Есть ли выход?

Человек издавна в той или иной мере осознавал возможности негативных последствий своего воздействия на природу. Вряд ли, в частности, правильно полагать, что первобытные люди безразлично относились к возможности таких последствий. Не отделяя себя достаточно четко от окружающей их природной среды, люди в первобытном обществе вместе с тем проявляли определенную заботу (осознанную, а часто и неосознанную) об этой среде. Этнографические материалы свидетельствуют, что у народов, находящихся на стадии доклассового общества, обычное право содержит нормы, регулирующие отношения к природным ресурсам (например, табуирование тех или иных видов животных, ограничение времени и масштабов охоты и т. п.).

Экологические кризисы, угрожавшие привычным условиям жизни людей, в прошлом далеко не всегда вызывались их собственной деятельностью и в любом случае охватывали каждый раз только часть ойкумены, пусть даже иногда сравнительно большую, но все-таки часть. И человек умел выходить из них. Очень вероятно, что возникновение земледелия на Ближнем Востоке 12—15 тысяч лет назад было именно ответом на очередной экологический кризис. Не так важно в данном случае, вызван был он изменением кли-

==237

матических условии или просто сосредоточением в этом районе большого количества охотников и собирателей, которым перестало хватать добычи и «подножного корма». Куда важнее, что земледелие и животноводство вывели население этих мест из кризисного положения.

Открытие ирригации можно рассматривать как результат поиска людьми выхода из нового экологического кризиса, охватившего примерно ту же территорию: орошаемое земледелие продуктивнее любых других его видов. Но ирригация, если не принимать специальных мер, может со временем привести к засолению почвы. Древняя Месопотамия испытала этот удар. В пустыни и полупустыни превратились многие из тех мест, что служили продовольственной базой древнейшим цивилизациям нашей планеты. В древности тысячи и тысячи людей собирали здесь выступающую на поверхность земли соль и уносили ее с орошаемых земель, но так и не сумели их спасти.

Возможности регулирования людьми своих взаимоотношений с природной средой в классовых обществах крайне ограниченны. Ибо отношение эксплуататорских классов к природным ресурсам столь же расточительно и эгоистично, как и к рабочей силе, и определяется прежде всего стремлением к личному обогащению. Не случайно поэтому рабовладельческая и феодальная социально-экономические формации оставили после себя немало опустевших земель. Что же касается капиталистического общества, то противоречия между человеком и природой приобретают в нем особенно острый характер. Создав индустриальные предпосылки для

преобразования природы в грандиозных масштабах, капитализм вместе с тем породил стремление к максимальной эксплуатации как людей, так и природных ресурсов. И было бы ошибкой нависшую ныне над человечеством угрозу экологического кризиса полностью относить на счет технического прогресса и роста производства. Определяющее значение здесь имеет все же характер социального строя, в условиях которого эта техника используется. Промышленное развитие человечества породило трагические коллизии в сфере экологии прежде всего потому, что это развитие исторически осуществлялось в условиях капиталистического способа производства. Социально-экономическая сущность капитализма неизбежно сталкивает в вопросе о защите природы частных собственников с интересами человечества. И этот антагонизм закреплен в культуре капиталистического общества, характерной чертой которой является хищническое отношение к природе.

Между прочим, многие ученые, как экологи, так и специалисты по исторической психологии, возлагают солидную часть вины за нарастающий экологический кризис на религию, конкретно на христианское и мусульманское вероучения, унаследовавшие от иудаизма представление о том, что земля и все, что есть на ней, созданы исключительно для человека. Вдохновленный Библией и Кораном «венец творения» чувствовал себя по отношению к природе, как утверждают эти ученые, венчанным царем, деспотом, бесконтрольным властелином.

А вот что пишут об отношении человека к природе совет

==238

ские философы В. Ж. Келле и М. Я. Ковальзон в книге «Теория и история».

«Человек первоначально осознавал свою реальную зависимость от природы в религиозной форме, где естественные силы принимали форму сверхъестественных. Но в мифологии и ранних формах религии ими населялась сама природа: боги были еще природными существами. В дальнейшем природа в сознании человека стала превращаться в чуждую и враждебную ему силу, в нечто мрачное, низменное, таинственное. Такой взгляд на отношение человека и природы нашел свое воплощение и завершение в средневековом христианстве».

Национальные и мировые религии, отражая в своих догмах тот уровень развития общества, на котором они возникли, и ныне оказывают свое влияние на отношение человека к природе. Религии по-прежнему противопоставляют человека природе — в пору, когда обществу необходимо проникнуться чувством своего единства с ней.

В современных условиях, когда проблема воздействия человека на природу приобрела огромные масштабы, необычайно возрастает роль коллективных усилий в этой области, осуществляемых по единому плану. Наибольшие возможности в данном отношении открывает социализм уже в силу того общеизвестного факта, что в его условиях природные ресурсы принадлежат не частным компаниям и отдельным людям, а всему обществу. То, что при социализме и природа и средства труда являются общественной собственностью, создает необходимые предпосылки для единого долгосрочного планирования их взаимо

отношения, оптимального учета экологических факторов при размещении производительных сил. Но, разумеется, эти возможности не реализуются автоматически. Поэтому особое значение приобретают специальные мероприятия социалистического государства по охране природы.

При всем том, что экологическая проблема носит сейчас общемировой характер, решая ее, надо использовать опыт, накопленный разными народами в охране, так сказать, собственной локальной экологической среды. Ведь взаимодействие человека с природой имеет, у каждого народа свои особенности и традиции. Народ, этнос, можно рассматривать вместе со средой его обитания как целостную этноэкологическую систему. Например, у осетин и некоторых других народов Кавказа во время охоты не разрешалось убивать больше двух-трех животных, даже если в охоте участвовало несколько человек. Разнообразный опыт такого рода должен быть исследован и использован.

Заботясь о природе, направляя культуру на ее сбережение и улучшение, следует все же помнить, что идеал для нас — отнюдь не «первозданная» дикая земля, что обращать нетронутость природы в символ будущего человеческого прогресса не приходится.

Советский писатель Юрий Трифонов говорил: «...нет, я просто не желаю природу боготворить. Я не хочу считать, что в природе все благо, все прекрасно. А, скажем, раковые клетки — не природа? А тайфуны, землетрясения, лесные пожары, смертоносная жара? А крысы, москиты, грызуны, скорпионы, ядовитые змеи,

==239

мухи це-це — не природа? Ведь природа не только березка у пруда. В ней много гадости и много страшного. И я повторяю старую истину о том, что человек царь природы... Царь в смысле метафорическом. Он венец природы и действительно мера всех вещей. А некоторые писатели стали вдруг мерить человека природой — сосной, волком, собакой. Я ведь природу тоже не отбрасываю. Я ее люблю, но не делаю из нее фетиша».

Ныне покойный академик Станислав Семенович Шварц, возглавлявший Научно-исследовательский институт экологии растений и животных Уральского научного центра АН СССР, развернул в одном из своих выступлений блестящую программу организованного управления природой. Он напомнил, что доиндустриальное хозяйство часто опасней для окружающей среды, чем индустриальное. В Индии, в деревнях, где топят сухим коровьим пометом, оказался катастрофически нарушен круговорот органических веществ. Экстенсивное сельское хозяйство нуждается в постоянном расширении пашни — и леса в той же Индии во многих районах уничтожены полностью.

Пути назад у человечества нет. Вредно природе не столько само вмешательство человека (оно будет продолжаться, это неизбежно), сколько неправильный его характер. Надо действовать более осторожно и предусмотрительно.

Нужно работать над выделением таких популяций растений и животных, которые будут лучше приспособлены к современной культурной среде. Более того, говорил Шварц, надо создавать целые новые биогеоценозы.

Овладение тонкими методами биологического управления, а, по мнению С. С. Шварца, мы близки к этому, открывает грандиозные перспективы. Пока что мы удивительно мало берем у природы — всего лишь около одного процента чистой «продукции» биосферы. Можно взять и много больше — при условии, что мы будем не только брать, но и давать, будем помогать природе. Ученый призывал к отношениям с природой, основанным на «взаимодоверии». И такие отношения будут налажены. А пока... угроза экологического кризиса остается достаточно реальной.

Но, повторяем еще раз, нам надо не спасать природу от культуры, а налаживать их сосуществование, а еще лучше — союз. Человечество, как и отдельный человек, иногда поздновато замечает свои ошибки. Но та мощь, которая грозит сокрушить природу, должна быть незамедлительно поставлена на службу ее охране.

00.htm - glava54

Дата добавления: 2015-07-17