Часть II. Одежды и шелка из могильника Вербовый Лог

приведенные Д.В. Сычевым, свидетельствуют о том, что у кочев­ников декоративные съемные элементы являлись частью светско­го, а не ритуального костюма. М.В. Горелик в качестве декора халата средневекового монгольского воина особо выделяет «квадратное поле в центре груди» и подчеркивает, что «из него потом развился китай­ский знак чиновничьего ранга — буфан» [Горелик, 2002, с. 17]. Это замечание М.В. Горелика вполне совпадает с рассмотренным выше мнением Жао Фенга о том, что квадратные «эмблемы» на халатах юаньского времени еще не являлись знаком социального ранга. Та­ким образом, в костюме погребенной женщины парчовая маниш­ка, очевидно, имела исключительно декоративную функцию.

Аналогия полученной выкройке шубы усматривается в форме длинного халата, обнаруженного при раскопках Дайциньтала во Внутренней Монголии, характеризующего один из видов межсе­зонной одежды, изготовленной для представителя киданьской знати династии Ляо XI—XII вв. Халат выполнен из шелка, первоначаль­но оранжевого цвета, с золотым узором, отражающим официаль­ную тему орнамента, характерную для декора одежд высокопос­тавленных чиновников династии Ляо, представленную мотивами гусей, клювами тянущих ленту. Царственная ширина этого халата подчеркивает дороговизну ткани. Халат посажен на подкладку из тонкого шелка [L'Asie des steppes, 2000, kat. 172, p. 187]. Обращает на себя внимание тождество формы халата и шубы, выражающее­ся в расклешенном силуэте, цельновыкроенном характере рукава и полочки; глухом запахе, образованном за счет того, что правая пола полностью перекрывает левую. В нижней части центрального полотнища верхней полы халата также вшиты два больших клина, находящихся на одинаковом расстоянии от центральной оси изде­лия. Широкий длинный рукав пришит к стану по прямой линии, однако его ширина значительно уже, чем в шубе. Это обстоятель­ство и характер ворота, представляющего собой широкую стойку-шальку, отличают халат из Внутренней Монголии от шубы из Вер­бового Лога. Но указанные признаки являются варьирующимися, в то время как базовая форма кроя совпадает. То обстоятельство, что между основной и подкладочной тканями киданьского халата про­ложен тонкий слой простеганного хлопка [L'Asie des steppes, 2000, p. 187], позволяет видеть в нем верхнее утепленное платье, что отож­дествляет оба изделия по функциональному назначению, хотя ха­лат был предназначен для межсезонья, а шуба — явно для более холодного времени года.

Несмотря на то что оба изделия разделены территориально и хронологически, тождество их формы закономерно, поскольку оба платья принадлежали представителям степной кочевнической зна­ти. Более того, тождество формы, при различии в тендерной при­надлежности сравниваемой одежды, является признаком ее степ­ной кочевнической основы. В степном характере кроя рассматрива-

Глава 1. Предметы одежды

емой шубы не сомневается и М.В. Горелик (устная консультация). Видимо, временной диапазон, существующий между двумя изде­лиями, свидетельствует о том, что кочевники-кидане, быстро вос­принимавшие китайскую культуру и обычаи своих соседей и пере­ходившие к оседлому образу жизни, сохраняли признаки своего костюма, являвшиеся для них маркером культурной самоиденти­фикации. Это явление отмечено и в костюме кочевников Кавказс­кого Улуса Золотой Орды [Доде, 2005, а].

Длина и ширина шубы, акцентирующие количество шелковой ткани, использованной при ее изготовлении, подбой из лисьего меха, золототканые воротник и манишка, широкие рукава — очевидные знаки социального статуса обладательницы (рис. 19). И в этом ряду особое место для современников, видимо, занимал цвет ее одежды. Как показал химико-биологический анализ, шелк, которым была крыта шуба, окрашивали смесью Индигоферы красильной и Крап­па, что давало пурпурно-фиолетовую окраску (Приложение 5). Со­гласно Л. Шельмеци, исследовавшему археологические объекты, от­носящиеся к костюму XIII—XIV вв., обнаруженные близ половец­кого лагеря в Карцаг-Ассоньсаллаш в Венгрии, ткани, найденные в погребениях, были по большей части «сине-фиолетового» цвета [Selmeczi, 1971, с. 194-195; 1973, с. 111-112]. Однако мы не можем однозначно согласиться с мнением автора о том, что «это означает, что сиреневый цвет был цветом траура в ту эпоху» [Selmeczi, 1973, с. 111-112]. Во-первых, традиционные одежды предназначались для живых людей, участвующих в процессе обряда захоронения и вы­ражающих скорбь по умершему человеку. Во-вторых, если тракто­вать в данном случае сине-фиолетовый цвет как цвет погребально­го платья в обнаруженных находках, то следует видеть одежду, спе­циально подготовленную для погребения. Однако нет никаких осно­ваний говорить о погребальном характере одежд, обнаруженных в известных на сегодняшний день памятниках кочевой знати. Умер­ших хоронили в одежде, которую они носили в повседневной жиз­ни, на что указывают аналогии в изобразительных памятниках и характер прижизненной изношенности вещей. Половецкие захоро­нения с богатым инвентарем в Венгрии, так же как и обнаружен­ные на Юге России, принадлежали представителям социальной вер­хушки, в то время как народные кладбища были практически бе-зинвентарными [Paloczi-Horvath, 1980, с. 423]. То есть обнаружен­ные Л. Шельмеци ткани в первую очередь следует рассматривать как маркер костюма половецкого нобилитета, поскольку представите­лям рядового населения дорогие шелка были недоступны. На фоне I других знаков высокого статуса в костюме погребенной в Вербовом Логе женщины пурпурно-фиолетовый цвет также подчеркивал ее особое социальное положение, что находит подтверждение в исто-рико-кулыурных параллелях. В халат темно-фиолетового цвета, с вышитыми белыми изображениями драконов одет император тангу-

З.В. ДОДЕ

Дата добавления: 2015-07-08