Модный Вавилон 16 страница

– В ней она выглядит так, что каждому захочется хлопнуть ее по заднице, – аргументирует она.

– А это хорошо? – спрашиваю я.

– Разумеется.

– Дело в том, что начинать и заканчивать шоу будет Лидия.

– Пусть себе заканчивает, – говорит Мими. – У Юлии крупный контракт, и она потрясающе выглядит в розовом,

– Ноя уже сказала Лидии, что открывать будет она!

– Брось, – отвечает Мими. – Пусть открывает Джулия.

– Юлия.

– Какая разница, как там ее зовут.

– Но я сказала Лидии...

– Анна Винтур знает, кто такая Лидия?

– Должна бы.

– Лидия – это прошлый сезон. Да, черт побери, это прошлый год.

– Она прелесть, – говорит Александр.

– Моя мама тоже прелесть, но я не рискнула бы начать шоу с нее, – острит Мими.

– Ничего подобного, – возражаю я.

-Что?

– Твоя мама вовсе не такая уж прелесть.

– Естественно... – Мими вздыхает. – Но Лидия уже устарела! Пусть выйдет в финале, она твоя вдохновительница, твой друг. Это здорово. Но пожалуйста, не выпускай ее первой. Тебя сочтут бездарью прежде, чем первая модель успеет дойти до конца подиума.

Мы с Александром молчим. Возразить нечего. Мими права, но я не могу этого признать. Жду, пока Александр скажет свое слово. Но мой партнер медлит. Наконец он снова начинает стучать по клавиатуре.

– Договорились, – отвечаю я.

– Правильное решение, – отзывается Александр.

– Ты не можешь все время таскать кого-то с собой! – убеждает меня Мими. – Если хочешь завоевать Нью-Йорк, иди вперед и вверх. Тебе нужно удержаться на гребне волны. Лидия это поймет.

– Да, ты права.

– Она поймет.

– Стало быть, открывать будет Юлия, – говорю я. – Девушка, которая не умеет носить сумочку.

– Отдай сумочку Лидии, – с улыбкой говорит Мими.

– Замолкни.

Мы не успеваем по-настоящему поссориться – в дверях появляется еще одна русская худышка.

– Наташа, – с улыбкой приветствую я светловолосую девушку. – Давай попробуем вот это.

Остаток утра мы с Мими проводим, подгоняя платья на манекенщицах и заставляя их мерить все тридцать пять образцов нашей коллекции. Мы продумали порядок и теперь занимаемся тем, что фотографируем моделей «Полароидом» и прикрепляем снимки на вешалки с костюмами, чтобы юбки и блузки не перепутались и каждый знал, что надеть. На столе – груда одежды, которая нуждается в подгонке. К счастью, вот-вот должна прибыть швея.

Я пью шестую чашку кофе, когда Александр находит на style.com последнюю коллекцию Марка Джакобса. Мы втроем, включая Мими, просматриваем ее вещь за вещью. Он сочетает стиль гранж и мотивы сороковых. Это невероятно! Несомненно – гвоздь сезона. Мы рассматриваем каждый слайд. Очень нелепо – оказаться здесь, В Нью-Йорке, знать, что завтра у нас презентация, и быть не в состоянии выпустить на подиум нечто конкурентоспособное. В обычной ситуации Триш уже мчалась бы в магазин за тканью, из которой мы тут же что-нибудь состряпали бы. Даже сейчас я ощущаю этот соблазн.

– Может быть, добавить перчатки? – спрашивает Александр, просматривая снимки по второму кругу. – Или меховую отделку?

– Обожаю мех, – говорит Мими.

– Мы добьемся лишь того, что на нас обрушится Общество защиты животных, – отвечаю я. – И потом, половина магазинов, с которыми у нас контракт, не торгует мехами.

– Большие сумки? – предлагает мой партнер, все еще глядя на экран. – С ними мы могли бы попасть в подборку новостей высокой моды.

– У Джакобса мало цвета, – говорит Мими.

– Вижу, – отвечаю я. – Выключи. Из-за вас я начинаю нервничать.

– К слову о нервах, – замечает Александр. – Может быть, лучше подумаем, как рассадить гостей? James Johnson & West прислали список согласившихся приехать, так что, поскольку выпала свободная минутка, надо как-то все это организовать.

Над этим списком Александр работал последние десять дней. На огромном листе ватмана он нарисовал замысловатый план и каждый сектор зала обозначил определенным цветом. Желтый – европейская пресса, розовый – американская, оранжевый – закупщики, зеленый – знаменитости. Мы надеемся, что нас посетит Кайра Найтли, она сейчас как раз в Нью-Йорке. Обещала прийти Ванесса Тейт. Мими позвала парочку своих друзей. Софи Даль сказала, что, может быть, приедет. Я послала приглашение Кэндес Бушнелл: мне нравятся ее книги, и вообще она – олицетворение Нью-Йорка. Но я стараюсь не привязываться к знаменитостям. Прессе не нравится, когда в переднем ряду сплошь актрисы. Журналисты предпочитают считать звездами себя. Они, как известно, освистывают знаменитостей, которые являются с запозданием, хотя, конечно, звезда звезде рознь. Николь Кидман может заставить себя ждать. Если ожидается прибытие Кейт Мосс, газетчики готовы заночевать в палатках. Но если вы – звезда рангом ниже, то лучше бы вам знать свое место и приезжать вовремя.

Первый ряд – это чистая политика. Естественно, чем важнее персона, тем ближе к подиуму ее сажают. Редакторы и продюсеры всегда сидят в первом ряду, далее следуют ассистенты и закупщики, а позади них располагаются приятели ассистентов, студенты, всякие прихлебатели и владельцы бутиков, у которых сумма заказов колеблется между пятью и десятью тысячами фунтов.

– Значит, Vogue будет здесь, Harper's рядом, а знаменитости сядут все вместе, чтобы их можно было удачно сфотографировать.

– Хорошо. – Я киваю. – А они не перессорятся?

– Какая разница? – Александр не скрывает раздражения. – Я планирую презентацию, а не вечеринку.

– Как насчет пакетов с подарками?

– Только первому ряду.

– А что, если Анна не придет? – вырывается у меня вопрос. Ее место, самое выигрышное, на схеме обозначено розовым цветом.

– Во-первых, она придет, – отвечает Александр.– А если нет, я посажу Vogue Italia сюда, Harper's туда, а на это место мы отправим кого-нибудь из Neiman Marcus.

– Отлично. Теперь я знаю, кто где сидит. Можно будет наблюдать за реакцией.

Некоторые дизайнеры так беспокоятся по поводу прессы, что непрерывно снимают гостей на видео во время шоу, чтобы прочесть по их лицам свой приговор – как мне кажется, это одна из причин того, что Анна Винтур всегда носит темные очки. Я знаю одного дизайнера, который потом просматривает свои пленки и отслеживает тех, кто зевает во время его показа, чтобы впредь таковых больше не приглашать.

Равновесие между СМИ и дизайнерами очень шаткое. Нарушь его – и обнаружишь, что твой первый ряд внезапно опустел. Когда из уст телеведущей Лори Тернер прозвучало, что манекенщицы Версаче похожи на проституток, ее на целый сезон подвергли остракизму. Потом она снова появилась. Но лишь затем, чтобы исчезнуть навсегда – из-за Кристиана Лакруа. Иногда, впрочем, пресса наносит ответный удар. Когда Бернар Арно объявил Сюзи Менкес персоной нон грата на всех презентациях Louis Vuitton в Париже за то, что она назвала коллекцию Гальяно «слишком воинственной» (дело было после 11 сентября), – журналисты дружно взбунтовались. В знак протеста они отказались посещать презентации Vuitton, и в конце недели (а скандал разгорелся во вторник) Арно пришлось уступить. Самый влиятельный человек из всех, кто производит предметы роскоши, пошел унижаться перед Сюзи. С писаками лучше не шутить. Но впрочем, если бы Сюзи не была Сюзи, то запрет остался бы в силе до тех пор, пока она не научилась бы играть по правилам. К сожалению, у меня нет того могущества, которое есть у Менкес. Я не могу позвонить в журнал и попросить объяснений, почему их корреспонденты не пришли или не написали нужную мне рецензию. Я не могу потребовать у редактора компенсации. У меня нет широкой кампании. И потому мне приходится быть очень любезной с журналистами в надежде, что они отплатят тем же.

После ленча приходит Роза, швея, с собственной машинкой. Коренастенькая, средних лет, круглая как бочонок, она садится в уголке, ставит перед собой огромный пакет с конфетами и принимается за работу.

Через десять минут появляется продюсер Марк. Высокий, стройный, весь в черном, с козлиной бородкой и в темных очках. Он нервничает. Когда Марк сидит за столом, левая коленка у него постоянно дергается. На этой неделе он делает десять презентаций и, очевидно, уже валится с ног.

– Должен сказать, я удивлен, что ваш показ проходит в павильоне, – растягивая слова, говорит он, сворачивая себе сигарету из лакричной бумаги. – Молодой брэнд вроде вашего не сможет полностью реализоваться в таких условиях. Подобный вариант – для влиятельных лиц. Таких, как Майкл Коре, Оскар де ла Рента, Каролина Эррера.

– Это было единственное, что нам удалось получить, – говорит Александр. – В следующий раз подадимся в другое место – туда, где мы будем в состоянии самоутвердиться.

– Да, но это тоже – головная боль, – предупреждает Марк.

– Знаю, – отвечаю я. – Очень утомительно. Искать помещение, устанавливать свет...

– Мне всегда казалось, что залог успеха – простота. Каждый раз, когда ты просишь манекенщиц сделать что- нибудь выходящее за рамки примитивного, они неизменно все портят.

– Вовсе не все модели – дуры, – возражаю я. – Моя лучшая подруга – модель.

– Неужели? – спрашивает он, доставая зажигалку.

– Лидия Шарп.

– А! Я ее знаю. В свое время была популярна.

– Она будет завершать наше шоу.

– А кто будет открывать?

– Юлия Мелехова, – говорит Александр.

– Она молодец. Может все. Говорят, что это – вторая Джемма Уорд.

– Да-да, – отзывается Мими, и в ее голосе явно звучит торжество.

– Итак, какие идеи насчет презентации? – спрашивает Марк.

Александр дает ему диск с музыкой, который Дамиано записал для нас в Англии. Мы так наслушались его за последние дни, что я, честно говоря, рада с ним расстаться. Мой коллега объясняет, что выход должен выглядеть очень просто. Нам не нужна потрясающая хореография. Мы всего лишь хотим, чтобы девушки дошли до конца подиума, сделали разворот и вернулись.

– Мне нравится, – говорит Марк.– Так держать. На прошлой презентации манекенщицы бродили по всему зданию. Им было предписано следовать за разноцветными стрелками, нарисованными на стенах. Просто беда! Ни одна не смогла сделать то, что надо. Господи, если модель глупа, то она глупа как бревно! Беседовал вчера с одной, из штата Юта. Спрашиваю: «Ты из Солт-Лейк-Сити?» – «Да» – «Как ты относишься к полигамии?» – «Что-что?» Я интересуюсь: «Ты мормонка?» «Нет, я нормальная», – говорит она. Тут я слался.

В номер приносят шампанское, которое мы заказали ради предварительного просмотра, и разные закуски – вдруг кто-нибудь придет голодным. Александр думает, что я спятила – заказываю еду, к которой не притронется ни одна из приглашенных нами женщин. Но я просто не хочу показаться скупой.

Александр обсуждает с Марком детали. Они говорят об освещении и о том, что технический персонал нужно будет собрать за три часа до начала показа. Потом жмут друг другу руки, и Марк уходит, оставив после себя запах сигарет и лакрицы. Мими в ужасе начинает брызгать духами во все углы. У нас всего десять минут до того, как должна приехать Анна, а в помещении вонь, как в ночном клубе.

В дверь стучат. Это явно не Анна – ее встретят в вестибюле. Я открываю. Гленда Бэйли! Ее ждали позже. Но я не могу выставить ее и попросить немного подождать, поэтому вынуждена впустить. На лице Александра–ужас. Предварительный просмотр должен проводиться без посторонних. Мы не можем посадить вместе двух самых влиятельных редакторов!

Гленда извиняется за ранний приезд. Говорит, что, испугавшись пробок, выехала заранее, но каким-то образом шофер умудрился миновать все заторы. Она во всем черном, длинные рыжие волосы распущены, на макушке – солнечные очки. Гленда ставит рядом с собой сумочку (стоимостью три тысячи долларов), берет бокал шампанского и идет смотреть коллекцию. Я так быстро говорю и так много смеюсь, что она, наверное, думает, будто я под кайфом, – хотелось бы мне, чтобы это было правдой. Единственный способ ускорить ход времени в течение ближайшего получаса. Она задает мне массу вопросов по поводу идеи коллекции. Я говорю, что вдохновилась историей своего рода.

– А я и не знала, что вы шотландка, – говорит она с ощутимым североанглийским акцентом.

– Да, – лгу я напропалую. – Со стороны матери.

Александр болтает о всяких пустяках. Спрашивает о том,

как прошла вечеринка у Марка Джакобса. Гленда говорит, что было здорово. Нашу коллекцию она нашла потрясающей. Особенно ей нравятся шелковые блузки и клетчатые брюки. Она отставляет недопитый бокал, целует меня в мочку уха и удаляется.

– Ушла... – выдыхаю я.

– Вижу, – отвечает Александр. Он тоже не в силах тронуться с места.

– И пробыла-то всего пятнадцать минут! – замечает Мими.

– Правда?

– Да. Вы так трещали, что не давали ей и слова вставить.

– Это плохо? – пугаюсь я.

– Нет, – успокаивает Мими. – Вы поступили правильно. Хотя... насчет Шотландии...

– Ну и что. Я всегда начинаю врать, когда нервничаю!

У Александра звонит мобильник. Мы таращимся на него.

– Анна! – сообщает он.

– Ну, так ответь!

– Да? – говорит он в трубку. И шепчет нам: – Она уже внизу!

Пока Александр спускается, чтобы встретить и сопроводить высокую гостью к нам, мы с Мими готовимся произнести приветствие. Чувствую себя так, как будто мы встречаем саму королеву. Хотя в сфере моды так оно и есть. Как-то мне сказали, что чем значительнее человек, тем меньше у него свита. Интересно, сколько народу придет с Анной Винтур?

– О дьявол! – вдруг вырывается у меня.

– Шш! – шипит Мими. – Что такое?

– Кофе! Теплый кофе!

– Черт!

– Черт!

– Я сбегаю? – предлагает Мими.

– Давай! Одна нога здесь, другая там!

Мими сломя голову несется вниз по лестнице, пока лифт поднимает Анну. Я в одиночестве стою посреди кабинета, когда она входит (а с ней еще пятеро). Мне с трудом удается удержаться от книксена. Я пожимаю ее холодную ладонь и, столбенея, чувствую, как у меня прыгает сердце. В черном костюме, с аккуратной короткой стрижкой, ростом Анна гораздо ниже, чем я ее себе представляла. Может быть, она казалась мне высокой из-за профессиональной недосягаемости. Однако для своего статуса Винтур просто крошечная.

Отказавшись от шампанского и нашего незатейливого угощения, она прямиком идет к вешалкам. Я так волнуюсь, что уже не в состоянии плести легенды, как до того – Гленде. Просто теряю дар речи. Стою и как идиотка улыбаюсь. На все вопросы отвечает Александр. Анна очень любезна. Она интересуется, что же вдохновило меня на эту идею, смотрит на фото и говорит, что ей нравится сочетание шотландки с розовым шелком. Я издаю громкий, вымученный смешок. Анна и Александр оборачиваются и смотрят на меня. И в этот момент врывается Мими.

– Анна! – Щеки у нее горят румянцем, кончик носа покраснел: на улице холодно. – Ваш кофе!

– Как мило, – произносит та, не двигаясь с места.

– Боюсь, он слишком горячий. – Мими ставит чашку на стол.

– Благодарю вас, – отзывается Анна.

Затем пожимает мне руку выше локтя, желает удачи и направляется к выходу. Александр хочет проводить ее, но она улыбается и машет рукой. Не стоит.

Едва за ней успевает закрыться дверь, мой коллега принимается откупоривать бутылку.

– Не думаю, что все прошло удачно, – бормочу я.

– Могло быть хуже, – утешает он.

– Как, например?

– Дай мне минутку, и я придумаю. – Александр делает внушительный глоток.

К половине одиннадцатого вечера мы узнаем, что редакторы из Еllе и W не придут, и я отсылаю швею домой. Все измучены. Более четырнадцати часов мы провели на ногах. Меньше чем через двенадцать часов начнется презентация, а примерку не прошли еще две модели – Лидия и Валентина. С Лидией проблем не будет – платья шились на нее; с Валентиной мы познакомились два дня назад. Сейчас она появляется первой. Это высокая блондинка, немка, одна из немногих манекенщиц, которых я знаю по имени. Она только что отработала в павильоне у Туле и заехала к нам по пути на вечеринку. Валентина уже слегка навеселе и потому, войдя в номер, первым делом устремляется в туалет. Оттуда выходит она крайне оживленной и разговорчивой и быстро натягивает на себя клетчатые брюки с высокой талией. Чуть раньше нам пришлось немного расширить их для нее. Теперь они на ней висят. Блузка тоже не сидит как следует.

– Ч-черт! – Она смотрит себе на ноги и хихикает. – Прошу прощения. Я принимала слабительное, чтобы сбросить пару килограммов, и оно действительно помогло.

– Да уж! – Я чуть не скрежещу зубами. – Поздравляю.

Мими начинает подкалывать блузку и брюки булавками.

Валентина стоит и вытирает нос тыльной стороной ладони.

– А выпить у вас не найдется? – интересуется она.

– Волка тебя устроит? – отзывается Александр. Себе он тоже налил немного.

– Стакан можете не искать. – Валентина берет у него бутылку.

Наблюдая за тем, как она пьет из горлышка, я вспоминаю историю о Наоми Кэмпбелл. Ее мне рассказал один приятель. Наоми заявилась на примерку навеселе и с порога потребовала спиртного. У дизайнера не нашлось ничего, кроме бренди. Так за время примерки Наоми умудрилась высосать чуть ли не всю бутылку. И это чудо, но на следующий день она была трезва как стеклышко.

Валентина уезжает, прихватив с собой водку. Мы садимся вручную ушивать вещи на целый размер – вооружившись иголками, нитками, пачкой сигарет и шампанским. Мими взбешена – еще бы, переделка в последний момент! Она чертыхается и всячески обзывает Валентину. «Заноза» и «эгоистка» не самые сильные из ее ругательств.

– Ты уверена, что ее нельзя послать куда подальше? – спрашивает она, уткнувшись носом в работу. – Эта немка не так уж и хороша.

– Кого вы собираетесь посылать? – беспечно осведомляется Лидия, появляясь на пороге. Она еще не знает, о чем я должна сообщить ей.

– Привет, – говорю я, чувствуя укол совести.

– Привет! – кричат вслед за мной Александр и Мими.

– Что такое? – Лидия делает шаг назад. – Чего это вы все так на меня смотрите?

– Ну... – мямлю я.

– Что?!

– Я должна тебе кое-что сказать.

Новость о своем понижении Лидия воспринимает спокойно. Говорит, что все понимает. Чем достойнее она держится, тем более скверно я себя чувствую. Она примеряет черное платье, в котором ей предстоит завершать презентацию. Выглядит она великолепно. Платье узкое, с низким вырезом и длинными рукавами со множеством пуговиц. Оно ниспадает до полу и сидит на ней идеально. Я начинаю думать, что совершила ошибку, решив начать показ с Юлии, но вносить изменения уже поздно. Потом Лидия объявляет, что намерена вернуться в отель и лечь спать пораньше. В обычной ситуации она сидела бы здесь, болтала и пила вместе с нами шампанское до трех часов утра. Все ясно. Она обижена. Когда она уходит, я начинаю терзаться мыслью, что нашей дружбе пришел конец. Состояние мое донельзя паршивое.

– По-моему, все гладко, – подводит итог Мими, перекусывая нитку.

Мы с Александром молчим.

Половина шестого утра. Я спала всего два часа и так нервничаю, что меня дважды вырвало. Наступает самый важный день в моей жизни. Сегодня я или погибну, или выживу. Окажусь на гребне гигантской волны или в полной заднице. Все, что мне остается, – это курить, пить кофе и успокаивать дыхание, иначе я упаду в обморок.

Волнуюсь не только я. У Александра началась диарея, и он уже несколько раз бегал в туалет, причем в течение последующих пятнадцати минут туда невозможно было войти. Кто сказал, что мир высокой моды – это сплошной блеск?

Должна сказать, что в шесть часов утра, из окна такси, покрытые черным ковром ступеньки, ведущие в «Брайант парк», кажутся такими притягательными! Обычно там полно студентов, поклонниц, папарацци, охранников и девушек из пиар-компаний; есть что-то символическое в том, что сегодня нас встречают только одинокий японский журналист, фотографирующий мою отекшую физиономию, и невероятной толщины полицейский, проверяющий мой пропуск, когда мы с Александром выбираемся из машины. Всю неделю из черных такси на эти ступеньки выходили знаменитости. Я чувствую некую высшую справедливость, наблюдая, как в боковую дверь заносят мою коллекцию. На чаше весов лежит моя карьера. Сердце бешено бьется.

Незамедлительно подходит какая-то женщина, одетая в черное, и ведет нас через широкий, разбитый на сектора вестибюль, где полно баров и небольших кафе, в заднюю его часть – тут демонстрационные павильоны. За сценой царит зловещая тишина. Из-за черного пола, белого потолка и черно-белых стен кажется, что в помещении холоднее, чем на самом деле. Настоящий мороз. Хотя я знаю, что это ненадолго. Через час, когда заработают сразу пятнадцать фенов и невозможно будет протолкнуться из-за скопления народа – манекенщиц, стилистов, поклонников и друзей, – здесь будет жарче, чем в стрип-клубе в Сохо (и количество голых тел здесь будет примерно таким же). Но сейчас тут пусто и уныло. Моя коллекция бесприютно висит на вешалках вдоль стены. Стоят ряды стульев, зеркала и лампы. На стене – целое гнездо розеток для подключения приборов. Длинные столы, вешалки, несколько огромных черных ведер. В одно из них позже поставят шампанское, в другое будут бросать бумажные стаканчики. Похоже, на затишье перед бурей.

Через полчаса я слышу, как где-то снаружи начинают шуметь рабочие. Выхожу из-за сцены и поднимаюсь на подиум. Белый помост покрыт пластиком. Вокруг него – три ряда черных стульев и еще сотни мест за ними. Как в римском амфитеатре. Только львов недостает.

Кто-то включает свет. Лампы такие яркие, что я ничего не вижу. Двое здоровенных парней в джинсах и черных футболках тащат большой кусок белого картона, на котором огромными буквами написано мое имя.

– Вы знаете, что делать? – слышу я из темноты голос Марка. – Никаких проколов не будет?

– Никаких, шеф! – орет один из парней, что потолще.

Я оборачиваюсь и вижу, как они пытаются повесить плакат точно по центру. Один мой друг рассказывал, что некая журналистка из Vogue чуть не испортила вот такую же вывеску Givenchy буквально за пару часов до начала шоу. Она забралась на стремянку, чтобы сделать фото, и каблуком проткнула букву «Е». Началось черт знает что, все с ног сбились, пытаясь найти другую, на замену. Не могу избавиться от мысли, что на этот случай у кого-нибудь должна лежать в кармане запасная.

– Левее, левее, левее... Правее...

Марк командует, стоя посреди зала. Я чувствую, как он нервничает. Будет лучше, наверное, пока его не трогать.

Я возвращаюсь за кулисы; без четверти семь начинает прибывать обслуживающий персонал. Кто-то включает кофеварку. В Англии никогда не получишь горячий кофе на месте: всем некогда возиться с кофеваркой и стоит она недешево. На один из длинных столов сваливают булочки, фрукты, конфеты, шоколад и сандвичи, чтобы можно было перекусить. Целая батарея банок с кока-колой, в том числе диетической. Бутылки с минеральной водой. Какой-то парнишка-испанец мешками носит лед и наполняет одно из ведер, в то время как кто-то другой открывает бутылки с шампанским. Есть ощущение размаха. Атмосфера щедрости. Надеюсь, что все это включено в стоимость аренды.

В семь приезжает Мими, в полной панике. На ней темные очки. Рыжие волосы выглядят так, как будто она всю ночь проспала в мусорном контейнере.

– Прошу прощения, – говорит она. – Будильник никогда не срабатывает вовремя.

– Ничего, – отвечаю я. – Мы, в общем, еще не начинали.

– Что я должна делать?

– Займись одеждой. Расставь все по порядку. Развесь на вешалки и покажи, кому что надевать.

– Да, да, да. – Мими кивает, как китайский болванчик. – А заодно разберись с обувью, сумочками, ожерельями, браслетами...

– Да, с аксессуарами...

– И все такое. – Она снова кивает.

– Итак, – говорит Александр, обдавая меня запахом кофе, курева и уборной. – Я собираюсь разложить на стульях таблички с именами.

– Ты уверен, что нужно заняться этим сейчас? – спрашиваю я.

– Абсолютно уверен.

– Почему?

– Потому что я больше не могу просто так стоять, курить и грызть ногти! – кричит он и уходит из-за кулис. Под мышкой у него таблички с именами аристократии в мире моды.

Через полчаса приезжают Джеймс Кар и Беверли Блонд, с каждым из них – по пятнадцать человек персонала. Команда Бев обряжена в черные футболки с надписью: MAC Professional на спине. Ассистенты Джеймса одеты разнообразнее. Некоторые, надо сказать, сильно выделяются. Особенно группа из четырех парней, украшенных обилием пирсинга и скованных друг с другом наручниками; они, по- моему, явно играют на публику. Но когда я наблюдаю за тем, как другие прибывшие сражаются за самое удобное место в крошечном помещении за сценой, то думаю, что эти четверо, наверное, и в самом деле хорошие друзья.

До начала презентации еще два с половиной часа. Съезжаются модели. Мими здоровается с каждой, как со старинной подругой, – в условиях нашего бизнеса так оно, в общем, и есть, хотя мы с ними познакомились лишь вчера. На девушках джинсы, необъятные свитера и маленькие шляпки, все они выглядят довольно неряшливо. Некоторые, судя по всему, только что вылезли из постели какого-нибудь второразрядного бас-гитариста. Некоторые как будто еще не проснулись. Кое-кто, очевидно, вообще не ложился. Одна – очень бледная – девушка, с заметным русским акцентом, просто стоит в углу и дрожит. Ломка или простуда? Сказать трудно.

Это Нью-Йорк, курить в помещении нельзя, так что отлучки на свежий воздух очень часты. Я уже в шестой или в седьмой раз иду в специально отведенное для этого место, когда сталкиваюсь с Бев. Та стоит у обогревателя в компании двух манекенщиц-немок и еще какой-то девицы – судя по всему, из ее свиты.

– Эй, – окликает она меня.

Я улыбаюсь.

– Как дела?

– Нормально.

– Вот и славно. Это все, что я хотела услышать.

– Не выдержу, если что-нибудь пойдет не так.

– Все будет в порядке! Коллекция потрясающая, девушки отличные, макияж классный. Все пройдет великолепно.

– Спасибо. – Я хочу ей верить.

– Ты не знакома со Стейси? Мой инструктор по технике безопасности.

– Нет, – удивляюсь я. – Инструктор по технике безопасности?

– Да, я никуда без нее не езжу. В наши дни у всех есть свой инструктор.

– Привет, Стейси.

– Рада встрече, – с фальшивой улыбкой отвечает та и трясет мою руку. – Мне очень нравится эта атмосфера, ну... за кулисами. Очень позитивно.

– Супер, – соглашаюсь я.

– Разве она не прелесть? – Бев похлопывает Стейси по плечу, и я, видя этот жест, вдруг задумываюсь, не лесбиянка ли она.

Сейчас в мире моды лесбиянок не так уж много. Какое- то время назад чуть ли не все девушки спали друг с другом. В этом было нечто демонстративное. Увлечение сегодняшнего дня – дети и собаки.

К слову о собаках – сегодня за кулисами мы уже видели двух шавок. Мими болтает с Венецией, на коленях у той копошится что-то маленькое и лохматое. Мими позволяет собачонке выхватывать кусочки круассана прямо у себя изо рта. По крайней мере хоть кто-то ест.

Восемь часов. Повсюду длинноногие красотки. Одни полностью одеты, другие в трусиках и футболках, третьи просто в трусиках. Почти все девушки уже приехали, и помещение начинает походить на какую-нибудь выставку красоты. Фены работают на полную мощность, повсюду тошнотворно пахнет лаком для волос. Бев работает с какой-то симпатичной девицей, держа ее за подбородок. Джеймс причесывает Юлию. По крайней мере эта здесь. А где Лидия? Я оглядываюсь и нигде ее не вижу. Ужасно. Обычно она приезжает одной из первых, чтобы вволю наесться, пораньше сделать макияж и побродить вокруг, пока я общаюсь с прессой.

– Привет, – говорит какая-то худосочная блондинка с безжизненными прямыми волосами. – Я Келли из JJW.

– Откуда? – переспрашиваю я. Нервы у меня на пределе, ладони мокрые, сердце колотится. Со стороны можно подумать, что я не в себе.

– James, Johnson & West.

– Ах да.

– У вас хотят взять интервью.

– Отлично.

Келли отходит назад, и за ее спиной обнаруживаются три камеры.

– Это Fashion File, Video Fashion и CNN.

– Супер, – говорю я, щурясь в ярком свете.

– Также пришли репортеры из Reuters и Associated Press пресс, за кулисами фотографируют несколько ребят из Vogue и W, и есть одна девушка, которая пишет статью для Еllе. Вы заняты?

– Что? – спрашиваю я и саркастически замечаю: – Нет. Абсолютно нечего делать.

– Замечательно, – говорит она. – Тогда дайте несколько интервью.

И, прежде чем я успеваю сказать ей, что пошутила, Келли ставит меня перед объективами, и я начинаю рассказывать о своей коллекции, пристрастиях и шотландских корнях. Повторяю я одно и то же в третий раз, замечаю Александра. Он отчаянно мне жестикулирует из-за спины девушки с CNN.

– Так вы родом из Шотландии? – спрашивает она.

– Ну... вроде того. – Я улыбаюсь.

– Вот почему в вашей коллекции не могли не появиться шотландские мотивы, – констатирует она.

– Конечно, – лгу я.

Александр снова машет.

– Прошу прощения, но мне нужно идти.

– Последний вопрос!

– Да, пожалуйста...

– Я слышала, вы готовите платье для Ванессы Тейт на «Оскар». Пару слов о том, что вы собираетесь сделать?

– Ну... – мнусь я. – Что-нибудь сексуальное... блистательное... Наверное, длинное.

– Отлично. Вы свободны. Теперь я скажу свои слова перед камерой.

– Ты нужна в первом ряду, – выпаливает Александр.

– Что? Где? – Сердце у меня обрывается.

– Черт знает что! Какой-то кошмар. – Он буквально заламывает себе руки, пока я иду за ним в первый ряд.

Дата добавления: 2015-09-04