Глава 11. Ключи к старым загадкам

— Успокойся.

— Не могу. Какая мать в здравом уме отдаст проклятый амулет собственному ребёнку?!

— Если ты не успокоишься, нас расщепит при аппарации, — Драко дёрнул его за руку, вынуждая остановиться.

Поттер отмахнулся и посмотрел на исчезающий дом. Соседние многоэтажки сдвинулись. Было гадко.

— Гарри, — Малфой вздохнул и привлёк его к себе, обнимая за плечи. — Нет смысла переживать. Их всех уже давно нет в живых, — произнёс он на ухо, проводя рукой по тёмным лохматым волосам.

— Я знаю, — Поттер коротко коснулся сухих губ. — Возьми мои перчатки, Малфой. В Лондондерри ветрено, а у тебя даже нет карманов.

Талый снег на лугах превратился в затвердевшую корку. Пожухлая грязно-серая трава пробивалась сквозь лёд одинокими неопрятными островками. Дул пронзительный северный ветер, заставляя опускать голову и щурить глаза. С неба сыпалась мелкая ледяная крошка.

— Смотри, — Гарри указал вправо — там, за ледяной крупой было видно неясные очертания зданий. Поттер сжал пальцы Драко и засунул их руки в свой карман, гладя кисть. Идти так было неудобно, но отпускать он не хотел.

— Святая Моргана, — когда они подошли, Малфой оглядел большой строительный кран за металлической сеткой.

— Это ещё что такое? — с любопытством спросил он, оглядывая бетономешалку, куски арматуры и прочий строительный мусор.

Гарри приблизился к криво видящей табличке и провел по ней кулаком, стирая налипший снег.

— Инсендио, — из палочки вырвался огонь и жадно принялся облизывать лёд.

— Фирма-застройщик “Шиллер и Ко”. По решению местной администрации, поселок Блэк-сайд подлежит сносу. Решение номер сто двадцать один от 13.02.1999.”, — прочитал Малфой и поправил свою вязаную шапку.

— Ну вот и всё, Поттер, — Гарри смотрел на разрушенные, погребённые под снегом и обломками здания. Кое-где из окон свешивались голые ветви. Было неуютно, словно они находились на кладбище.

— Гарри, пойдём, — Драко мягко увлёк его за собой к тропинке, ведущей на плато, с которого они спустились. Поскользнувшись, Малфой чертыхнулся.

— Давай обойдём с этой стороны, — он махнул рукой вправо. Размякшая глиняная тропинка была склизкой, и приходилось хвататься за выступающие гнилые корни деревьев. Когда подъём закончился, Гарри протёр очки и в недоумении уставился на замершего Драко.

— Посмотри на это, — сказал Малфой и Поттер, подойдя ближе, ощутил, как по телу побежали мурашки. Из снега торчали потемневшие старые кресты и памятники — они были на кладбище. В глаза бросилась самая приметная могила — склонив голову и развернул вверх ладонь, возвышался ангел. Поттер прошёл к нему, пока Драко вчитывался в таблички. В бороздах скульптуры мёрзлой коркой белел лёд, а лицо было поточено временем и ветрами. Гарри присел на карточки и выдохнул:

— Инсендио.

Из-под снега показались очертания двух скрещённых волшебных палочек — знак того, что здесь лежат супруги.

— Драко, — позвал Гарри, глядя на едва заметную надпись “Покойся с миром, Кассиопея Блэк”.

— Теперь нам здесь точно делать нечего, — подошедший Малфой шмыгнул покрасневшим носом. — Идём домой.

* * *

Едва переступая этот порог, Гарри всегда забывал, что он находится в Министерстве. Этот кабинет не был похож ни на один другой и уже точно не мог бы принадлежать Старшему аврору. Робардс, как казалось поначалу, был человеком миролюбивым и слегка отстранённым. Но взгляд его становился жестким и внимательным, и порой он выдавал хлёсткие и довольно жестокие фразы. В его обители громоздились глобусы, весы, механизмы и книги, стол всегда был заставлен чашками со сладким кофе. На почётном месте возвышался логический кубик Рубика. Когда Гарри пришел в отдел, он его ненавидел. Потому что Робардс всегда заставлял посетителя сначала собрать грани с оленями, кораблями и галеонами, а потом задавать свои вопросы.

— Я тебя давно поджидаю.

Гарри пристроился на жестком деревянном стуле, так непохожем на удобные кресла в кабинете у Бруствера и взял кубик. Пальцы вспомнили привычные движения и он положил на стол собранную игрушку. Робардс напротив него хмыкнул.

— На тринадцать секунд дольше, чем когда ты здесь работал.

Гарри исподлобья взглянул на Робардса и вытащил из кармана мантии сложенную карту.

— Если отметить все поджоги и соединить их между собой, то получается шестиугольник, как тот, что является символом Лиги.

— Наконец-то! — Робардс хлопнул по столу ладонью, и синяя чернильница со звоном подскочила. — Я всё гадал, когда ты сообразишь, — он с легкой ухмылкой посмотрел на Гарри. — Я даже знаю, что ты хочешь спросить. Но, попробуй, удиви меня.

Поттер скрипнул зубами. Его всегда раздражала манера Робардса относиться к подчиненным, как к несмышленым детям и играть с ними в шарады, проверяя, насколько быстро они догадаются кто преступник.

— По какому принципу Лига выбирала тех, кто станет жертвой? — спросил он, разглядывая заваленный цветными схемами стол.

— Что ты сам по этому поводу думаешь? — с любопытством взглянул на него Робардс.

— Рынок и склад были связаны с магическими ингредиентами, но стоянка такси и магазин Паддифут никоим образом не имеют отношения к магическим товарам. Едва ли сладости Паддифут могли заинтересовать Лигу, — ответил Гарри, следя за тем как самозаполняющееся перо ныряет в чернильницу.

— А что ты скажешь о прошествии на вечере профессора Снейпа? — Робардс вытащил из кармана очки и протер носовым платком перед тем, как надеть.

— Большое скопление людей, знатных и влиятельных. Быть может, их хотели припугнуть? — Робардс загадочно ухмыльнулся и обвёл на карте регион Ноттингем Хиллс.

Гарри наклонился, заглядывая в пергамент.

— Это недостающая вершина. Шестой угол. Там пройдёт через неделю ярмарка. И следует ожидать нападения.

Теодор кивнул и откинулся на кресле, складывая руки за головой.

— И что ты скажешь теперь? Какая связь? — хмыкнул он.

Гарри несколько секунд смотрел на него.

— Никакой, — нехотя признался он.

Робардс серьезно взглянул на него, поправил стопку пергаментов и аккуратно пристроил рядом перо.

— Тут ты чертовски прав, — согласился он, кивая. — Но, так бы могло показаться на первый взгляд. На деле же, Лига на самом деле не убила ни одного невиновного.

— Что? — опешил Гарри, вжимаясь в кресло.

— Я тебе объясню, — Робардс достал чистый пергамент и принялся чертить на нём шестиугольники.

— На рынке сгорели павильоны тех, кто приторговал запрещённой продукцией и у кого были денежные должки перед криминальными авторитетами. В сгоревшем складе хранилась отнюдь не безопасные растения. Не смотря на то, что Кеннет рыдал и клялся мне в своей невиновности, я навел справки у поставщиков, которые работали с ним раньше. Он нередко задерживал оплату и пару раз его на границе ловили с нелегальными товарами. Сторож, несмотря на свой возраст, любит поохотиться на уток. Можно сказать, это его увлечение. Но беда в том, что видит он совсем плохо. Прошлой осенью он случайно подстрелил другого охотника-любителя и тот скончался. Милая мадам Паддифут из-под полы приторговывала сладостями с маггловским наркотиками. Такое популярно в Голландии, однако у нас строго запрещено. Новый таксопарк, который подожгли, принадлежал чете Эгги-Лу. Дуглас Эгги-Лу хорошенько нагрел руки, поскольку семьдесят процентов выделенных бюджетных средств отправились ему в карман, а на остальные он купил дешевые некачественные запчасти для автомобилей. Большинство из них являются непригодными для использования и небезопасными для пассажиров. А его жена, Тильда Эгги-Лу, несмотря на возраст, сохранила трезвость ума и расчетливость. На неё оформлены все договора, причем фамилия значится девичья.

— Что вы хотите сказать? — перебил Гарри. — Что Лига вершит правосудие и её действия — не преступление?

Робардс покачал головой и нахмурил брови.

— Нет. Я хочу сказать, что Лига это не совсем сборище преступников и они, всё же, не хотели навредить обычным людям. Разумеется, карать других мерзавцев таким способом у них нет никакого права, но заметна тенденция: умирает тот, кто виноват.

Гарри вскочил с кресла и нервно прошелся по кабинету.

— А как же ярмарка? — выпалил он. — Там будет полно людей! В том числе, и невиновных!

Робардс медленно кивнул.

— Вратарь “Ракет” был обвинен в прошлом году в изнасиловании, но это дело замяли, тренер команды был уличен во взяточничестве на чемпионате Европы, но откупился, а один из организаторов празднования был выпущен из Азкабана десять лет назад, где отбывал срок за денежные махинации.

Гарри вцепился в свои волосы.

— Значит, вы хотите сказать, что Лига мстит преступникам?

— Я тебе больше скажу, Гарри, — Робардс тяжело поднялся с кресла и достал с полки тяжелую красную папку. — Мэддоуз потратил годы на защиту от зла и темной магии. Но его попытки не увенчались успехом. Он не только провалил проект, но и потерял всё, что имел. Я считаю, что Лига хочет избавиться от тех, кого мы пощадили после войны. Потому что для них преступники — зло. Что хочет создать новый оплот справедливости, которая будет граничить с жестокостью. Первое время. И их цель — одержать верх над теми, кто стоит у власти сейчас. И, должен сказать, что в Ирланлии уровень преступности уже сейчас меньше на семьдесят процентов. Потому что Лигу боятся, и знают — если тебя выследят, то ты не выживешь.

— Но а как же ярмарка? — беспомощно спросил Гарри. — Министр не отменит её...

— Я знаю, — согласился старший аврор и пододвинул к Гарри папку. — Посмотри это, а потом мы поступим так...

* * *

Конец февраля, несмотря на непогоду, хлещущий по щекам и окнам мокрый снег и штормящее море, оказался тёплым. Как сладкий сироп пропитывает свежевыпеченный воздушный бисквит, так между ними возникло доверие, вторглось в чувство, пустило корни в мыслях. Гарри чувствовал, что становится мягче, податливее, что Малфой не боится говорить и улыбаться чуть менее сдержанно, чем обычно. Они готовили вместе, гуляли по стылой набережной, грея руки в карманах друг у друга, пили маггловское кислое вино и смотрели ситкомы по телевизору, и передачи часто прерывались помехами в непогоду. Тогда коттедж погружался в полумрак, и только звук трещащих поленьев вклинивался в шум волн, неровного дыхания и коротких стонов.

Это было идиллией. Обычной, человеческой, с мятыми простынями, подгоревшей яичницей, мелкими ссорами и примирениями.

Гарри упивался ощущением нужности, зависимости, острой потребности видеть, осязать, чувствовать кого-то. Это напоминала о Джинни, но не могло соперничать с замшелыми воспоминаниями и обрывками фраз, которые он помнил. Драко был рядом — живой, циничный, порой недоступный, словно похороненный в айсберге, но чаще, словно вспыхивала искра, и он шутил, улыбался простым шуткам и сетовал на пересоленный тыквенный суп.

Когда Гарри заболел и проснулся однажды утром с больным горлом и красными глазами, хмурый Драко вручил ему чашку бульона с неловко порезанными крупными кубиками моркови.

Гарри иногда ловил себя на том, что рассеянно улыбается, глядя на заледеневшее стекло витрин во "Вредилках”, пока уничтожает сделанный наспех сэндвич во время обеденного перерыва и вспоминает о том, что Драко напевал в душе что-то из репертуара маггловского поп-радио.

Он больше не любил образ Малфоя. Он сходил с ума от его любви к чаю с молоком, привычке вешать носки на спинку стула и закручивать колпачок зубной пасты. Гарри обожал делить с ним одну чашку какао, полотенце, бороться за третью подушку и чинить раздавленные в порыве страсти очки. Любовь была слишком коротким словом, чтобы вместить в себя то, что он чувствовал.

Чем ближе приближалась ярмарка, тем острее Гарри ощущал, как нарастает волнение и тревога внутри. Было что-то не так в спокойствии Кинглси, холодной собранности Рона, молчании газет. Уизли пропадал в Министерстве и Гарри злился, стараясь улучшить момент и поговорить с ним, но аврор отнекивался, а потом как-то без обиняков сообщил, что Кинглси ясно дал понять, что болтать о Лиге с Поттером ему теперь запрещено.

Накануне празднования победы Ноттингемских Рокет Гарри в раздражении отскребал с пола следы тянучки, которую кто-то из малолетних волшебников расплавил на выходных. Утром они с Драко разговаривали о будущем. Поттер воодушевился идеей удивить его и первым заговорил о море. О тёплых берегах, высоких лохматых пальмах, черепахах и кокосовой водке. Малфой позволил себе ухмыльнуться и повертел в руках старую книжку с нарисованными Карибскими островами. Он согласился. Они оба отпустили на волю мечты, позабыв о том, что загадывать никогда нельзя.

Гарри отвлекал себя от дурных предчувствий фантазиями о липком креме от загара, ощущением волос Драко, касающихся его кожи и вкусе съеденной на завтрак творожной запеканки. Подгоревшей и кривобокой, но приготовленной вдвоём.

Поттер отложил в сторону тряпки и потянулся, зацепив рукой полку с цветными коробочками. Они посыпались вниз и Гарри, чертыхаясь, принялся их собирать. “Узнай, что таит подсознание!” — из цветной упаковки вывалился коробок, и в воздух поднялось облачко фиолетового дыма. Не успев увернуться, Гарри сделал вдох и в глазах потемнело, а в горле запершило, словно он проглотил горсть песка. Его утягивало в фиолетовый туман, а излучины дощатого пола вытягивались и превращались в тонкие светлые волосы. Забыв вдохнуть, Поттер ощутил, словно его сковало льдом. В мозгу замелькали картинки полузабытых событий. Школа, Пожиратели смерти, суды и празднования, люди, знакомцы, друзья, часы в подарочной бумаге от Джинни, пудинги, озеро, тысячи минут путешествий и квиддича, смеха и разговоров. Совсем свежие воспоминания о Нарциссе, близнецах, Уэст Бриджфорде, старом фонтане у поместья, расслабленном Драко возле окна, гневном лице Кинглси, статуе на могиле Кассиопеи...

— Гарри! С тобой всё хорошо? — лицо Вэрити было слишком близко. Она взволнованно хлопала ресницами и трясла его за плечи.

— Вэрити... — в полуобморочном состоянии он попытался приподняться и тело, как ни странно, послушалось.

— Ты вдохнул слишком сильную концентрацию... я уж перепугалась...— причитала она, прижимая к его лбу прохладное полотенце. Гарри перехватил её руку и крепко сжал тонкое запястье.

— Замени меня сегодня, — тихо попросил он, стараясь унять сердцебиение и мечущиеся мысли.

— Хорошо...— даже не глядя на сидящую на полу девушку и не поблагодарив её, Гарри направился к двери, моля небо только об одном: пусть увиденное окажется галлюциногенным бредом.

* * *

Сад поместья замёрз, надежно сдерживаемый коркой льда. Дом уныло щурился слепыми окнами, деревья замерли в тоскливом ожидании тепла. И везде снег – без единого свежего следа.

Низ мантии потяжелел и промок, мешался под ногами, но Гарри упрямо пробирался к сугробу в углу, возле темнеющего платана.

Наугад засунув руку в снег, он нащупал холодную поверхность и смахнул снежную шапку с головы понурого ангела. Глядя в курносое лицо, он достал палочку, собираясь применить согревающее заклятие и растопить снег, но воздух вдруг предупреждающе зазвенел, и Гарри убрал бесполезную деревяшку в карман, и принялся руками раскапывать сугроб. Он взмок, очки запотели и перчатки промокли, а кончики пальцев не ощущались, когда показалось высеченное из мрамора тело, а затем ноги и сложенные на коленях руки. Поттер смотрел на изваяние во все глаза, а внутри все замирало от волнения, когда он понял разницу. Он потянулся к тонкой белой руке и разворернул ладонь вверх, как и у такого же ангела на за брошенном кладбище. Мрамор вдруг поддался, локоть согнулся, и раскрытая ладонь обратилась к небу. Раздался механический щелчок и одна из платочек на дне фонтана с примерзлыми прошлогодними листьями, опустилась вниз и отъехала в сторону, открывая маленькую нишу. Не помня себя, Гарри рухнул на колени, прямо в снег, и потянулся красными пальцами к небольшому истлевшему мешочку. Подняв его за позолоченный шнурок, он вытащил сложенный листок желтого пергамента.

— Я знаю о твоём предательстве, мама. Большего греха совершить в жизни нельзя. Но я понимаю, чего ты хотела для остальных — Розалии, Поллукса и Мариуса. Ты хотела, чтобы они были счастливы, пусть даже и ценой моей разрушенной жизни. Умирая, ты умоляла простить тебя, а я оттолкнула твои руки. Я понимаю, что мне осталось совсем недолго, и мы с Доррином будем вместе. Я любила его всю свою жизнь. И ничто не смогло изменить этого. Даже смерть. Я возвращаю то, что должно было принадлежать нашей семье и стало моим проклятием. У броши больше нет силы, остатки исчезнут с моей смертью. Я хочу, чтобы ты знала: прошло три десятка лет, и я смогла простить. Я буду помнить об этом вечно и, когда мы встретимся за Чертой, я надеюсь, что мне будет что тебе сказать. Я прощаю тебя, мама. Моя совесть чиста. Твоя дочь, Кассиопея. — Гарри дочитал и изо всех сил сжал хрупкий пергамент. На плечи словно взвалили непосильную тяжесть, и он горбился, возвращая на место плитку и бредя обратно к калитке, чувствуя вес броши, лежащей в кармане мантии.

В голове бухал молот и, увидев Драко в коттедже, сидящего на постели с побелевшим лицом, он бессильно опустился рядом.

— Я говорил с ним, — Малфой был натянут как струна, сидел прямо и глядел в пол широко распахнутыми глазами.

— С кем? — Гарри достал мешочек из пакета и вложил его в безвольную ладонь.

— Мистер Крэбб...что это? — Малфой вытряхнул содержимое на постель, и они оба замерли. Слегка погнутая и покрывшаяся патиной, брошь выглядела уродливым творением неумелого ювелира. Хризолит печально поблёскивал зелёным глазом.

— Ну вот и всё, Гарри, — сломлено произнёс Драко и засмеялся. Сначала тихо, а потом всё громче, до тех пор, пока не скатился в истерику и не уткнулся в плечо Гарри, сжимая его пальцы в своих руках.

Поттер слушал его бессвязную речь, обнимал и баюкал. Не было никакого ликования, счастья или облегчения. Только смутная грусть и бремя свежей потери, словно Драко заново оплакивал отца и мать, а Гарри делил с ним эту горькую утрату. Следующая ночь была самой долгой и чувственной. А утром Гарри проснулся в постели один. На столе его ждал конверт. Поттер не плакал много лет. До этого дня.

* * *

Гарри поправил воротник мантии Рона, чтобы не выглядывал край аврорский бордовой униформы.

— Что по периметру? — Уизли коротко обратился к стоящему рядом мужчине с бородой.

— Всё чисто, Касла на месте.

Вокруг них сновала толпа, на небольшой сцене сновали техники, устанавливал аппаратуру для выступления Ведуний, повсюду развевались фиолетово-желтые флаги сборной по квиддичу, а в воздухе парили воздушные фонарики.

— Скоро начнется, — мрачно произнёс Рон, взглянув в серое, полное снежных облаков, небо.

Гарри молча оглядывал толпу, выискивая взглядом тех, кто мог казаться подозрительным. Но люди покупали стаканчики с грогом, горячий шоколад и шашлыки из сосисок, смеялись и обсуждали последний матч.

Часы на площади пробили полдень и толпа замерла, глядя на вышедших на сцену ведущих.

— Поздравляем с победой команду “Ноттингем Рокетс”! — Ли Джордан замахал руками под улюлюканье болельщиков, призывая их шуметь погромче.

— Все же помнят, как они разгромили Гарпий? — люди закивали головами, кто-то пропел кричалку. На магических экранах возникли кадры с повтором игры, где игроки показывали свое мастерство. Раздались хлопки и одобрительные выкрики.

Рон переминался с ноги на ногу, вытирал платком нос и хмурил брови. Гарри с холодной внимательностью следил за происходящим на сцене и болельщиками.

— Посмотрите, тот тип возле пиротехников... — бородатый аврор указал на мужчину с большим плакатом, которым он остервенело тряс и топал ногами.

— Фанат, — буркнул Рон.

— Он ирландец, — аврор подобрался, в его руках появилась волшебная палочка. — Я видел его на одном из собраний.

— Каких собраний?.. — Гарри прервался, когда мужчина отбросил плакат и послал заклятие в лопоухого паренька в форменной кепке. Песня Ведуний оборвалась на припеве, вокалистка застыла на сцене с замолкнувшим микрофоном. И, словно со всех сторон сразу зазвучал голос.

— В честь победы, хотелось бы устроить небольшой сюрприз тем, кто слепо верит в свою власть и не понимает сути чудовищной ошибки, которую совершает. Кингсли, позвольте устроить в вашу честь фейерверк? — голос оборвался, и Гарри оглушил звон бьющихся стекол. Все окна и витрины полопались, рассыпались осколки и Поттер упал, закрывая лицо рукавом. Вокруг стоял шум и крики, его встряхнули за плечо, и Гарри вскочил на ноги, оглядываясь. Вокруг царила паника, люди сталкивались друг с другом, мелькали вспышки заклятий, аврорскип мантии и темно-синие — приверженцев Тёмной Лиги.

— Туда, мистер Поттер! — бородатый аврор указал ему в сторону группы женщин, одна из них прижимала к себе маленького мальчика.

— Заходите внутрь! — заорал Гарри, указывая на переоборудованную ночью в убежище лавку продовольственного магазина. — Туда! — он подтолкнул в нужную сторону подростка, посылая проклятье в целящегося в него мага. В суматохе он уловил рыжую голову Рона, который прижимал руку к плечу, его мантия была пропивала кровью, а на лице расцветал синяк. Нырнув в толпу, Гарри подхватил его, закидывая здоровую руку на свое плечо.

— Ублюдки, — рычал Рон, пока они пробрались сквозь толпу. От его мантии остро и солёно тянуло кровью, воздух был пропитан страхом и волнением.

— Помолчи и вспомни, что тебя ждет беременная жена, — выкрикнул Гарри, толкая в сторону Уизли и оставаясь один на один с полным волшебником в синей мантии.

— Инсендио! — Рон послал в него заклинание, и одежда загорелась оранжевым пламенем, а мужчина завизжал и затоптался на месте.

Вдруг потемнело, все фонари погасли, и в небе загорелся жёлтый ворох искр. Они увеличивались и группировались и Гарри, забыв обо всём, смотрел на гигантского огненного дракона, который готовился выжечь всю деревню всполохами пламени, готовыми вырваться из его пасти.

— Рон! Беги! — заорал он, что есть силы, бросившись к нему, чтобы помочь аврору достигнуть укрытия, но споткнулся о чьи-то ноги и пропахал носом землю, падая.

В этот момент дракон фыркнул и раскрыл огромную, пышущую огнём пасть, раздался взрыв, от которого заложило уши и задрожало всё внутри. Оглушённый, Гарри уткнулся носом в воротник мантии Рона и открыл глаза. С неба на них медленно сыпались золотые и серебряные искры, оседали на мантиях и волосах, кружили в пыльном воздухе. Дракон растворился в ворохе блёсток. Волшебники в изумлении поднимали головы, кто-то плакал, кричал, смеялся. Снова зажглись фонари и заблестели, словно слёзы, осколки битого стекла.

Рон застонал и открыл глаза.

— Мы его поймали, сэр! — к ним подскочил Маккнил, и Гарри с размаха заехал ему в скулу и прижал к померзлой земле.

— Подожди! — рявкнул Рон, поднимаясь и отталкивая Гарри.

— Твой отряд справился? — не высказав удивления, Уизли смотрел, как бывший аврор поднимается.

— Так точно! Мэддоуз вспыхнул как спичка, стоило дракону приблизиться к нашим защитным щитам! Его тело обследуют эксперты, Касла руководит ими, а Робардс организовывать эвакуацию...— Щека Рассела была рассечена, и Гарри запоздало заметил на нем бордовую мантию.

Вокруг штормило людское море. Помимо бордовых появились фиолетовые шотландские и коричневые уэльские аврорские мантии.

— Вас ждёт министр! — продолжал отчитываться Маккнил. — Целитель со штатскими, Торридж пойман и оглушен!

— Жди меня в Норе, Гарри! — отчеканил Рон, и поморщился, прижимая окровавленную руку к плечу.

— Но Маккнил!..

Уизли обернулся к нему и устало улыбнулся

— Последние полгода Рассел работал под прикрытием. Он с нами, Гарри. С нами, — и аврор направился к большому зданию с выбитыми стёклами.

На сцене загрохотали декорации, и вниз рухнул огромным плакат с капитаном «Ноттингем Рокетс».

* * *

Когда бурбон был распит, а бутылка виски откупорена, Рон опустился в продавленное кресло и расстегнул ворот рубашки. Гермиона сидела рядом — насупленная и бледная. Отодвинув ткань, аврор взглянул на затягивающийся рубец на месте раны, полученной несколькими часами ранее.

— Прости, я не мог сказать тебе раньше, — Уизли отхлебнул из стакана и вытер рот рукавом. — Кингсли дал приказ молчать.

— Но теперь-то можно? — с кривой ухмылкой спросил Гарри.

Аврор поморщился и кивнул.

— Началось это всё ещё в позапрошлом году, когда заболел Диггори, и в Визингамоте заговорили о новой главе. Министр собрал нас, меня, Касла и Робардса перед тем Рождеством. “Слишком мирно и тихо было в последние годы”, — так он сказал и велел узнать, откуда взялись те меценаты, которых нашел Фрэдерик Харди когда-то занимал пост верховного судьи, но с прошлого года он активно участвовал в политике Министерства. А потом вдруг возник Мэддоуз. Он явился в Министерство, преставляя требования Лиги, не таясь, абсолютно уверенный в том, что его никто не тронет.

— Он оказался прав.

Рон покачал головой и откинулся на спинку кресла.

— Никто бы не отпустил его просто так. Заданием Торриджа было проследить за Мэддоузом. Только вот никто не предполагал, что Торридж с ними заодно.

— Что? — ахнула Гермиона.

Ром мрачно кивнул.

— Его завербовали в мае, как раз после разгрома парада в Белфасте. Но никто не подозревал, что Торридж шпионит. До тех пор, пока Маккнил не вступил в Лигу, — аврор отхлебнул еще виски.

— Горфинн Роули с подачи Торриджа предложил ему деньги на лечение матери, в обмен на шпионаж. Рассел тут же связался с Касла и было решено внедрить нашего человека в их сеть. Мне об этом не сообщили, так как он работал непосредственно со мной и Торриджем, и у Лиги не должно было возникнуть сомнений в том, что мы что-то знаем.

— Тот случай с ядом был подстроен? — не выдержал Гарри, звонко бухнув на стол бокал.

— Я еще ничего не знал. Робардс рассказал мне в тот же день, когда Маккнила отправили в изолятор. Главным тогда было показать Торриджу, что он в безопасности, в то время как от Рассела Мэддоуз хотел избавиться. Возможно, заподозрил что-то, а может они в нём больше не нуждались. Маккнил получил яд и должен был подсыпать ему кому-то из старших авроров, а потом сдаться. На всякий случай, он держал при себе антидот. А затем, когда пришел ты, он подлил отраву в кофе и сыграл роль убитого горем сына.

— Какой человек в здравом уме на такое пойдёт? — воскликнул Поттер.

— Лига, Гарри, как оказалась, наполовину состоит из фанатиков. Сам Шэйн был психически нездоров. Он прирезал свою жену, нам чудом удалось замять эту историю. Он мог создавать гениальные вещи, но его заслуги оказались неоценёнными у нас. Он отравил чету Эгги-Лу, причем он сделал это собственноручно. Шампанское было отравлено только в их бокалах. Шэйн тогда переоделся официантом и использовал маскирующие чары. Поскольку камея была при нём, наши заклятия слабели, но никто не предполагал, что это происходит. Мэддоуз слишком увлекся идеей создать мощный амулет, который смог бы погашать любой магический потенциал. Это и сыграло свою роль. По легенде говорилось, что амулеты, созданные Марком Фавстом, нельзя собирать в одних руках. Сегодня, когда Шэйн наслал на деревню огненного дракона, его магия не смогла пробиться через семь щитов, которые возвели ночью невыразимцы. Камея не смогла поглотить такое количество магии. Она самоуничтожилась, и он загорелся в тот момент, когда дракон пролетел через второй щит. Амулет уничтожил сам себя.

— Подожди, а откуда на площади взялся Маккнил? — Гарри провел ладонями по лицу.

— Когда мы отпустили его из изолятора и сымитировали побег, он вернулся в Белфаст и встретился с Мэддоузом. Подтвердив таким образом свою преданность, Рассел попал во внутренний круг приближенных. Торридж был свидетелем покушения и ареста, потому сомнений не возникло.

— Он ещё побелел тогда так...я-то думал, это из-за того, что напарник оказался предателем, а он просто увидел, что его ждёт, — Рон согласно закивал.

— Более того, в это оказался втянут еще и ты...Кингсли никогда не верил в то, что амулет сможет дать кому-либо такую силу. Но нужно было создать видимость того, что он предает этому немалое значение, чтобы Перси сообщил Торриджу о том, что в Министерстве царит волнение...

— Перси? — молчащая до этого Гермиона прижала ладонь ко рту. — Он тоже?..

Рон скривил губы.

— Нет, какой там, — он взял жену за руку и погладил ее пальцы, — просто Торридж втерся в его доверие, они вроде как даже подружились. И Перси как-то пожаловался на то, что у Гарри Поттера сильная размолвка с Министром. В общем, он, дурак, подслушивал кое-что и делился своими подозрениями и недовольствами с Торриджем. — Уизли виновато взглянул Гарри в лицо.

— Министр намеренно говорил тебе о том, что не станет откладывать ярмарку, что не верит в силы амулета. Тогда были сняты заглушающие заклинания. Перси всё слышал.

— Значит, это было представление с моим участием, и только я все принимал за чистую монету? — пробормотал Гарри.

— Это было необходимо. Для поисков броши нужно было привлечь человека, незаинтересованного в политике и личной выгоде, которому можно будет доверять. А учитывая твой опыт работы в Арорате, ты был отличным кандидатом... Я сразу сказал Робардсу, что ты будешь землю рыть, даже если Нарцисса ничего и не скажет. А она и не могла.

— Вы знали? — голова шла кругом.

— Когда в июне Люциус Малфой отправился в Бэлфаст, наши его прижали. Угрожали судом, да он и не сильно упирался-то, — Уизли скривился и потёр плечо. — Сразу запел о том, что хочет быть полезен министерству и всё такое. Рассказал об амулетах, о старой броши. А потом он погиб...

Гарри подскочил на месте.

— Об этом вы тоже знали?!

Рон невозмутимо взглянул на него.

— Нужно было, чтобы его смерть не вызвала шумихи. Когда наш эксперт сообщил о том, что Драко предложил ему деньги, Касла сразу дал добро. Больше всего мы боялись, что Малфой заподозрит неладное. Он сам помог нам замять это дело. Он ничего не знал и не нашёл. За пару дней до смерти он прибыл в Министерство и его допросил Робардсон. Не было никогда у Малфоев этой броши.

— Проклятье, Рон...

— Гарри, Мерлином клянусь, я был против того, чтобы тебя в это впутывали, но Кингсли настоял на своём...— он вздохнул и переглянулся с бледной Гермионой.

— Ты себя как чувствуешь?

— Прекрасно, Рональд, — фыркнула она. — Моего мужа чуть не прихлопнули революционеры, а он даже не удосужился сказать, что ввязался в политическую интригу.

— Там были мои парни, Гермиона. Они давали присягу, как и я. Я не мог остаться дома, пока все были там, — Уизли устало протёр кулаками глаза и уставился на Гарри. — Ещё? — спросил он и снова наполнил бокалы.

— А что случилось с диадемой? — Гарри опустошил половину стакана и даже не поморщился.

Рон махнул рукой, разглядывая панно на стене.

— С мая, когда зашевелились Пожиратели, она хранилась в Гринготтсе. Касла позаботился об этом. Когда я зашёл к директору музея, Маккнил и Торридж заменили подделку на другую подделку. Мэддоуз рассвирепел, когда обнаружил, что никаких свойств у диадемы нет. Но концы были спрятаны в воду: Рассел и Торридж были уверены в том, что диадема украдена и что в музее был подлинник.

— Значит, Кингсли наперед знал всё? И эта ярмарка была на самом деле операцией по поимке? — задала вопрос Гермиона. Гарри взглянул на неё. Нахмуренная, между бровей вертикальная складка, губы поджаты, а рука лежит на слегка округлившемся животе.

— О том, что сегодня прибудут шотландские и уэльские авроры знали только пятеро людей. И Гарри в то числе. Половина тех, кто был на площади — министерские. Маккнил из Белфаста продолжал поддерживать с нами связь и сообщил о том, что Мэддоуз нападет сегодня. Так что еще крупно повезло: жертв нет, все были эвакуированы, только несколько наших подлатали в Святом Мунго, — Гермиона со вздохом положила ладонь на колено мужа и ободряюще сжала.

— Гарри, значит, Робардс тебе всё рассказал? — Гермиона внимательно взглянула на него.

— Он только объяснил мне, что агент под прикрытием сообщил о нападении и о том, что Мэддоуз станет лёгкой добычей. Поскольку, я хотел вернутся в Штаб, он поставил мне условие: сначала я участвую в операции, а за это буду снова восстановлен...Значит теперь всё? — глухо спросил Гарри, глядя на заснеженный сад, а затем — на друга.

Рон неуверенно улыбнулся.

— Ну, ещё много работы…Руф-то на свободе. Но Мэддоуз мёртв, участники Лиги схвачены. В Шотландии и Уэльсе еще проводят разведку, в Ирландии работают наши, несколько чиновников уволили, а с понедельника на должность старшего аврора туда отправится Касла. Проклятье, мы занимались этим почти девять месяцев... — он покачал головой, криво ухмыляясь, и устало вздохнул. — Даже не верится, что это всё позади.

Поттер не ответил. Невидящим взглядом он смотрел в синее окно, где кружились колкие свежие снежинки.

— И ещё, Гарри...я помню, о чем ты просил утром...я заглянул в отдел Доус...он не пересекал границу, — Рон свинтил крышку у бутылки с огневиски. — Вообще, никто из лондонских волшебников утром не пересёк границу...разве что этот, Смит... Захария. Помнишь, был такой? Еще вечно рожу кривил...Белобрысый...почему ты смеёшься, Гарри? Эй, Гарри? — Рон непонимающе взглянул на него.

А Гарри душил хохот. Отчаянный и безнадёжный. Он смеялся, глядя на крепкий алкоголь в стакане, до тех пор, пока голос не оборвался и бокал не выпал из ослабевших пальцев. Он поймал жалостливый взгляд Гермионы веселье стёрлось с его лица.

— Ничего, Рон. Я рад, что с этим покончено, — прохрипел он и скривил губы в подобии улыбки. Остро пахло спиртом, на полу блестела лужа виски и осколки стекла. Так разбилось и его сердце.

— Гарри, а что с брошью? — тихо спросила Гермиона.

Поттер поднял на неё погасший взгляд.

— Я не знаю, — он отпил из бокала и негромко добавил, опустив глаза, — мы её не нашли.

23.02.2013

Дата добавления: 2015-09-01