Символы и идеограммы

Не является ли символ для имеющего очи всегда более-менее ясным откровением Богоподобного?… Во всём… мерцает нечто от Божественной Мысли. Нет Более того, даже высшее знамение, которое люди когда-либо встречали или под которым обнимались, сам крест имел лишь случайное и внешнее значение.

Карлейль.

Проникновению в скрытый смысл каждой религиозной и мирской легенды каждого народа, великого или малого, и особенно преданий Востока была посвящена бóльшая часть жизни автора настоящего труда. Автор входит в число тех, кто убеждён, что ни одно мифологическое повествование, ни одно предание из народного фольклора, к какой бы эпохе они ни относились, никогда не были вымыслом, но что каждая из таких историй имеет действительное историческое основание. В этом она расходится с теми специалистами по символизму, которые, несмотря на все величие их славы, каков бы ни был их авторитет, которые в каждом мифе видят не более, чем ещё одно подтверждение слонности древних к суевериям, и считают, что все мифологии возникли и построены на солнечных мифах. Подобных поверхностных мыслителей замечательно описал поэт и египтолог Джералд Мэсси Масси в своей лекции «Luniolatry, Ancient and Modern». Его острая критика так прекрасно отражает наши собственные чувства, открыто высказанные уже ещё в 1875 году, когда была написана «Разоблачённая Исида», что мы решили воспроизвести её в этой части нашего труда.

На протяжение последних тридцати лет профессор Макс Мюллер в своих книгах и лекциях, в «Times», «Saturday Review» и различных журналах, с трибуны 322] Королевского Института, с кафедры Вестминстерского Аббатства и со своей оксфордской кафедры учит, что мифология это болезнь языка и что древний символизм явился как бы результатом примитивной умственной аберрации.

«Мы знаем», вторит Максу Мюллеру Ренуф в своих «Hibbert Lectures», «мы знаем, что мифология есть болезнь, которая появляется на известной ступени человеческой культуры». Таково поверхностное толкование нe-эволюционистов, и подобные толкования до сих пор принимаются британским обществом, которое строит своё мнение, доверяя подобным авторитетам. Профессор Макс Мюллер, Кокс, Губернатис и другие пропагандисты солнечных мифов изображают нам первобытного мифотворца в виде германизированного индуса метафизика, отбрасывающего собственную тень на умственный туман и замысловато говорящего о дыме или, по меньшей мере, об облаке. При этом небо над его головой превращается как бы в фантастический купол, усеянный образами из первобытных кошмаров! Они рисуют первобытного человека по собственному подобию и считают его упрямо склонным к самообману или, по словам Фонтенелля, «склонным видеть то, чего в действительности не существует»! Они представили примитивного, или архаического, человека в ложном свете как глупо обманутого с самого начала своим активным, но необузданным наивным воображением и потому верившего во всевозможный вздор, который непосредственно и постоянно опровергался его повседневным опытом; как глупца, фантазирующего среди мрачных реалий, которые шлифовали в нём и внедряли в него опыты его вдалбливали в него опыт, как айсберги оставляют свои оттиски на подводных скалах. Остаётся лишь сказать – и когда-нибудь это будет подтверждено, – что эти признанные учителя подошли к истокам мифологии и языка не ближе, чем Уилли, поэт Бёрнса, подошёл к «Пегасу». Мой ответ таков: «Это не более, чем фантазия метафизика-теоретика, посчитавшего мифологию лишь болезнью языка или чего бы то ни было ещё, но только не собственного мозга. Эти соляристы, распространители небылиц, так и не смогли определить происхождения и значения мифологии! Мифология была примитивным способом овеществления древней мысли. Она основывалась на естественных фактах и до сих пор поддаётся проверке на явлениях. В ней нет ничего безумного, ничего иррационального, если рассматривать её в свете эволюции и при полном понимании способа её выражения иносказательным языком. Безумие – принимать её за историю человечества или за Божественное Откровение.[507] Мифология представляет собой хранилище древнейшей человеческой науки, и – что для нас самое главное – когда она вновь будет правильно истолкована, то нанесёт смертельный удар по ложным теологиям, которые сама же невольно породила.[508]

В современном языке утверждение иногда считается мифическим настолько, насколько оно ложно. Но в этом смысле древняя мифология не была системой, или способом, фальсификации. Её легенды служили для передачи фактов, но не были ни обманом, ни вымыслом… Например, египтяне, представлявшие Луну как кошку, не были настолько невежественны, чтобы предполагать, что Луна и есть кошка, и их живая фантазия не видела ни малейшего сходства между ними. Миф о кошке не был лишь развитием словесной метафоры, и у них не было ни малейшего намерения 323] {ЕГИПЕТСКИЙ СИМВОЛ КОШКИ} загадывать загадки или приводить кого-то в недоумение… Они подметили тот простой факт, что кошка видит в темноте и что её зрачки становятся совершенно круглыми и особенно светящимися ночью. Луна считалась ночной небесной созерцательницей, а кошка была её эквивалентом на Земле. Так обыкновенная кошка стала выражением, естественным символом и живым олицетворением лунного светила… Отсюда следовало, что солнце, взиравшее по ночам в преисподнюю, тоже можно называть кошкой, как оно и было, ибо оно тоже видело во тьме. Кошка по-египетски mau, что означает «зрячий», от глагола mau – видеть. В одной из работ по вопросам мифологии утверждается, будто египтяне «представляли себе Солнце как зрачок огромной кошки, которая находится позади него». Но это чисто современное измышление, совершенно в духе Макса Мюллера. Луна как кошка была оком Солнца, потому что она отражает солнечный свет и потому что глаз отражает образ в своём зеркале. В образе богини Пашт Баст кошка стережёт Солнце, попирая лапой главу змия тьмы, называемого его вечным врагом!

Это очень точное толкование лунного мифа в его астрономическом аспекте. Однако, селенография это наименее эзотерический раздел лунной символистики. Для полного понимания селеногнозиса – если можно ввести слово – нужно хорошо знать не только его астрономическое значение. Как отмечено в Стансах, Луна тесно связана с Землёй и касается всех тайн нашей планеты более непосредственно, чем даже Венера-Люцифер, оккультная сестра и Alter Ego Земли.[509]

Неутомимые изыскания западных и особенно немецких исследователей символизма в прошлом и нынешнем столетиях показали самым непредубеждённым изучающим и, конечно, каждому оккультисту, что без помощи символики – с семью её разделами, о которых нашим современникам ничего не известно, – невозможно правильно понять ни одно древнее Писание. Символизм следует изучать во всех его аспектах, ибо каждый народ имел собственные способы выражения. Короче говоря, ни один египетский папирус, никакая индусская олла ни один индусский пальмовый лист, ни одну ассирийскую табличку, ни один еврейский свиток нельзя читать и толковать буквально.

Ныне каждый учёный знает об этом. Одни только талантливые лекции Джералда Мэсси Масси способны убедить любого непредубёжденного христианина в том, что буквальное понимание Библии равносильно падению в ещё большее заблуждение и суеверие по сравнению с тем, что возникало когда-либо в голове дикаря с островов Южного Моря. Но даже наиболее приверженные истине востоковеды – будь то арианисты или египтологи – как бы слепы к тому, что каждый символ на папирусе или на олле пальмовом листе это многогранный алмаз, каждая грань которого не только допускает несколько толкований, но и имеет отношение ко многим наукам. 324] Это видно на примере символизирующей Луну кошки из вышеприведённой цитаты – примере небесно-земного образа, тогда как у других народов Луна имеет и много других значений.

Учёный масон и теософ, покойный Кеннет Макензи, в своей «Royal Masonic Cyclоpaedia» указал на большую разницу между эмблемой и символом. Первая «заключает больше мыслей, нежели символ, который отображает, скорее, какую-то особую идею». Вот почему символы – скажем, лунный или солнечный – различных стран, каждый из которых изображает одну или ряд таких особых идей, вкупе образуют эзотерическую эмблему. Подобная эмблема представляет собой «конкретное, видимое изображение или знак, олицетворяющий принципы или ряд принципов, понятных тем, кто получил определённые знания ( [Посвящённым ) ]». Выражаясь ещё проще, эмблема это обычно ряд графических изображений, которые имеют аллегорическое объяснение и которые, как панорама, раскрывают одну идею за другой. Так можно назвать эмблематическими писаниями пураны, Заветы Моисея и Христа, или Библию, и все прочие экзотерические Писания. Тот же авторитет указывает:

Все эзотерические общества пользовались эмблемами и символами, например, общество Пифагора, Элевсинское братство и Герметическое братство в Египте, розенкрейцеры и франкмасоны. Не многие из этих эмблем можно раскрывать всем подряд, и совсем ничтожное изменение эмблемы или символа может значительно изменить их смысл. Сюда относятся магические печати, основанные на известных числовых нумерологических принципах, и, хотя несведущим они кажутся безобразными или смешными, но тем, кто обладает знаниями для их понимания, они сообщают целый свод учений.

Все упомянутые общества относительно современны, но ни одно не уходит в прошлое дальше средневековья. Насколько же более благоразумно, тогда, со стороны учеников старейших архаических школ заботиться о сохранении тайн, гораздо более важных для человечества (ибо они опасны в руках невежд), чем любые так называемые «тайны масонства», ставшие ныне, по выражению французов, секретом Полишенеля! Но это ограничение можно отнести только к психологическому, вернее, к психофизическому психофизиологическому и космическому значению символа и эмблемы, да и то лишь частично. Ибо, хотя Адепт и вынужден отказывать в выдаче условий и способов какого-либо сочетания Элементов – будь-то психическое или физическое, – способного дать как пагубные, так и благие следствия, но он всегда готов сообщить серьёзному исследователю тайну древней мысли во всём, что касается истории, сокрытой под мифологическим символизмом и, таким образом, предоставить ещё несколько вех для ретроспективного взгляда в прошлое, 325] {МАГИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ЗВУКА} насколько это может дать полезные сведения о происхождении человека, эволюции рас и геогностицизма.

Тем не менее, сегодня не только у теософов, но у немногих интересующихся вопросом непосвящённых вызывает вопиющее недовольство утаивание Адептами своих знаний. На это можно ответить вопросом: а зачем им делать это, если они заранее знают, что ни один учёный не примет их даже как гипотезу, тем более как теорию или аксиому? Разве принята вами азбука оккультной науки из «The Theosophist’а», «Эзотерического буддизма» и других трудов и периодических изданий? И разве даже то малое, что всё-таки было выдано, не было осмеяно и не сопоставлялось с «животной» и «обезьяньей» теорией Гексли и Геккеля, с одной стороны, и с Адамовым ребром и яблоком, с другой? Но даже несмотря на столь незавидную перспективу, в настоящем труде приводится масса фактов и настолько полно излагается происхождение человека, эволюция земного шара и рас – как человеческих, так и животных –, а также человеческих рас и животных видов, насколько автор в состоянии это сделать.

Доказательства, подтверждающие древние учения, широко разбросаны по всем священным Писаниям древних цивилизаций. В пуранах, «Зенд Авесте» и у старых классиков множество подобных фактов, но никто до сих пор не потрудился собрать и сопоставить их между собой. А дело в том, что все подобные события записаны символически, и лучшие учёные, самые проницательные умы из числа наших арианистов и египтологов слишком часто находились во власти того или иного предубеждения и ещё чаще односторонних взглядов на сокровенный смысл символов. Но даже притча представляет собой символ – вымысел или сказку, как полагают некоторые; аллегорическую передачу реалий, событий и фактов жизни, утверждаем мы. Как из притчи всегда выводилась мораль, бывшая истинной правдой и реальной действительностью человеческой жизни, так и эмблемы и символы из древних храмовых архивов повествовали о реальных исторических событиях тем, кто был сведущ в священных жреческих науках. Религиозная и эзотерическая история каждого народа облекалась в символы и никогда не излагалась многословно и буквально. Все мысли и переживания, вся учёность и знания, добытые через откровения или самостоятельно, получали у древних рас графическое образное выражение в аллегориях и притчах. Почему? Да потому что слово изречённое имеет скрытую силу, о которой не только не ведают, но даже не подозревают и, естественно, не верят современные «мудрецы». Потому что звук и ритм тесно связаны с четырьмя стихиями древних; и потому что любая вибрация в воздухе, несомненно, вызывает соответствующие 326] Силы, сочетание с которыми, в зависимости от обстоятельств, даёт либо хорошие, либо дурные результаты. Ни одному ученику никогда не позволялось многословно, однозначно и точно описывать какие бы то ни было исторические, религиозные или реальные события, чтобы снова не привлечь связанные с ним Силы. О подобных событиях сообщалось лишь во время Посвящения, и каждый ученик должен был запечатлеть их в соответствующих символах, которые он извлекал из собственного ума и которые просматривал затем его Учитель, прежде чем принять их окончательно. Так постепенно был создан китайский алфавит, а до него приняты иератические символы древнего Египта. В китайском языке, знаки которого можно читать на любых языках и который, как только что было сказано, почти так же древен, как и египетский алфавит Тота, каждое слово имеет соответствующий графический символ. Этот язык насчитывает многие тысячи подобных символов-букв, или логограмм, каждая из которых несёт в себе значение целого слова. Настоящих же букв, или алфавита, в нашем понимании, в китайском языке нет, как когда-то не было его и в египетском.

Так, японец, не понимающий ни слова по-китайски, при встрече с никогда не слышавшим японского языка китайцем может общаться с ним посредством письма, и они прекрасно поймут друг друга, ибо письменность их символична.

А теперь мы перейдём к объяснению основных символов и эмблем, так как второй том данного труда, посвящённый антропогенезису, будет очень труден для понимания без предварительного знакомства хотя бы только с метафизическими символами.

Кроме того, было бы несправедливо приступить к эзотерическому чтению символизма, не воздав должного уважения тому, кто оказал ему величайшую услугу в настоящем столетии, найдя главный ключ к древнееврейской символике, тесно переплетённой с метрологией, один метрологией – одним из ключей к когда-то всемирному языку Мистерий. Мы выражаем свою благодарность Ральстону Скиннеру из Цинциннати, автору труда «The Key to the Hebrew-Egyptian Mystery in the Source of Measures». Мистик и каббалист от природы, он долгие годы трудился в этом направлении, и его усилия увенчались большим и несомненным успехом. Вот его собственные слова:

Автор совершенно уверен в существовании древнего языка, который кажется в настоящее время утерянным, хотя следы его имеются во множестве… Автор открыл, что геометрическое отношение ( [интегральное соотношение диаметра круга и его окружности ) ] было самым древним и, вероятно, божественным основанием… линейных мер… Почти нет сомнений в том, что та же система геометрии, чисел, отношений и мер 327] {ЯЗЫК МИСТЕРИЙ} была известна и применялась на континенте Северной Африки Североамериканском континенте ещё до того, как то же знание появилось у позднейших поколених семитов…

Этот язык отличался тем, что мог заключаться в другом языке, быть скрытым и непонятым без специальных знаний. Буквы и слоговые знаки могли в то же время обозначать числа, геометрические фигуры, образы или иероглифы и символы, основная идея которых полностью разъяснялась в притчах в виде повествований или их отдельных частей. В то же время это могло быть изложено отдельно, независимо и иначе в начертаниях, каменных изваяниях или земляных наземных сооружениях.

Слово «язык» имеет двойной смысл: во-первых, оно означает выражение мыслей посредством человеческой речи, а, во-вторых, оно может означать выражение идей любыми другими средствами. Этот древний язык был так составлен в еврейском тексте, что посредством употребления письменных знаков, которые, будучи произнесены, являют язык в его первоначальном значении; можно по желанию передать целый ряд идей, вполне отличных от идей, выраженных посредством чтения фонетических знаков. Еврейский текст на этом древнем языке получается таким, что используя письменные знаки, произнесение которых соответствует нашему первому определению языка, можно по желанию передать целый ряд идей, совершенно отличных от того, что получается при чтении их лишь как звуковых знаков. А по второму определению, язык иносказательно выдвигает ряд идей, воображаемых образов реальных вещей, которые можно изобразить, и понятий, которые, хотя и не субстанциональны, но могут считаться реальными. Например, число 9 можно считать реальным, хотя оно не существует само по себе; или обращение Луны, взятое независимо от самой Луны, совершающей это обращение, может быть взято в смысле начала или причины возникновения реальной идеи передавать реальную идею, хотя без обращающегося объекта такое обращение бессмысленно. Этот язык идей может состоять из символов, ограниченных произвольными терминами и знаками, охватывающими весьма ограниченный ряд совершенно незначительных понятий, или обозначать важнейшие для человеческой цивилизации проявления природы. Отображение чего-то естественного может навевать представления о соответствующих предметах, расходящиеся в самых разных и даже противоположных направлениях, подобно спицам в колесе, и порождающие естественные реальности ассоциирующиеся с естественными реалиями в областях, совершенно далёких от того, что, казалось бы, предполагается начальным изображением. Представление может ассоциироваться со сходным представлением, но в этом случае, несмотря на кажущуюся несообразность, все вытекающие идеи должны навеваться исходной картиной и гармонизировать, или сочетаться, друг с другом. Таким образом, достаточно обоснованное отображение идеи может дать представление самого космоса и даже деталей его построения. Обычный язык уже не употребляется подобным образом, но автор размышляет: а не был ли когда-либо в далёком прошлом такой или аналогичный язык общемировым и универсальным языком, который по мере своей кристаллизации во всё более и более сокровенные формы становился достоянием лишь избранного класса, или касты? Я хочу сказать, что обыденный, разговорный язык уже с самого начала стал использовался как средство столь своеобразной передачи идей. Такое предположение весьма обоснованно. Действительно, по причинам, которые сейчас мы не можем установить, в истории человечества произошёл, по-видимому, отрыв от, или потеря, совершенного первоначального языка, а также совершенной системы наук, – совершенных не в силу ли их божественного происхождения и откровения?[510]

328] «Божественное происхождение» не означает здесь откровения, полученного от антропоморфного Бога на горе среди грома и молний. По нашему пониманию, и язык, и система наук были переданы раннему человечеству более продвинутым человечеством, настолько превосходившим его, что оно казалось божественным младенческому человечеству – короче говоря, «человечеством» иных сфер. В этой мысли нет ничего сверхъестественного, но принятие или отвержение её зависит от самомнения и высокомерия того, кому она предлагается. Ибо, если бы только профессора современного знания признались, что, хотя они и ничего не знают (вернее, не желают ничего знать) о будущем развоплощённого человека, но это будущее может готовить им поразительные и неожиданные откровения, как только их Эго освободятся от своих грубых материальных тел, то у материалистического неверия осталось бы меньше шансов, чем сейчас. Кто из них знает или может что-то сказать о том, что ждёт нас по окончании Цикла Жизни нашей планеты, когда сама наша мать Земля погрузится в свой последний сон? Кто отважится сказать, что божественные Эго нашего человечества – во всяком случае, избранные из переходящих в другие сферы множеств – не станут, в свою очередь, «божественными» наставниками нового человечества, порождённого ими на новой планете, вызванной к жизни и деятельности «развоплощёнными» началами развоплощёнными «принципами» нашей Земли? Всё это могло произойти в Прошлом, и странные записи об этом сохранены на «Сокровенном Языке» доисторических времён, языке, который называется ныне символизмом.

329]

Дата добавления: 2015-07-10