Формирование информационной культуры людей старшего поколения

Число людей пенсионного и предпенсионного возраста в Российской Федерации очень велико и продолжает расти. За последние 60 лет доля детей в общей численности населения уменьшилась почти вдвое, а доля людей старше 60ти лет возросла почти втрое[200]. Так в 2004 году количество пенсионеров по старости составляло 29,3 млн. человек[201]. По официальным данным, население России уменьшается на 700 тыс. человек в год и к 50-м годам сократится до 100 млн. человек[202]. А уже к 2020 году на одного работающего будет приходиться один пенсионер[203]. Согласно международным критериям (например, ООН), население страны считается старым, если доля людей в возрасте 65 лет и старше превышает 7% [204]. По этому показателю население России давно можно считать таковым. Согласно прогнозам GMID, в ближайшее время ситуация не изменится (диаграммы 42-44).

Диаграмма 42. Средний возраст жителей Российской Федерации с 1999 по 2015 год (по данным и прогнозам GMID)

Диаграмма 43. Доля россиян старше 65 лет (по данным и прогнозам GMID)

Диаграмма 44. Доля пенсионеров в Российской Федерации с 1999 по 2015 год (по данным и прогнозам GMID)

В социологической литературе прошлых лет можно встретить различные взгляды на старость как этап социализации, в том числе и не очень лестные. Например, пожилые люди рассматривались как обездоленные, нуждающиеся в адекватном обеспечении. Во многих работах (обычно в неявном виде) исследователи рассматривают пожилых как социальный балласт общества, тормозящий реформы. Подобные взгляды учёных мужей отражают эйджизм (дискриминацию по возрасту) в современном обществе. Так А. И. Кравченко считает, что доиндустриальное общество было ориентировано, скорее, в сторону старости, нежели юности. “Пожилых уважали за их мудрость, а в семье для них было приготовлено самое почетное место. В современном обществе их знания кажутся архаичными, авторитет – низложенным, а сами они – ненужными своим детям. Самое лучшее, что они могут сделать, – это не быть обузой. Не столько общество отвергло пожилых, сколько исчезли социальные роли, некогда выполнявшиеся ими. Они страдают даже не от естественного процесса старения, а от изоляции, отчуждения и непонимания”[205].

Во многом существующее отношение к пожилым людям можно объяснить тем, что на протяжении всей индустриальной эпохи в системе разделения труда им отводилась роль иждивенцев. В условиях информационного общества, даже с экономической точки зрения, старение - это роскошь. Прави­тельства многих стран уже сегодня серьезно обеспокоены раз­мерами затрат, которые связаны с увеличивающейся продолжительностью жизни. Часть прагматически настроенных экспертов считает, что в ближайшее десятилетие предстоит пересматривать принципы социального обеспечения пожилых людей, постепенно перекладывая эту функцию на самого пожилого человека и его семью. При этом роскошь долголетия будет доступна тем, кто сможет обеспечить себя, главным образом, за счет собственных материальных и интеллектуальных ресурсов. Данный подход основывается на том, что общество, в силу ограниченности ресурсов, может поддерживать пенсионное и меди­цинское обеспечение пожилых людей лишь до определенного уровня. Причем данный уровень обеспечения не может быть не­изменным с течением времени - его величина непосредственно зависит от демографических, экономических, идеологических и культурных факторов в конкретном обществе[206]. С другой стороны, общество все более заинтересовано в ис­пользовании значительного человеческого капитала, носителя­ми которого являются пожилые люди. Многие исследователи, как например Д.Г. Владимиров, высоко оценивают потенциал старшего поколения. “Использование потенциала пожилых людей является определённой базой для дальнейшего развития, поскольку у общества в результате появляются дополнительные ресурсы, а у пожилых людей – возможность самореализации”[207]. Похожей точки зрения придерживается А.В. Писарев. Он пишет: “…Эта группа населения представляет значительный человеческий потенциал, который может и должен быть вовлечён в социально активную жизнь”[208].

Сегодня всё чаще говорится о том, что необходимо отодвинуть срок выхода на пенсию, и о том, что общество должно способствовать увеличению периода активной профессиональной деятельности человека. Эти изменения заставляют пересмотреть сложившиеся в обществе стереотипы относительно образования пожилых людей. Возникает необходимость в институтах, направленных на поддержание профессиональной компетенции представителей старшего поколения. Но, помимо прагматических интересов, общество не должно забывать и о том, что пожилые люди, как правило, первыми страдают от функциональной неграмотности не только в профессиональной сфере, но и в повседневной жизни.

В геронтологии – науке о старении, принято выделять особый период в жизни пожилого человека, когда посторонняя физическая и материальная помощь еще не требуется или требуется в незначительных размерах. Это так называемый “третий возраст”. В этот период, наступающий в предпенсионном возрасте и продолжающийся в среднем 15-20 лет, человек сохра­няет достигнутое ранее качество жизни на основе потенциально­го личностного ресурса, накопленных в течение жизни мудрости и опыта. Многие учёные говорят о необходимости активной деятельности на этом возрастном этапе как о важном условии полноценной жизни. Так, Э. Эриксон (США) считает, что имен­но в это время проявляется ярко выраженное стремление человека либо к активному развитию, творчеству, либо к постоянству, покою и стабильности. Если этот этап, полагает Эриксон, не будет ознаменован интере­сом к труду и активной деятельности, то возникнет желание стабильности, а боязнь нового и его отвержение остановят процесс саморазвития и станут гибельными для личности. Большое значение может иметь переключение человека на иные формы деятельности, которые могли бы стать для него доминантными и при­носить глубокую удовлетворенность. Такими формами деятельности, например, может быть творчество, творческая работа над собой и другими, образование и самообразование. Т.З. Козлова выделяет среди пожилых большую группу людей, готовых к активной профессиональной, творческой или даже учебной деятельности. Она отмечает, что эти люди “не обращая внимание на свой возраст, продолжают работать, участвовать в общественной жизни, передают свой опыт молодёжи, ведут активный образ жизни”[209]. Очень многие с выходом на пенсию получают возможность свободно распорядиться временем и наладить образ жизни по своему разумению. Для неко­торых этот период становится периодом саморазвития через чтение, ознакомительные экскурсии и поездки, содержательное общение с представителями других поколений и множество иных видов информальной и неформальной учебной деятельности. Таким образом, можно утверждать, что достаточно большая часть пожилых людей располагает интеллектуальными и физическими ресурсами для продолжения образовательной деятельности, многие выражают желание и готовность продолжить своё образование.

Нужно отметить, что обучение пожилых людёй – новое для нашей страны явление, и поэтому отношение к нему в обществе неоднозначно. М.Э. Елютина и Э.Е. Чеканова считают, что современная образовательная ситуация остаётся закрытой для людей пожилого возраста, а общество либо негативно настроено в отношении образовательных программ, либо индифферентно. “Старость номинируется как период дистанирования от образовательного пространства в связи с представлениями либо о неспособности пожилого человека к образованию, либо о наличии у него дефицита времени для ответных компенсаторных действий, либо об исключительном предназначении пожилого человека для работы по дому и воспитания внуков. В современных условиях, когда усиливается постарение общества, необходима новая программа изучения старости, адекватная оценка её на шкале социокультурных ценностей, избавление от всевозможных спекуляций по поводу биологической и социальной неполноценности пожилого человека”[210].

Современные исследования в области биологии, психологии старения, социальной геронтологии дают все основания для признания старости как равноценного с другими этапа жизненного пути, обладающего своими достоинствами и преимуществами. Отмечается также, что обучение протекает более успешно у людей, которые на протяжении всей жизни занимались интеллектуальной или образовательной деятельностью. В этой группе сущест­вует некоторая "инерция обучения", когда постоянное пополне­ние знаний становится образом жизни. Тем самым подчёркивается значимость данных видов деятельности на протяжении всей жизни для сохранения навыков, необходимых для обучения. Более того, у этих людей сильнее выражена потребность продолжения образовательной деятельности, и это подтверждается результатами нашего исследования. Также необходимо отметить, что никакие самые совершенные образовательные программы не смогут в полной мере решить индивидуальные потребности человека. Обучая пожилых людей, нужно следовать мудрой пословице: “Давать не рыбу, а удочку”. Нужно, прежде всего, обучать методике работы с информацией, формировать навыки самообразования, формировать информационную культуру. Располагающий этими знаниями и умениями человек в дальнейшем самостоятельно сможет найти необходимую информацию, освоить нужный материал. Таким образом, есть основания говорить о необходимости формирования информационной культуры пожилых людей.

Безусловно, обучая пожилых людей, нужно учитывать фактор влияния возраста на информационную культуру. Возраст отрицательно влияет на когнитивные способности человека, а вместе с тем с каждым годом необходимо всё больше учиться для того, чтобы оставаться функционально грамотным. Более того, для многих зрелый возраст – это психологический барьер. Часто пожилые люди мотивируют нежелание заниматься интеллектуальным совершенствованием именно своим “преклонным” возрастом. В этой связи многие исследователи призывают отказаться от стереотипов и рассматривать зрелый возраст учащихся не как препятствие к образовательной деятельности, а, главным образом, как детерминант её специфики. Как отмечает известный специалист по образованию в треть­ем возрасте Д. Петерсон, для пожилых людей скорость обучения и методы могут существенно отличаться от принятых в детско-юношеском или взрослом периодах жизни. Достаточно правиль­но подобрать среду, в которой пожилой учащийся будет чувство­вать себя привычно и комфортно, и процесс обучения не заста­вит себя ждать[211].

Образовательная политика в отношении пожилых людей является неотъемлемой частью социальной политики многих стран. Она призвана задействовать потенциал старения в интересах общества и чело­века путем образовательных и информационных технологий и создания на государственном уровне условий для их реализации. Наша страна делает в этом направлении пока лишь первые шаги. Что же касается формирования информационной культуры людей пенсионного и предпенсионного возраста, то с сожалением следует отметить, что в Российской Федерации такой целенаправленной работы практически не ведётся. Справедливости ради нужно сказать, что отдельные проблески света в этом “тёмном царстве” всё же есть. Издаются книги, ориентированные на самообразование пенсионеров, например, самоучитель английского языка для пенсионеров[212]. Открываются специализированные компьютерные и Интернет – курсы. Так в Москве открылись курсы, где людей преклонного возраста бесплатно знакомят с компьютером, учат пользоваться Всемирной паутиной и электронной почтой. Параллельно в библиотеках действуют пункты общественного доступа в Интернет, где пожилые москвичи не только бесплатно могут получить интересующую их информацию, но и записаться в поликлинику, заказать лекарства в аптеках и т.д.[213]. В городе Энгельс при немецком культурном центре Поволжья открыт “Сеньор-клуб”, который предлагает людям старшего поколения образовательные программы по иностранному языку, мировой культуре, современной литературе[214]. В Тюмени, при Тюменском государственном университете, открыт университет третьего возраста, где пожилых тюменцев обучают ведущие вузовские преподаватели. Для сравнения можно привести данные китайской официальной статистики. В Китае в настоящее время действует около 5 тыс. университетов “третьего возраста”, в которых учится около 1 млн. человек старше 60 лет[215]!

В своём исследовании мы занимались изучением информационной культуры людей пенсионного и предпенсионного возраста (55 лет и старше). К этому возрастному периоду люди уже, как правило, прекращают свою образовательную деятельность (исключая деятельность по самообразованию), и их информационную культуру можно считать сформированной. То есть, работая с людьми этого возраста, мы можем исследовать информационную культуру не только в процессе формирования, что не представляется возможным на более ранних возрастных этапах.

Нами было проведено исследование, в ходе которого было тестировано 100 респондентов пенсионного и предпенсионного возраста, проживающих в городах юга Тюменской области. Метод исследования – тестирование на основе метода абсолютной оценки. Выборка формировалась на основе случайного бесповторного отбора. Исследованию подвергались следующие показатели: содержание информационных потребностей и интересов; предпочтительность каналов получения необходимой информации; самооценка информационной компетентности и потребность в её повышении и др. По результатам теста вычислялся коэффициент информационной культуры (КИК). Относительно полученных результатов респонденты были распределены на три категории, соответствующие высокому, среднему и низкому уровню информационной культуры (УИК).

Диаграмма 45. Распределение по УИК респондентов с высшим и средним специальным образованием

В ходе исследования были получены следующие результаты. Среди респондентов, имеющих высшее образование, высокий уровень показали 45%, средний - 52%, низкий - 3%, для респондентов со средним специальным образованием: высокий уровень - 24%, средний - 54%, низкий - 22%. (диаграмма 45). То, что среди респондентов с высшим образованием оказалось почти в два раза больше людей с высоким КИК и в семь раз меньше с низким КИК, свидетельствует о зависимости между уровнем образования и УИК. А тот факт, что доли людей, имеющих средний уровень, оказались практически равными, говорит о том, что уровень образования и УИК индивида - это не тождественные понятия.

О связи уровня информационной культуры и степени формального образования свидетельствует также и то, что чем выше степень формального образования респондентов, тем чаще они продолжают пополнять свои знания. Об этом говорят данные, полученные в ходе исследований ИКСИ РАН, проводившихся среди респондентов 55-65 лет (см. диаграмму 46).

Специалисты ИКСИ РАН также выявили предпочтения респондентов при выборе формы обучения. Самой популярной формой обучения оказалось самостоятельное штудирование литературы с целью приобретения новых навыков, ознакомление с новыми медицинскими рекомендациями. К этой форме обратились 14,6% опрошенных людей старшего возраста. На втором месте оказались те пенсионеры, которые продолжают работать и поэтому заинтересованы в повышении квалификации, дополнительном обучении по старой специальности - 6,4%. Третье место, видимо, под влиянием младших членов семьи, заняли те, кто осваивал компьютер - 5,4%. На четвертом - те, кто осваивал практические навыки, позволяющие перейти к новым для респондентов видам досуговой деятельности, - 4,6%. Таким образом, среди представителей старшего поколения наи­большим спросом пользуются практические навыки и знания, получаемые неформальным путем. Следует также отметить, что подавляющее большинство 56-65-летних - 77,5% - никак не пополняли свои знания[216].

Диаграмма 46. Степень образовательной активности старшего поколения в группах с разным уровнем формального образования (по данным ИКСИ РАН)

Диаграмма 47. Ответ респондентов на вопрос "Хотели бы Вы пополнить свои знания в области информационных технологий?"

Потребность в постоянном образовании вообще – это также один из показателей информационной культуры. Результаты нашего исследования показывают, что потребность в освоении новых информационных технологий тем больше, чем выше КИК индивида. Среди людей, имеющих высокий коэффициент ИК, 43% хотели бы повысить свой уровень знаний в области информационных технологий (самообразование, посещение курсов и т.п.). Среди респондентов, имеющих средний и низкий коэффициент, такой ответ дали 31% и 8% соответственно (диаграмма 47).

39% всех опрошенных имеют навыки работы с компьютером. Причём 51% из них имеют высокий коэффициент ИК и 49% - средний. Владение современной вычислительной техникой, безусловно, является необходимым составляющим функциональной грамотности и информационной культуры, но нужно также заметить, что информатика как учебная дисциплина преподаётся в российских школах и вузах чуть более двадцати лет, компьютеры в их “современном облике” появились в середине восьмидесятых годов прошлого века. Из сказанного можно заключить, что наличие у респондента пенсионного (или предпенсионного) возраста навыков работы с персональным компьютером – это результат образовательной деятельности, не связанной с его учёбой в школе или в вузе. То есть это также своеобразный показатель потребности в постоянном образовании.

Диаграмма 48.Распределение по УИК респондентов, испытывающих трудности при работе с бытовой техникой

Некоторые исследователи констатируют факт, что функционально неграмотные люди испытывают трудности при работе с новой бытовой техникой. Мы попытались выявить частоту возникновения подобных проблем у людей с разным УИК. Из всех опрошенных, постоянно испытывающих трудности при работе с новой бытовой техникой, 17% респондентов имеют высокий УИК, для среднего и низкого уровня 50% и 33% соответственно (диаграмма 48). Прямой зависимости не выявлено, но тем не менее респонденты с высоким КИК оказались более устойчивы к описанным выше трудностям.

В ходе исследования сформировался социальный портрет человека с высоким уровнем информационной культуры. Как правило, это человек с высшим образованием, располагающий знаниями в области информационных технологий на уровне, удовлетворяющем требованиям функциональной грамотности и при этом постоянно испытывающий потребность в их обновлении. Он редко сталкивается с проблемами, характерными для функционально неграмотных людей, охотно и с меньшими затратами осваивает различные новшества.

В отношении людей со средним УИК такой ясности нет. Во многом это объясняется промежуточным положением данной категории. Определённо можно сказать, что эти люди образуют своеобразную группу риска, и столкновение с проблемой функциональной неграмотности для них - всего лишь дело времени. Это люди, которые пока не испытывают существенных трудностей из-за недостатка знаний, но и не застрахованы от их возникновения в ближайшем будущем. На наш взгляд, данная категория людей при определённых условиях, главным образом внешних воздействиях, имеет возможность повысить свой УИК. Внешние воздействия – это, прежде всего, меры, направленные на преодоление стереотипов, обеспечение доступности образования и самообразования, не исключены и различного рода поощрения.

Тяжелее всего обстоит ситуация с представителями низкого УИК. Учитывая ряд обстоятельств и, прежде всего возраст респондентов, с сожалением можно констатировать, что на сегодняшний день нет эффективных средств и методов, позволяющих повысить их информационную культуру хотя бы до среднего УИК.

Итак, согласно результатам исследования, наиболее высокий уровень информационной культуры выявлен у лиц, активно вовлеченных в образовательную и самообразовательную деятельность. Это обстоятельство свидетельствует о том, что для формирования информационной культуры представителей старшего поколения необходимо создать условия для включения данной категории населения в образовательную деятельность. Изменения образовательных парадигм, продиктованные переходом к информационному обществу, заставляют по-новому взглянуть на образование лиц пенсионного и предпенсионного возраста. Интересной точки зрения на проблему обучения пожилых людей придерживается Г.А. Ключарев. “Мудрость, разумеется, не образовательный термин. Однако он непосредственно связан с процессом учебы. Мудрость, свойственная пожилым людям, - это наиболее осязаемая форма человеческого капитала: совокуп­ность знаний, мнений, личного опыта, которые человек накопил в течение прожитой жизни. Поэтому задача заключается в инве­стировании этого капитала в общий учебный процесс. В какой степени это выполнимая задача? Ответ состоит в том, насколько социальная цель усиления роли престарелых людей в деле построения общества станет образовательной, в какой мере удастся сформировать такую социальную среду, в которой возникающие проблемы будут решаться через учебную деятельность” [217]. Возможно, в скором будущем одним из направлений социальной защиты людей преклонного возраста станет работа по формированию их информационной культуры, во всяком случае, необходимость этого очевидна. Настало время изменить привычную точку зрения, сегодня образование для таких людей - это не хобби для скрашивания досуга, а деятельность, необходимая для полноценного существования, расширения образовательного пространства, реализации права на удовлетворение познавательных по­требностей и сохранение достигнутого ранее качества жизни.

Дата добавления: 2015-07-15