Световая архитектура

В первые десятилетия XX века абсолютные ценности — пространство и время, — на которых основывалась вселенная Ньютона, уже были свергнуты с научного престола. Электрификация города вместе с внедрением новых транспортных средств, например поездов и автомобилей, и новых медиа, таких как кино, телефон и радио, была, пожалуй, самым наглядным проявлением параллельного смещения социальных отношений пространства и времени. В современном городе свет уже не отвечал двухточечной конфигурации оптических явлений, описанной в ньютоновской механике. По мере быстрого роста количества и мощности электрических осветительных приборов горожане погружались в среду, где отсутствовали фиксированные координаты классической модели. Вместо них всепроникающее освещение формировало сложные схемы визуального вмешательства, оказывавшие на органы чувств и психологию воздействие, которое Крэри называет «неконкретизируемым перенасыщением» (Crary 1999a: 35)18. Этот опыт бросал вызов преобладанию систем, основанных на перспективе, которые были возрождены в эпоху Ренессанса, а также логике таких систем, теоретически закрепленной картезианской философией. Ночной город был перцептивной средой, в которой миллионы людей впервые столкнулись с таким абстрактным явлением, как «относительность», в качестве зарождающейся социальной реальности. Погрузившись в электрический свет, устойчивый пространственный порядок современного субъекта, способного представить себя находящимся в центре видимого мира, утратил свою власть19.

Подобно железной дороге и кино, электрополис был одной из главных площадок, где «пространство отношений» впервые стало коллективной социальной реальностью. Еще давно Гастон Башляр напомнил нам: «Все, что светит, — видит» (цит. по: Schivelbusch 1988: 96). Электрическое освещение с его беспрецедентной интенсивностью, точностью и управляемостью привело в движение сложную психогеографию видения и видимости, которая стала неотъемлемым элементом современного городского ландшафта, где все выставлено напоказ и процветает повседневный вуайеризм. Распространение электрического освещения создало основы для утыканного камерами города эпохи постмодерна, с его вездесущими системами наблюдения и контрнаблюдения. Под флером фантазий о безграничных возможностях индивида, подпитываемых технологическим совершенством электричества, кроется возможность возникновения «общества тотального контроля», где свет сливается с информацией, порождая не столько зримость рационального гражданского общества, сколько чрезмерную открытость базы данных с поисковыми системами. Однако современный электрополис также создает потенциал для создания экспериментальных зон пространства того типа, что когда-то придумали Констан и Archigram. Сегодняшняя практика «световой архитектуры», как выразился Райли (Riley 1995), все больше предусматривает использование управляемого компьютерами освещения в сочетании с новыми типами электронных экранов и активных стеклянных поверхностей, способных к дифференцированному отражению. Это сочетание света, компьютеров и экранов привело к еще большему акцентированию внешних эффектов — поверхность становится активной мембраной, способной быстро менять свой вид. Это изменение говорит о том, что архитектура и городское пространство оказались у нового «порога» — то, что Вирильо называет «медийным зданием», создает не просто новую форму городского спектакля, но новый режим функционирования города, меняющий динамику общественного пространства.

Дата добавления: 2015-10-24