Св. Киприан антиохийский

Эоны (звёздные Духи) – эманировавшие из Неведомого гностиков и тождественные Дхиан-Чоханам эзотерической доктрины – и их Плерома были преобразованы в Архангелов и «Духов Присутствия» греческой и латинской церквями, а их прототипы утратили своё положение. Плерома[329] стала теперь называться «Небесным Воинством», поэтому прежнее название пришлось отождествить с Сатаной и его «Воинством». Сила во все времена была правом, и история полна контрастов. Манес Мани своими последователями звался «Параклетом Параклитом».[330] Он был оккультистом, но благодаря любезным стараниям Церкви прослыл у потомков колдуном, поэтому пришлось искать ему равную по силам противоположность. Такой противоположностью мы считаем Св. Киприана Антиохийского, который признал себя «чёрным магом», если только не был им в действительности, как кажется, которого церковь – в награду за его раскаяние и покорность – возвела впоследствии в высокий ранг святого и епископа.

История знает о нём немного, и сведения её большей частью основаны на его же собственных признаниях, за правдивость которых ручаются, как нам говорит Св. Григорий говорят, Св. Григорий, императрица Евдоксия, Фотий и святая церковь. Сей любопытный документ был найден в Ватикане маркизом Де Мирвиллем,[331] который впервые перевёл его на французский язык, как он уверяет читателя. Мы просим у него разрешения заново перевести несколько страниц из него, но не ради кающегося колдуна, а ради некоторых изучающих оккультизм, которые смогут тогда сравнить 161] {МАГИЯ В АНТИОХИИ} методы древней магии (или, как церковь её называет, демонизма) с методами современной теургии или и оккультизма.

Описываемые сцены имели место в Антиохии около середины третьего века, в 252 году по Р.Х., говорит переводчик. Это признание было написано раскаявшимся колдуном после его обращения, поэтому нет ничего удивительного в том, что так много места в своих горестных сетованиях он отводит поношению своего Посвятителя «Сатаны», или «Змея-Дракона», как он его называет. Та же черта человеческой натуры имеет и другие, более современные примеры. Обращённые индусы, парсы и другие индийские «язычники» порочат религии своих предков при каждом удобном случае. Вот что говорится в этом Признании:

О, все вы, отвергающие подлинные таинства Христовы, смотрите на слезы мои!… Вы, погрязшие в своих бесовских делах, учитесь на моём печальном примере всей суетности их ( [бесовских ) ] искушений… Я тот Киприан, который как с детства дал обет посвящённый Аполлону был рано научен всем искусствам дракона.[332] Мне ещё не было и семи лет, как меня уже ввели в храм Мифры Митры. А через три года родители повезли меня в Афины для принятия в гражданство, где мне было также позволено проникнуть в мистерии Цереры, оплакивающей дочь свою.[333] Кроме того, стал я стражем Дракона в храме Паллас Паллады.

Взойдя после этого на вершину Горы Олимп, Трона обители Богов, как её называют, я и там был посвящён в смысл и подлинное значение их ( [Богов ) ] речей и шумных проявлений (strapituum strepituum[334]). Там заставили меня увидеть в воображении (phantasis, или майа) (phantasia) [или майа ] те деревья или и все те травы, что творят такие чудеса с помощью демонов… И видел я их танцы, войны, ловушки, иллюзии и их разнородности порочность и слышал я пение их.[335] Наконец, сорок дней подряд смотрел я, как фаланги отряд Богов и Богинь, словно цари, посылает с Олимпа духов, дабы те представляли их на земле и действовали от их имени среди всех народов.[336]

В то время жил я исключительно на фруктах, съедая их только после заката, а семеро жрецов жертвоприношения объясняли мне свойства этих фруктов.[337]

Когда исполнилось мне пятнадцать лет, родители мои захотели, чтобы ознакомился я не только со всеми законами природы в связи с рождением и разложением 162] тел на земле, в воздухе и в морях, но и со всеми прочими силами, что прививаются [338] (insitas) к ним Князем мира сего для извращения их изначального, божественного устроения.[339] В двадцать лет я отправился в Мемфис, где, проникнув во святилища, был обучен разбираться во всём, что относится к общению причастности демонов ( [даймонов, или духов ) ] к земным делам, их отвращению к некоторым местам и симпатиям страстности симпатии и влечению к другим, изгнанию их с некоторых планет, к некоторым целям и законам, к их упорству в выборе тьмы и их сопротивлению свету.[340] Там узнал я число падших Князей,[341] как и то, что происходит в телах и душах людей, с которыми они вступают в общение.

Узнал я аналогию между землетрясениями и дождями, между движением земли[342] и движением морей. Видел я духи исполинов, брошенных во тьму подземную и как бы поддерживающих землю, подобно людям, несущим бремя на плечах своих.[343]

А когда было мне тридцать лет, ездил я в Халдею, чтобы изучить там истинную силу воздуха, которую одни приписывали огню, а более знающие – свету ( [Акаше ) ]. Мне было открыто, что планеты в разнообразии своём так же непохожи друг на друга, как земные растения, и что звёзды, как рати, выстроены в боевой порядок. Узнал я халдейское деление Эфира на 365 частей[344] и понял, что каждый из демонов, которые делят его между собою,[345] наделён той материальной силой, что позволяет ему выполнять приказы Князя и управлять всяким движением в нём ( [в Эфире ) ].[346] Они ( [халдеи ) ] объяснили мне, как эти Князья вошли в Совет Тьмы, неизменно противодействующий Совету Света.

Познакомился я с медиаторами ( [конечно, не с медиумами, как объясняет Де Мирвилль ) ][347] и, увидев, какими обязательствами связаны они взаимно, был поражен, узнав суть клятв и обрядов их.[348]

163] {КОЛДУН СТАНОВИТСЯ СВЯТЫМ} Верьте мне, видел я Дьявола. Верьте мне, обнимал я его[349] ( [не так ли, как ведьмы на шабаше (?) ) ], когда был ещё совсем молод, и он приветствовал меня титулом нового Ямбреса, объявив меня достойным моего сана (посвящения). Он обещал мне постоянную помощь при жизни и княжество после смерти.[350] Под его руководством достиг я большого почёта ( [Адептства ) ], и он отдал под моё начало фалангу демонов. Когда же прощался я с ним, он воскликнул: «Смелее! Успехов тебе, великолепный Киприан!» и поднялся с престола своего проводить меня до дверей, чём привёл всех присутствовавших в глубокое восхищение.[351]

Распрощавшись со своим халдейским Посвятителем, будущий колдун и святой отправился в Антиохию. Его рассказ о своих «беззакониях» и последующем раскаянии долог, но мы сократим его. Он стал «совершенным магом» и окружил себя множеством учеников и «кандидатов на овладение опасным, святотатственным искусством». Он описывает, как раздаёт любовные напитки и торгует роковыми амулетами, «избавляющими молодых жён от престарелых мужей и совращающими христианских дев». К несчастью, сам Киприан не мог подняться над любовью. После тщетных попыток заставить прекрасную Юстину, обращённую деви´цу, разделить страсть некоего распутника по имени Аглаид, он сам влюбился в неё. Его «демоны не сумели помочь» ему, рассказывает он, и стали противны ему. Отвращение к ним привело его к ссоре с Иерофантом, которого он упорно отождествляет с Демоном. За ссорой последовало состязание последнего с несколькими христианскими обращёнными, в котором «Злой Дух лукавый», разумеется, был посрамлён. В конечном счёте колдун был крещен и избавился от своего врага. Положив к ногам антиохейского епископа Анфимеса Анфима все свои книги по магии, он стал святым вместе с обратившей его прекрасной Юстиной. При императоре Диоклециане Диоклетиане оба претерпели мученичество и похоронены рядом в Риме, в базилике Св. Иоанна Латеранского у Баптисерия баптистерия.

164]

Дата добавления: 2015-07-10