдоль деревянного бока монструозного фургона наставника Пайка, думая о том, как близко он был к удаче; мимо волнующихся лошадей, из ноздрей которых валил пар; сделал несколько мелких шажков к деревьям, звуки попойки за ним приглушились, он сунул бутылку в снег и развязал шнуровку штанов дрожащими пальцами. Черт подери, было все еще холодно. Он отклонился назад, моргая на небо, яркие звезды крутились и танцевали поверх черных ветвей.

Генерал-капитан Темпл. Он размышлял, что каддиш Кадия подумал бы об этом. Он размышлял, что бы Бог подумал об этом. Как он до этого дошел? У него всегда были хорошие намеренья, разве нет? Он всегда пытался поступать правильно.

Просто его правильное всегда было дерьмом.

– Бог? – завопил он в небо. – Ты там, ублюдок? – В конце концов, возможно Он был тем, что говорил задира Джубаир. – Просто… подай мне знак, а? Хоть маленький. Просто направь меня на правильный путь. Просто… подтолкни меня.

– Я тебя подтолкну.

Он замер на миг, все еще поливая снег.

– Бог? Это ты?

– Нет, болван. – Раздался хруст, когда кто-то вытаскивал его бутылку из снега.

Он повернулся. – Я думал, ты уехала.

– Вернулась. – Шай подняла бутылку и глотнула, одна сторона ее лица была темной, другую освещал мерцающий костер лагеря. – Думала, ты никогда сюда не выйдешь, – сказала она, вытирая рот.

– Ждала?

– Немного. Ты пьян?

– Немного.

– Это работает на нас.

– Это работает на меня.

– Я вижу, – сказала она, глянув вниз.

Он обнаружил, что не завязал ширинку и начал неловко ее завязывать.

– Если так сильно хотела посмотреть мой член, могла просто попросить.

– Несомненно, эта прекрасная штука западает в память, но я пришла не для этого.

– Есть окно, через которое надо выпрыгнуть?

– Нет. Возможно, мне понадобится твоя помощь.

– Возможно?

– Если все пойдет гладко, ты просто сможешь уползти обратно, чтобы топить свои печали.

– Часто ли у тебя все шло гладко?

– Не часто.

– Похоже на то, что будет опасно?

– Не очень.

– В самом деле, не очень?

Она снова глотнула.

– Нет. Очень.

– Это насчет Савиана?

– Есть немного.

– О, Боже, – пробормотал он, потирая переносицу и желая, чтобы темный мир остановился. Сомнения, вот в чем была его проблема. Нерешительность. Слишком много волнуется. Он хотел, чтоб он был пьян чуть меньше. Потом захотел, чтобы больше. Он просил о знаке, разве нет? Зачем он просил о знаке? Он никогда не ожидал получить его.

– Что тебе нужно? – пробормотал он, голос у него был очень тихим.

Дата добавления: 2015-07-18