Шесть месяцев 2 страница

прилавком он спросил, какое спиртное больше всего подходит девушкам.

Продавец вынес ему бутылок пять разных коньяков, ликеров и вин. Он взял

их все. Пусть Джессика только попробует воротить нос. Надо еще взять

закуски, ну там, булочек. Он принес все это добро домой, и проклятый

пакет натер ему руку, вот на что он идет ради этой дуры.

Джессика страшно обрадовалась тому, что он купил. Он предусмотрительно

выставил все это на стол, и ждал ее. Когда она открыла дверь, он

приветствовал ее возгласом «та-та!» имитируя звук труб. Джессика бросила

сумочку на пол и буквально кинулась ему на шею. Сегодня он был молодцом.

Вино они пили вместе, он выпил совсем чуть-чуть, полбокала красного, она

же откупорила ликер. Она пила эту оранжевую жижу с удовольствием, он же

не мог к этой гадости даже прикоснуться. Впрочем, дело было не в этом.

Она даже не спрашивала, почему он такой щедрый и почему позволяет ей

это. Пока он наливал да подливал, она не спрашивала.

На следующий день они вместе с Джессикой были в магазине вместе. Она

мило улыбалась продавцу, мило улыбалась ему, мило улыбалась прохожим,

она была всем довольна. Ее лицо словно светилось. Ты смотри, чертова

алкоголичка - прямо вся расцвела. Главное, чтобы не строила глазки

прохожим, этого он не потерпит. Она выбрала себе несколько бутылок, при

этом вопросительно посматривая на него - дескать, не против ли он? Вот

дура баба, сказал же сто раз, что не против. Дома она снова напилась,

после чего отрубилась на диванчике, как всегда.

Но вот что было странно - согласно его плану, надо было каким-то образом

ее выводить из себя, устраивать скандалы, как он и задумывал, в общем -

всячески ее провоцировать на агрессивные поступки, попытаться ее довести

до белого каления… но теперь у него не хватало на это духу - Джессика

настолько хорошо себя вела и не вспоминала о всяких мелочах, что он

как-то не решался нарушить этот тихий, пьяный мир, воцарившийся в их

быту. Вот уже вторую неделю она пила и пила, регулярно ложилась в

постель пьяной вусмерть, но, несмотря на это, почти всегда устраивала в

постели ураган, словно алкоголь придавал ей сил и желания. Это ему

нравилось. Даже очень. Он думал, что секс ему противен, и что ему нужна

другая, но теперь он наслаждался тем, что есть. Это было для него странно.

Спустя месяц он заметил, что круги под глазами Джессики стали чернее,

все-таки сказывался нездоровый образ жизни. Она начала жаловаться на

плохое самочувствие, а в прошлый понедельник пропустила работу и

осталась дома, весь день похмеляясь пивом. Она стала зависимой, и пила

уже по два - три стакана виски в день, заглатывая их почти

автоматически, словно это было какое-то лекарство. Ее пьяное состояние

было приятным для него - она не кричала, не ныла, не заводила долгих

разговоров, чаще улыбалась, но дом был запущен, вещи не стирались, полы

он подметал сам, мыть тоже приходилось ему. Он хотел наорать на нее, но

в пьяном состоянии она была слишком мила и безучастна ко всему, так что

кричать становилось бессмысленно. Она напивалась сразу, как приходила

домой - хватала рюмку, бутылку, садилась за стол и глушила стопки одну

за другой. Он не препятствовал ей. Джессика вялая, безвольная, ведущая

себя, как дурочка, ему импонировала, он делал с ней что хотел, как

хотел, как его душе угодно. Она даже не сопротивлялась, ей даже

нравилось. Может, хозяйство и было запущено, здоровье Джессики оставляло

желать лучшего, но они были вдвоем, и были счастливы, как два хиппи во

время Вудстока, обожравшиеся травы и валяющиеся на солнышке. Он заметил,

что больше не раздражается по мелочам, его даже не выводили из себя

липкие ручки у мебели - он просто протер их тряпочкой, вот и все.

Их вечерние сиесты и ночные оргии стали привычным ритуалом. Но у всего

есть обратная сторона - Джессика стремительно теряла остатки красоты.

Через полгода она осунулась, как старуха, черты лица стали более

резкими, кожа на скулах натянулась. В один из ночей он не захотел ее

больше. Просто она ему надоела, просто она не показалась ему

привлекательной.

Вот и все.

План, который он отодвинул по собственному безволию, пора было приводить

в действие.

Надо было избавляться от этой вечно пьяной ведьмы, в которую

превратилось его бывшая девушка. Полгода он наслаждался ее пьяным

безумием, развратом и полубессознательным состоянием, но сейчас это

начало его раздражать. В конце-концов, она попадет в клинику для

алкоголиков, или просто уйдет к какому-нибудь завсегдатаю бара. Он

разыграет справедливое возмущение, праведный гнев и так далее. А потом

останется совсем один и будет делать, что хочет.

Утром он застал Джессику сидящей перед телевизором. Он сверился с

календарем на стене - был вторник. Значит, Джессика не пошла на работу.

Она сидела с унылым видом и глаза ее смотрели в одну точку.

- Что с тобой?

Молчание.

- Ты почему не на работе, а?

Молчание.

Он постучал пальцем по стене. Штукатурка осыпалась прямо под кончиком

пальца.

- Ты почему вчера не взял меня? - спросила она. - Я больше тебе не нравлюсь?

Вот как - помнит, значит. Даже удивительно.

- Просто не захотел.

- Не ври, ты врешь, я знаю.

- Просто я устал, и все.

- Нет, не все. Тут что-то еще. Ты что-то скрываешь.

О, черт. Вспомнила про свои знания в психиатрии. Сейчас начнется.

- Только не начинай этих разговоров, я просто устал.

- С чего тебе уставать, ты весь день ничего не делал.

- Я чувствовал себя плохо.

- Значит, сначала ты устал, а потом вдруг тебе было плохо?

- Я устал, потому что чувствовал себя плохо.

- Ловко придумано, милый.

Ну все - раз она назвала его милым, значит, очень зла.

- Ты почему не на работе? - повторил он.

- Я уже была там.

- И что?

- Меня уволили, вот что! - голос у нее был злой.

- А к чему тогда был весь этот допрос?

Она промолчала, все также смотря в телевизор. Какой-то парень в

бейсболке обнимал какую-то девушку и что - то говорил в камеру. Бегущая

строка гласила - «Джеймс Дэвис женится на следующей неделе на своей

давней знакомой Мелиссе ….» Какого черта каких-то влюбленных идиотов

показывают по телевизору? Диктор что-то чуть слышно пробормотал.

Оказывается, этот парень какой-то известный на всю Америку бейсболист.

Тоже чушь, бейсбол - самый глупый вид спорта после бокса. В одном

здоровенные дубы расшибают друг другу головы, а в другом стая идиотов

бьет палкой по мячику и бегает туда - сюда.

- А почему тебя выгнали?

- Обсчиталась, за месяц вышел недобор в три сотни.

- Три сотни? Это же дохрена денег! - эта новость его поразила. Он знал,

что Джессика, несмотря на свое образование, полная дура, но чтобы так…

- И где ты возьмешь эти деньги? - спросил он.

- Откуда я знаю, черт тебя бери!

- У меня нет столько.

- Если бы ты работал, а не валялся дома на диване..

- Ты же знаешь, что я получаю от родителей достаточно.

- А вот если бы ты еще и работал…

- Зачем мне это, объясни? Я каждый месяц получаю в банке перевод на

пятьсот долларов, к чему еще гробиться на работе?

- Я же гроблюсь.

- А я тебе говорил, нечего там делать, сиди дома.

- Да я тут с ума сойду от тоски, что тут делать - телевизор смотреть?

- Ну, выходила бы куда - нибудь, развлеклась бы.

- У нас тут похоже на Лас - Вегас, милый? Здесь только собой торговать,

здесь дыра. Это ты можешь тут днями валяться, а я так не могу. Я на

работе хоть не скучаю.

- Ага, и отработала минус на триста баксов.

- Ах ты…

- Лучше бы ты эти бабки просадила в казино или в баре, чем вот так

недосчитаться.

- Можно подумать, ты бы меня туда отпустил!

- Да я тебя не держу, иди куда хочешь.

- Вот видишь, тебе все равно, что со мной будет. У тебя сердца нет.

- Что ты порешь, Джессика. Не городи чушь.

- А что, не так? Только грызешь меня все время. Достал уже.

В голосе ее чувствовались слезливые нотки. Скоро, значит, заплачет.

- Ладно, не будем ругаться, скажи лучше, что будем с деньгами делать.

- Вот если бы ты работал, у нас бы были деньги.

- Хватит, черт побери.

- Не хватит, мы же ничего не оставили про запас, потому что ты плохой

хозяин.

О, боже. Хочет скандала, хочет сорвать злобу на нем.

- Ну, хорошо, хорошо, я плохой хозяин. Когда тебе сказали вернуть деньги?

- До конца месяца, а пока держат у себя мой паспорт и права.

- Мммм... Попробую занять у соседки.

- Хоть какая-то польза от тебя.

- Не понял?

- Я говорю, что раз ты ничерта не делаешь, то хоть займешься чем-нибудь.

- Может, я ничерта не делаю, но тебе есть, что жрать каждый день, и

вообще я больше получаю.

- Ага, от папочки с мамочкой. Маменькин сынок, размазня.

- Заткнись немедленно, Джессика, опять тебя прорвало.

- Да, прорвало. У меня день тяжелый.

- И ты хочешь сделать его тяжелым и для меня, ясно.

- Ну, так ты идешь к соседке?

Телевизор все бубнил.

- Да, пойду. Что мне еще остается? Ты, растяпа, просчиталась, а мне

теперь за тебя расхлебывай. Вообще ты должна идти.

- Не видишь, у меня шок!! Знаешь, кем я себя сегодня чувствовала?!

- Это же твоя вина, заслужила.

- Хоть бы капля сострадания от тебя.

- Ты хочешь сострадания, а сама ведешь себя как истеричка. Не могу я

тебя сейчас жалеть. Успокойся, тогда все будет нормально.

- А тебе лишь бы я была спокойна и молчала, да ублажала тебя.

- Я тебя не заставляю, Джессика. Можешь спать на диване, ледышка эдакая.

Тут случилось что-то ужасное, Джессика вскочила с дивана и кинулась на

него, схватила руками за горло, принялась душить, приговаривая, что

никто не смеет называть ее ледышкой. Ему было смешно, как она своими

слабыми тонкими ручонками пыталась его задушить. Он с легкостью оторвал

ее от себя, отшвырнул в сторону. Она ударилась о спинку дивана и,

потеряв равновесие, упала на пол. Он отряхнулся. Безумие какое-то.

- Что с тобой такое, а?

- Ты.. гад…

- Ты давай, очнись. Я пойду к соседке, если тебе еще это надо.

Она промолчала.

- Ну хорошо, могу не ходить. Расплачивайся с начальством как хочешь.

- Сходи, - буркнула она.

- Чтобы я пришел, а ты была в порядке, понятно? - спросил он.

Джессика снова молчала.

- Я ясно выразился? - спросил он.

Джессика кивнула. Как она противно выглядит, когда плачет. Даже на

женщину не похожа. Он вышел во двор. Вдохнул воздух. Он был холодным.

Как все надоело. Он обошел дом и направился к соседям.

У заплаканной миссис Уилкинз денег не оказалось, все ушло на организацию

похорон. Черт, вот идиот, мог бы и догадаться. Зря топал и заводил этот

разговор. Еще пришлось нести эту пургу о том, что он соболезнует.

Он вернулся в дом. Джессика с печальным видом собирала остатки

вчерашнего ужина со стола.

- У нее нет денег, все ушло на похороны, - сообщил он. Джессика кивнула.

Она все еще сидела перед телевизором и что-то смотрела, когда он улегся

спать. Сон сморил его не сразу, и голова успела напихать в него мыслей о

том и сем, так что ему всю ночь снились кошмары, невнятные, смутные,

словно какая-то черная тень накрывает плачущую Джессику, а когда он проснулся,

то обнаружил, что кровать рядом с ним не смята, а значит, Джессика не

спала с ним сегодня. Он так и думал. Все в обидки играем. Если уж на то

пошло, это он должен был обижаться. Что вчера было? Ах да, денежная

проблема. У него нет трехсот баксов. Что-то ему пришлют родители, но и

это уже по центам рассчитано - надо заплатить за отопление, надо

заплатить за электричество, в конце-концов, надо было набивать брюхо.

Он подошел к дивану - Джессики и на нем не было. Куда же она делась?

Наверное, поперлась выпрашивать прощения у начальства. Вот дура, это не

поможет. Может, к друзьям пошла? Какие, к черту, друзья? У нее их не

было. Может, знакомые из магазина - и она пошла к ним? Да не может быть,

что бы она там завела знакомых... хотя он же отсюда редко вылезает, а там

неизвестно что она могла натворить, с кем угодно завести дружбу и даже

роман. Завести богатого любовника, например. Ну, это он сразу отмел - с

ее внешностью… хотя и не на такое клевали. Впрочем, это было бы даже

хорошо - найди себе Джессика кого-то, это было бы идеальным вариантом.

Он бы выставил ее из дома и остался бы чистеньким.

Надо было приводить в действие свой план.

Причем поскорее.

Повеселились, и хватит.

- Хватит пить, - сказал он ей однажды утром. Вот так, встал с кровати и

сказал это Джессике, потянувшейся за утренним стаканом.

- Ой, не гуди, - сказала она. - У меня и так все болит после вчерашнего.

- Нет, не надо больше пить, - сказал он и забрал стакан с тумбочки.

- Ты что делаешь, гад? - спросила Джессика, - она хотела быть злой, но

была слишком сонной, что бы злиться как обычно.

- Все, хватит. У меня не бар, и не притон, - сказал он.

- Сволочь, - пробурчала Джессика, поднимаясь с кровати. - Скотина. Я же

твоя девушка, козел.

Отлично, то, что надо. В ее голосе проснулась настоящая злость. Он

предвидел это. Ну, и кто сейчас психолог? Или психиатр…

Он собрал пустые бутылки и поставил их на стол. - Это еще что?- спросила

она.

- Это все то, что ты больше не увидишь.

- Ты что несешь, идиот? - сказал она. - С утра вожжа под хвост попала?

- Ничего подобного, - ответил он. - Просто ты сейчас соберешь все это и

выкинешь. Как первый шаг избавления от алкогольной зависимости.

- А не пошел бы ты! - вспылила Джессика. - Совсем рехнулся.

Она начала одеваться.

- Куда ты собралась?

- Пойду, подышу свежим воздухом, - ответила она.

- Не вздумай покупать выпивку, - сказал он.

- Не учи меня жить, - огрызнулась Джессика и выскользнула за дверь.

Бутылки остались стоять на столе.

Он и не подумал их убирать.

...Ее не было дома несколько часов. Вернулась она сильно навеселе. То,

что надо. Теперь надо закатить скандал, да погромче, чтобы соседям было

слышно. Надо кричать посильнее.

- Я так и знал, - сказал он. - Ты алкоголичка чертова.

- А что мне оставалось, милый? - спросила она. - Ты не разрешаешь мне пить в доме,

вот я и выпиваю в баре.

- Тебе надо бросить это дело, вообще - и не пить. Ни дома, ни в барах.

Ты не знаешь меры.

- Я знаю меру.

- Ничего подобного, посмотри на себя - ты вышла опохмелиться, а

вернулась совсем пьяная.

- Я не пьяная, я слегка выпила, и все.

- Слегка выпила? Да ты даже не соображаешь, что такое слегка выпить, а

что такое нажраться.

- И что теперь? - с вызовом сказал Джессика. - Что мне делать дома? От

тебя доброго слова не дождешься, а теперь и вообще пить запретил.

- Вот потому и запрещаю, и буду запрещать, оттого ты так себя и ведешь,

потому что пьешь слишком много.

- Прекрати эти лекции, святоша чертов.

- Дома ты пить больше не будешь, понятно? - он повысил голос.

- Больно надо, - ответила она. - С тобой со скуки сдохнешь. В баре хоть

люди нормальные.

- Да, такая же пьянь, как и ты.

- Ну и пусть пьянь, зато с ними поговорить есть о чем.

- А о чем с тобой говорить, как не о спиртном, а?

- Да ты сам двух слов связать не можешь, валяешься на диване целыми

днями, ленивый скот.

- Только в мои дела не лезь, хочу и валяюсь.

- Ах так? - возмутилась Джессика, - А я хочу и пью. Ты мне не указ.

-Вот и катись отсюда, - вспылил он. - Думаешь, твои завсегдатаи бара не

такие? Ты просто с ними не жила. Они не лучше меня.

- Они хотя бы мне ничего не указывают. И я с ними не живу.

- Так будешь, если не бросишь пить, - твердо сказал он.

- Ты что имеешь в виду? - спросила Джессика после секундной паузы.

- Если так любишь свои бары, то и живи там. Мне не нужно, чтобы ты

нажиралась там, а сюда приходила только отходить после пьянки.

- Ах, вот ты как? Я тебе совсем не нужна, я поняла.

- Нет, нужна, но трезвая. Понимаешь, трезвая, - это была, конечно, ложь.

Джессика ему не была нужна совсем. Возможно, он зря это сказал, но

нельзя себя выдавать, еще догадается.

- Трезвая? Да от такой жизни любой трезвенник станет алкоголиком!

- Я же не стал! ответил он.

- Да ты вообще на человека не похож. У тебя ни амбиций, ни стремлений,

ты лентяй и соня. Тебе на все наплевать!

- А тебе не наплевать, да? Если бы ты хоть немного заботилась о своей

жизни, ты бы не пила. Ты ничем не лучше меня.

- Да я пью только потому, что у меня жизни нет, придурок ты!

- Твоя жизнь, милая, кончилась тогда, когда ты стала пить что-то

покрепче вина.

- Неправда, у меня до тебя, ленивый ты гад, жизнь была - я жила в

Бостоне, у меня был стабильный доход, любимая работа, и все такое прочее!

- Но ты бросила эту работу, бросила свой доход, все бросила, не так ли?

- сказал он. Это был удар ниже пояса, но для него сейчас был самый

походящий момент.

- У меня были проблемы, из-за меня один человек сошел с ума, понимаешь?

Я не могла жить с этим грузом.

- От такого поведения кто хочешь с ума сойдет.

- Да я не всегда была такой, пойми же ты. Я была лучшей ученицей

колледжа, родители мной гордились, у меня были планы на будущее, - ее

понесло, как всегда, когда она говорила о прошлом, - у меня были планы

на будущее, я могла стать врачом, хорошим специалистом...

- Но стала пьяницей. Это факт, а не мечты.

- Это не моя вина, не моя! - воскликнула Джессика, в голосе послышались

плаксивые нотки. - Один парень был влюблен в меня, а у него была слабая

психика, и... - она рассказывала эту историю в сотый раз.

- Только не начинай снова эту бодягу, ты ее мне уже рассказывала.

- Но ты меня не слушаешь, совсем не слушаешь!

- Вообще-то, мне твое прошлое не очень интересно. Брось пить. Или уходи.

- Бездушный ублюдок, - сказала она, но он знал, что ему есть что ответить.

- Ледышка.

Джессика застыла на секунду, словно бы ее заморозили.

Он стоял и наблюдал за ее реакцией.

Она хотела что-то сказать, но промолчала. Потом вышла, хлопнув дверью.

Дома без Джессики было как-то свободнее, дышалось легче. Он улегся на

диван и включил телевизор. Лениво щелкая каналы, он думал, когда же

вернется Джессика. Наверняка весь день будет пить, а поздно ночью

вернется домой. Будет ожидать, что он к тому времени уже уснет. Ну что

ж, наверное, так и будет. Теперь надо лишь продолжать, и чем чаще

Джессика будет уходить из дома, тем лучше. Главное, не дать ей понять,

что он хочет выжить ее из дома. Не перегнуть палку и выглядеть обычным

разозленным любовником, которого довело пьянство его девушки, вроде как

он желает ей добра. Потом можно будет сказать, что ему такая девушка не

нужна - пьет, гуляет, дома не появляется. Написать письмо ее родителям.

Дескать, я хочу сказать вам, потому что я единственный человек, который

скажет вам правду. Сама Джессика ничего не скажет, она скрывает это ото

всех, даже от самой себя. Главное, вспомнить всяческие мелодраматические

глупости из сериалов вроде Беверли Хиллс. То-то будет потеха.

Еще... да, еще надо добавить что-то типа «серьезно опасаюсь за здоровье

и даже жизнь Джессики. Она слишком много пьет, потеряла работу, влезла в

большие долги. Я стараюсь наставить ее на путь истинный. Я знаю, что вы

меня не любите и даже относитесь ко мне с некоторой, вполне обоснованной

неприязнью. Но поймите меня, я хочу видеть Джессику трезвой и в здравом

уме. Да, она выпивала и раньше, но сейчас она уже стала законченной

алкоголичкой. Дома она появляется только вечером, поздно вечером, иногда

сутками не бывает дома, и я не могу ей помешать. Я знаю, что вы -

единственные люди, которые могут на нее повлиять. Я думаю, ваша

родительская любовь поможет вернуть ту Джессику, что мы все знали и

любили. Надеюсь, что вы приедете ко мне и поговорите с ней. Только на

это вся надежда…» Вот так он напишет. Это будет здорово. Надо будет

только не забыть поставить подпись.

... Свой план он реализовывал с сумасшедшей придирчивостью. В этот же

день он написал письмо, аккуратно заклеил конвертик, нацепил марку и

отнес на почту. Опустил его в почтовый ящик в самом почтовом управлении,

чтобы без накладок. Осведомился, когда же письмо будет доставлено.

Сказали, что до Бостона будет идти три дня. Через три дня родители

Джессики получат это письмо, и, если прочтут вечером, то решение будут

принимать на следующий день. Если приедут, то приедут в четверг.

Значит, желательно...нет, обязательно нужно, чтобы Джессика была дома и

в полном ступоре. Черт, нахватался ее психиатрических терминов. Значит,

надо ее дождаться, прикинуться, что прощает ей все грехи и напоить,

благо эта дура не откажется... И держать ее в пьяном состоянии

беспрерывно несколько дней. Чтобы без накладок.

Джессики еще не было. Значит, можно валяться на диване. Здорово. Пусть

немного скучно, но все же лучше, чем слушать болтовню Джессики.

ххх

- Привет.

- Привет, - она смотрела на него вопросительно. Она ожидала скандала.

Если на нее сейчас кричать, она может уйти. Надо держать ее дома.

- Слава богу, ты жива, с тобой все в порядке? - спросил он, бросаясь к

ней и препровождая ее в комнату.

- Со мной все хорошо. Ты не злишься?

- Нет, конечно. Прости меня, я повел себя как идиот.

- Так ты не..

- Нет, я не собираюсь на тебя кричать. Это я во всем виноват. Я так

издергался, пока тебя не было. Я даже обзвонил все больницы, я места

себе не находил.

- Меня же целые сутки не было, представляю, как ты волновался....

- Милая, прости меня. Я был так неправ, - сказал он

- Я тоже не лучше, - сказала Джессика. Ее мутный взгляд потеплел. Еще

чуть - чуть, и она про все забудет.

- Может, выпьешь что-нибудь? - спросил он.

Она вопросительно посмотрела на него. Черт, не переборщить бы, не

перебрать, надо полегче.

- Что-то ты подозрительный какой-то, - сказала Джессика.

О, черт, неужели все пропало.

- Ты о чем? - спросил он

- Какой-то ты добренький, ты чего-то хочешь от меня?

- Нет, я хочу... не пори чушь. Я хочу...я просто боюсь, что если я скажу

что-то не так, ты снова разозлишься и уйдешь.

Неплохой вариант, она купилась.

- Какой ты милашка! - улыбнулась Джессика.

На секунду в ее глазах промелькнуло старое, забытое выражение, что было

в глазах у той Джессики, которую он встретил много месяцев назад.

- Давай, наливай.

Мимолетное видение испарилось. Ее не исправить. Да это и не было его

целью. Он сходил на кухню, достал стаканы, бутылку бурбона, немного

хлеба. Принес к столу. Джессика взглянула на него игривым взглядом снизу

вверх, как провинившаяся кошка. Он разлил спиртное по стаканам,

пододвинул ей один. Она выпила половину. Лицо ее сразу покраснело, глаза

заблестели. Да, Джессика определенно потеряла былую привлекательность.

Теперь ее не красило ничего - ни улыбка, ни довольное и умиротворенное

выражение лица.

- Ты совсем-совсем на меня не сердишься? - спросила она, прижимаясь

щекой к его плечу.

- Нет, конечно. Я просто рад, что ты дома. И не хочу больше спорить с

тобой. Ты мне и такая нравишься. Без тебя плохо.

Слова давались с трудом.

Она отпила из стакана еще.

- Мы больше не будем ссориться, дорогая, - произнес он.

- Конечно, - сказала Джессика, наливая себе еще.

Пьянь.

В этот день все было, как всегда. Джессика напилась и отрубилась на

диване. Отрубилась намертво, словно ей подмешали снотворного. Она лежала

на диване лицом вниз и громко сопела. Он осмотрел на нее с нескрываемым

презрением. Когда же приедут ее родители?

В дверь постучали. Кто это был, он не сомневался. Он крикнул

"Подождите», а сам в спешке надел свой лучший чистый халат и пошел к

двери. Джессика все лежала на диване и сопела. Он открыл дверь. Мать

Джессики, пожилая уже женщина, опрятно одетая в светлый деловой костюм,

вошла в комнату.

- Добро пожаловать, миссис Кламм, - сказал он с печальной миной на лице.

Она кивнула в знак приветствия и вошла.

- Вот, полюбуйтесь! - сказал он. Джессика не реагировала, лишь сопела

по-прежнему. Это его ужасно бесило, но он держался - такой момент!

- И что, мне разбудить ее? - неуверенно спорила миссис Кламм. Она словно

не могла поверить, что это ее дочь.

- Не стоит, - сказал он. - Вряд ли вы ее сейчас разбудите. Пьяный,

понимаете ли, сон…. Пройдемте, - он жестом пригласил миссис Кламм в

комнату.

Он прикрыл за собой дверь, стараясь не шуметь.

- Как давно Джесси пьет? - спросила она шепотом.

Лицо ее было печальным.

- Уже полгода, - ответил он. - И она не думает останавливаться. Я не

могу на нее повлиять. Она меня не признает, муж - не родители.

- Понимаю, - сказала миссис Кламм.

- Я не могу с ней больше жить. Она ничего по дому не делает, буянит,

устраивает пьяные истерики, плачет без причины. Соседи думают, что я ее

бью; а я, знаете ли, не так воспитан. Женщин быть нельзя. Я в жизни

своей и мухи не обидел.

- Вы хотите... как бы, если бы вы были, ну, мужем и женой, как бы…

развестись?

- Увы, да. Понимаете, я перепробовал все. Я упрашивал, умолял, даже

требовал. Я даже пробовал пить с ней. Но ей на все наплевать, ей ничего

не нужно, кроме спиртного. Она заливает все свои проблемы алкоголем.

Джессика влезла в долги. Отдавать их ей нечем. У меня тоже таких денег

нет. Она и не думает работать, а лишь напивается в барах.

- Я дам ей денег. Это не проблема.

- Вы очень великодушны. Я добавлю, если понадобится, - шаг был рискованный.

- Не стоит. Это семейное дело, я выплачу всю сумму сама.

Уфф… слава богу, честь семейства для мамаши важнее.

- Хорошо. Но я больше не могу с ней жить. Я люблю ее, но жить с ней

невозможно. Вы сами смогли бы так существовать, как я? Вы только

взгляните на то, что....

- Я бы с удовольствием забрала ее домой, но она вряд ли поедет. Я ей

много раз предлагала.

- Надо постараться. Не могу же я ее выставить на улицу. Она ведь так

долго не протянет.

- Но домой она просто так не поедет. Она будет сопротивляться. Я знаю,

она такая нервная... - в голосе миссис Кламм слышалась усталость.

- Ну, я думаю, у вас нет выбора. Иначе мне придется позвонить кое-куда,

и ее заберут в клинику. О ее поведении знает весь город. Я не делал

этого только из доброты, но Джессика, к сожалению, моей добротой

злоупотребляет, как вы понимаете.

- Я не представляю, не представляю, что делать... - миссис Кламм была на

грани слез. Неплохо, еще чуть - чуть...

Надо показать ей доченьку во всей красе.

Он, извинившись, вышел из комнаты и прошел на кухню. Подошел к дивану и

резко потряс Джессику за плечо.

- Какого черта ты... - пробурчала она, переворачиваясь на спину. – Иди

к черту. Я спать хочу.

- Милая, у нас гости.

- К чертям гостей, я так устала.

- Ты не устала, ты просто не проснулась еще. Иди умойся. Приведи себя в

божеский вид.

- Тоже мне, привел своих дружков долбанных. Не буду я перед ними тут

украшаться. Уйди.

Он силой поднял ее за плечи. Выглядела она как надо - как надо ему, как

помятая бездомная. Самое то.

Дата добавления: 2015-07-10