Наука психоанализа

В свете вышесказанного я хочу сейчас сосредоточить внимание на психоанализе, показав ограничения и силу, которые Бинсвангер считает присущими ему, и указав, каким образом Бинсвангер предлагает Daseinsanalyse как его необходимое дополнение.

Дилемма естественно-научной психологии (которую Бинсвангер называет contradictio in adjecto ¹⁵) была сформулирована выше таким образом: пытаясь быть объективной наукой, сущностью которой, как мы видели, является полное преобразование феноменов в факты, лишенные сознания или самообразующей значимости, чтобы поставить эти феномены под эгиду математики, психология в то же время обнаруживает, что предмет, который она изучает, того же порядка, что и тот, который определяет само исследование. Чтобы избежать предписывания данным, ей пришлось бы отказаться от заранее установленных методов — оставить свои притязания как наследницы естественных наук. Действуя с помощью научного метода, понимаемого таким образом, психология может только лишить феномены сознания, мышление, восприятие, волю их необходимой сущности — интенциональности, обращения-вне феномена на объект. То есть она может только разрушить значение-для-«я» феноменов сознания, которые она стремится объяснить, в самом акте объяснения. В лучшем случае она может только заранее свести эти феномены к таким, которые соответствуют тем феноменам сознания, посредством которых она проводит свое исследование.

¹⁵ Бинсвангер, «Фрейдовская концепция человека в свете антропологии», в данной книге.

Психология как естественная наука, таким образом, сталкивается с очевидно абсурдной и внутренне противоречивой задачей исследования сознания как части сферы res extensa, абсурдной и внутренне противоречивой потому, что сущность картезианской res extenso, состоит как раз в том, что она есть то, что является сознанию или что существует независимо от сознания; одним словом, чтобы научно исследовать сознание, психология должна лишить сознание сознания.

Именно эту внутренне противоречивую на вид задачу выполнил Фрейд. Что представляет собой его учение о бессознательном, если не такую попытку рассмотреть сущность сознания как то, что по существу входит в сферу res extenso, *? -* Это лишь вопрос терминологии — поднять здесь проблему различия между сознательным и психическим. Сейчас главное то, что Фрейд поместил то, что картезианская наука особенно исключала из научного исследования, обратно в сферу возможного научного исследования. Мы называем это психическим, сознательным, душой и т.д. См Freud, «The Unconscious», trans, by Cecil M. Baines, in Collected Papers (New York, 1959) Vol. IV, pp. 98—100.

“Психоаналитическое рассуждение начинается с впечатления, полученного при исследовании бессознательных процессов, что сознательность не может быть самой общей характеристикой психических процессов, но просто их особой функцией” ¹⁶.

¹⁶ Freud, Beyond the Pleasure Principle, trans, by C. J. M. Hubback, in The Majo\ Works of Sigmund Freud (Vol. 54 of Great Books of the Western World [Encyclopaedii Britannica, 1955]), p. 646.

Таким образом, в противоположность такой естественно-научной психологии, как описана выше, научный метод у Фрейда не рискует, вначале, посягать на свои собственные данные или предписывать данным. Позже мы увидим, что он тоже предписывает данным, но данным другого рода, в своей роли в качестве терапии, и что это предписывание данным не обязательно нужно осуждать. Но на данный момент заметим только, что как только основная часть психических процессов помещается, по определению, вне прямого опыта сознания, они становятся поддающимися обработке и наблюдению с помощью научного метода — фактически, они оказываются поддающимися даже математике. Нам нужно только процитировать такой отрывок из произведений Фрейда, чтобы увидеть, насколько он тяготел к идеалу математики:

Это происходит так, будто сопротивление сознания против них [производных вытеснения] обратно пропорционально их удаленности от того, что былс первоначально вытеснено.

¹⁷ Freud, «Repression», trans, by Cecil M. Baines, in Collected Papers, Vol. IV, p. 88.

Таким образом, избегается первая половина сформулированной выше дилеммы психологии. Другая половина также избегается у Фрейда. Психические акты, чувства, мышление, восприятие — короче, все феномены сознания — не лишаются их значения-для-«я». В то время как в таких школах, как бихевиоризм или Павловская психология, феномены сознания расщепляются на «объективные» составляющие таким образом, что их значение-для-«я» становится ненужным этой психологии, у Фрейда именно эти значения — часть основного предмета психоанализа. Эта мысль станет яснее, если мы рассмотрим психоанализ как объяснительную систему.

Наша первая задача — понять то, что выше было охарактеризовано как меньший круг этой системы, правило преобразования, в соответствии с которым встречные феномены определяются либо как поддающиеся, либо как не поддающиеся редукции. Между прочим, этот аспект объяснения в науке был замечен самим Фрейдом в начале работы «Инстинкты и их превратности»:

Подлинное начало научной деятельности заключается скорее в описании феноменов, а потом в переходе к группированию, классификации и установлению их связей. >[ Больший круг.] Даже на стадии описания невозможно избежать применения определенных абстрактных идей, полученных из разных источников и безусловно плодов не одного только нового опыта. [Меньший круг.]¹⁸ (Курсив

¹⁸ Freud, «Instincts and Their Vicissitudes», trans, by Cecil M. Baines, in Collected Papers, Vol. IV, p. 60.

Мы уже заметили, что любая отдельная наука в качестве меньшего круга будет иметь модификацию и конкретизацию меньшего круга непосредственно науки, т. е. удаления «я» или сознания из мира. Мы также заметили, что у Фрейда это требование выполняется с величайшей преданностью, что представлено в его учении о бессознательных психических процессах. Однако понятие бессознательного — это постулат, который существует в систематической структуре собственно психоанализа, большего круга; это гипотеза, которая помогает связать определенные факты о сновидениях, гипнозе и т. п.¹⁹ Здесь мы ищем нечто еще более фундаментальное, нечто, что очерчивает способ, каким устанавливаются сами факты. Учение о бессознательном, будучи гипотезой большего круга, должно само брать начало из какого-либо более элементарного допущения, такого, которое еще более явно выводит сознание и «я» из области исследования и которое, следовательно, еще более радикально придерживается фундаментального требования картезианской науки — «объективности».

¹⁹ Freud, «The Unconscious», p. 99.

Фрейд, цитируемый Бинсвангером в «Фрейдовская концепция человека», в данной книге, с. 141.

Нам нет нужды идти дальше самого Фрейда, чтобы найти ясную и точную формулировку этого самого фундаментального допущения, которое мы называем меньшим кругом: «В нашем понимании воспринимаемые феномены должны уступить только предполагаемым стремлениям» ²⁰. Эти Strebungen (стремления) — это побуждения, инстинкты, «...основные свойства которых одинаковы у всех людей и которые направляют его [человека] на удовлетворение определенных примитивных потребностей» ²¹. Таким образом, психоанализ — это наука, которая объясняет психические феномены путем сведения этих феноменов с самого начала к их инстинктивному компоненту. Меньший круг психоана-Диза преобразует феномены, когда он сталкивается с ними (описывает их) *, в их функцию в отношении побуждений и потребностей.

Здесь необходимо заметить, что эта основная реальность психоанализа — побуждения или инстинкты — хотя и является понятием, возникающим строго из науки биологии, — это целенаправленная, интенциональ-ная реальность. Инстинкт направлен на объект; он не является, подобно объективным процессам, скажем, физики, чем-то в себе, не имеющим значения или соотнесения вне себя и нуждающимся в теоретизировании физики, чтобы она окончательно установила его связь с другими данными. Инстинкт обращен вне себя, на свое удовлетворение. Следовательно, феномены, которые объясняются в психоанализе, никогда не могут быть редуцированы ниже уровня интенциональности, то, на что не могут претендовать предшествующие естественно-научные психологии **.

Так, у Фрейда феномены сознания, сами интенциональные, сводятся к инстинктам, тоже интенциональным. Было бы невозможно свести эти феномены к другой группе или разновидности феноменов сознания, т. е. сказать, что все психические акты основаны на преобразованиях психической тенденции, сущность которой предполагает сознание и возможность самосознания. Ибо тогда просто самонаблюдения любого человека было бы, в принципе, достаточно, чтобы доказать или опровергнуть гипотезу. Инстинкты должны брать начало в бессознательном, чтобы выполнить свою объяснительную роль сведения феноменов и таким образом дать им возможность «...поглощаться предполагаемыми силами, побуждениями и законами, которые ими управляют» ²².

²¹ Там же.

* Пример того, как в психоаналитической теории меньший круг преобразует феномены, когда он сталкивается с ними (описывает их), можно найти на стр. 213 в книге Instincts in Man by Ronald Fletcher (New York, 1957): «Завершая этот рассказ о „психических механизмах", необходимо подчеркнуть, что, как показано выше, эти механизмы не предназначены в качестве объяснений процесса, посредством которого индивидуум приспосабливается к требованиям среды, но являются просто описательными понятиями, указывающими специфические пути, которыми идет этот процесс приспособления».

** Интересный момент здесь — то, что понятие инстинкта само заимствовано из большего круга другой науки, биологии. Понятие инстинкта в биологии — это гипотеза, которая связывает и сводит воедино определенные феномены очень сложной вещи, организма. Я думаю, было бы полезно, за рамками этой книги, провести параллели такого свойства в развитии и взаимозависимости других наук, где элементы, относящиеся к большему кругу, теоретической структуре, одной науки становятся определяющими для меньшего круга другой.

²² Там же.

И все же, чтобы помешать меньшему кругу стать слишком маленьким, «основная реальность», инстинкты, должна быть того же рода, что и упрощаемые феномены сознания. Следовательно, чтобы завершить адекватную объяснительную систему, в которой обеим тенденциям объяснения отдается должное, Фрейд постулирует психические акты, которые являются бессознательными. Проблема, которая теперь возникает, состоит в том, чтобы установить различие между сознательным и бессознательным интенциональным актом, психическим процессом. Искушения допустить, что все акты такого рода должны иметь «стоящую за ними действующую силу», и затем провести разграничение, утверждая, что действующая сила бессознательного психического акта отличается от действующей силы сознательного акта, необходимо избегать, ибо оно может только втянуть нас в трудности формулирования понятия действующей силы, которая не есть «я» и которая, тем не менее, выполняет функции, выполняемые «я». Различие между сознательными и бессознательными психическими актами должно, скорее, быть проведено более широко в этом же направлении: интенциональный акт без действующей силы является бессознательным; интенциональный акт, «исходящий» или имеющий необходимую связь с действующей силой, был бы сознательным.

Таким образом, в эч^ой связи мы можем определить инстинкты (Triebe] как интенциональные акты, не имеющие никакой первоначальной необходимой связи с действующей силой-«я». Это более точное определение меньшего круга, правила преобразования исходных фактов, как они встречаются. Выше я говорил о необходимости сохранения значения-для-«я» как неупрощаемого исходного факта при объяснении феноменов сознательной жизни. Если мы понимаем значение, очень широко в феноменологическом контексте, как направление или обращение акта вне себя (т. е. размышление есть размышление о чем-то, восприятие есть восприятие чего-то), мы видим, что меньший круг Фрейда сохраняет значение, но не значение для индивидуального «я». Психоаналитическая теория человека, делая акцент на сходствах людей и психических феноменов, может говорить о значении материнской любви, ножа как символа фаллоса, отцовства. Так возникает набор значений, которые объясняются и объединяются в большем круге и которые используются как критерий, с чьей помощью редуцируются индивидуально появляющиеся значения, значения для пациента. То есть: необходимая связь интенциональности с действующей силой-«я» исключается постулированием вместо нее формы интенциональности (инстинктивность), для которой связь с действующей силой-«я» не является определяющей. Интенциональность, значение, сохраняется; у индивидуального «я» «отнята» его уникальность.

Подведем итог этого раздела: психоанализ — это объяснительная система, которая остается верной основному требованию науки со времен Галилея и Декарта в том отношении, что она устраняет «я» и сознание из области исследования. Поскольку его предметом является «я» и сознание (интенциональные феномены), феномены, с которыми он сталкивается, должны быть в большой мере сохранены в целостности. Меньшим кругом или самой основной исходной посылкой психоанализа, таким образом, становится правило для сведения феноменов к такому виду интенциональности, в котором не делается обязательной ссылки на действующую силу-«я». И сведение, и сохранение феноменов выполняется в этом «меньшем круге среднего размера». Такой вид интенциональности происходит из понятия биологической теории, понятия инстинкта.

Дата добавления: 2015-07-10