Часть II. Одежды и шелка из могильника Вербовый Лог

140.

Ширина реконструированного раппорта составляет 36 см, высота — 13 см.

На фрагменте №1 (рис. 39, г) отчетливо прослеживается при­нятое нами начало раппорта с птицей, что позволяет предполо­жить, что по горизонтали раппорт воспроизводили как минимум два раза, и таким образом, ширину ткани условно можно принять за 72 см или 74 см с учетом кромок.

В технологическом отношении этот шелк стоит особняком в коллекции тканей из Вербового Лога. В первую очередь обращает на себя внимание парчовый фон, контурный характер рисунка, вы­полненного шелковыми нитями основы. В создании грунта ткани, выполненного полотняным переплетением, принимают участие сдвоенные нити основной основы и нить основного утка. Дополни­тельные нити основы располагаются по полотняному фону в рит­ме левой S саржи. Золоченые фоновые утки сгруппированы в пары и чередуются с одной нитью основного утка. Золоченое покрытие на дополнительных утках практически разрушено. На отдельных уча­стках выявлены остатки подложки под золото, в результате иссле­дования которой было установлено ее животное происхождение (Приложение 4). В настоящий момент нити дополнительного утка имеют сизо-фиолетовый цвет, который обычно дают окислы се­ребра. Это обстоятельство позволило предположить, что на кожа­ную основу первоначально был нанесен слой серебра, и затем по­крыт сверху слоем золота, что подтвердил спектральный анализ, показавший самое малое содержание золота в покрытии нитей из животной субстанции на рассматриваемой ткани и шелке от шта-нов-шальваров (К. т. 3) (Приложение 3). Технологию предваритель­ного серебрения кожаных нитей перед покрытием их слоем золота, как правило, применяли в ткацких центрах Восточного Ирана [Watt, Wardwell, 1997, pp. 132, 136].

Основные технологические признаки соответствуют ткацкой традиции восточно-иранского мира [Watt, Wardwell, 1997, pp. 132, 136, 137 и др.]. Аналогичная техника была применена для изготов­ления иранских шелков с «кошками и орлами» из Кливленда и с «грифонами» из музея Метрополитен, которые от нашей ткани отличают три системы нитей утка [Watt, Wardwell, 1997, kat. №43, p. 154, kat. №44, p. 156]. В иранской ткани с «заячьим колесом» из Кливлендского музея с аналогичной техникой исполнения, как и в ткани из Вербового Лога, заработаны две уточные системы [Watt, Wardwell, 1997, kat. №45, p. 158].

Иранскую атрибуцию шелка с «попугаями и рыбами» под­тверждают использованные красители. Колористическое решение декора этого шелка основывалось на чередовании вертикальных полос фиолетово-красного и зеленого цветов. На отдельных участ­ках нити основы сохранили малиновый цвет. Анализ красителя этих нитей позволил выявить в качестве растительного сырья Марену

З.В, ДОДЕ

Глава 2. Шелковые ткани

красильную, использованную с железной протравой, что позво­лило реконструировать фиолетово-красную гамму первоначаль­ного цвета. Зеленый цвет нитей основы получали путем смешива­ния синего пигмента, содержащегося в Индигофере красильной, и персидских ягод, или Крушины красильной, на которую ука­зывает однозначное определение кверцетина, рамнетина и кемп-ферола — основных красящих веществ желтого цвета, содержа­щихся в этом растении. В Персии крушину культивировали как красильное сырье.

Декор ткани, на сегодняшний день, прямых аналогий в тек­стиле этого крута не имеет. Однако отдельные орнаментальные эле­менты, в том числе анималистические, находят соответствие в ис­кусстве украшения исламских шелков.

Попугай, украшающий парчу на шелковой ризе из церкви Богоматери, хранящейся в Берлинском музее Kunstgewerbemuseum [La Seta, 1994, cat. 109], сегодня, пожалуй, является единственным изображением такого рода птицы, опубликованным в ряде работ, касающихся шелков монгольского времени. Практически все ис­следователи были единогласны в установлении хронологии быто­вания этого образца в пределах середины XIV в., но по-разному определяли место его изготовления: Китай [Falke, 1913; pp. 54—55, fig. 334; Sievernich in Catalogo Berlino, 1989, pp. 562—563; Соболев, 1934, с. 183], Персия [Arduni, 1983, pp. 218-221, fig. p. 218] или Центральная Азия [Catalogo Berlino, 1989, pp. 562—563]. Причем в литературе встречаются довольно противоречивые мнения по по­воду ее атрибуции. Так, Н.Н. Соболев считал черно-золотую парчу с попугаями экспортным экземпляром, изготовленным в китайс­ких мастерских для мусульманского заказчика [Соболев, 1934, с. 182—183]. Филиппа Скотт, в свою очередь, рассматривает ее как образец персидского текстиля монгольского Ильханидского пери­ода, но находящегося под сильным китайским влиянием [Scott, р. 118]. Мы не ставим своей задачей вмешаться в спор исследовате­лей по поводу атрибуции шелковой ткани ризы, но не можем обойти вниманием главного персонажа ее декора — попугая, поскольку его изображение является единственной наиболее близкой анало­гией птице на ткани из Вербового Лога.

Очевидно, что рисунки на рассматриваемых тканях выполне­ны разными художниками. Попугай на ткани из Берлинского музея изображен с большими декоративными подробностями, а птица на нашей ткани демонстрирует реалистические черты. В то же вре­мя обе птицы выдержаны в единой стилевой манере: они изобра­жены в профиль, голова с крючковатым клювом повернута в сто­рону многоярусного хвоста, крыло обозначено двумя концентри­ческими окружностями с двумя ярусами оперения, видна только одна лапа с когтями. В этой стилевой целостности, на наш взгляд, просматриваются не только общие изобразительные каноны, но

3-В. ДОДЕ _____

Дата добавления: 2015-07-08