ОДИН В ПОЛЕ – ВОИН? 10 страница

- Поэтому я пригласил своих самых близких отметить нашу маленькую первую победу, – продолжил Седов и позвонил в колокольчик. В комнату моментально вошел Ярослав с благожелательной улыбкой на губах.

- Ярик, позовите остальных: есть что сказать, – и чтобы поскорее!

Через некоторое время в кабинете были самые близкие «друзья» Седова, если так можно выразиться по отношению к этим людям, соединивших свою жизнь с ним на криминальной основе.

- С сегодняшнего дня Анна – полноценный член нашей команды, – заявил Седов, приветливо улыбаясь и разливая шампанское.

- Поздравляем, Анна, – обратился к ней Ярослав. – Для нас это честь.

Все радостно подняли бокалы и сказали тосты. Сдержанный мужской смех, улыбки, медленные глотки шампанского, блеск запонок, изящные затяжки сигарет – все эти атрибуты современного высшего общества, общества больших денег и маленькой совести, холодное жестокое общество.

Они не понимали Анну, они были совсем другими людьми, и Анна оказалась с ними по чистой случайности. В этом не было ничьей вины, и, наверное, жизнь слишком сложна, чтобы можно было судить категорично.

- По этому поводу у меня есть для Анны небольшой подарок. Конечно, как это положено в приличном обществе, ей будет предложено право выбора, – сказал Седов, вальяжно обходя собравшихся.

- О да, Вениамин Георгиевич щедро благодарит друзей, – подметил Михаил, достаточно милый молодой человек с родинкой на правой щеке и большими выразительными глазами.

Анна приветливо улыбнулась. На самом деле ей не хотелось никаких подарков и тем более никаких вечеров. Она периодически посматривала на огромные старинные часы, словно умоляя их взглядом идти быстрее. Её мысли были так далеко от собравшихся в обширном кабинете, где ещё недавно Анна чувствовала себя столь униженной и оскорбленной. В то время она не хотела принимать никаких сделок – ей хотелось жить, ей хотелось бороться со злом, ей не хотелось сдаваться. И приняла она эту просьбу лишь только потому, что понимала: иначе ей долго не продержаться. Благодаря Седову у неё появились новые возможности – причём куда большие, чем она вообще могла себе представить. Наверно, это была удача. Но чувства победы не было… Когда Анна была ещё маленькой девочкой, она мечтала стать знаменитой. Поехать в столицу, выступать, чтобы на улице её узнавали, чтобы о ней говорили. Сейчас о ней говорила вся столица, а уж популярность её была сравнима с самыми передовыми людьми телевидения, однако теперь это было уже совсем не важно.

- А! Вот и Коваленко! Куда же он запропастился, – улыбнулся один из мужчин, стоявший у окна, когда вошёл Виталий.

Теперь Анна узнала его фамилию, но даже это её не тронуло.

Виталий, похоже, единственный не был посвящен в дела Анны и, возможно, даже отдалённо не представлял насколько она была опасна. Но Анна не хотела его посвящать, потому что ей казалось, что настолько чистая душа, как его, не должна погружаться в такую грязь.

Он был прекрасен. И, наверное, только это ещё как-то вдохновляло Анну, не позволяло окончательно опустить руки. Она была сильной женщиной, но последние события надломили её. Ей не хотелось убивать ради выгоды, ей не хотелось причинять вред хорошим людям!

- О, я всегда рад выпить за Анну! – улыбнулся Виталий, взяв бокал из руки у Ярослава. Разговор продолжился, но Анна словно не участвовала в нём. Ей было тяжело в этом обществе, эй становилось тут душно, тесно, хотелось скорее вырваться отсюда, освободиться от этих невидимых оков.

Наконец Вениамин Георгиевич позвал всех пройти с ним к месту, где хранился подарок для Анны. Они спустились на первый этаж и прошли в подземный гараж. Вениамин Георгиевич шёл не спеша, желая как можно дольше держать гостей и Анну в приятном томлении.

Но Анне даже отдаленно не было любопытно, что задумал Седов; она лишь мечтала, чтобы всё закончилось. Она ещё никогда раньше так не чувствовала себя – такой убитой и подавленной, когда нет ни сил, ни желания о чём-либо мечтать. Её настроение было подобно композициям группы Asura, оно шло от спокойных мелодий к чувственным, достаточно тяжёлым. В последнее время Анна всё чаще ощущала резкие перепады настроения. Она окончательно запуталась в своей жизни и всё больше начинала обдумывать правильность своих поступков. Она прекрасно понимала, что, будучи преступницей, ей неразрывно придётся связать жизнь с людьми типа Седова – наверное, этому не следовало даже удивляться. Но все сильнее ею овладевало желание измениться и больше никогда не вспоминать об этих ужасных годах. Но стоило ей включить телевизор и увидеть этих модных, фальшивых и несущих в мир только грязь актёров и шоуменов, как мысли всё бросить сразу покидали её голову.

Тем временем в гараже зажёгся свет, и Анна увидела перед собою три шикарные машины. Две из них были внедорожниками – большие чёрные машины, Hyundai Tucsson и Nissan X-Trail, третьей была легковая, Hyundai Sonata – тоже чёрная и до сияния чистая. Анна взглянула на машины и перевела взгляд на Седова.

- Что это? Зачем Вы меня сюда привели? – Анна спросила спокойным голосом.

- Одна из этих машин – Ваша, – ответил Вениамин Георгиевич. – Вам осталось лишь выбрать какая. Мы не знаем ваших вкусов и решили подобрать разные модели: это и хэтчбэк, и внедорожник с полным приводом, и легковой автомобиль. Конечно, лично я бы выбрал либо внедорожник, либо хэтчбэк, потому что солидный человек должен ездить на соответствующей машине. Но, в общем, дело Ваше, Анна.

Анна раньше не задумывалась над тем, что ей нужна машина. Она привыкла передвигаться на общественном транспорте или на автомобиле Виталия: это было удобно и быстро и давало возможность легко остаться незамеченным или затеряться в толпе. Анна, конечно, понимала, что не зря её учат водить, но не хотела сама ездить. Других забот у неё хватало. Но отказаться от столь щедрого подарка Вениамина Георгиевича по меньшей мере было бы некрасиво. Она понимала, что дорогие подарки – это удел современного общества, но Седов, конечно, не относился к быдлу.

- В общем-то, мне не нужна машина. Но я не могу не принять столь щедрый подарок и возьму… Hyundai Sonata, – сказала Анна спокойно.

Послышался приглушенный смех и шепот. Мужчины явно не могли понять, как такая женщина может выбрать самый плохонький автомобиль, когда ей предлагают шикарные внедорожники. Но Анна меньше всего в жизни хотела выделяться крутизной своей машины. Она перевела холодный взгляд на мужчин, и те сразу замолчали.

- Что же, Анна, Вас можно понять. Вы не хотите выделяться из большинства – наверное, так действительно проще, чтобы оставаться незамеченной. Это красивая машина и довольно простая, – заметил Вениамин Георгиевич, глядя на Анну пристально, будто желая просверлить в ней отверстие взглядом.

- Я вообще не очень люблю выделяться, – ответила Анна сухо.

- А Вам бы пошёл «Мерседес», – заметил Ярослав. – Такая статная, изящная женщина!

- Мне это совсем не нужно, – Анна улыбнулась.

- Вы знаете, недавно знаменитый шоумен купил себе один из самых дорогих «Хаммеров» в России, – заметил Виталий, желавший приобщиться к разговору, в который не был посвящён.

- О да, ещё один кандидат в моём списке, – еле слышно заметила Анна, и, наверное, если бы она сказала громче, никто бы не понял, кроме Седова. Но он услышал и посмотрел на Анну пристально строгим взглядом:

- Не стоит, Анна. Вот этого не стоит.

Анна улыбнулась натянутой улыбкой, желая перевести в шутку весь этот разговор, потому что проблем с Вениамином Георгиевичем она не хотела.

- Анна Витальевна, – начал Седов торжественно, как он обычно любил делать перед тем, как сказать что-то важное.

- Я Вас слушаю, – Анна ответила предельно вежливо – правда, стараясь не смотреть на Седова.

- Я бы хотел с Вами переговорить насчёт вашего второго дела. Я не сомневаюсь, что Вы просто не успели, но хотелось бы уточнить.

Анна посмотрела на находящихся рядом мужчин и подумала, что ей совсем не хотелось бы говорить при посторонних. Ведь кроме пары человек никто не знал подробностей её работы.

- Конечно, Вениамин Георгиевич, – просто нам тоже нужно переговорить кое о чём… Лучше наедине, – Анна улыбнулась.

Седов кивнул многозначительно и ничего не ответил. Молодые люди занялись машиной; казалось, она их интересовала больше, чем Анну. А Седов, сказав, что ему нужно переговорить с Анной, вышел из гаража, а Анна прошла за ним.

- Так что насчёт Савельева? – прямо спросил Вениамин Георгиевич, когда они сидели в его кабинете, закуривая сигару.

- Ничего, – ответила Анна спокойно и тоже закурила сигарету.

- То есть Вы, надеюсь, помните, что Вы должны сделать? – Седов нахмурился и пристально посмотрел на Анну. Она поправила волосы и выпустила дым изо рта в приоткрытое окно.

- Я-то помню, только мне кое-что нужно… Вы можете не сомневаться, я сделаю своё дело. Вы больше никогда не увидите Савельева, он не сможет Вам помешать, но… я не трону его, – сказала Анна и выдержала паузу. Седов курил и, казалось, не беспокоился. – Мне нужны новые документы на имя Савельева – все, какие только могут быть, – Анна проговорила специально быстро и посмотрела на Вениамина Георгиевича. Он не стал громко возмущаться, но идея ему, конечно, категорически не понравилась.

- Зачем, Анна Витальевна? Мы с вами всё предельно чётко уяснили, мне кажется. Я не хочу, чтобы этот человек стоял на пути у нашего бизнеса, – Седов переменился в лице; таким Анна его ещё не видела.

- Он и не будет. Для этого мне нужны документы… Вы можете меня саму прямо здесь убить: я уверена, у вас в столе имеется неплохая «пушка», – Анна тоже ответила строго.

- Ладно, Анна. Я вам доверяю. И, наверное, сейчас пришло время проверить Вас по-настоящему.

- Вы знаете, что я предельно хорошо исполняю свои обязанности и не требую ничего взамен. Я просто прошу Вас сейчас об этом, потому что иначе не смогу выполнить того, что вы хотите, – Анна продолжала стоять на своем.

- Что ты хочешь сделать, девочка моя? – иронически усмехнулся Вениамин Георгиевич.

- Вы просто никогда его не увидите. Устраню, – ответила Анна.

- Ты можешь, конечно, его шантажировать и выслать куда-нибудь за рубеж, но ты не можешь быть уверена, что он не вернётся и не расправится со всеми нами. Просто это очень по-детски, Анна.

Разумеется, в этом была доля истины, Анна недооценивала тот факт, что шантаж может быть недейственен в этом случае, но, чёрт возьми, она знала этого человека, она следила за ним!

- Это не будет простой шантаж, я продумала всё до мельчайших подробностей, – ответила Анна, глядя на сервант.

- А если ты ошибёшься? – Седов не унимался.

- Если я ошибусь, Вы можете собственноручно выстрелить мне в голову, – с привычным хладнокровием произнесла Анна.

- Ну, Анна, Вы сами знаете, что это не выход, – Вениамин Георгиевич улыбнулся. Всё-таки, несмотря на преклонный возраст, он был невероятно привлекательным мужчиной.

- А Вы знаете, что мне незачем жить; всё, что происходит здесь, для меня в тягость. Вы даже близко не представляете, через что я прошла…

Седов немного помолчал и прошёлся по комнате, осматривая её, будто ища что бы в ней исправить. Казалось, он не слушает Анну. Но он слушал, как мало кто умеет.

- Савельева не будет на следующий день после того, как Вы предоставите мне документы, – Анна добавила.

- Что ж, – после выдержанной паузы ответил Вениамин Георгиевич, – в течение месяца у Вас будут документы. Но… постарайтесь сделать всё так, чтобы проблем не было. Я в Вас верю, Анна, – сказав это, он отошёл к окну.

Ранней весной ещё очень рано темнеет, в связи с чем это время даже и не отличается от зимы своей непередаваемой грустью. Несмотря на то, что Анна приехала к Седову утром, день прошёл невероятно быстро и уже было темно. Седов посмотрел на появившиеся звёзды и тонкий золотой месяц, которые застыли ровно над пышными елями. Было так спокойно и безмятежно – не хватало лишь космической музыки для полного единения с природой. Но Анна задумалась не о красоте; её по-прежнему тревожили волнения, причину которых она не могла понять.

- Анна, должно быть, Вы знаете эту звезду? – спросил Вениамин Георгиевич, по обыкновению спокойно улыбаясь.

- Это не звезда, – сказала Анна. – Это Юпитер, пятая планета Солнечной системы.

- Вы такая умная девушка, столько знаете по наукам, – задумчиво произнёс Седов, после чего достал сигару и зажёг её. – Музыку прекрасную слушаете, знаете историю, учились в лучшем ВУЗе страны… Я не могу понять: зачем Вы выбрали этот путь? Вы только не думайте, что я допытываюсь – нет, просто я долго думал и не смог понять, – лицо старика окутал белый дым от сигары, отчего он казался ещё более благородным – настоящим английским джентльменом девятнадцатого века.

- Я просто не могу жить в таком мире. Жить и бездействовать. В мире с такой молодёжью, в мире с такими моральными нормами… в деградирующем мире! И я доберусь до каждой сволочи, сидящей в телевидении и разлагающей наши мозги, я покажу этим «богемам», «звёздам», что они, жалкие бездарности, ничего не стоят и без них мир станет ещё чище! – вырвалось у Анны наболевшее, но она всё же вовремя остановилась.

- В Вас пылает жажда справедливости, – задумчиво произнес Седов, не отрываясь от сигары. – Анна, не подумайте, что я вмешиваюсь. Просто… не натворили бы Вы с этими «богемами» и «звёздами»!

Конечно, Вениамина Георгиевича вполне можно было понять: он не очень старался осмыслить позицию Анны, его гораздо более интересовала собственная безопасность и спокойствие. Но для Анны личные интересы были не важны – во всяком случае, ей так казалось. Возможно, Седов видел истинные причины, в которых Анна боялась признаться сама себе.

- Что Вы докажете, если не станет очередного шоумена? – с какой-то иронией в голосе произнёс Седов.

- Нежели лучше просто так сидеть? Вы меня не поймете всё равно: мы слишком разные люди, мы – дети разных эпох! То, что я делаю, для Вас не будет ясно, хоть я разобьюсь о стену, – Анне явно не хотелось распространяться на эту тему.

- Ну почему же! Мне кажется, что я понимаю. Только этого не хотите понять Вы… Благородные цели изменить мир? Действовать? – Вениамин Георгиевич не хотел прекращать свои расспросы. – Вы хотите, чтобы Вас запомнили с такой дурной славой? Вряд ли люди будут задаваться вопросами о причинах ваших поступков.

- Ха-ха, – Анна рассмеялась надменно. – Знаете что? Я Вам расскажу кое-что. Помимо основной причины – Вы правы, – у меня есть ещё некоторые, но они настолько второстепенны, что я даже и думать забыла о них. И, опять же, вытекают они из того, что происходит в окружающем мире! Они являются следствием строя, против которого я борюсь… Совсем недавно я была маленькой девочкой и смотрела фильмы по телевизору. Там были богатые, красивые и успешные мужчины – умные, деликатные. Ими восхищались все молодые девочки и в то же время мечтали стать такими же, как Голливудские или наши «богемы»: красивыми, успешными и невероятно богатыми. Их жизни пленила нас, девочек из далекого города Петрозаводска, о котором вряд ли даже слышали эти «звёзды». А мы о них мечтали; нам снилось, как мы только берём их за руки… Как мы прикасаемся к этим подлецам! Мы не думали даже, что они несут в мир грязь, черноту и ненависть, отупляют наш мозг! Мы о них мечтали! А им-то было на нас плевать: они гордились тем, что поставили себя выше остальных. Они – богема, а мы – ничтожество. Нет! Понимаете, теперь не их, а меня все боятся, теперь это для них будет честью, если я взгляну на них, теперь я имею над ними куда большую власть, чем когда-то они надо мной. Я могу распоряжаться самым важным на свете – их жизнью. Я имею гораздо большую власть над ними, чем они надо мной! – у Анны горели глаза и дрожали руки. – Знаете, лучше добиться чего-то в жизни, чтобы тебя знали, чем сдохнуть в тени. Посмотрите, имя Гитлера известно всем, всем! И знаете, он для меня тоже пример. Нет, именно пример, а не идеал. Я знаю: то, что он делал – это преступление против человечества! Но он был вдохновлён своей идеей, он хотел сделать свою страну успешной и великой! Он добился невероятного, он не бездействовал! Он добивался. Я назову много подобных примеров. Но вы все равно меня не поймете! – Анна встала, ей почему-то стало невероятно грустно.

- Да-а, – протянул Вениамин Георгиевич. – Гитлер – прекрасный пример, что там говорить! Вы бы так не говорили, если бы оказались, например, в сорок втором.

- Вы ошибаетесь. Точнее, да, я бы так не говорила, но это разные вещи, Вениамин Георгиевич. Раз-ны-е! – Анне даже стало обидно и грустно из-за этого непонимания. Что толку объяснять вещи, которые для тебя лично очень дороги, когда другие их презирают и смеются?

- Чем же они разные? Гитлер положил тридцать три миллиона только в нашей стране, а Вы говорите! – удивился Вениамин Георгиевич.

- Странно такое слышать от Вас, – улыбнулась Анна.

- Чего странного? Вы кем восхищаетесь? Вот у Вас, небось, никто не воевал?

- Я могу рассказать Вам по дням всю Курскую битву, в которой участвовал мой дед, начиная от пятого июля тысяча девятьсот сорок третьего, обороны Черкасского, танковую битву при Прохоровке, и до двадцать третьего августа. Могу назвать наименование частей и командующих, тактику наступления и обороны. Для меня слишком ценно то время. А Вы просто не понимаете, что, говоря о Гитлере, я не защищаю и не восхваляю его. Я не за ультраправых и не за ультралевых – я за сильную личность! Настоящую личность, которая способна сделать великие вещи, о которых будут помнить веками!

Седов погладил рукой бороду и еле заметно усмехнулся одними губами. Сколько людей – столько и истин; наверное, не может быть единой правды для всех.

Анна подошла к окну и посмотрела на заметённый снегом сад. Мартовский снег только успел выпасть, как уже тает, и на поверхности земли оказывается грязная мокрая земля. Анна любила эту пору исключительно на картинах великих русских художников, но, находясь на улице, очарования не испытывала.

Вдруг в кабинет постучали, и зашёл Виталий. Он смутился, увидев Анну, разговаривающую с Седовым, и хотел было закрыть дверь, но Вениамин Георгиевич пригласил его внутрь.

- О, Виталя, заходи мой дорогой!

Виталий улыбнулся своей обычной очаровательной улыбкой и вошёл, тихо закрыв дверь.

- Простите, я думал, что помешал, – он обратился к Седову, глядя на Анну.

- Нет, что ты, я как раз собиралась ехать домой, – улыбнулась Анна.

Седов взглянул на неё строго, но не стал ничего говорить.

- Мы тут всё на тему истории говорим, – начал Вениамин Георгиевич, наливая коньяк Виталию и Анне. – Виталя, вот ты летал на Ил-2? Живая легенда, а не самолёт!

- Что Вы, где же я его возьму? – рассмеялся Виталик. – Хотя Вы правы: и время было интересное, и самолеты эти шикарны. Для своего времени, конечно.

- Ну что же, давайте выпьем перед тем, как отправиться по домам. Анна с нами уже почти год! – сказал Седов, подавая бокалы.

- Время летит незаметно. Это, скорее, грустно… Хотя я бы не отказалась выпить вина. Но… мы же на машине, – добавила Анна после небольшой паузы.

- Анна, нам не впервой нарушать правила – тем более, что от такого количества ничего не будет.

Виталий сделал глоток и отставил бокал.

- К тому же то, что ты с нами целый год, нельзя не отметить, – он улыбнулся и посмотрел на Анну многозначительно. Седов ухмыльнулся и перевёл взгляд на занесённые снегом ели.

- Что же, думаю, мне надо проводить Анну Витальевну в Москву – только уже каждый из нас на своей машине? – спросил он.

- Да, пожалуй, – ответила Анна, после чего, повернувшись к Седову, сказала, – спасибо Вам, но правда, не стоило. Этот подарок ко многому обязывает.

- Всё нормально, Анна. И документы будут через месяц – в крайнем случае, два. Вы для нас очень ценны, милая моя, – он улыбался искренне, хотя настоящих его чувств, конечно, нельзя было распознать.

Год! Так быстро прошёл целый год, пролетел незаметно. Анне казалось, она не успела даже опомниться. Так проходит вся жизнь, а смысл? Какой смысл того, что она перечеркнула всё своё будущее? Поставила себя вне закона? Целый год – он не дал ответов.

* * *

Через некоторое время Анна и Виталий стояли одни в подземном гараже, где Анне презентовали такой роскошный подарок. Там было довольно прохладно и несмотря на лампы дневного света темновато. Всего в гараже было семь машин – все такие красивые и дорогие, о каких Анна раньше не могла и мечтать и мимо которых проходила теперь так спокойно… Виталий шёл справа, чуть позади и не сводил с Анны глаза. Она определённо ему нравилась, и для неё это было так странно и необычно, что поверить в это было сложно. Но ей нравилось это, несмотря даже на то, что Анна хотела казаться холодной и неприступной.

- Я подумал: может быть, поедем на твоей машине, а от твоего дома я сам доберусь до себя, на метро? – спросил Виталий, поймав Анну за руку.

Она обернулась, и их взгляды столкнулись. Он был красив – какая-то необычная южная красота, несмотря на то, что он не был похож ни на латиноса, ни на еврея и ни на кавказца. Тем не менее, правильное овальное лицо с мужественным подбородком, большие карие живописные и невообразимо глубокие глаза, тонкие правильные губы, чёрные аккуратные брови и лёгкая небритость придавали ему некоторый необъяснимый шарм. Особенно восхищали пряди слегка вьющихся волос, спадающих на лоб. И Анна делала над собой невероятные усилия, чтобы не потянуться к ним рукой и не отбросить их с его лица. Конечно, он не был сказочным красавцем, но Анна считала его очень привлекательным мужчиной. И она боялась того, что с каждым днём он становится всё дороже для неё.

- Но… Тебе придётся оставить машину здесь, – Анна ответила, немного смутившись от того, что он приблизился совсем близко, что она чувствовала его дыхание. Их взгляды встретились… У Анны кольнуло сердце. Ей было страшно от её собственных чувств.

- Я приеду сюда завтра, не беспокойся. Вызову такси. А вот пускать тебя ехать одну по скользкой дороге, в таком тумане и тем более по городу я бы не хотел! – он рассмеялся и обошёл вокруг Анны. Статный красивый мужчина – конечно, не очень высокий (что всегда особенно нравилось Анне), но невероятно привлекательный.

- Мы ведь уже научились ездить, или ты забыл? – она тоже сказала игриво.

- Ничего-ничего, я должен тебя предостерегать! – он взял Анну за руки выше локтей и посмотрел пристально в её глаза. Она ещё сильнее смутилась и хотела вырваться. Раньше такого никогда не было, раньше в отношениях с молодыми людьми, которых даже язык не поворачивается назвать «мужчинами», ей приходилось всегда делать первый шаг, всё-всё самой! Они не понимали желания девушки, а она не могла бездействовать, поэтому обычно кончалось всё печально. А тут он сам уделял ей столько внимания, ей не нужно было ради этого ничего делать!

- Виталя, – начала было Анна, но он прислонил палец к её губам, не давая ей договорить. Игривый его тон сразу сменился серьёзным, на лбу появились две морщинки.

- Тсс… – сказал он и продолжил смотреть на неё неотрывно. Затем одним пальцем правой руки отстранил волосы с её лица.

- Не могу поверить: мы уже год вместе, милая, – он прошептал и не дожидаясь ответа прикоснулся к её губам своими. Сначала Анна испугалась и не хотела отвечать на его поцелуй, но, когда он обнял её и прижал к себе вплотную – так, что она почувствовала животом каждый мускул его тела, она не могла уже держаться и сопротивляться. К тому же она была не из тех женщин, что дают пощёчины за поцелуи – ей это, напротив, было приятно и лестно. Но тут было совсем другое! Анна обвила его спину руками и прижалась к нему плотнее, будто прощалась с ним раз и навсегда… Он нежно поцеловал сначала её верхнюю губу, затем нижнюю – так нежно и в тоже время страстно, как никто раньше не делал, и каждое его прикосновение обжигало Анну, заставляло дрожать. У неё помутнел рассудок, ей захотелось упасть в его объятия и никогда больше не возвращаться в этот мир… Но Анна понимала своё положение. И даже несмотря на то, что она отдала бы полжизни, чтобы быть с ним, ей пришлось сказать себе «нет».

- Виталий, – сказала, наконец, Анна, отстраняясь, – так не должно продолжаться. Ты не знаешь кто я. А я не могу сказать тебе, потому что ты слишком хороший человек, чтобы знать такое.

- Анечка, я не понимаю, что может мешать нам? Раз и ты, и я – у Седова, то, по-моему, это очевидно, что мы не очень хорошие люди – точнее сказать, не очень законопослушные, – попытался обратить всё в шутку Виталий.

- Нет, Виталик. Ты – прекрасный человек. Быть компьютерным взломщиком и добрым в душе человеком можно, быть вором с широкой душой тоже можно, но нельзя быть хорошим, когда… – Анна не стала договаривать и отвернулась. Ей было очень больно всё это осознавать, но втянуть Виталия в свою жизнь она не могла.

- Анна, когда – что? Ты хочешь сказать, что ты… Ты и Седов? Между Вами что-то есть? Или? Я не понимаю ничего, – он взялся за голову.

- Глупенький, – рассмеялась Анна, – нет, конечно, как можно такое подумать!

- Тогда скажи, что тебя так тревожит, Анечка: ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Пока ты не появилась в моей жизни, она была мрачной и серой, а как я увидел тебя, я понял, что всё изменится. Анюта, мы сами ставим себе преграды, сами выдумываем препятствия! – он смотрел на неё пристально, и глаза его блестели.

- Виталя, ты можешь понять, что есть опасные люди? Понимаешь… Я не знаю, как тебе объяснить! Всё это обречено! Представь, что мы находимся на Великой Отечественной войне. Ты – русский солдат, а я – разведчик Вермахта! Мы не можем быть вместе никак! Война кончится, и меня возьмут в плен или расстреляют! А тебя ещё осудят за содействие. Ты, конечно, сейчас скажешь, что это разные вещи. Но нет! Это всё именно так. Тебе надо меня остерегаться. Виталя – ты святой человек, а я – преступник. Не надо, – Анна отвернулась и пошла по направлению к своей машине, но Виталий догнал её.

- Аня! Подожди! Что ты говоришь! Зачем эти сравнения? Мы вместе, мы уже столько времени вместе, нам ничего не мешало! Почему что-то должно измениться? – он преградил ей путь к машине, обнял её за плечи и пристально посмотрел ей в глаза.

- Виталий, потому, что я – не такая, как остальные у Седова. Потому что со мной опасно! – Анна сказала строго.

- Я не боюсь за себя! Не боюсь. Будь что будет, Аня! Я люблю полёт и петли в воздухе, я делаю «штопор» и «бочку», рискуя каждый раз не вывернуть и угодить прямо в землю носом. Но я это делаю, потому что это – жизнь, – сказал Виталий как можно твёрже.

- Виталий, это твой выбор, но я не могу, – Анна уже чувствовала, что начинает колебаться, и ей захотелось плакать.

- Да, это мой выбор! Лучше я буду рисковать, но жить, чем прятаться всё время, боясь смерти или ещё чего. Аня, – он взял её резко за руку, – я люблю тебя…

Его слова ударили Анну в самое сердце; она стояла и не могла пошевелиться. Такие простые и ясные слова, сказанные к тому же от всего сердца, укололи Анну так больно, что она уже не могла сдерживать скопившиеся слёзы и быстро заморгала, отвернувшись.

- Виталий, – сказала Анна тихо, и ком сдавил её горло, – нам нельзя быть вместе, – она поспешно вытерла слёзы, стараясь, чтобы он не видел, как она плачет. После этого она, не глядя на Виталия и не говоря ему ничего, быстро пошла к своей машине. Он попытался догнать её и сесть рядом, но Анна завела двигатель, и двери заперлись.

- Аня! – крикнул он, подбегая к машине, но Анна его уже не слышала. Она резко надавила на газ, и машина рванула вперед.

* * *

Анна проснулась часов в девять утра от непонятного шума в своей гостиной. Ей показалось, что пахнет чем-то жареным и вкусным. Она встала, посмотрела сначала в окно – солнце только-только поднялось, погрузившись в серую дымку из выхлопов, – после чего, накинув халат, вышла в прихожую. То, что она увидела, было непередаваемо. Весь пол от её комнаты до кухни был выложен розами – свежими и наполняющими ароматом всю квартиру. Роз были десятки – красные, белые, чайные… Анна в замешательстве прошла на кухню, ступая босыми ногами между цветов, и увидела там Виталия. Он что-то готовил, надев поверх одежды фартук, поэтому даже не заметил, как зашла Анна, совершенно изумлённая.

- Виталий? Что это? Как ты сюда попал? – она спросила ещё хриплым спросонья голосом, а яркий свет из окна ослепил глаза, и она зажмурилась.

- Тсс, сейчас я всё тебе покажу! Подожди! Не волнуйся, я не воровать пришёл! Иди в свою комнату. Или садись вот-вот сюда, я угощу тебя кое-чем. Это очень вкусно, правда! – он говорил быстро и взволнованно.

- Виталий… Так нельзя… Как ты попал сюда? Почему ты даже меня не предупредил? – Анна попыталась возмутиться, но на самом деле ей было слишком приятно такое внимание, чтобы это было возможно скрыть.

- Почему-то мне смутно кажется, что ты бы меня не пустила к себе, а ключ у меня оставался с тех времён, как я перевозил тебя в эту квартиру. Когда тут ещё делали ремонт, то рабочие, сделав замок на двери, дали мне три пары ключей. Я вспомнил о них только вчера вечером…

Анна смутилась, когда он сказал о вчерашнем вечере, её собственное поведение показалось ей омерзительным.

- Но… – она даже не могла найти слов, чтобы выразить свои чувства.

- Без «но», – он улыбнулся, ставя кофеварку на стол и расставляя посуду. – Я покажу тебе кое-что. То, что я называю «жизнь». Мы едем в Борки.

Дата добавления: 2015-10-28