Кант и Хайдеггер

В главе I была высказана мысль, что, для Хайдеггера, забота и экзи-стенциалы функционируют строго аналогично кантовским категориям рассудка. Тогда был поднят вопрос, в каком смысле Dasein является конституирующим и что оно конституирует. Был дан ответ, что система отсчета — Bewandtnis Zusammenhang — это то, посредством чего Dasein конституирует бытие своего мира и «я». Теперь важно подчеркнуть, что для Хайдеггера есть большая разница между утверждением, что Dasein конституирует объекты, и утверждением, что Dasein конституирует бытие объектов. Хайдеггер ни в коем случае не хочет сказать первое, но он как раз утверждает последнее.

Мы снова можем обратиться к Канту за разъяснением этого момента. Как вы помните, Кант называет себя как трансцендентальным идеалистом, так и эмпирическим реалистом. Этим он хочет сказать, что он является идеалистом постольку, поскольку он считает объекты познания видимостями или представлениями вещей-в-себе, и что время и пространство есть, следовательно, только чувственные формы интуиции ¹. Он реалист постольку, поскольку он настаивает, что объекты в пространстве и времени так же реальны, как последовательность наших идей ². Другими словами, то, что конституирует рассудок, есть представительство внешней независимой реальности. Вещи не существуют в уме, для Канта, но они познаются и формируются умом.

¹ Kant, The Critique of Pure Reason, trans, by Norman Kempt Smith (London, 1953), A 369.

² H. J. Paton, Kant's Metaphysics of Experience (London, 1951), Vol. II, p. 375.

³ Martin Heidegger, Kant und das Problem der Metaphysik (Bonn, 1929), S. 71.

⁴ Heidegger, Vom Wesen der Wahrheit (Frankfurt, 1954), S. 14.

Хайдеггер представляет нам рассуждение и разграничение, которые поразительно похожи. Мы можем, я думаю, сформулировать это таким образом: Хайдеггер является онтологическим идеалистом, но оптическим реалистом. То есть, для Хайдеггера, Dasein конституирует бытие, но не сущие. Поэтому Хайдеггер может говорить об истине как gegenstehenlassen von..} (позволение противостояния...) и как des Seinlassen von Seienden* (позволение сущим быть), не ставя под угрозу свою позицию, что Dasein как забота (и структуризация во времени) — это онтологическое основание возможности того, что сущие могут быть встречены ⁵. В самом деле, так же как эмпирический реализм Канта необходимо связан с трансцендентальным идеализмом, так онтологический «идеализм» Хайдеггера, понятый правильно, подразумевает этот оптический реализм.

⁵ Heidegger, Sein und Zeit (Tübingen, 1953), S. 366. ⁸ Ibid., p. 28.

Эта аналогия между Кантом и Хайдеггером наводит на мысль, что для Хайдеггера онтология — это трансцендентальная дисциплина, похожая на метод Канта в «Критике чистого разума», и, соответственно, что критический метод Канта, который кажется «только» эпистемологическим, в действительности, для Хайдеггера, есть достижение в онтологии. В главе I я обратил ваше внимание на идиосинкразическое рассуждение о необходимых условиях, которое является не только отличительной чертой критической философии, но и одной из наиболее бросающихся в глаза характеристик метода Хайдеггера. Здесь необходимо подчеркнуть, что для Хайдеггера именно такого рода рассуждение о необходимых условиях является определяющим для онтологии, в противоположность тем дисциплинам, которые, хотя и носят такое же имя, со времен Платона занимались скорее сущими, чем бытием⁶. Ланган, развивая онтично-онтологическое разграничение Хайдеггера, высказывает эту же мысль:

Постичь что-либо «оптически» значит постичь это в его полной детерминации как конкретный феномен. Чтобы постичь это «онтологически», т. е. в его полном бытии, нужно думать, что стоит за феноменом, чтобы постичь основание его возможности — что это то, что дает возможность этому феномену быть, как он есть ⁷.

⁶ William Barrett, Irrational Maw^v(New York, 1956), p. 189.

⁷ Thomas Langan, The Meaning of Heidegger (New York, 1959), p. 74.

С хайдеггеровских позиций, таким образом, Кант, показав, что время — это чувственная форма всякой интуиции, показал, что смысл сущих следует искать в Dasein и, следовательно, что время — горизонт бытия. Здесь нужно подчеркнуть, говоря прямо, что для Хайдеггера наделить смыслом значит наделить бытием — и, следовательно, Dasein как уникальный источник смысла в мире⁸ есть уникальное основание бытия.

* Возможно также, что Хайдеггер пытается предоставить источник чувствительности понимания, о котором Кант, в AI5, В29, говорит, что он неизвестен. См. Heidegger, Kant, S. 3!

Вопрос, который естественно приходит на ум в качестве возражения, был бы потребовать у Хайдеггера какого-либо подтверждения этого уравнивания смысла и бытия. Такой вопрос, однако, предполагает возможность, что бытие можно представить как независимое от смысла, а, для Хайдеггера, это значит независимое от Dasein. Этот вопрос, фактически, исходит из субъект-объектного расщепления, на ослабление которого направлено хайдеггеровское понятие Dasein как бытия-в-мире. Мы опять наталкиваемся на постулирующую природу хайдегге-ровского (и критического) доказательства. Нельзя задать Канту вопрос, как появляются категории, что заставляет их функционировать, ибо дело критической философии — рассуждать о том, что делает возможным сущность такого рода вопроса. Таким же образом Хайдеггер утверждает, что Dasein существует так, как оно существует, только на основании его бытия по существу в-мире как наделяющего смыслом, соотнесением, ориентацией (Bewandtnis). Любое спрашивание, для Хайдеггера, возможно только на основании бытия-в-мире Dasein, понимаемого таким образом.

Спрашивать, что есть то, что конституирует.Dasein, когда оно конституирует бытие, значит спрашивать, что есть бытие. Так как Хайдеггер не хочет, чтобы вопрос о бытии соскользнул в традиционную форму поиска сущего (т. е. ens realissimum) «там», он может начать отвечать, только сказав, что бытие есть основание сущих в том смысле, что бытие есть то, что делает возможным то, что сущие (Vorhanden) появляются как таковые. Dasein — это контекст, в котором сущие появляются как конкретные феноменальные сущие. Этот контекст — смысловой контекст, которому Хайдеггер дает имя забота. Забота — это не один возможный смысловой контекст среди других, но, скорее, сам смысловой контекст, трансцендентально априорная основа человеческого существования, как оно в действительности проявляется. Что Dasein конституирует, когда оно конституирует бытие? Ответ состоит в том, что оно конституирует возможное^ сущих. Оно делает это, позволяя сущим быть тем, что они есть и так, ка* они есть. И поскольку сущие не могут быть иначе как в контексте заботы, то оказывается, в результате беспрецедентного диалектического поворота, что для Dasein конституировать бытие означает, что оно не конституирует сущие". «Наш способ познания, — заявляет Хайдеггер, говоря с Канте, — не является оптически созидательным» ⁹.

⁹ Heidegger, Kant and the Problem of Metaphysics, trans, by James S. Churchi (Bloomington, Ind., 1962), p. 76.

То, что я называю онтологическим «идеализмом» и оптическим «реализмом» Хайдеггера, — это его ответ на проблему, которую в своед исследовании Канта он так точно формулирует:

Как может конечное человеческое Dasein заранее выйти за пределы (транс цендировать) существующего [сущего, в противоположность бытию], когд оно не только не создало это существующее, но и зависит от него, чтоб! существовать как Dasein ¹⁰?

¹⁰ Ibid., p. 47.

Повторим то, что было сказано в главе I. Позиция Хайдеггера состоит в том, что, говоря оптически, мир есть не- «я». Говоря онтологически, Dasein есть в-мире (auf das Seiende angewiesen [зависит от сущего (нем.]. — Прим. перев.]) и конституирует бытие мира с помощью сетки смыслов, через которую открывается (пассивно, рецептивно), обнаруживается (оптический) мир (das Seiende). Dasein как онтологическое основание сущих и как то, что конституирует бытие, есть, мне кажется, смысл хайдеггеровского повторения (wieder-holung) коперниканского переворота Канта:

Онтическая истина, таким образом, должна неизбежно соответствовать онтологической истине. Это правильное толкование значения «Коперниканского переворота». Этим переворотом Кант проталкивает вперед проблему онтологии ^п.

¹¹ Ibid., р. 22.

Какова в этой связи роль феноменологии? В главе I указывалось, что феноменология была бы методом преимущественно для философии, которая с помощью необходимого постулата придерживается представления о конституирующих способностях «я». Объяснение, которое там было дано, вкратце состоит в том, что, при условии этой конституирующей функции, противостоять миру, исходя из привилегированной системы отсчета или объяснительной системы, это значит не понимать мир, как его конституирует «я» (Daseira*), но, фактически, конституировать мир. Для Хайдеггера онтология — это рассуждение об обязательных условиях сущих как сущих, чтобы постичь сущность бытия. Феноменология, следовательно, поскольку это наиболее точный способ подхода к возможности сущих (рассматриваемых как не-«я»), есть, для Хайдеггера, основной инструмент он-толога: «Онтология возможна только как феноменология» ¹²*.

¹² Heidegger, Sein und Zeit, S. 35.

* Теперь, когда Kant and the Problem of Metaphysics («Кант и проблема метафизики») Хайдеггера появилась в превосходном переводе на английский язык, можно лучше понять значение кантовских элементов его философии. Поскольку, конечно, именно в этой работе, а не в «Бытии и времени», кантовский элемент сделан совершенно явным. Например:

«Следовательно, то, что делает связь с существующим (оптическое знание) возможной, это предшествующее понимание строения бытия как существующего, то есть онтологическое знание», (р. 15)

«Тем не менее, оптическое знание само по себе никогда не может согласовываться 'со' своими объектами, потому что без онтологического знания оно не может иметь даже возможного 'с чем' (Wonach] согласования», (р. 118)

«Эта всеполнота, состоящая из чистой интуиции и чистого рассудка, заранее объединенных, 'конституирует' свободное пространство, в котором все существующие могут быть встречены», (р. 81)

«Разве, в таком случае, не следует, что онтологическое знание, когда оно достигнуто в трансцендентальном воображении, является созидательным?.. Онтологическое познание не только не создает существующего, но оно даже не устанавливает свою связь непосредственно и тематически с существующим... Но с чем, в таком случае, оно устанавливает свою связь? Что познается в онтологическом познании? Ничто. Кант называет это X и говорит об 'объекте!.. Под Ничто мы понимаем не существующее, но, тем не менее, 'нечто'. Оно служит только в качестве 'коррелята', т. е. в соответствии с его

Дата добавления: 2015-07-10