Глава 1. Все дороги ведут в прошлое

Пролог

Благостный летний день раскинулся над деревенской площадью. Скрипели колеса двуколок, слышался цокот подков и деревянных башмаков о нагретую за день брусчатку. С гоготом пронеслась толпа мальчишек, размахивающих сачками для ловли бабочек. Они столпились у прилавка с лимонной шипучкой, перебирая медяки в карманах и вытягивая шеи в ожидании, пока продавец наполнит бумажные стаканчики лимонадом.

Морской ветер прилетел на гребне волны, взъерошил волосы и растворился в толпе людей. Он был несвежим, солёным и отдавал копченой рыбой, сырой парусиной и гнилым деревом. Пока руки деловито сновали, разматывая моток нитей; ступни, за день натертые неудобными башмаками, охлаждала вода. На грубой мешковине были рассыпаны морские ракушки: некрупные бежевые, похожие на леденцы, щербатые коричневые, как крошки шоколада и ребристые серые, словно растаявшая пастила.

Женщина давно облюбовала себе этот клочок пляжа: несколько ярдов влажного песка, сохнущие под солнцем водоросли и вид на рыболовный причал.

Где-то на приближающейся к берегу шхуне затрубил боцман, и иголка неожиданно вонзилась в подушечку пальца. Глядя, как ветер раздувает молочные паруса бригантины, женщина отложила плетение и опустила руки в воду.

Она не была красивой. Пепельные, выгоревшие на солнце волосы, россыпь веснушек на слегка вздернутом носу, полупрозрачные зеленые глаза. Одежда её была скромна, но опрятна — коричневое ситцевое платье без единого пятнышка и украшенный незатейливой вышивкой передник. Единственное нелепое украшение — небольшая брошь с зеленым камнем в грубой золотистой оправе — было приколото к отвороту воротника.

Женщина обернулась на звук шагов.

— Хорошие новости, Кэсс, — подошедший мужчина опустился рядом с ней на песок и скинул свои потертые ботинки. Его пятки пробороздили мокрый песок. — Я говорил сегодня с Питером. Объяснил ему, что да как, и он обещал понизить ренту... а это значит, что мы скоро выйдем в море, — его молодое, но уже испещренное морщинами лицо озарилось улыбкой, и он коснулся руки жены, погладив грубыми пальцами запястье.

— Хотелось бы надеяться, — задумчиво ответила она, и бусы легко звякнули, когда Кассиопея придвинулась ближе, прижимаясь к боку мужа.

— Завтра ярмарка, хочу продать Сесиль украшения, она обещала неплохую плату...

— Она шарлатанка, — хмыкнул мужчина. — И как магглы ведутся на её гадания?

Женщина слабо улыбнулась, но лицо её снова приняло озабоченное выражение:

— Зато платит хорошо, а нам нужно рассчитаться за дом...

Мужчина кивнул.

— Я заплачу завтра... у меня осталось немного фунтов... — он вздохнул.

Недалеко от берега на воду опустилась чайка и медленно закачалась на волнах. Кассиопея крепче сжала в руке моток нитей.

— Когда вы отплываете? — тихо спросила она, глядя мужу в глаза.

Мужчина потупил взгляд:

— Через четыре дня.

Она натянуто улыбнулась, стараясь выглядеть беззаботно, но знала, что ему понятна её тоска и волнение.

— У меня плохое предчувствие, — нехотя призналась женщина.

— Всё будет хорошо, Кэсси. Я обещаю, — пробормотал он, и она вздрогнула, когда чайка с тревожным криком расправила крылья и поднялась в воздух.

22.10.2012

Глава 1. Все дороги ведут в прошлое

Сочные помидоры грелись на ложе из лопуха, подставляя солнечным лучам округлые бока. По ржавой покосившейся трубе к крыше карабкался дикий хмель, цепляясь пальцами за выступы шероховатой черепицы и шпили. Среди зарослей бурьяна синели спелые баклажаны.

Со скрипом открылась деревянная дверь, и Гарри Поттер вышел из дома на крыльцо. Он сел на ступени веранды, подобрал утреннюю почту и нахмурил брови при виде министерского конверта.

Раздался шорох. Сбоку от крыльца гномы тащили в сторону озера старый оранжевый сапог. Гарри лениво взмахнул палочкой, и их отбросило в кусты. Один из них, поднявшись и что-то лопоча, даже бросил в Поттера небольшим камушком и пригрозил кулаком, прежде чем юркнуть за алюминиевое грязное ведро.

— Проклятое существо, — Гарри потёр лодыжку, возвращаясь к газете и пробегая глазами статью.

«Прошлой ночью не стало Патрика Джерарда Траутона – владельца спортивного клуба «Уилтширские Вороны» и известного лондонского мецената. Мистер Траутон погиб при пожаре на стадионе «Высокая Арена». Ничто не предвещало беды, все коммуникационные системы были налажены и проверены. После окончания матча Траутон лично поздравил свою команду с победой. Когда игроки покинули раздевалки, Патрик Траутон, по словам очевидцев, вернулся в подсобные помещения, вспомнив, что оставил там портфель с бумагами. На глазах у потрясённых магов вспыхнул огонь, поглотивший ложу А, раздевалки и комментаторскую трибуну. Как стало известно, Траутон был единственным, кто находился внутри. Прибывшие сотрудники Отдела Правопорядка не смогли погасить пламя. Более того, через час прибыли авроры, отказавшиеся комментировать происходящее. Причины возгорания до сих пор не выяснены. Патрик Траутон был достойным магом, на его пожертвования построен сиротский дом Святой Луизы, сгоревший стадион, а также он оказывал всяческую помощь молодым спортивным школам. Лига Красного Плюща и Международный Квиддичный комитет выражают искренние соболезнования семье Траутон в связи с этой горькой утратой…».

Гарри просмотрел репортажи с квиддичного матча и отодвинул газету в сторону. Он повертел в руках тощий конверт. Содержащийся внутри документ был подписан Кингсли сегодня утром и в дополнение был снабжён запиской "Я рассчитываю на тебя, Гарри".

Поттер со вздохом поднялся. Швырнул под крыльцо сапог, подобрал с деревянной ступени упаковку «Миротворного порошка Флавиана». Эта смесь, которую ему порекомендовали в Оттери-Сэнт Кетчпоул, обещала заставить гномов петь серенады и собирать букеты цветов, а не прятать в саду вещи и всячески пакостить.

Гарри с удивлением оглядел двор, засовывая пустой пакетик в карман.

«Нора» за последние годы ничуть не изменилась. Мистер Уизли большую часть послевоенного благодарственного пособия потратил на обустройство дома, перекрыв крышу и основательно укрепив фундамент. Однако в озерце, как и прежде, водились толстые лягушки, под окнами буйно расцветала неухоженная герань, а в маленьком покосившемся гараже вместе со старым фордиком «Англия» теснились разные сломанные маггловские приборы.

Поттер провел рукой по спутанным волосам, оглядывая внутренний дворик.

Когда, отпраздновав очередную годовщину свадьбы четы Уизли-Грейнджер, всё рыжее семейство укатило в Бразилию к дальним родственникам, он сам вызвался приглядеть за домом.

Уезжая, миссис Уизли дала ему сотню полезных советов по тому, как следить за садом, но тогда он не особо слушал. Сейчас, глядя на мусор, перевёрнутые ржавые котлы, раскопанные, словно кротом, лунки, Гарри убеждался, что это оказалось намного сложнее, чем он думал.

Бытовая магия никогда не была его коньком, и, оставшись в «Норе», он совершенно не был готов к тому, что спицы миссис Уизли взбесятся и попытаются пригвоздить его к ближайшей стене, упырь будет беспрестанно выть на чердаке, а гномы устроят настоящий протест при его попытке выпроводить их заклинанием.

Гарри мог ворчать сколько угодно, но отрицать, что эти хлопоты были в чем-то приятными — не мог. Собственная квартира никогда не казалась ему такой — уютной и домашней. В ней не было потертой вельветовой мебели, кучи родственников, полевых цветов и запаха фирменного мясного рагу с грибами. В его доме, в Лондоне, было одиноко.

Гарри вернулся внутрь, взмахом палочки распахивая окна и впуская в комнаты ветер, взъерошивший кипу бумаг на обеденном столе и всколыхнувший сонное оцепенение, царящее в Норе. Где-то жужжала муха, нервируя и отвлекая. В саду шелестел зелеными листьями старый абрикос.

Спустя полмесяца проживания в Норе, обычно аккуратная кухонька и обитель Молли была завалена кучами бумажных промасленных пакетов от пирожков, пластиковыми стаканчиками от кофе и картонной посудой с логотипом "Тэйсти Энд Дэлишес", где Поттер заказывал обеды.

Гарри сел на стул, накрытый вязаным чехлом, и запустил пальцы в волосы, смахивая с документов крошки от гренок — его сегодняшнего завтрака. Перевел взгляд на часы, где все стрелки, в том числе и новая "Гермиона Уизли", указывали на "Развлечение". Проследил пальцами борозды в ссохшемся дереве подлокотников.

Толстая кипа папок, столь неуместно выглядящая здесь, среди тарелок с засохшей пастой и сырыми пакетиками заварного ягодного чая, притягивала взгляд.

Поттер задержал взгляд на красном штампе, уродовавшем фотографию с огромным особняком, с надписью «Долг. 07.01.2001.». Задумчиво кусая губу, он подхватил пиджак со спинки стула и направился к выходу.

Перед глазами стоял заголовок отчёта министерского секретаря: «Малфой-мэнор — конфискация».

Гарри с тоской посмотрел на небо, бывшее с утра чистым и светлым, а сейчас захваченным в плен толстыми тучами. Над его головой нависала такая же гроза в виде проблем, которые появились неожиданно и теперь давили душной преддождевой пеленой.

* * *

Дождевые облака еще не добрались до противоположного берега Темзы, и толпа, охваченная ярмарочным весельем, толклась на узких улочках, торгуясь с продавцами и оценивая товары, норовя выхватить по дешевке свежие овощи, фрукты, золотистый хрустящий хлеб и парное молоко. Минуя разноцветные лотки, Гарри заметил, как смуглый цыганчонок с пышными кудрями стянул с прилавка большое краснобокое яблоко и скрылся в разномастной толпе.

Женщина, размерами смахивающая на Хогвартс-экспресс, в цветастой юбке, крикливо предлагала малину. Кто-то подтолкнул в плечо, и Гарри оказался прямо перед высоким лотком с крупными мясистыми ягодами.

— Берите, не пожалеете, — торгашка тут же сунула ему в руки куль с ягодами.

— Тут очередь, вообще-то! — негодующе воскликнул какой-то потасканного вида волшебник сзади.

— Я не... — слабое возмущение Гарри было проигнорировано, и перед носом оказалась пухлая широкая ладонь с алыми ногтями.

— Сколько? — безнадежно спросил он, засовывая руку в карман мантии и доставая деньги.

— Семсят кнатов, — гаркнула женщина, — Эй, куда руки тянешь? Пшёл отсюда! — сбоку показался тот же цыганский мальчик, который украл яблоко. Он только озорно улыбнулся на крик, показав щербатые верхние зубы, и снова исчез.

— Что стоишь, давай деньги! — сердито прикрикнула колдунья, выхватывая у Поттера деньги и раздавая указания допотопного вида домовому эльфу, который раскладывал на прилавке картофельные клубни.

Потеснив нескольких пожилых волшебниц и получив пару упреков, Гарри с сомнением взглянул на бумажный куль в руках. Ягоды были крупными и яркими, манили рельефными боками, и рот сам наполнился слюной.

Наплевав на всё, Гарри подцепил верхнюю малину пальцами и откусил от нее. Его не обманули: ягоды оказались ароматными и вкусными.

Поттер направился вдоль бордюра, высматривая цветочную оранжерею.

— Хочешь, могу погадать тебе? За пять сиклей? Соглашайся, — звонко и немного картавя, спросил кто-то и настойчиво подергал за рукав.

Гарри опустил взгляд, останавливаясь, и губы сами расплылись в улыбке.

— Я не особо люблю предсказания...с некоторых пор, — мягко ответил он цыганчонку, который, стоя рядом, смотрел на него своими влажными карими глазами.

— Тогда просто дай пять сиклей, — парнишка ощерился и почесал щеку не слишком чистой рукой.

Гарри вытащил остатки мелочи из кармана и высыпал в сложенные лодочкой ладони.

— Ого, — глаза мальчишки округлились, когда он пересчитал монеты. — Тут же гораааааздо больше, — он спешно спрятал в карман своей рубашки деньги и расплылся в ухмылке, совершенно не стесняясь своей неидеальной улыбки.

— Не за что, — отмахнулся Гарри.

Мальчонка прищурил свои глаза.

— Ты хороший...а плохих людей больше, — он засунул руки в кармашки вытертых на коленях штанишек. Гарри показалось, что при движении он услышал звон монеток.

— К чему ты это говоришь? — удивился он.

Мальчонка пожал плечами.

— Произойдет то, что тебя удивит, — уверенно произнёс он, кивая в подтверждение своих слов. — Но ты не пожалеешь, что всё сложится так.

Гарри обескуражено нахмурился:

— Я тебя не понимаю.

Цыганчонок важно кивнул.

— Все ответы спрятаны в чужом прошлом, — серьёзно произнёс он.

— Подходите, налетайте, покупайте! — пролетел над толпой звучный призыв, и Гарри инстинктивно повернул голову, глядя на колдуна с редкой бородкой, толкающего небольшую телегу, заваленную морковкой и капустой.

Когда он снова опустил взгляд туда, где был мальчишка — его и след простыл.

Отыскав среди тусклых вывесок зеленую дощечку с выгоревшей золотой надписью, Поттер спешно поднялся по ступеням.

«Новому времени – новая политика!» — Гарри подавил в себе раздражение, глядя на призыв Фредерика Харди, который вещал с трибуны на агитационном плакате. Оглянувшись, он с удовольствием содрал с двери «Весёлого горшка» листовку, скомкав её, и бросил мимо зачарованной мусорной корзины. Ветер подхватил бумажный ком и окунул его в мутную лужу в выбоине асфальта.

Отворив дверь, Поттер перешагнул порог, оказавшись в пахнущем сыростью и листвой помещении.

Скошенные потолки, сделанные из матового стекла, пропускали приглушённые раскосые лучи. Под ногами шелестел мелкий гравий, и Гарри старался неглубоко дышать, привыкая к запахам и облакам пара в теплице. От зелени рябило в глазах. Огромное количество деревьев, кустарников, травянистых побегов росло прямо в земле, на клумбах, в глиняных кадках, вилось по колоннам у стен. Где-то щебетали птицы; ядовитые малиновые цветы лениво покачивались, подставив свету широкие мясистые листья; по стволу небольшой лиственницы скользнула ящерица.

Поттер направился вперёд по вымощенной камешками дорожке, оглядывая тупики и разбитые в ансамбле деревьев цветочные поляны.

Он собирался потребовать у старого пройдохи Уорхарта, уговорившего его купить «Порошок Флавиана», что-то более действенное. Думать, что он пытается оттянуть неприятный визит к давним знакомым, не хотелось.

Услышав плеск воды, Гарри направился вбок, свернув с главной дорожки, и вышел из-за поворота на небольшую лужайку.

— Добрый день. Подскажите, где найти мистера Уорхарт... — он запнулся, глядя на влажное пятно, расплывшееся между лопаток на льняной рубахе. Человек поднялся с корточек и выпрямился, поворачиваясь к нему.

Бросив в лунку голубую луковицу и вдавив ее в землю носком грязного ботинка, Драко Малфой вытер тыльной стороной предплечья мокрый лоб.

— Понятия не имею, — хрипло ответил он и чихнул, когда сверху, с темно-синего цветка, осыпалось облачко пыльцы.

Драко Малфой. Проклятье.

Впервые за многие годы, что прошли с памятной битвы девяносто девятого, Гарри снова произнес это имя две недели назад, сидя в уютном кабинете Кингсли, где единственным пятном, вносящим дисгармонию в обстановку порядка и чистоты, была чашка с остывшим натуральным кофе.

Из солнечного лета на берегу Тихого океана его выдернула просьба явиться к министру. Возникшие проблемы с досрочным возвращением, проверки на таможне и затерявшийся чемодан не добавили радости, и, когда замороченный Гарри оказался в просторном светлом кабинете, он был готов согласиться на всё, что угодно, лишь бы добраться до постели и отдохнуть.

Он вполуха слушал, о чём говорил министр. Никогда не питая особой любви к родственникам Сириуса, он был не удивлен, что порядочное семейство оказалось сборищем жуликов, хитрецов, алчных до славы и богатства людей, среди которых были воспитательница школы благородных девиц, куртизанка, шулер и аферист.

Однако было у семьи выменянное, купленное или украденное — нигде не говорилось -украшение, которое, собственно, и потребовалось Министерству магии.

— Хризолитовая брошь в оправе из красного золота с вензелями, — на показанном Кингсли рисунке было нечто, на вкус Гарри, несуразное.

— Зачем она вам? Я не знаток ювелирных украшений, но на шедевр она явно не тянет, — Поттер вгляделся в схематичное изображение.

— Наша культура слишком пострадала во время войны. Много магических сокровищ было раскрадено, перепродано, вывезено из Британии. Эта брошь представляет отнюдь не материальную ценность. Скорее историческую. Ей больше четырёхсот лет, — бархатный голос Кингсли умасливал. Поттер встал из-за стола и подошёл к огромному окну, за которым был оливково-зеленый луг — детище колдунов из отдела иллюзорных чар.

— И всё же что это? Тёмная магия? Оружие?

— Нет, что ты, — министр мягко рассмеялся. — Всего лишь старая безделушка, возможно, с парой зловредных заклятий для незадачливых воришек. Если мы её найдём, то передадим в Национальный музей.

Раздался шорох мантии, и Кингсли возник в поле зрения, смотря, как и Гарри, в сторону безоблачного горизонта, хотя в Лондоне с утра лил дождь.

— Нам нужно твое разрешение обыскать поместье Блэков на площади Гриммо.

— Но дом уже обыскивали, ещё когда там был штаб, — возразил Гарри. — Окажись там нечто подобное, вы бы знали.

Кингли согласно кивнул.

— К сожалению, ничего подобного тогда не было найдено. Но проверить ещё раз никогда не помешает, — и Поттер размашисто поставил подпись на услужливо поданном пергаменте.

Авроры прибыли на следующее утро. Пока Гарри слонялся по особняку, лелея ностальгические воспоминания, по дому носились заклятия, поднимающие облачка пыли, министерские служащие заглядывали в серванты и шкафы. В гостиной на полу, под облупившимся паркетом, обнаружился тайник с тремястами галеонами, пузырьком столетней крови единорога и связкой перьев. И больше ничего. Всё, что было опасным, вывезли еще в бытность существования Ордена Феникса, десять лет назад.

Архивные бумаги, завещания, которые пришлось перетряхнуть, были малополезны — брошь значилась в списке драгоценностей до тысяча восемьсот семьдесят третьего года, а затем пропала. Никаких упоминаний о её свойствах или происхождении не было.

Через четыре часа Министр чинно наливал Поттеру чай в своём кабинете.

— На Гриммо броши нет. Вы будете искать дальше?

— Остаётся надежда, что нам сможет помочь Нарцисса Малфой. Последняя из ныне живущих Блэков, которая может что-либо знать.

— А как же Андромеда?

— Я лично беседовал с ней. К сожалению, она не слышала ни о чём подобном.

— Тогда почему миссис Малфой?..

Кингсли устало вздохнул и бросил взгляд на кипу пергаментов, которые высились на столе. Гарри видел это в отражении стекла.

— Потому что, как бы ни было печально это отрицать, разница в мировоззрении чистокровных волшебников и остальных будет всегда. Нарцисса Малфой выросла в этом доме, она была любимицей отца и своей бабушки Вальбурги, — Поттер засунул руки в карманы, перекатываясь с пятки на носок. — Андромеда же была изгнана из семьи.

Густые брови Министра сошлись на переносице, и он тяжело вздохнул.

— Но теперь возникает проблема, кого послать на поиски. Сам понимаешь, обычного аврора бывшие Пожиратели Смерти едва ли охотно примут… Я в настоящем замешательстве, — задумчиво бормотал Кингсли, размешивая ложечкой сахар.

— Я могу попробовать, — сорвалось с губ, прежде чем Гарри осознал, на что подписывается.

Бруствер озадаченно взглянул на него, складывая руки перед собой.

— Ты уверен, Гарри? – уточнил он. – Это наверняка не самая тёплая компания, которая с радостью ответит на твои вопросы.

— Я могу попробовать, — осторожно отозвался Поттер. — Но если они откажутся меня принять? — спросил Поттер, оборачиваясь и заглядывая министру в лицо.

— Давай поступим так… Ты попробуешь связаться с Нарциссой, а я, на всякий случай, на днях отправлю тебе официальное прошение об аудиенции, подписанное мною. Я думаю, что Малфои предпочтут всё же неформальную обстановку своему визиту в Аврорат, — Гарри кивнул.

— Твоя помощь очень кстати, Гарри, — улыбнулся ему министр. – Только будь осторожен…Хм, насколько я знаю, у вас всегда были натянутые отношения с Малфоем-младшим…

— Драко Малфоем?

— Да, формально он значится представителем интересов семьи, — Бруствер поправил ворот своей нарядной синей мантии и снисходительно кивнул.

— А как же Люциус? — Гарри невольно сжал кулаки.

— Скончался три недели назад. Сердечный приступ, — министр взглянул на Гарри поверх очков. – Это не повлияло на твое решение? – посерьёзнел он.

— Нет, сэр, — угрюмо ответил Поттер.

— Малфой? — Гарри почувствовал себя круглым идиотом, но глаза не обманывали — потомственный аристократ действительно стоял перед ним по колено в грязи в душной теплице.

— Нет, святая Моргана собственной персоной, — хмыкнул Драко, подбирая инструменты и сохраняя полную невозмутимость. Не сказав ни слова, он обошел Поттера и направился в сторону стеклянной двери, видневшейся между деревьев.

Гарри ощутил, как ладони повлажнели, и торопливо направился следом.

— Подожди, Малфой.

— Мне некогда, — отмахнулся слизеринец, и Гарри раздражённо скрипнул зубами.

— Стой, — выпалил он, хватая Драко за локоть и чувствуя пальцами выпирающий под кожей сустав.

Где-то высоко защебетала птица, и этот звук показался оглушительным.

Драко повернул голову. Высокий лоб с едва заметными горизонтальными морщинами, кожа, светло-коричневая от загара, с выступившими веснушками, не сделали его привлекательнее. Единственным красивым в Малфое могли бы быть глаза, если бы они не были раздраженно и холодно прищурены. Его тонкие губы сжались в нить.

— Я занят, Поттер, — отстраненный ответ ясно давал понять, что ему здесь не рады. Абсурдность ситуации застала Гарри врасплох, и единственное, что оставалось, — надеяться, что Малфоя тоже. Его замшелые брюки с пятнами грязи и Мерлин знает чего, потрепанная рубаха и чуть слипшиеся от испарины волосы явно не придавали ему вид радушного хозяина, ждущего гостей.

— Я представитель Министерства, и в твоих интересах выслушать меня сейчас, — начал Поттер, отпуская его руку и засовывая кулаки в карманы. — За последнюю неделю я отправил миссис Малфой три письма, но ни на одно не получил ответа.

Малфой скривился, будто почувствовал запах гноя бубонтюбера. Отбросив в сторону все церемонии, он повернулся к Гарри спиной и распахнул стеклянную дверь.

— Я знаю. Но я бы тебе тоже не отвечал, — они оказались на улице, в сквере, огороженном живой изгородью с вплетающимися ветвями дикой ежевики.

— Мне необходимо поговорить с твоей матерью. И я это сделаю вне зависимости от твоего желания.

Драко наклонился к маленькому бассейну, выложенному выщербленной плиткой, и открыл крохотный кран. Ожидая, пока стечет ржавая вода, он закатал рукава рубашки. Под ногтями у него Гарри заметил грязь.

— Тебе лучше не перечить, да, мистер Поттер? — без доли улыбки произнёс он, споласкивая руки.

Дурашливый ветер швырнул в лужицу воды на дне бассейна листовку. Лицо Фредерика Харди сморщилось, сжимаясь вместе с намокающим пергаментом. Драко смотрел на плакат с выражением крайней брезгливости.

— Перестань ершиться, — произнес Поттер, переминаясь с ноги на ногу.

— Что тебе от неё нужно? — Драко набрал в ладони воду и ополоснул лицо.

— Задать несколько вопросов о её родственниках.

— Зачем?

Гарри, почувствовав, что у него заканчивается терпение, достал из нагрудного кармана полученное утром письмо.

— Это конфиденциально. Миссис Малфой будут ожидать в Аврорате завтра в девять утра.

Скулы Драко тронул неровный румянец. Словно провели по пергаменту кистью, неравномерно обмакнув её перед этим в краску. Он взял протянутую бумагу. Гарри терпеливо ждал, пока он ознакомится с содержанием.

Слизеринец внезапно расправил плечи, словно намеренно дав почувствовать Гарри разницу в росте. Крылья его носа раздулись.

— Прекрасно, — выплюнул он. — Мне нужно надеть мантию. Жди здесь.

* * *

Когда Драко скрылся в подсобных помещениях, Гарри вздохнул полной грудью. Он уже отрепетировал свой диалог с Нарциссой, но наткнуться на её язвительного сына не планировал.

Попугай с длинным радужным хвостом, сидящий на жёрдочке под потолком, захлопал крыльями, и Гарри невольно вжал голову в плечи.

Драко появился на центральной дорожке, левитируя перед собой ящик со странными цветами. Рабочую одежду сменила синяя мантия.

Малфой подошел к нему и взмахом палочки опустил кадку на гравий.

— Какая насмешка судьбы, — наконец выдавил он, переводя на собеседника полный ехидства взгляд. — Не рядовой служащий, не обычный клерк из вашего занюханного министерства, а сам Поттер передает прошения.

— Давай не будем портить друг другу настроение? — Гарри поморщился от того, как прозвучало его имя в устах школьного недруга. Когда Малфой без малейшего уважения повернулся к нему спиной и зашагал к выходу, Поттер поймал себя на мысли, что ему крайне неуютно рядом со слизеринцем с волшебной палочкой наготове.

Едва им стоило переступить порог теплицы, как сухие цепкие пальцы сжали запястье.

— Аппарируем в Уилтшир, — бесстрастно бросил Драко и, не дав Гарри сосредоточиться, обернулся на каблуках. Мир вокруг превратился в цветную воронку, и Поттер задержал дыхание и прикрыл глаза.

Холм, на котором они оказались, был покрыт бархатной тяжелой травой, которую лениво ласкал ветер, вплетаясь в зелёные волосы прохладными пальцами.

Малфой стоял рядом, щуря глаза от полуденного солнца и смотря вдаль. Дуновением воздуха волосы упали назад, и Поттеру подумалось, что с возрастом у слизеринца наверняка появятся залысины у висков.

Он перевел взгляд туда, куда смотрел Драко.

Вдалеке темнел лес, даже на расстоянии выглядевший нелюдимым и мрачным. Перед ним, словно сторожевой цепной пёс, возвышался Малфой-мэнор.

Гарри показалось, что ветер донёс запах сандалового дерева, тяжелых пыльных гардин и влажного, покрытого плесенью векового камня, а на солнце словно наползла туча.

— Идем, — Малфой отвернулся от поместья, и его движение выдернуло Поттера из угрюмого оцепенения. Он перевел взгляд на небо, где не было ни единого облачка, и вдохнул полной грудью пахнущий цветами воздух.

Они направились в противоположную от имения сторону, и тревога, внезапно поднявшаяся внутри, утихла. Драко молчал, когда они спускались вниз по извитой, посыпанной песком тропинке. Он сосредоточенно смотрел под ноги, и не зря, — зазевавшись, Гарри зацепился ботинком за булыжник, но Малфой даже не обратил внимания на то, что спутник замешкался. Он не оборачивался, и это давало фору и возможность беспрепятственно его разглядеть. Болезненная бледность, которая выглядела раньше признаком аристократичности, сейчас сменилась легким загаром и россыпью веснушек на носу. Одежда стала более сдержанной, исчезла прежняя помпезность и дорогие украшения. Весь он выглядел угловатым, нескладным, двигался стремительно и отрывисто, не делая ни малейшей попытки выглядеть степенно.

Гарри даже успел слегка запыхаться к тому времени, как спуск закончился, но у Малфоя из его зализанной прически не выпало ни одного волоска.

“Чёртов змей”, — Гарри сам не знал, почему он кипятился, едва поспевая за широким малфоевским шагом. Ящик с цветами летел перед ними. Одинокие кривые ивы, свесившие ветви в небольшое озерце, расступились, и Поттер заметил крышу двухэтажного небольшого дома. Редкая рощица из пятнистых тонких берез кончилась, и перед ними оказался уютный дворик. Гарри увидел дряхлого эльфа, сметающего листья большой метлой, сделанной из прутьев, старую деревянную скамью и крошечный фонтанчик. Домик не имел ничего общего с поместьем. Обшитый коричневым фаготом с деревянными балками, окруженный буйствующей в сентябрьской агонии зеленью, он никак не походил на то, что Гарри ожидал увидеть. Никакой помпы, вычурности или величия. Не знай Поттер, кому принадлежит дом, он бы счел его фермой, где заправляет крестьянин со своей дородной краснощекой женой, готовящей домашний творог и сметану для многочисленных отпрысков, чьи цветные штанишки и носки могли бы сохнуть на натянутых между кольями веревках. Представить, как Драко катает маслянистый, круглобокий, желтый сыр на деревянной доске, помешал сам Малфой.

— Тилли, где Госпожа Нарцисса? — эльф аккуратно поставил метлу, прислонив её к стволу дуба, и неспешно подошёл к ним. Драко, к удивлению Гарри, не высказал никакого недовольства его неторопливостью.

— Мастер Драко, Госпожа снова ходила к покойному хозяину...Тилли подал обед, приготовив сырный суп с курицей, но Госпожа отказалась... — он потупил взгляд и заломил свои ручки с артритными выступающими суставами.

— Она там же?

От вопроса Малфоя, тихого, обыденного, сделалось не по себе. Что-то прозвучало в голосе — затаённая, глухая тоска.

— Там же, хозяин...у мастера Люциуса, — эльф поклонился. — Подать чай для гостя? — заискивающе поинтересовался он.

Драко, словно очнувшись, взглянул на Поттера.

— Подать, но, думаю, визит особо не затянется, — не очень-то любезно бросил он и, упрямо расправив спину, направился к боковой дорожке, уходящей куда-то между деревьев.

— Пройдите в дом, ветер уже прохладный, — миролюбиво сообщил эльф и поклонился. Гарри прошел мимо него и поднялся по скрипучей лестнице на веранду. Опираясь руками на шершавые перила, он смотрел, как удаляется прямой, словно жердь, Драко. Его темный силуэт замер, и немного дальше Гарри разглядел развевающуюся, словно парус на шальном ветру, мантию. А затем, будто печальный крик чайки, ветер донёс плач. По коже побежали мурашки.

Гарри смотрел, как хрупкая, словно колос вереска, Нарцисса укладывает на надгробие тяжелый пышный венок с маками и как рука Драко обнимает её за плечи.

Он внезапно ощутил себя нежеланным свидетелем чужого горя, нежданным гостем, лишним здесь, среди взволнованных осин, запахов сухого дерева и горелых листьев. Малфои возвращались. Он — в строгом синем, она — со сбившейся набок высокой прической, мятом шелке и фланелевых домашних туфлях, перепачканных землей.

Гарри почувствовал смятение, остро осознав — Драко стыдится. Хотя он и держал спину безукоризненно прямо, в его взгляде читалось затравленное ожидание насмешки. Сняв со своих плеч мантию, Малфой набросил её на плечи матери, и Поттер отвернулся, заинтересовавшись глиняным барельефом фундамента и делая вид, будто не заметил, что на Нарциссе не дневная одежда, а ночная рубашка, расшитая серебром.

— Драко, кузина писала, что Анави совсем выросла. Отпразднуем в июле её именины? Конечно, у твоего отца уйма дел, но, возможно, он выкроит время для маленького торжества? Сегодня на обед снова подали индейку с клюквенным соусом...напомни мне уволить кухарку Ильзу. Она, хоть и знает толк в кулинарии, абсолютно не ведает о вкусах хозяев. Сколько раз говорила, что Люциус не жалует птицу... — безмятежный тон совершенно не вязался с покрасневшими от слёз глазами, однако Нарцисса, как ни в чем не бывало, вещала о лете, родственниках и занятости мужа.

Когда они поднялись по ступеням, Гарри понял, что не так — прозрачные, еще более светлые, чем у Драко, глаза были словно расфокусированы.

Он открыл было рот, чтобы поздороваться, но миссис Малфой прошла мимо, в паре футов, даже не заметив его, хотя и глядела в упор. Драко послал ему тяжелый взгляд.

— Тилли, проводи маму в комнаты, — твердо произнёс он и нахмурил брови, словно слова причинили ему боль.

Выскочивший эльф подобострастно взглянул на хозяйку.

— Тильф, помнишь, каким был бал в прошлом году на годовщину свадьбы? — неожиданно бодро спросила Нарцисса, и домовик, опасливо взглянув на Малфоя, услужливо ответил.

— Да, Госпожа. Тогда во всем Лондоне говорили, что не было более прекрасной мантии, чем у Вас в тот вечер... из китайского шелка, с сапфирами и жемчугами...а гусиный паштет и шампанское, заказанное специально для... — слуга с матерью Драко скрылись в доме, а Гарри все смотрел на кирпич, не решаясь поднять взгляд.

Заскрипели ветви деревьев, и Поттер невольно поежился.

— Пойдем внутрь, — подал голос Драко и первым шагнул в проём. Гарри последовал за ним.

Тяжелые дубовые двери закрылись за ними. Внутри оказалось светло. Пахло коптящими свечами и сухими цветами, порохом и медью. Никаких охотничьих трофеев, голов животных или шкур. Аккуратная столовая с парой терракотовых кресел, тикающими часами, круглым дубовым столом, на котором расположились в беспорядке пергаменты и дорогая мраморная чернильница.

Гарри невольно вздрогнул, когда под его ботинком скрипнула половица. Драко сдвинул бумаги на край стола и жестом указал на стул, садясь напротив. В комнату вернулся эльф с небольшим фарфоровым чайником на миниатюрном подносе и белыми с красными цветами и золотистой каймой чашечками.

— Спасибо, – перед ним оказалась тарелочка с эклерами с подсохшим вишнёвым кремом.

Чайник запыхтел, разливая напиток, и Поттер, обжигая губы, сделал глоток, шумно, как ему показалось, сглотнув.

Малфой молчал, глядя куда-то мимо и перебирая своими паучьими пальцами бахрому салфетки. Вдруг он потянулся к кипе бумаг и вытащил из-под каких-то счетов несколько конвертов, пододвинув их к Гарри. Он встал и подошёл к террасе, открывая шторы и глядя куда-то на холмы.

— Ты читал мои письма, — спокойно произнёс Гарри, глядя на сломанную печать, которую ставил собственноручно.

Драко издал звук, похожий на смешок. Он прошёлся мимо окна, паркет поскрипывал под его шагами.

Всё — от кованых канделябров, до гобеленов на стенах — внезапно показалось Гарри старым, увязшим в прошлом, рутине и проблемах, а сам Малфой, беспокойно меряющий комнату шагами, напомнил серого болотного журавля.

Гарри не раз видел эту птицу возле озера вблизи Оттери-Сэнт-Кэчпоул.

Когда они с Роном были помладше, то ходили на пруд, прихватив с собой круглый домашний хлеб, кексы с изюмом и бутылку с лимонной шипучкой. Бродили по пологому бережку, бросая в воду камни и пугая лоснящихся зелёных селезней.

Рон всегда садился на край старого деревянного моста с полусгнившими сводами, свешивал ноги в зеленоватую воду и вместе с Гарри бросал уткам мякоть. Те бестолково крякали, шумели и боролись за пищу.

Журавль же никогда не принимал угощение. Он одиноко стоял в воде, вытянув длинную кривую шею и глядя на них своими блестящими чёрными глазами.

Всегда гордо расхаживал среди гниющих камышей, шлёпая по илу красными морщинистыми лапами и задирая голову к небу, не реагируя ни на мальчишеские крики, ни на размокающий в мутной воде хлеб. Его интересовали только лягушки и…небо.

Когда-то Рон даже разозлился, что глупая птица брезгует их подачками, и бросил в него камнем. Гарри видел, как, встрепенувшись, он поднялся в воздух, тяжело и неловко хлопая крыльями, и тут же опустился в заросли болотной травы. С каким отчаянием провожает улетающие ключи овсяников, зная, что высоко летать ему не суждено. Его левое крыло, неловко сложённое и прижатое к встрёпанному серому боку, не позволяло ему вернуться в воздух.

Журавль этот посмотрел на них тогда так – укоризненно и печально. Словно спрашивая, чем заслужил жестокость не только со стороны природы, но и от них, волшебников.

Почему-то Рон, настроенный до того довольно агрессивно, сник и спрятал в карманы брюк с заплаткой на колене руки.

Таким был и Малфой – в своей глухой беспомощности и гордыне.

На эклер опустилась садовая муха и, деловито потерев лапки, поползла по липкой массе, шевеля хоботком.

— Она ни с кем не разговаривает, Поттер. Кроме меня. Не узнаёт просто. Или не хочет, — он дёрнул гардины в разные стороны, крючки карниза скрипнули, и край тюли неровно обвис.

— Давно? – Гарри отхлебнул несладкий чай, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Смахнул с пирожного муху.

— С тех самых пор, как не стало отца, — Драко подошёл к пустому камину сбоку от стола и провёл рукой по полке, заставленной рамками с колдографиями.

— Я соболезную...— Драко отрывисто рассмеялся, лающе и совершенно неаристократично, без доли веселья.

— Прекрати, Поттер. Я уверен, что ты со своим рыжим подхалимом подняли бокалы, узнав, что его не стало. Вас должно радовать, что пришло время платить по старым счетам.

— Откуда столько злости, Малфой? — тихо спросил Гарри, почувствовав себя неловко: Рон, когда узнал о смерти Люциуса, даже не пытался скрыть злорадство.

Сейчас Гарри смог разглядеть то, чего не заметил сразу. Малфой был одет чисто и аккуратно, но манжеты рубашки выглядели потёртыми, а стежки вышивки кое-где на воротнике ослабли и обвисли. Напряжение и недовольство, скрытое в упрямой складке возле рта, сцепленные в замок пальцы, прищуренные внимательные глаза.

— У меня немного поводов для счастья в последнее время, — выплюнул Малфой и повёл плечами. — Прости, Поттер. Что-то я не исполняю роль хозяина. Угощайся, — Драко указал на эклеры, но сам к чаю не притронулся.

— Я надеюсь, тут нет яда? — опасливо спросил Гарри, пытаясь придать фразе шутливый тон. Малфой внезапно улыбнулся:

— Нет, не хватало мне ещё в доме безвременно почивших героев.

Гарри слегка расслабился и незаметно вытер влажные ладони о брюки.

— Все вопросы ты можешь задать мне.

— Ты знаешь, о чём пойдёт речь? — Гарри сжал пальцами бока чашки.

— Откуда? — с ухмылкой спросил Драко, опираясь спиной на лепнину около камина.

Поттер сверлил его взглядом.

— Я смогу поговорить с матерью, когда ей станет лучше. Периодически она приходит в себя, — помрачнел Драко.

Гарри поднялся, подходя к открытой террасе и глядя на клубящиеся над холмом облака. Осенняя свежесть еще путалась в запахе спелого винограда, который лозой оплетал небольшую беседку неподалёку, свешивался тяжёлыми каплями сердолика. Негромко жужжали пчёлы, садясь на большие цветы, выглядывающие из ящика, который принёс Драко.

Малфой подошёл, став немного позади. Гарри видел боковым зрением, что он скрестил руки на груди и так же смотрит вдаль.

— Ты же не станешь помогать просто так, — задумчиво произнёс он, наблюдая, как Тилли в саду щелчком пальцев поджигает небольшую кучу листьев, и они вспыхивают теплом огня.

— Не стану, — согласился Малфой. — Мне нужно двадцать тысяч галеонов и отсрочка продажи Мэнора в десять лет, — это прозвучало так обыденно, словно речь шла о приглашении на полуденный чай.

Гарри поперхнулся воздухом и закашлялся.

— Ты в своём уме, Малфой?! — он не поверил своим ушам. Лицо Малфоя приняло хищное выражение, глаза прищурились.

— Если тебе не подходят мои условия — катись отсюда и доложи, что Нарцисса Малфой не сможет ничего сообщить, — выплюнул он, стискивая зубы.

Гарри сделал пару вдохов, стараясь успокоиться.

— Почему ты думаешь, что я соглашусь? Аппетиты у тебя нескромные, — уже спокойнее сказал он.

— Потому что тебе это, судя по всему, чертовски важно, — лениво протянул Малфой, пожав плечами, и выходя на улицу.

— Ни одна безделушка не стоит стольких денег, — Гарри закинул удочку, с замиранием сердца ожидая ответа.

— Но мы-то знаем, что это не просто уродливое украшение, правда? — Драко ухмыльнулся, одергивая брюки и садясь на широкую деревянную ступень, упираясь в колени локтями.

— Проклятие, Малфой, мы с тобой впервые встретились за Мерлин знает сколько лет, а ты тут же стал заниматься вымогательством, — пробормотал Гарри, и внутри забилось пойманной птицей смятение. Этот гадёныш наверняка знал, о чём говорил.

Малфой со скучающим видом взглянул на него.

— А ты чего ждал? Слёз радости и слов о неземной тоске, которую я испытывал? — он ухмыльнулся, приподнимая светлую бровь и скептично кривя губы.

— Неплохо было бы, — пробормотал Гарри, садясь рядом. — Если я пообещаю тебе уладить проблему с поместьем... ты готов поверить мне на слово? — не удержался Поттер от язвительного вопроса.

— Я тебе не верю. Но, думаю, ты не будешь разбрасываться деньгами.

— Ты в этом уверен?

— Посмотрим, Поттер. Но я, со своей стороны, сделаю всё возможное, чтобы исход нашего...совместного дела был положительным. Для обоих. Я тебе информацию и помощь, а ты мне — сам знаешь, — выделил он, постукивая каблуками туфель по дощатой поверхности.

Гарри рассеянно комкал край своего пиджака. Где-то вдалеке прогремел гром.

— Ты говоришь правду, Малфой? Предлагаешь сделку?

Драко оперся руками позади себя.

— Знаешь...давно понял, что удобнее всего говорить правду врагам — всё равно не поверят, — он рассеянно кивнул, глядя перед собой.

Бегонии чахли, уныло положив на листья пожелтевшие головки, понуро прижимаясь к растрескавшейся земле в кадке. Гарри оторвался от созерцания цветов и уставился на остроносый профиль.

— По-твоему, мы враги?

— Мы никто, Поттер, — ровно ответил Драко, поднимаясь с земли и отряхивая штанины. — Встретимся завтра в пабе возле "Горшка". "Пьяная горгулья", в шесть вечера. Принесешь половину суммы, а бумаги на поместье еще через неделю. Остальные десять тысяч отдашь, если мы найдем то, что тебе нужно, — бросил он через плечо, направляясь в дом и оставляя Гарри провожать его взглядом.

— Ты так уверен в благополучном исходе дела?

Малфой хмыкнул:

— Я ни в чем не уверен. Даже в том, что увижу тебя завтра, а не опять через восемь лет,— он остановился, взявшись за латунную ручку двери. — И ещё... Я не знаю, кто за тобой стоит, но о нашей сделке никто не должен знать. Как и состояние моей матери не должно стать достоянием общественности. Министерским можешь сообщить, что ей не здоровится. Я могу на тебя рассчитывать? — его неприятный, цепкий взгляд пробрал до костей.

— Можешь, — даже когда дверь закрылась и Гарри остался один, он всё ещё видел бледное лицо Малфоя с бескровными тонкими губами и нахмуренными бровями.

На ветке большого платана в саду тревожно вскрикнул сыч, и Гарри направился по дорожке к выходу, запахивая на ходу пиджак и пряча от сырого ветра в карманах кисти.

У ворот гнулся под тяжестью сочных красных ягод куст рябины. Никогда ещё она не была такой душистой, как той осенью.

22.10.2012

Дата добавления: 2015-09-01